Часть 1
27 августа 2017 г. в 03:00
В воздухе пахло гарью. Плотный дым рассеялся, и со склона открылся вид: состав вырванным позвоночником скорчился далеко внизу. Вокруг вздымались верхушки ясеней и тополей, платанов и кизила. К железной дороге теперь вела просека изломанных стволов: первыми отказали тормоза, и локомотив взял разгон. Сойдя с рельсов, он проехал приличные две сотни футов, и только когда уклон стал критичным, поезд опрокинулся и рухнул с обрыва. Узкая полоса земли вдоль дороги была точно вспахана, и от сырой после вчерашнего дождя почвы шёл холод.
Первым, что почувствовала Сьюзен, было именно это: она замёрзла. И сейчас, стоя на крутом склоне, по щиколотки в жирной чёрной земле, она дрожала. На ней было тонкое ночное платье, а на ногах — «новые» нейлоновые чулки. Которые не защитили её от острых осколков. Ноги, руки, всё тело ломило — Сьюзен каким-то чудом выбросило в окно, благодаря чему она осталась жива. Она одна — из всех, снова.
Сначала не было ни грохота, ни удара, просто чёрные на фоне рассветного неба ветви слились в сплошную пёструю полосу — поезд ехал скорей обычного, намного. Впереди маячил сигнал поворота, и вот после него был и скрип, и грохот, и — удар. Всё завертелось, с багажной полки упал огромный дорожный ридикюль и что-то ещё. Острая боль в затылке — последнее, что ощутила Сьюзен перед тем, как очнуться среди высоких зарослей придорожной осоки.
Она сразу поняла, что случилось. Ей не нужно было идти к обрыву — Сьюзен слишком хорошо знала, что там увидит. Но она пошла. И теперь высматривала путь вниз.
Девушка в изодранном грязном платье спускалась медленно — ноги скользили, она хваталась руками за кусты и то и дело теряла равновесие. Возможно, там, внизу, ещё кто-то спасся. Времени всё меньше: солнце неумолимо поднималось над горизонтом.
Сьюзен уже видела то, что предстало перед ней сейчас. Первое время после крушения она видела это почти каждую ночь: изуродованные, обугленные тела. Только Питер остался таким же красивым. Почему-то он выглядел намного старше. Как тогда, в Нарнии. Люси она узнала не сразу. До сих пор не уверена: пожалуй, руки были точно её — тонкие, детские, с обгрызенными ногтями. Сколько раз Сьюзен говорила ей оставить их в покое? Сьюзен помнила Люси взрослой. Гибкой и быстрой, как оленёнок. Помнила Эдмунда — их всех, четырёх Королей и Королев Нарнии. А теперь они навсегда останутся такими.
Сьюзен ненавидела Нарнию. Ненавидела Аслана. Сначала — за этот дурацкий закон, из-за которого она больше никогда (Сьюзен так хорошо помнила глубину этого «никогда»), больше никогда не увидит Каспиана. Потом, сейчас — потому что Он их не спас. Он звал их только тогда, когда это было нужно Ему. Эта простая мысль пришла внезапно в одну из бессонных ночей: Он использовал их. Сьюзен было невыносимо больно. Не за себя — за них. Они верили в Него, для Люси Лев был главней мамы с папой, а Он предал их.
Обходя валявшиеся то тут, то там тела, Сьюзен шла вдоль груды металла, бывшей когда-то поездом. После, так и не найдя никого живого, она двинулась прочь. Она умеет ориентироваться в лесу, искать воду и съедобные коренья. Она бы смогла жить в лесу долго, если понадобится. Но ей всего лишь надо добраться до ближайшей станции, а ближайшая — та, которую они миновали незадолго до крушения. Пути делали крюк — это Сьюзен хорошо помнила. Значит, чтобы выйти к станции, короче будет пройти несколько миль лесом.
Все её вещи и документы остались в поезде. С теми мёртвыми людьми. Но разве в этих бумажках было хоть слово правды о том, кто она такая? Нельзя войти в одну реку дважды, а она вошла. В бегстве от всего, что произошло, она уехала из Лондона. Из Европы. Она решила начать всё заново в Штатах, не зря же говорят, тут исполняются мечты. А вместо этого всё повторилось, как если бы на другой стороне земного шара жизнь текла наизнанку — вперёд, в прошлое. Как тогда, когда они вышли из волшебного шкафа. На корабле Сьюзен слышала много морских историй, и самые страшные были из правдивых. Например, про отбойное течение, что уносит в океан зазевавшихся пловцов. Кажется, будто ты плывёшь к берегу, а на самом деле — всё дальше от него. Может, так бывает и со временем: изо дня в день она движется в обратном направлении, пока наконец в жизнь снова не вернётся волшебство.
Сьюзен брела по лесу. Ноги гудели, израненные ступни уже почти ничего не чувствовали. Она споткнулась о корень и удержала равновесие, но через пару десятков шагов споткнулась снова — и рухнула на колени. Земля тут была покрыта мягким дёрном, и Сьюзен, вконец обессиленная, вытянулась на жухлых листьях.
Сколько она так пролежала — кто знает, как вдруг откуда-то издалека донёсся еле слышный голос. Голос был детский. Сьюзен не разобрала слов и прислушалась. Голос повторился. Она вновь ничего не поняла, но и говорили будто бы не по-английски. Их было двое. Двое детей в лесу. Сьюзен поднялась на ноги и пошла в сторону звуков.
Вскоре она вышла к небольшой поляне, но там никого не оказалось. Сьюзен была уверена, что голос доносился отсюда, хотя, признаться, в лесу довольно легко ошибиться. Оглядевшись, она приложила ко рту руки и крикнула:
— Эй, кто-нибудь! Помогите! — в ответ что-то прошуршало кроной соседнего дерева. Сьюзен обернулась, но это была всего лишь бурая белка. Она не умела разговаривать, и совета спросить было не у кого.
— Эй, тут есть кто-нибудь? Ауууу! — Сьюзен озиралась по сторонам и понимала, что ей почудилось. В лесу не может быть никаких детей. Выжила только она.
Вдруг позади послышался лёгкий хруст, как если бы кто-то невольно наступил на сухую ветку, и тут Сьюзен их заметила. Она была лучшим стрелком из всех Пэвенси, даже Питер — и тот уступал ей первенство, когда речь шла о стрельбе по мишеням. За толстым стволом упавшего дерева в гуще веток притаились двое.
Сьюзен попыталась улыбнуться.
— Выходите, я вас не обижу, — она развела руки, демонстрируя пустые ладони. Словно ждала, что они сию минуту выбегут и кинутся ей на шею.
И они вышли. Первой из зарослей показалась тёмная голова с двумя тощими косичками. Из-под насупленных бровей блестели огромные чёрные глаза. Девочке было лет восемь-девять. Её чёрное глухое платье контрастировало с бледным лицом — и неудивительно: ели они последний раз, наверно, ещё вчера. Следом на поляну выбрался маленький мальчик в аккуратном костюмчике из такого же сукна. Светлая, как у Эдмунда, макушка и такие же чёрные глаза, как у его сестры. Оба они были какие-то слишком чистые, чересчур домашние для этого леса. На фоне Сьюзен — так точно.
— Кто вы? — с жутким акцентом проговорила девочка. Похоже, они не были ни британцами, ни янки — Сьюзен отлично различала новый говор.
— Я с поезда. Меня зовут Сьюзен Пэвенси. Вы ведь тоже оттуда? — дети кивнули. — Если идти дальше по прямой, выйдем к станции, а там нам обязательно помогут.
— Вы не похожи на божьего человека, — констатировала девочка, критически оглядев Сьюзен.
— Нет. Зато я — королева в волшебной стране.
Сьюзен шагнула вперёд и протянула руки. Девочка посмотрела на неё исподлобья и пошла в указанном направлении. Сьюзен опустила руки. И тут в её ладонь легла маленькая горячая ладошка. В тот же миг Королева ощутила чей-то взгляд. Она обернулась. На долю секунды Сьюзен показалось, что в лесной чаще сверкнуло золотом… Как если бы Он мог быть здесь. Только здесь это — просто лучи заходящего солнца. У Сьюзен закружилась голова, но мальчик уже тянул её за собой.
Позади осталась железная дорога и много мёртвых людей. Трое выживших детей шли по лесу, солнце клонилось к закату.