Разрушая барьеры

Он не помнил, когда это случилось. То ли при их первом разговоре в «Бумажном фонарике», то ли когда они начали притворяться парой, чтобы позлить Стронхолда. Но спустя какое-то время Уоррен точно знал, нет, чувствовал, что никакой огонь не согреет его сильнее ее ласковой улыбки. Скажете, нельзя любить девушку своего лучшего друга? Да, нельзя. Но он любил. И смотрел на их счастливые лица, первые неловкие поцелуи и объятья, делая вид, что ему все равно. Но глубоко внутри пылал страшный пожар. Лайла… Милая, нежная Лайла, которая первая разглядела в нем человека, а не сына опасного преступника и убийцы, первая не побоялась не то что заговорить - посмотреть на него. Вот только она давно любила другого. И обратилась к нему за помощью лишь потому, что хотела сделать больно жутко глупому Уиллу, не разглядевшему такую девушку за все годы их дружбы. Разве он мог ей отказать? С каждым ее прикосновением Уоррен поначалу инстинктивно ощетинивался, словно выставляя защитный барьер, к которому все уже давным-давно привыкли. Но ей было все равно. Она продолжала улыбаться ему. И столько искренности было в этой улыбке, столько доброты, что Уоррен уже не мог вести себя по-прежнему грубо. Все его защитные барьеры исчезали, и вот он уже улыбался вместе с ней. День изо дня Уоррен прокручивает в голове первые минуты того бала. Как у него перехватило дыхание от одного только ее вида: Лайла была такой красивой в своем платье, такой трогательной с этими рыжими кудряшками. Уоррен ни на секунду не пожалел, что надел такой ненавистный смокинг. Это создавало иллюзию, будто он ее достоин, будто они действительно могут быть неплохой парой. А потом прилетел Стронхолд. Спасая мир, он наконец-то понял, как был слеп все это время. А Уоррен просто отступил. Да он и не пытался. Разве такая как Лайла когда-нибудь будет с таким, как он? Прошло уже два года… Два года с тех пор, как он похоронил свои чувства под вечной маской отстраненности и угрюмости. Нет, вместе с друзьями он смеялся, иногда даже шутил и выглядел вполне нормальным. Но наедине притворяться не имело смысла. Своей злости Уоррен позволял охватывать его лишь в тренировочном зале, где он никому не мог навредить. Огнеупорные стены, манекены и гири помогали не сорваться на ком-то. Не сорваться на ней. От треклятых чувств он горит. Но никогда не сможет сгореть. Удар по груше, еще один. На висках выступили капельки пота, костяшки пальцев сбиты в кровь, дыхание неровное. Утром он видел ее в школьном ботаническом саду. Как всегда поглощенная работой с созданием новых видов растений, она и не догадывалась, как сильно притягивала его. Но ведь это естественно, правда? Тянуться к той, которая дает жизнь, тому, кто никогда этой жизни и не знал. Удар. Второй. Третий. Четвертый. Учебная груша отлетает в другой конец зала, а его кулаки объяты алыми языками пламени. - Я не помешаю? Он не сразу узнает ее голос, поэтому, резко повернувшись к входной двери, хочет грубо послать невольного свидетеля его ярости. И лишь потом, разглядев, наконец, девушку в легком изумрудном сарафане, черты его лица начинают непроизвольно смягчаться. - Нет, конечно. У тебя что-то случилось? Лайла мнется у двери, словно не зная, может ли она войти. На лице Уоррена невольно появляется озорная мальчишеская улыбка, которая очень ему идет. Лайла улыбается в ответ и все-таки спускается к тренировочной площадке. Ее взгляд перемещается с Уоррена на грушу, валяющуюся в противоположном углу. Она выглядит непривычно растерянной. - Мы с Уиллом… Мы… - ее голос дрожит, а Уоррен мгновенно напрягается, словно в любой момент готов оградить её от любой угрозы. - Расстались. Все. Она сказала это. Сказала и не может сдержать подступивших слез, которые мгновенно застилают глаза мутной пеленой. Ей хочется вытереть мокрые дорожки с лица, она всхлипывает, и сквозь слезы давит привычную улыбку. Уоррен молчит. А она уже жалеет, что пришла сюда, что показала свою боль и слабость. Лайла начинает истерически смеяться и мотать головой, словно не веря, что это происходит именно с ней. Однако уйти ей не дают. Уоррен уверенно преодолевает разделяющее их расстояние и мягко, почти нежно отводит ее руки от заплаканного лица. Он не спрашивает Лайлу о причинах, но догадывается, кто был инициатором. Вместо того, чтобы донимать ее вопросами, Уоррен наконец решается на то, на что у него никогда не хватало смелости. Он крепко прижимает ее к себе, поглаживая по худой спине. Его тренировочная футболка быстро промокает от девичьих слез, но парень, кажется, совсем этого не замечает. Он просто вдыхает цветочный запах ее волос и ждет, пока Лайла успокоится. Они стоят так несколько минут, пока она, наконец, не выплакивает все слезы и медленно отстраняется от него. В зеленых глазах невысказанный вопрос. Кажется, она только сейчас понимает… А Уоррен снова улыбается, и этой улыбкой говорит ей все, что Лайла хочет знать. - В «Бумажном фонарике» в восемь? - Я приду, - она, смущаясь, отходит к выходу. Лайле становится слегка неловко. Возможно, дело в неожиданно появившемся румянце или в том, что она поймала себя на мысли, что не хочет, чтобы он когда-нибудь отпускал её из объятий.