***
Серсея проснулась от яркого солнца, бившего прямо сквозь веки. Она повернулась на другой бок, краем сознания отметив, что полностью раздета — видимо, Эстер всё-таки вернулась и закончила дело, хоть Серсея и отрубилась. Пожалуй, служанка заслужила награду — если только у неё хватило ума никому не болтать о том, в каком виде она застала госпожу. Она позвала Эстер и потребовала воды с лимоном, чтобы отбить запах вина. Та расторопно выполнила поручение, после чего ощутившая себя посвежевшей Серсея спросила, что с Гортензией. — Она уволена, ваше величество, как вы и велели. — А обыск? Нашли в её комнате что-нибудь? — Нет, ваше величество. Олухи, небось и не искали как следует. Надо было самой проконтролировать! — Но ей хотя бы всыпали кнута? — Нет, ваше величество. Не смогли найти палача, а стражники бить девушку отказались. Что за безвольные идиоты! Или всё намного хуже? Что если леди Фоссовей подкупила и её стражников тоже? О, коварство её врагов не знает предела! Облачая госпожу в алое платье (зелёное Серсея велела сжечь), Эстер болтала о предстоящем турнире. По её словам, все служанки были уверены в победе её брата, первого красавца Вестероса, и гадали лишь, кому он подарит венок. Кто-то называл Лизу Талли, кто-то её сестру (вот был бы скандал, мечтательно протянула Эстер, ведь Кейтилин помолвлена с наследником Старков), кто-то Элию Дорнийскую. «Дуры», — раздражённо подумала Серсея. — «Естественно, он выберет меня!». Желание наградить Эстер пропало совершенно.***
Сидя на трибунах по правую руку мужа, Серсея улыбалась, выслушивала комплименты, говорила любезности и боролась с желанием садануть по чьей-нибудь роже кулаком — желательно, леди Фоссовей. Но её обидчица находилась в дальнем конце трибун и весело болтала с подругами. «Рассказывает им, как унизила меня», — кипела Серсея. — «Если бы мой муж не был таким ничтожеством, он вырвал бы ей язык!» Горнист протрубил начало турнира. В первой паре выехал сир Барристан против рыцаря с пчёлами на гербе, и вышиб его из седла с первого удара. Затем Джейме столь же легко расправился с каким-то Фреем. Серсее не понравился восторг, с которым её брата приветствовали дамы. Джейме мой, сердито думала она, держась за руки с Рейгаром. Никто не смеет отнять у львицы то, что принадлежит ей по праву! Серсее захотелось выпить. Она кликнула пажа и потребовала чашу дорнийского. Вино помогло ей скоротать ещё несколько невыносимо скучных раундов. Наконец дошло до финала. Её брат сошёлся в поединке с сиром Барристаном и спешил его, сломав девять копий. Сердце Серсеи забилось чаще. Вот сейчас. Вот Джейме выберет её, и золотая львица восторжествует над всеми соперницами! Джейме проехал мимо Лизы Талли, даже не взглянув на неё, отчего восторг Серсеи удвоился. Теперь никаких сомнений! Королевой турнира будет она, Серсея! Её муж взревновал бы, не будь он таким тюфяком и рохлей. Но Рейгар проглотит очередное оскорбление и удалится сочинять очередную грустную мелодию. Он всегда так поступал. Пламя и кровь — это не про него. Она, Серсея, заслуживает девиза Таргариенов, а не её презренный муж! Джейме проехал мимо Серсеи, даже не взглянув, и бросил венок на колени Лианне Старк.***
Мир покачнулся перед её глазами. Рейгар заботливо подхватил её, с укоризной заметив, что ей не стоило столько пить. Серсея с трудом поборола желание расхохотаться ему в лицо. Он думает, что дело в вине! Он ничего не понял! Все поздравляли Джейме, и Лианна, кажется, была совсем не против внимания такого завидного кавалера. Довольными выглядели и их отцы: и Рикард Старк, и Тайвин Ланнистер явно считали такой союз выгодным для обоих домов, а сверх того её отец был горд победой своего сына. Доволен был её муж, и поздравлял её с победой брата. Довольны были многочисленные поклонницы Джейме — кроме Лизы Талли, разумеется. Недоволен был лишь один человек, и, в отличие от Серсеи, своё недовольство он выражал очень громко. Роберт Баратеон ревел как медведь, бил себя кулаком в грудь и клялся разбить золочёную башку Ланнистера на тысячу кусков. Смехотворная угроза, учитывая, что её отец десница короля и второй по влиянию человек в государстве. Но чувства Баратеона Серсея вполне разделяла, и поэтому присмотрелась к мужчине повнимательней. Высокий, широкоплечий, с буйной чёрной гривой и взрывным характером, он казался полной противоположностью Рейгара. Вот это настоящий мужик, восхитилась Серсея. Из него вышел бы отличный король! Пользуясь тем, что её муж что-то обсуждал с лордом Тиреллом, Серсея улизнула с трибун и направилась к палаткам, где разместились гости, предпочитавшие вольный простор мрачным помещениям Харренхолла. Золотой шатёр Баратеона с вышитым на стенах чёрным оленем возвышался в самом центре, и оттуда уже доносилось пение и звон посуды. Серсея бесстрашно отодвинула полог. — Ваша величество? — удивился Баратеон. — Вы одни? А где же король? — Мой супруг занят делами государства, — надменно произнесла Серсея. Она понятия не имела, чем занят Рейгар, и ей было плевать. — А у вас тут, я гляжу, веселье в разгаре? Роберт широко улыбнулся. — Не желаете составить нам компанию, ваше величество? Серсея оценивающе оглядела его с головы до ног, и увиденное понравилось ей. А ещё больше ей понравилось, что Роберт так же оценивающе оглядел её. Он хочет меня, поняла Серсея, и не побоится рискнуть гневом короля ради ночи со мной. Серсея кивнула. — Хотите выпить, ваше величество? Серсея приняла из рук Роберта огромный кубок с арборским и сделала изрядный глоток. Роберт довольно захохотал. — Прошу к столу! Роберт приобнял её за плечи (какие сильные у него руки!) и усадил рядом с собой. Затем разделил поровну огромный кусок кабаньего мяса и с аппетитом вгрызся в свою половину. Серсея последовала его примеру. Покончив с мясом, Роберт хлебнул вина и положил ладонь ей на колено. Она игриво отпихнула его, но Роберт повторил жест, и на этот раз она позволила ему оставить руку на месте. — Вы прекрасны, ваше величество, — шептал он ей на ушко, постепенно продвигая руку выше. — Зовите меня Серсея. Вы тоже обворожительны, лорд Роберт. — Эй, певец! — рявкнул Роберт. — Спой-ка нам про медведя и прекрасную деву! Уже изрядно захмелевший, Роберт Баратеон принялся подпевать, отбивая такт ногой. Тем временем его рука переместилась с бедра Серсеи на грудь, сминая шёлк платья и то, что находилось под ним. Серсея довольно замурлыкала. Рейгар никогда не позволял себе такого. Её муж был безупречно воспитан и обращался с ней, как с хрупкой фарфоровой куклой. Когда она намекнула ему, что в постели мужчина должен быть погрубее, Рейгар отчитал её, как септа в детстве. Её муж часто говорил про долг и обязанности — его и её — но никогда не веселился вот так, от всей души. Песня кончилась, и под всеобщий одобрительный хохот Роберт наклонился и поцеловал Серсею в губы. От него пахло летним солнцем, вином и мужским потом. Она ответила на поцелуй. Её язык переплёлся с его. Роберт подхватил Серсею на руки и понёс. Рейгар никогда не носил меня на руках, думала Серсея, пока Роберт опускал её на ложе. И он никогда не разрывал моё платье в порыве страсти, как это сделал Роберт, едва задёрнув полог. И у него никогда не хватало выносливости — а может, желания — взять её несколько раз за ночь. Наконец, после соития он всегда уходил спать к себе — а Роберт захрапел ей в ухо, прижимая её к своей могучей волосатой груди. Засыпая в крепких объятьях Баратеона, Серсея мечтала о другой жизни, радостной и безоблачной, с любимым мужчиной вместо опостылевшего мужа, о детях, которых она родила бы ему, если бы всё сложилось иначе, если бы Безумный Король не умер, а был свергнут, как надеялся её отец, если бы на Железном Троне вместо Рейгара сидел Роберт. Ах, если бы Роберт Баратеон стал её мужем! С ним Серсея была бы по-настоящему счастлива!