***
— Капитан, нужно убрать паруса! — прокричал Вакамацу Аомине, стоящему у штурвала с безумной улыбкой. — Незачем! Я ещё не закончил играть с ветром! Корабль, казалось, вот-вот воспарит, до того шквалистый ветер раздувал паруса. Волны осыпали палубу белой пеной, а судно всё вспарывало толщи воды острым носом. Грохот волн и грома оглушал, Вакамацу орал что-то о том, что Аомине спятил, а тот в ответ лишь хохотал. Вспышка молнии выхватила бледное лицо Кагами, что отчаянно цеплялся за верёвку, привязанную к главной мачте. Всё веселье исчезло разом. Мальчишке было приказано сидеть в каюте, а он какого-то дьявола оказался на палубе. Аомине отдал штурвал Вакамацу и перемахнул через ажурные перила мостика. — Осторожно! — крикнул кто-то, обращая внимание капитана на волну, ударившую в борт и накрывающую палубу. Аомине лишь поднял руку, закрывая лицо и даже не покачнувшись от удара. Кагами отплёвывался от воды, когда его подняли за шкирку, схватили поперёк талии и потащили к капитанской каюте. — Сиди здесь! — гаркнул Аомине, кинул его на кровать и развернулся, чтобы уйти. — То-тогда тоже был шторм, — догнал его дрожащий, перепуганный голос. — Я слышу, как кричат мама и папа. Я слышу их голоса. Аомине резко обернулся. Кагами смотрел расширенными, безумными глазами, которые начинала затапливать синева. Аомине зло зашипел, скинул сапоги и камзол, сдёрнул одеяло, едва не уронив с кровати Кагами, и, замотав мальчика, словно в кокон, в одеяло, взял на руки, крепко прижимая и покачивая. — Они не заберут тебя, — твёрдо прошептал Аомине Кагами на ухо, и тот доверчиво вцепился в его рубаху, дрожа и всхлипывая. «Тейко» нашли Кагами на «Кровавых зубах». Чёрт знает, куда плыл его корабль и как наткнулся на это гиблое место. Сирены. Сказки о них так милы, что любой моряк хохочет в голос. У этих тварей в родственниках были акулы. Сирены сбивали корабли с курса, до последнего ведя на скалы, топили их и сжирали людей живьём. И сирены не отпускали. Тем страннее было найти Кагами одного на камнях. Да и нашли они его лишь потому, что Аомине настоял на смене курса. А Акаши его интуиции верил. Когда шторм закончился, команда так и нашла их: раскинувшийся на спине Аомине и доверчиво спящий на его груди Кагами. — Я же говорил, нас ждут весёлые деньки, — криво ухмыльнулся Имаёши. — Интересно, как он будет расти.***
— Научи меня, — Кагами мешал спать и нудел над ухом уже который час. Он стал на год старше, немного вытянулся, но остался таким же надоедливым. И Аомине не мог дождаться того момента, когда передаст это мелкое недоразумение Мидориме. Потому что, помимо отвратного поведения Кагами, Аомине ещё и доставала его собственная команда. Их любимым развлечением было наблюдать, как Кагами ходит по пятам за капитаном, пока тот не отпустит ему подзатыльник. Кагами в ответ обычно пинал Аомине под коленку, и они добрых два часа гоняли друг друга по кораблю на потеху остальным. — Научи, — продолжал ныть Кагами. — Ладно, — сдался Аомине, вставая и перекидывая Кагами шпагу. Тот едва поймал её и поднял двумя руками. — Одной. Кагами было явно неудобно и тяжело, это было заметно, но он готов был терпеть. Лишь бы Аомине научил его драться так же, как он. А Аомине невероятно льстил этот неподдельный восторг в детских глазах.***
— Когда мы вернёмся на корабль? — Кагами в очередной раз дёрнул за рукав. — Отлипни, Кагами. Я репетирую свой день рождения! — Аомине рассмеялся и усадил к себе на колени куртизанку в кружевном пеньюаре. Кагами скрипнул зубами и закатил глаза. Пьяный Аомине был неуправляем. Он снова дёрнул капитана за рукав, не дав зарыться носом в пышный бюст в корсете. — Твой день рождения больше, чем через месяц. Даже мой ближе. Давай вернёмся! Аомине зло выругался, схватил Кагами за волосы на макушке и, хорошенько встряхнув так, что мальчик зажмурился от боли, зашипел: — Я сказал, отвали. Хочешь на корабль — иди. Не маленький! И он оттолкнул Кагами от себя, тут же забывая о нём и возвращая всё своё внимание девушке. Кагами поджал губы и, отмахнувшись от нежных пальчиков других продажных девиц, привлечённых его яркой внешностью и явной неопытностью, вышел из борделя. Плевать на Аомине и его загулы. Но уйти Кагами далеко не успел. Пропуская карету, он прижался к углу дома, вокруг которого явственно витал запах опиума, и услышал обрывок фразы: — …точно Аомине. Кагами застыл, продолжая слушать. — И как мы его схватим? — Да он же пьян. — Зачем он нам? — вклинился в разговор ещё один человек. — Спятил? Ты что, не знаешь, что выпивший его кровь станет бессмертен в море? — Бабкины сказки и пьяные байки! — тут же встрял ещё кто-то. — Не скажи, — протянул первый. — Видал я Киёши, так тот всего лишь слизал кровь с клинка, когда ранил Аомине. А посмотри, как плавать стал. Все говорившие дружно и согласно загалдели, а Кагами тихо юркнул в темноту проулка. Кто такой Киёши, он ведать не ведал, но то, что у Аомине свои отношения с морем, знал не понаслышке. А ещё знал, что тот влип. — И что ж вы собираетесь делать, отбросы? — Аомине сплюнул сгусток с разбитых губ. — Пустить тебе кровь, — алчно прохрипел один из напавших, приставляя кинжал к его горлу. — И выпить её! Остальные приблизились, жадно облизываясь. Кагами за углом зло выругался. Он не рискнул бежать на корабль за помощью к команде, боясь упустить шайку напавших, да и волнуясь о том, что мог попросту потеряться на кривых улочках незнакомого портового города. Но теперь он ничего не мог. Аомине вот-вот перережут горло, а у него только кинжал против десятка пиратов. Безумная идея пришла в голову, и Кагами мысленно возвёл молитвы богу моря и огня, в честь которого был назван. Выпрыгнув из-за угла, он понёсся прямо к столпившемуся вокруг связанного Аомине сброду. — Скорее, скорее! — те обернулись на крик. — Скорее, на корабль напали стражники форта. Капитан приказал всем вернуться. Толпа засуетилась, врассыпную бросилась в ту сторону, где был пришвартован их корабль. Вот же… — Тупицы, — тихо обронил кто-то сзади. Кагами обернулся и тут же отлетел в сторону от хлёсткой пощёчины, разбившей губы в кровь. — Какой-то оборванец смог облапошить. Здоровый бугай навис над ним, занося кулак для удара. И впрямь, кто будет воспринимать хрупкого юношу всерьёз? «Недооценишь противника — проиграешь. Так что старайся, чтоб недооценивали тебя», — пронеслись в голове слова Акаши. Холодная сталь полоснула по горлу, заливая руки Кагами кровью. Он ловко выскользнул из-под оседающего тела, презрительно протянув: — Ты тоже вроде как умом не блещешь. И толкнул ногой умирающее тело. — А ты не так безнадёжен, как казался, — протянул довольный Аомине, глядя на него покровительственно из-под полуопущенных век. Он вальяжно раскинулся на земле, широко расставив ноги и откинув голову. Кагами сглотнул набежавшую слюну и коротко кинул: — Позёр. Тебя могли пустить на корм рыбам. — Он присел у Аомине за спиной, перерезая веревки на запястьях. — Я знал, что ты придешь, прекрасный принц. — Это заместо благодарности? — надув щёки и сложив руки на груди, недовольно проворчал Кагами. Аомине не ответил, только сильно толкнул в плечо, и Кагами различил свист стали над ухом. Видимо, остальные всё-таки смекнули, что их капитан не мог знать, где его команда и чем занимается, а значит, не мог никого к ним послать. Кагами увернулся ещё от одного удара шпагой, закрываясь кинжалом, и, раскрыв рот, смотрел на то, с какой лёгкостью и грацией Аомине убивает одного за другим. — Не дёргайся, — острое лезвие коснулось горла, и кто-то схватил Кагами поперёк груди, сдавливая, словно в тиски. — Эй, Аомине! Тот как раз в этот момент с громким хлюпом выдернул шпагу из груди последнего противника. — Брось шпагу, или я убью его! В доказательство ублюдок, что держал Кагами, надавил на шею клинком, и по нему тут же побежала тонкая струйка крови. Аомине же, полностью игнорируя угрозу, вытер шпагу от крови об одежду ближайшего трупа и поднял на них насмешливо-презрительный взгляд. — А мне-то что? И, развернувшись, направился прочь, позвякивая срезанными с трупов кошелями. Кагами и пират так и остались стоять с открытыми ртами, но первым опомнился пират: — Сдохни, молокосос! Но Кагами успел. Вывернул руку и вогнал кинжал противнику в печень. Тот захрипел и упал лицом вниз. Кагами догнал Аомине через две улицы. Тот широко улыбался, уже с бутылкой рома в руках. — Ну вот, ик, взрослеешь, — пьяно протянул он и принялся трепать Кагами по голове. Тот в ответ зарычал, скидывая руку и смотря на Аомине убийственным взглядом. Смесь боли, разочарования и ярости. А после ушёл, растворившись во тьме улиц. — О, капитан, ты воскрес! — Коске, чтоб тебя! Не ори, башка и так трещит. Аомине после той попойки в городе наконец решил выползти на палубу, проветриться. — Так ты и так спал два дня, — удивился Вакамацу. — Да? — свежий воздух прочищал мысли, и становилось гораздо легче. — Вы загрузились? — Почти. Ещё полдня ушло на проверку корабля и провизии перед отплытием. И всё это время Аомине не мог понять, чего не хватает. Чего-то важного и… — А где Кагами? — ни к кому особо не обращаясь, гаркнул он. Команда застыла на месте, словно оглушенная. — А-А-Аомине-сан, — пискнул Сакурай. — Уже два дня как его нет, простите. Аомине нервно сглотнул. Неужели Кагами остался в городе? Где его искать? — Капитан, к Вам гонец! Такао ухмыльнулся, передавая ему запечатанное письмо, и тут же, развернув лошадь, умчался прочь. «Аомине. Если ещё раз Кагами окажется у меня на месяц раньше назначенного срока, голодный и окровавленный, я, пожалуй, навещу твой корабль и угощу твою команду парой бочек прекрасного вина с несколькими каплями перуанского эликсира. А тебя лично очень близко познакомлю с моим любимым растением.Мидорима Шинтаро»
Аомине нервно сглотнул. Перуанский эликсир — жуткий яд. Попадая в организм, он иссушает в нём все жидкости, и человек медленно и мучительно умирает, превращаясь в мумию. А вот любимым растением Мидоримы был златоусый плющ. Хрен знает, где Мидорима его достал и как растил, но если попасть в силки этого растения, тебя парализует, а затем всего обмотает ядовитыми стеблями, которые начнут испускать кислоту, прожигая и плоть, и кости. — Гордый, значит, да, Кагами? — сощурившись, прошептал Аомине. — Отплываем!***
— Отсюда сам доберёшься? — спросил Аомине. Они были на вершине холма, с которого открывался хороший обзор на владения Мидоримы. — Нет, потеряюсь, — язвительно ответил Кагами. — Будешь дерзить — отрежу язык, — нахмурившись, предупредил Аомине. — Догони сначала! — Ах ты!.. Аомине ударил коня в бока, срываясь в галоп за хохочущим Кагами. Мальчишке в этом году исполнилось пятнадцать, и он был поистине неуправляем. За эти два месяца Аомине измаялся с ним больше, чем за все предыдущие годы вместе взятые. Кагами дерзил, не слушал приказов, лез на рожон во время нападений и несколько раз едва не свалился за борт, засыпая то на фальшборте*, то на рее. Но самое страшное было в том, что Кагами соблазнял. Всех и вся без разбору. Юношеское крепкое, хоть и не совсем сформировавшееся, тело притягивало взгляды. Он обольщал девиц в борделях, с удовольствием лапая подставленные прелести (после чего Сакураю и Аомине чуть ли не с боем приходилось его уводить), команду во время плавания, самого Аомине. Разгуливал по палубе в выпущенной рубахе или вообще без неё, заставляя задерживать взгляд вначале на молочно-белой, а позже золотистой от загара коже. На его шее блестело кольцо на цепочке — подарок какого-то друга — и блестело ровно там, где взгляд мог легко скользнуть с него на аккуратные розовые соски. За две недели до расставания Аомине пришлось припереть Кагами к стенке и объяснить, чего с ним сделает вся команда скопом и поочерёдно, если он не прекратит так себя вести. Кагами смотрел перепуганными глазами, краснея до самых кончиков ушей. Кажется, он и не предполагал, какой эффект производит на окружающих. — Аомине! — голос Кагами вырвал из воспоминаний. — Держи! Аомине легко поймал деревянную коробочку и, недоуменно нахмурившись, открыл. На чёрном бархате лежал кулон из серебра в виде трезубца, усыпанный чёрно-синими сапфирами. — Это… Это от всех нас, — подъехав в упор, промямлил Кагами. — Ну, от Момои-сан, Куроко, от меня и… И вот!.. Кагами наклонился вперёд и, крепко зажмурившись, прижался своими губами к губам ошарашенного Аомине. После чего, видимо, сам перепугавшись, распахнул глаза и попытался отстраниться. Но не успел. Широкая ладонь уверенно легла ему на затылок, притягивая обратно. Аомине не собирался церемониться и сразу же проник языком в так услужливо приоткрытый рот, углубляя поцелуй. Он целовал с напором, медленно, глубоко, кусая иногда губы. И Кагами отвечал. Неумело, но страстно и пылко, цепляясь за плечи Аомине и тихо постанывая. Аомине перетянул его на свою лошадь, усаживая поперёк крупа. Провёл языком по линии челюсти, прикусил мочку уха и услышал ещё один полувсхлип-полустон. Чёртов лживый поганец! Не понимал он ничего, как же. — Аомине… Ещё… Аомине сжал его в руках сильнее, целуя шею, одной рукой стягивая глубокий вырез рубахи и оголяя плечо. Кагами в ответ застонал, комкая в пальцах его камзол. — Кхе-кхе. Кагами вздрогнул и будто окаменел в его руках, а Аомине недовольно глянул на мило улыбающегося Такао. — Я не вовремя? Аомине нехотя отпустил Кагами, красного, словно закатное солнце. Тот быстро перелез обратно на свою лошадь, чмокнул Аомине в щёку и ускакал, крикнув на ходу: — Увидимся в следующем году. Аомине долго смотрел вслед удаляющимся всадникам. Да, у него есть время забыть и успокоиться. Целый год впереди.***
— Земля! Вижу землю! — Вакамацу! Какого дьявола ты орёшь мне прямо в ухо! — Аомине от души протянул его подзорной трубой по спине. — Сообщаю о земле, — обиженно ответил тот, отходя подальше. — А Сакурай чем занят? — Его опять тошнит, — флегматично заметил стоящий рядом Имаёши. — Оу… Надеюсь, не в эту сторону, — скривился Аомине, задирая голову. — Простите, — пискнули сверху. — Наконец-то дома, — выдохнул Вакамацу. — Неужто скучал? — Аомине покрутил штурвал влево. — Извини за дерзость, капитан, но пять лет видеть твою рожу с редкими перерывами на шлюх да постоянно жрать один галет и червивое мясо — испытание не из лёгких. — Я тогда заберу твою долю себе, — притворно сощурившись, сказал Аомине, на что Вакамацу хмыкнул и спустился с мостика. Аомине уверенно вёл корабль к бухте. Дом. Его не было дома пять лет, и он действительно скучал. Он, конечно, послал весточку из последнего города, но сомневался, что его действительно кто-то ждёт на берегу. Так что, когда корабль пришвартовался и команда скинула трап, был безмерно удивлён быстрым цокотом каблучков по дереву. — Дай-чан! Момои налетела словно ураган, окружая родным запахом поля и цветочных духов. Следом вбежал запыхавшийся, но радостно улыбающийся Куроко. — Я рад, что ты жив, Аомине-кун, — казалось, он был готов расплакаться от облегчения. — И не сжимай так Момои-сан. — А? Оу! — он только сейчас заметил, что у Сацуки явно увеличился живот. — Поздравляю. — Поздравляет он, — Момои стукнула его кулачком в грудь. — Где ты был так долго? — На краю света. — Кстати, сейчас как раз твоя очередь, Аомине-кун. — Куроко аккуратно, за локоть, оттянул Момои от Аомине. — Очередь? — Очередь сидеть с Кагами-куном, — с самым серьёзным видом кивнул Куроко. — Чего? Да какого чёрта? — Аомине просто опешил. — Какой сидеть, ему сколько? Да и сдался мне это Ба… — Он умолк, смотря на последнего поднявшегося на палубу. — …Кагами. Конечно же, он вырос. От прежней угловатости не осталось и следа, плечи раздались, тело обросло мускулами. Теперь он ничуть не уступал Аомине, разве что не был так высушен морем и солнцем. Кагами подошёл вплотную, неверяще смотря на него. Его взгляд не изменился: обожание, восхищение, восторг. Именно этот взгляд манил Аомине из моря домой. Его отпустили бы даже Сацуки и друзья, но память об этом взгляде, его зов, вернули. — Аомине-кун немного выше, — со смешком разбил тишину Куроко. — Проклятье! — Что, съел, да? — Аомине рассмеялся, закинул руку Кагами на плечо и притянул к себе, водя костяшками по макушке. — Ай! Хватит! — Кагами безуспешно пытался вырваться из цепкой хватки. Когда ему это, наконец, удалось, он отпрянул, осуждающе глядя на Аомине и стягивая сбившуюся ленту, что держала волосы. Красный водопад рассыпался до самых плеч, и Кагами, тряхнув ими, загреб чёлку пятерней назад, чтоб не мешалась. — Ты долго, Аомине, — выдохнул он. — Зато есть повод напиться! — радостно возвестил подошедший Вакамацу. — И пожрать нормальной еды. Гульба команды шла в городе полным ходом. Пираты от души пили, ели, били друг другу морды и были просто счастливы вновь оказаться на суше. Кагами тенью скользнул на палубу, кивком головы приветствуя дозорных. Другого шанса заглянуть в каюту Аомине у него не будет. Куроко называл это детской выходкой, но для Кагами действительно было важно узнать, хранит ли Аомине его подарок. На его шее он его не видел. Первым делом он заглянул под кровать, где раньше стоял небольшой сундук с личными и дорогими вещами Аомине. Кагами нашёл его ещё в далёком детстве и очень удивился, когда открыл. Там были письма матери Аомине, какие-то вещи, видимо его отца, безделушки, явно подаренные Момои-сан, кинжал с камнями всех цветов радуги. Такие же были у всего Поколения чудес. И если Аомине и хранил где-то трезубец, то только там. Шаги на палубе, а затем и голос Аомине он услышал, когда всё ещё аккуратно перекладывал содержимое потайного сундука. Кагами в панике вернул сундук на место, но выскочить из каюты не успел. Дверь распахнулась прямо перед ним, и он нос к носу столкнулся с Аомине. Тот смотрел мутным, пьяным и очень подозрительным взглядом. — Что ты забыл в моей каюте? — Я… Я просто… — Кагами паниковал и пытался придумать вескую причину. Он никак не рассчитывал, что Аомине вернётся из кабака на корабль. Да и с чего бы? — Что ты мямлишь? Аомине чуть пошатнулся и попытался сделать шаг вперёд, но запнулся о порог и упал прямо на Кагами. Тот в ответ зашипел от боли: ударился не только локтями, но и головой о ножку стола. Аомине завозился, тряхнул головой, явно стараясь хоть немного прогнать хмель, и застыл. Прямо перед его глазами, в глубоком вырезе распахнутой рубахи, виднелся сосок. Аомине пальцем оттянул ткань, чтобы лучше было видно. Кагами под ним тяжело дышал, его грудь ходила ходуном, и сосок то приближался, то отдалялся, как будто дразня. Кагами рвано выдохнул, когда Аомине слегка сжал зубами розовую кожу, играя с ней кончиком языка, а затем отпустил, начиная посасывать. — Аомине, — Кагами застонал, запуская пальцы в его волосы. Аомине поднял на него взгляд и ухмыльнулся. Кагами смотрел с ожиданием и мольбой, явно надеясь на продолжение. Его стояк упирался Аомине в живот, а сам Кагами кусал губу, не зная, что сказать. — Знаешь, многие хотели быть со мной, но таких сумасшедших, приставучих и тупых я ещё не видел. Помни, ты сам напросился, — рыкнул Аомине, привставая на руках и тут же целуя Кагами. Тот лишь нетерпеливо застонал в поцелуй, отчаянно отдаваясь рукам, жадно срывающим с него одежду. Он сам старался коснуться Аомине везде, куда мог дотянуться. Кагами дёргаными движениями стянул с Аомине штаны лишь до середины бёдер, тут же ведя рукой по члену, а другой снова зарываясь в волосы. Аомине хрипло дышал, кусал его шею и щипал соски, толкался в чужую руку, понимая, что не сдержится. Одной дрочки и поцелуев ему мало, хотелось всего Кагами. Прямо здесь, на жёстких досках. Аомине отстранился, стягивая штаны Кагами вместе с исподним. Протянул руку к резному комоду красного дерева, открывая нижний ящик и доставая бутыль с сандаловым маслом. Сойдёт. Кагами с готовностью развёл ноги в стороны, полностью открываясь перед Аомине. Он рвано дышал, смотрел затравленно — всё ещё боялся, что Аомине оттолкнёт. — Расслабься, — прошептал Аомине ему в губы, вводя один палец и практически сразу добавляя второй. Кагами заёрзал, стараясь уйти от неприятных ощущений, но по-прежнему доверчиво заглядывал Аомине в глаза и тянулся за поцелуем. Третий палец вошёл с трудом, и Кагами дёрнулся, вырываясь. — Я сказал расслабиться! — прикрикнул Аомине. Кагами послушно задышал глубже, откидывая голову назад. — Послушный мальчик. Аомине тут же получил коленом в плечо, тихо смеясь. Кагами есть Кагами, всегда ведётся на подначки. Аомине входил медленно, намеренно мучая Кагами и желая запомнить этот момент, каждую секунду, каждый сантиметр принимающего его тела, горячего и узкого. Кагами скулил и рвался из железной хватки, царапал Аомине руки и плечи, в конце концов не выдержал и, сам насадившись до упора, болезненно закричал. — Дьявол, как тесно! — выдохнул Аомине, принимаясь снова терзать давно набухшие соски. Кагами слабо застонал, и Аомине начал двигаться, с поистине дьявольской улыбкой наблюдая, как мучение на лице сменяется наслаждением, как громче становятся стоны, в которые вплетается похоть. Кагами выгибался и тут же тянулся к нему, прикусывал его кадык и подбородок, снова выгибался, хватая Аомине за бёдра до синяков, то ли желая, чтоб тот двигался медленнее, то ли прося его войти ещё глубже. Он остервенело дрочил себе в такт хаотичным движениям Аомине и, коротко вскрикнув, кончил, забрызгивая спермой живот и грудь. Аомине ещё несколько раз толкнулся и замер, уткнувшись лбом в подбородок Кагами. Послеоргазменная нега отступала. Аомине вышел из расслабленного тела, вставил два пальца и развёл края покрасневшего ануса. Его семя, смешанное с маслом, густой вязкой каплей скользнуло вниз. Настигало какое-то сытое удовлетворение от такого зрелища. Он встал и, чуть шатаясь, дошёл до стола, вынул из ящика бутылку рома и, тут же выдернув пробку, сделал несколько жадных глотков. — Встань с пола, простудишься, — сказал он разомлевшему окончательно Кагами и принялся собирать разбросанные вещи. — Ты куда? — встрепенулся Кагами, когда Аомине открыл дверь. — А? — Аомине кинул на него удивлённый взгляд через плечо. — Конечно же, обратно в город. И, напевая пиратскую песенку, ушёл. Кагами ещё несколько секунд сидел голым задом на досках, пребывая в шоке, а после бросился одеваться. — Капитан, нас теперь на одного больше? Имаёши появился из тени боковой лестницы. Аомине ненавидел, когда он так гадко улыбался, щуря глаза. — С чего вдруг? — спросил Аомине, заправляя рубаху в штаны. — Кагами-кун?.. — Имаёши, ты же не дурак. — Аомине говорил спокойно, но первый помощник видел, как слегка подрагивали пальцы у капитана. — Я хоть раз брал с нами шлюху на корабль? Нет. И сейчас ничего не изменилось. — Но он был с нами в море, — решил напомнить Имаёши уже удаляющейся спине Аомине. — Но не постоянно. Море важнее всего, Имаёши. Его место на берегу, а не на моём корабле. Аомине исчез из поля зрения, тяжёлые сапоги гулко стучали о трап, пока он спускался. Вакамацу подошёл и встал рядом, желая что-то спросить, но не успел. На палубу вышел Кагами, и всегда узкие глаза Имаёши удивлённо расширились, глядя на то, во что он был одет. Вакамацу лишь громко ругнулся. Кагами подошёл вплотную, встал сбоку, почти касаясь своим плечом плеча Имаёши. — Я буду стараться сообщать о рейдах, но если попадётесь нам, мы пустим вас ко дну. Сообщать или нет капитану — дело твоё, — холодно обронил он и, словно и не останавливался, пошёл дальше. — Кагами-кун, будь мы простой командой, кормили бы рыб после первого же выхода в море. Там нет места тем, кто не верит в проклятья и легенды. — Имаёши смотрел на широкую спину в синем камзоле, кривя губы в усмешке. Вакамацу рядом согласно хмыкнул. — Вы пили его кровь. — Совсем немного, — почти ласково ответил Имаёши. — Но достаточно, чтоб ходить с ним под одними парусами, — грубо добавил Вакамацу. — Полагаю, ты понимаешь, Кагами-кун, как смешна твоя угроза даже в этом мундире? Кагами хмыкнул и обернулся, скалясь и очень уж походя сейчас на Аомине. — Любишь загадки, Имаёши? Ну так раскинь мозгами, подумай на досуге, кто может уйти от сирен и выжить в открытом море? — он направился к трапу. — А ещё подумай над тем, что моего командора зовут Киёши. Кагами давно ушёл, а Имаёши и Вакамацу всё так же молча стояли. — Это значит?.. — Вакамацу не закончил, но Имаёши прекрасно его понял. — Да. Думаю, Аомине с самого начала понимал, что Кагами тоже полубог. А раз он теперь против нас, то это может плохо обернуться. — И чей же он сынок? — Судя по имени — Бога огня.***
— Я подозревал, что Куроко лжёт, — Аомине отпил из бокала на тонкой ножке ликёра и скривился. — Дьявол, что за мерзость! — Сказал человек, не пивший ничего, кроме рома жуткого качества, — Мидорима поправил очки и отпил из своего бокала. — Ты прав, следить за Кагами мы перестали года два назад. — Так что он делал у Куроко? — Я похож на прорицателя? — Мидорима недовольно покосился на него. — Откуда мне знать? Он периодически заезжает, но ненадолго. Чаще всего Кагами бывает у Кисе. — У Кисе? — Аомине очень уж нехорошо сощурился, не отрывая взгляда от бокала, который вертел в пальцах. — То есть чаще всего он бывает в публичном доме. — Кисе даже как-то на торги его выставлял, — как бы между прочим обронил Мидорима. Бокал звонко хрустнул, осыпаясь на пол хрусталём, ликёром и кровью. Мидорима молча смотрел на то, как кровь сначала остановилась, а затем начала течь обратно. Нахмурился, а затем чуть не стукнул сам себя по лбу — они же сидели в комнате, примыкающей к саду, в котором журчал небольшой фонтан. Когда рядом вода, Аомине мог и не такое сотворить, что уж говорить о каких-то порезах. — Ты ведь специально это сказал. — Безусловно. — Мидорима даже не собирался отрицать, что его слова — банальная провокация. — Сотвори Кисе нечто подобное, его бы Акаши… Кхм. Да и все остальные. Зачем ты пришёл ко мне? — Не знаю. — Аомине встал и, порывшись в бутылях, стоявших в резном шкафу, достал дорогой ром. — Насколько мне известно, — начал Мидорима, сжалившись над мечущимся по комнате пиратом с бутылкой наперевес. — Взойти на борт твоего корабля было инициативой Кагами. И только его. Даже Куроко был против. Аомине недоуменно смотрел на него, хмурясь. — Мальчик скучал по тебе, Аомине. Все эти годы. И ты был единственным, к кому он рвался. Всегда. Это заявление явно огорошило Аомине. Он закусил губу, сверля взглядом искристый фонтан. — Что тебя волнует на самом деле? То, что Кагами ушёл, или то, что надел синий мундир? — Я вообще не могу себе представить, какого чёрта ему взбрело это в голову. — Кагами бахвалится, — Мидорима вздохнул. — Едва ли он сможет нанести хоть сколько-нибудь серьёзное ранение кому-то из команды. Тем более убить. О тебе даже речи не идёт. Но проблем у вас явно прибавилось. — Я что, по-твоему, не способен потопить корабль зарвавшихся гвардейцев? — Аомине яростно посмотрел на него. — Даже если там будет Кагами? Аомине поперхнулся ромом и закашлялся. Видимо, над этим он не думал. Получался замкнутый круг. Если Аомине, наконец, не признает… — Съезди в столицу и забери его. — Мидорима соединил кончики перебинтованных пальцев, пристально глядя поверх них на Аомине. — Кагами не согласится ждать меня постоянно. — Поэтому я и сказал забрать. Аомине… — Ему не место на корабле! — Тогда уплывай! — Мидорима зло стукнул ладонями по подлокотникам глубокого кресла, в котором сидел. — Идиотов здесь нет, Аомине! Ты вернулся с края земли, только чтобы увидеть его! Признайся уже сам себе и забери Кагами оттуда, где ему уж точно не место! — Думаешь, это так легко признать? — Аомине сорвался на крик. — Я знаю. — Мидорима прикрыл лицо ладонью. — В противном случае Такао не был бы жив и здоров по сей день. Аомине удивлённо на него смотрел, только сейчас начиная анализировать помощника Мидоримы. Ну да, что бы ещё он делал так долго с занудой вроде Мидоримы. — К тому же Киёши слишком давно обхаживает Кагами, — Мидорима встал, снова наполняя свой бокал. Он отсалютовал Аомине, и тот в ответ махнул бутылью, отпивая прямо из горла и довольно ухмыляясь. — Ну да, не твоё пойло. — Ты хочешь сказать, что Киёши что-то знает? — Больше, чем стоит. И он пил кровь Кагами, если верить Кисе. — Мидорима поправил очки и задал вопрос, интересовавший его все десять лет: — Ты ведь с самого начала знал, что Кагами такой же, как мы? Именно поэтому и настоял тогда на смене курса «Тейко»? Аомине прикрыл глаза. Было ли это ошибкой? — Его не тронули сирены. Да и отец не стал бы… — Аомине не договорил, но всё было ясно и так. Значит, Аомине тогда направил отец, Бог Морей. Скорее всего, и те люди, коих Кагами по-прежнему считает родителями, лишь растили мальчика. — А может, его почувствовал именно ты, потому что он для тебя? Зайди к Кисе, — Мидорима снова сел в кресло, устало прикрывая глаза. Аомине, как и всегда, исчез бесшумно и незаметно. Только на столе осталась стоять плетёная корзина с кучей разномастных баночек и пучков: всевозможные травы, семена, настойки, эликсиры. Подарок из дальнего путешествия, учитывая все интересы Мидоримы. Спасибо, которое Аомине никогда не умел произносить вслух.***
Кисе смотрел на него с упрёком, но Аомине было плевать. Горячая ванна приятно расслабляла мышцы. Помещение купальни в борделе было наполнено ароматами масел, дурманящих голову, и думать о чём-то было лень — тем более слушать нотации. — Брось, вытащу я его, — рука Аомине скользнула по ноге Кисе, сидевшего на краю ванны, опустив ноги в воду, медленно поднимаясь от щиколотки до колена. Они не виделись очень давно. А раньше любили проводить ночи вместе, в полной мере используя все прелести разнообразных комнат публичного дома. И сейчас Кисе выглядел очень соблазнительно. — Полагаю, мне стоит просто поговорить с Кагами, нежели рассчитывать на тебя, — холодно обронил Кисе, вставая. — Возможно, — рука скользнула под кромку закатанных штанов. Кисе вдруг дёрнул ногой, с силой ударяя ею по груди Аомине и прижимая того к бортику ванны. Воздух заискрился золотыми молниями, а сам Кисе смотрел зло и осуждающе. Дурман в голове Аомине мигом прошёл, глаза яростно сощурились. — Убери, — угрожающе сказал он, и вода в ванне начала двигаться, обтекая его тело. — Ты глупец, Аомине-чи. — Кисе надавил сильнее на его грудь, наклоняясь. Золотых молний вокруг стало больше. — Я не позволю тебе и дальше… Дверь купальни распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возник Касамацу, сжимающий эфес шпаги на поясе. Золотые молнии пропали, словно и не было их, а вода, вертикально поднимавшаяся из ванны, водопадом рухнула вниз, заливая пол. — Твоя нянька явилась, — изогнул губы в усмешке Аомине. Кисе с непроницаемым лицом вылез из ванны, ступая босыми ногами по мраморным плитам, и направился на выход. — Кагами-чи лучше остаться здесь, — твёрдо сказал он не оборачиваясь, стоя уже на пороге. — Мне решать, где ему оставаться! — зло выплюнул Аомине. — Он хочет… — Кисе, мне до дна морского, что он хочет. Будет так, как сказал я! — вода с пола взвилась, сдавая Аомине с потрохами. Он ревновал и был в ярости. — Тогда я помогу, — с весёлой улыбкой выдал Кисе и, схватив Касамацу под локоть, захлопнул дверь. Аомине устало откинулся на бортик. Одни проклятые провокаторы вокруг. — Кисе, — хмурясь, начал Касамацу. В его голосе сквозило недоверие, но он старался это скрыть. Несомненно, он знал обо всём, что было раньше между Кисе и Аомине. — У меня… — Я никогда не дам тебе ни единого повода сомневаться во мне, — Кисе смотрел серьезно, стоя почти вплотную, опаляя дыханием. — Никогда, семпай.***
— Знаешь, для командора у тебя здесь достаточно убого. Киёши застыл в дверях. В его комнате, закинув ноги на стол и развалившись в кресле, возлежал неуловимый Аомине. Шпага с шелестом покинула ножны, но Аомине только расхохотался: — Я не собираюсь с тобой драться, — он криво ухмыльнулся. — Я пришёл забрать своё. — Здесь нет твоего, пират! — Киёши Теппей грозно нахмурился. — Не строй из себя идиота, — Аомине скинул ноги с края стола и встал, облокачиваясь на него теперь руками. — Позови Кагами. Я заберу его и даже обещаю мирно уйти. Ты, равно как и твои солдаты, останетесь живы, а форт цел. Он говорил это и медленно обходил Киёши по кругу. Тот хмурил жуткие брови и вдруг неожиданно улыбнулся: — Твоё? Кагами? — он тихо рассмеялся. — Постой-постой. Тебе солнце окончательно иссушило голову? Ты говоришь сейчас о моём любовнике, верно? Аомине сверкнул глазами и выбросил руку вперёд, но Киёши легко отбил кинжал шпагой. — О, а ты знал, что он очень чувствительный? Такой отзывчивый и громкий, — Киёши улыбнулся шире, показывая неприличный жест рукой пониже пояса. Аомине зарычал и бросился на него, яростно напирая. Шпаги противно скрежетали друг о друга, мебель ломалась, откидываемая с пути дерущихся, а в коридоре уже явственно слышался приближающийся топот множества ног, обутых в тяжёлые сапоги. — Я всё-таки убью тебя, — тихо прошипел Аомине прямо в лицо Киёши, давя шпагой на его кинжал. — Ты использовал его. — Кагами не простит тебе моей смерти. Киёши отбросил его и махнул наотмашь шпагой, но Аомине легко уклонился, отпрыгнул вбок и ударил Киёши ногой в живот. Тот вылетел в дверь, сшибив несколько подоспевших солдат. Аомине ленивой походкой вышел следом, покачивая шпагой и безумно улыбаясь. — Меня зовут Аомине Дайки. Прошу сюда любого, кто хочет бесславно умереть. — Жаль, что пришлось подпортить пару мальчишек из-за твоих глупостей, — Киёши лежал перед ним на краю стены форта. Несколько молодых солдат окружили их, зажимая раны руками, но напасть вновь не решались. Аомине отрубил Киёши несколько пальцев и вспорол спину, но этого было мало. — А теперь сдохни!.. В занесённое запястье вцепились мёртвой хваткой. Аомине прикрыл глаза, едва заметно улыбнулся. — Ты долго, — сказал он, глядя в разъярённые глаза Кагами. — Сожри тебя Мурасакибара! Что ты вытворяешь, Аомине? — Забираю своё. Кагами даже не успел вскрикнуть, как его схватили за грудки и сбросили с высокой стены прямо на скалы. Он помнил только глаза летящего за ним Аомине и невероятно мягкую воду. Аомине с усмешкой принял руку своего старпома, взбираясь на борт. Рядом остальные вытягивали из воды кашляющего и жутко сквернословящего Кагами. Когда он уже был на палубе, Аомине присел перед ним на корточки, откинул мокрую чёлку со лба, но его оттолкнули, выхватив шпагу. — Какого дьявола, Кагами? Остриё шпаги смотрело прямо Аомине в грудь. Команда застыла, готовая в любой момент исполнить приказ капитана и скрутить Кагами. — Я офицер королевской гвардии! — голос Кагами был ровным, сухим, громким. — Я предлагаю вам сдаться добровольно, и ваша смерть будет быстрой. — Сдаться? Намекаешь, что мы враги? — Аомине гневно сузил глаза. — Моя команда? А может я, Кагами? Он сделал шаг вперёд, ни о чём не заботясь, и застыл, когда шпага свистнула, рассекая кожу под левой ключицей и отрезая кусок «хвоста» банданы. — Я приказал не двигаться. — Кагами смотрел холодно и безучастно. — Ах ты ублюдок! Аомине выхватил шпагу из-за пояса Вакамацу, направляя на Кагами, и уже через секунду атаковал. Кагами успел закрыться, выставив шпагу плашмя, и противный скрежет металла прорезал тишину. Тонкий свист и ядро взорвало воду столбом брызг с правого борта. Кагами отвлёкся лишь на секунду, но Аомине успел зацепить его правую руку. Если бой затянется, Кагами проиграет из-за потери крови. Ещё одно ядро вошло в воду совсем рядом с кораблём. — Твоих друзей не заботит, что они могут попасть в тебя, — осклабился Аомине. Кагами дёрнулся. В его глазах было полное понимание и тоска. Аомине не удивил, но от его слов стало очень мерзко. «Кагами-чи, помни, что всё может оказаться фальшью. Я не хочу, чтоб ты страдал, когда окажется, что Киёши ты понадобился, только чтобы заполучить Аомине-чи». Аомине прижал его к борту, давя и стараясь выбить оружие. Кагами постепенно сдавал, от напряжения кровь из раны бежала быстрее и в голове уже начинало звенеть. Аомине зло скалился, скрещивая клинки и наклоняясь ближе. — Так кто твой враг, Кагами? И, наклонившись ещё, рискуя вспороть шею о собственную шпагу, поцеловал. Кагами неверяще застыл, а Аомине отстранился и только потом открыл глаза. Неестественно синие, горящие. — Нет, Аомине! Кагами отбросил шпагу, перегибаясь за борт и отмечая, что корабль начинает качать на волнах, хотя взяться им неоткуда. Со стороны корабля Королевского флота раздались крики ужаса. Огромные щупальца, появляясь из воды, оплетали борт. Кракен. — Аомине, не смей! — отчаянно выкрикнул Кагами. Да, Киёши предал и использовал его, но на корабле был не только он. Там были и друзья. Кагами повернулся и сам поцеловал Аомине. Глаза того постепенно принимали нормальный цвет, осознанность. Кагами схватил его за волосы на затылке и, уперевшись лбом в его лоб и не отрывая взгляда, ехидно произнёс: — Знаешь, многие хотели быть со мной, но таких сумасшедших, приставучих и тупых я ещё не видел. Море успокаивалось. Кракен уползал обратно в глубину вод, но вот Королевский флот не собирался прощать свой страх. Ядро чиркнуло по борту, корабль закачался. — Проклятье! Это Хьюга! — Кагами снова перегнулся через борт, глядя назад. — В следующий раз он разнесёт нас в щепки! Но команда, казалось, вообще забыла о корабле противника. А Аомине, насвистывая похабную песню, привязывал Кагами верёвкой к себе. Другой конец был надёжно прикреплён к мачте. — Что вы делаете? — Кагами схватил Аомине за руки. Тот довольно улыбался. — Готовимся. — К чему? Они догонят… — Попутный ветер! — громогласно заорал Вакамацу от штурвала. Все цепко ухватились кто за что мог. Аомине толкнул Кагами в грудь и зажал между мачтой и собой. И тут корабль рвануло. Паруса, все разом, раздуло сильным ветром, и их понесло с ужасающей скоростью вперёд. Кагами глянул назад, но бриг противника остался на месте. — Куроко, — выдохнул он и, кажется, даже увидел его силуэт на берегу. «Возвращайтесь». — Куда мы плывём? — закричал Кагами, стараясь перекрыть шум ветра. Он радостно улыбался, прижимаясь к Аомине, который водил носом по его шее и щеке. — Куда и всегда! — прокричал от штурвала Вакамацу. Сакурай, привязанный к нему, с лицом бледно-зелёного цвета, согласно кивнул. — К горизонту, — прошептал на ухо Аомине. * Фальшборт (англ. bulwark) — ограждение по краям наружной палубы судна.