Ответ

      Любовь прекрасна во всех своих проявлениях. Любовь родителей, супругов, друзей и хозяев. Дядя Дональд всегда говорил, что это величайшее чувство, данное самими Небесами, что его нужно беречь.       Луи братьев любил. Действительно любил. Даже когда они поднимали его ни свет ни заря для какой-нибудь чепухи. — Дью, тише, не заводись так сильно, — Хьюи пытался успокоить раззадоренного близнеца. — Оставь этого кота в покое, он сам спустится. — Да все будет нормально, не волнуйся, — средний ребенок не отрываясь смотрел на рыжего зверя. — А если не спустится? Это минутное дело, ну же, Хью!       Синий мальчик мелко дрожал от возбуждения, глубоко дышал, его зрачки были расширены, а с лица не сходила широкая улыбка. Он становился таким каждый раз, когда загорался какой-нибудь «гениальной» идеей. Луи, поняв, что слишком пристально пялится, поспешил отвернуться; на глаза ему сразу же попалась причина их нахождения здесь. Спускать кота с дерева- один из самых киношных и банальных сценариев, мальчик даже и не думал, что они когда-нибудь с подобным столкнутся. Как зверюшка попала на территорию поместья, почему ее мяуканье было слышно аж за две сотни метров, почему она вообще так орала и зачем Дьюи понадобилось ее спускать: все эти вопросы не имели ответа, поэтому их никто и не озвучивал. — Может, черт с ним, а? — кот выглядел так, будто был готов кинуться на них в любой момент, — Он явно не в себе. — И ты туда же, Лу? — Дьюи вздохнул. — Ладно, я сам. — Эй, будь осто… — Хьюи даже не успел договорить.       Когда средний ребенок только положил руку на самую нижнюю ветку, кот, видимо почуяв его намерения, неожиданно спрыгнул вниз, истошно вопя и цепляясь когтями за голову зеленого мальчика. — Какого черта?! — только и взвыл он, чувствуя, как на коже остаются царапины.       Вообще, ему очень повезло, что сегодня было достаточно прохладно, и он надел капюшон толстовки, иначе разодранной кожи головы было бы не избежать. Когда близнецы отодрали от Луи ненормальное животное, мальчик даже ничего не сказал. — Проклятье. Извини, Лу, — Дьюи дотрагивается до маленькой царапины на шее; зеленому ребенку это нравится, что невероятно злит. — Я не думал, что он кинется на тебя.       Луи действительно любил братьев, но иногда просто люто ненавидел. Особенно, когда желтые глаза среднего ребенка смотрели с такой тревогой и заботой. — Не гляди так, — почти шипит Луи. — Что? — удивленно приподнимает брови синий близнец.       Хьюи тоже выглядит ошарашенно. — Не смотри на меня так, — светлые брови сами собой ползут к переносице; младший мальчик не хочет быть грубым, но он груб. — Отстань, Дьюи.       Обычно легкие звуки имени сейчас звучат очень резко и неблагозвучно. Луи уходит в особняк. Ему обидно и противно от самого себя. Дьюи отступает на шаг, его лицо немного белее обычного. — Ладно, извини.       Вообще, из всех трех близнецов именно он был самым эмоциональным, поэтому беспричинная агрессия кажется выбила его из колеи.       Весь следующий день младшие дети не разговаривают друг с другом, чем немало тревожат и Хьюи, и Вебби. — Что случилось? — девочка обеспокоенно подходит к красному мальчику. — Почему они такие? — Я не знаю, — не правда; он догадывается. — Сегодня Луи странный. — А Дьюи? — Ну, его задело осколками снаряда, — пожал плечами Хьюи. — Расстроился. — Может нам стоит с ними поговорить? — Вебби явно чувствовала себя неуютно. — Помочь помириться… — Нет, — сурок покачал головой. — Сами разберутся, а к Луи сейчас лучше вообще не подходить.       Он немного подумал. — Хотя, Дью бы сейчас не помешало что-нибудь сладкое.       Вебби Хьюи не послушала и, пока он ушел подкармливать среднего брата печеньем и шоколадом, направилась на поиски зеленого мальчика. Он сидел в гостиной перед телевизором. По программе шло какое-то комедийное шоу, по сцене прыгали комики, зрители смеялись и улюлюкали, но младшему Даку не было весело или хотя бы интересно. Луи полусидел на диване нахохлившись и широко распахнутыми глазами невидяще пялился перед собой. Он был хмурым и его губы раздраженно кривились. — Хей, — Вебби подошла поближе, — что с тобой? — Какого черта он такой? — вместо ответа сказал мальчик, ни на секунду не изменившись в лице. — Почему ему постоянно нужно искать проблемы? Неужели нельзя просто спокойно пожить хотя бы день? В крайнем случае, не брал бы меня с собой.       Луи наконец повернулся в сторону девочки; на его лице читалось явное раздражение. — Он любит тебя так же, как и Хьюи, — Вебби покачала головой. — Вы разные, но он дорожит тобой и не хочет оставлять. Зря ты на него разозлился. — Зря, — неожиданно легко согласился мальчик, — сам знаю. Я извинюсь когда остыну.       Вебби пожала плечами. То, что ей не пришлось читать ему нотации, конечно же, хорошо, но что-то в друге настораживало, не давало покоя. Она внимательно вглядывалась в знакомый профиль, белые волосы, зеленую толстовку и оранжевые кроссовки; все было как обычно, и это настораживало еще больше. Это означало, что проблема внутри. — Я странно себя чувствую в последнее время, — вдруг говорит Луи. — У меня будто ком в горле стоит. Вебби молча дотронулась рукой до его лба. — Хм, температуры нет, — задумчиво говорит она. — Может, ты просто устал? Отдохни — полегчает.       Мальчик лишь кивает и под сочувствующим взглядом подруги на автомате отправляется в комнату близнецов. Он открывает дверь с закрытыми глазами: так он делал, когда был маленьким и, боясь монстров в темноте, всегда жмурился чтобы не видеть их. Никаких чудовищ в спальне быть не могло, но зато там могла находиться возможная причина душевных терзаний мальца, и не понятно, что было бы хуже.       Луи прислонился спиной к двери и осел прямо на пол- чувство невероятной физической слабости взяло верх над ним. Мальчик обхватил колени руками и принялся легонько покачиваться из стороны в сторону, бездумно смотря перед собой. «Он любит тебя так же, как и Хьюи,» — слова Вебби стоят в его голове на репите. Ком в горле не дает нормально дышать. Все бы хорошо, вот только он сам любит синего близнеца совсем не так же как Хьюи.       Луи оглядывает их комнату; они живут тут уже два месяца, но у него такое ощущение, будто он здесь впервые. Вроде бы, это называется жамевю. Мальчик бредет к кровати, пошатываясь и про себя радуясь тому, что спит на самом нижнем ярусе и не приходится лезть наверх. Подушка и одеяло мягко обнимают его словно самые добрые в мире существа. Им плевать, что он лег прямо в верхней одежде, они его согреют и приласкают. Мальчика бьет озноб несмотря на жаркую погоду, его всего трясет от мыслей. Тревожная дрема медленно закрывает его глаза. — Хей, ты что, не выспался? — Дьюи мягко трогает его за плечо. — Все ок?       Луи открывает сонные глаза и пытается сфокусироваться взглядом на брате. Тот стоит над ним, опираясь одной рукой на средний ярус кровати, и внимательно рассматривает лицо напротив. — Что ты сказал? — хрипло спросил Луи. — Все нормально? — терпеливо повторил средний близнец. — Ты в порядке?       Его ладонь поднимается с плеча и ласково касается щеки. Луи дергается, но не может отстраниться, чувствуя, как кожа горит румянцем. — Ты весь красный, — Дьюи наклоняется ближе. — Что с тобой?       Младшего мальчика будто парализует. Он неотрывно смотрит в глаза брата, понимая, что если не сейчас, то больше никогда не решится. — Дью, — хрипло начинает он, — я… Присядь рядом, пожалуйста. — Хм? Ладно, — средний ребенок непринужденно плюхается на кровать. — В чем дело?       Луи молчит. Черт возьми, это намного труднее, чем он думал. Тишина давит на уши, в комнате как будто холодеет на несколько градусов. — Эй, Лу, — Дьюи приобнимает его за плечи. — Расскажи мне. Я выслушаю тебя.       Зеленый мальчик смотрит в глаза напротив; ком в горле становится больше. — Ты нравишься мне, — голос звучит так… жалко. — Я испытываю к тебе симпатию. — Что? — синий близнец кажется думает, что ослышался. — Ты серьезно? — Извини, — Луи отворачивается и упирается взглядом в стоящий у окна комод; он вообще не был мастером подобных объяснений. — Я не знаю, как так получилось, просто… — Блин, это… — нервно усмехается Дьюи. — Ну… довольно мерзко.       Физически людей может ранить кто угодно. Морально убить- только самые близкие. Младший ребенок вздрагивает всем телом: интонация, полная неприязни и удивления, режущие по самому больному слова; все это сейчас просто убьет его. Мир начинает расплываться перед глазами, Луи моргает… И просыпается.       Он подскакивает на кровати так, что едва не ударяется лбом о второй ярус. В комнате темно, чернота режет взгляд; мальчик моргает, но неприятное чувство не пропадает. Он подносит трясущиеся руки к лицу и понимает, что у него глаза на мокром месте.       Подобного с ним никогда не было: все вокруг хором только и твердили, что любовь дарит самые приятные эмоции, так что Луи и подумать не мог о том, чтобы усомниться в этом. Он в жизни так сильно не ошибался- ему любовь вместе с чувством эйфории при прикосновениях, объятьях, взглядах и улыбках давала так много болезненного отвращения к себе, сколько он не получал за все предыдущие годы вместе взятые. В каком-то шоу по телику седая щуплая женщина сказала, что первая любовь должна быть несчастной. Боже, но не на столько же!       Тьму разрезает полоска света. Луи поднимает взгляд на стоящего в проеме Дьюи. Тот с секунду вглядывается в его лицо, а потом мигом оказывается рядом. — Хей! Что с тобой?! — он тянется к лицу брата; в его глазах неподдельное беспокойство.       Прохладная рука близнеца дотрагивается до лба, и мальчик еле сдерживает себя, чтобы не дернуться. Вебби делала то же самое всего пару часов назад, так почему у него такая разная реакция на такие одинаковые проявления заботы? Вопрос чисто риторический, потому что он знает ответ. Знает, но такой ответ ему не нужен.       Луи не отзывается на повторное к нему обращение. Он изо всех сил вцепляется одной рукой в чужое запястье, а другой притягивает к себе близнеца за шею. Мальчик все еще сидит на кровати, а его брат наклонен к нему. Дьюи еле дышит: он ощущает это губами, которые сейчас находятся на невероятно маленьком расстоянии от соприкосновения с чужими. Средний ребенок не отстраняется и не вырывается; он будто ждет дальнейших действий. — Почему ты не отталкиваешь меня?.. — тихо шепчет Луи дрожащим голосом; на его лице и отчаяние, и раздражение, и непонимание. — А должен? — также шепотом спрашивает его Дьюи; от него пахнет шоколадом и имбирным печеньем. — Что ты такого мне сделаешь? — Я поцелую тебя, — честно отвечает зеленый мальчик. — Если ты меня не оттолкнешь, я сделаю это.       Свет из коридора отбрасывает на лицо старшего ребенка тень и не дает видеть эмоции, в то время как все мысли Луи можно читать как открытую книгу. Его брат молчит несколько секунд. — Ну и? Я все еще не двигаюсь, — в голосе Дьюи слышится насмешка. — Так чего ты ждешь? — Ты издеваешься?!       Зеленый мальчик сам отталкивает близнеца и, путаясь ногами в одеяле, бежит к выходу из комнаты. Краем глаза он замечает, что его брат так и остается у кровати, тупо смотря на то место, где еще пару секунд назад сидел Луи. Злость и отчаяние скручивают все его внутренности; он хватается рукой за дверной косяк и резко поворачивает в коридор. — Какого черта?! — только и успевает сказать Хьюи, когда брат, выбежав из спальни, едва не сбивает его с ног. — Луи, ты чего?!       Младший близнец не останавливается ни на секунду, продолжая бежать вперед. За спиной он слышит возмущенный голос: -…Дью, что опять случилось?.. А с тобой-то что?! Что вообще происходит?!       Луи приходит в себя только в дальней спальне левого крыла. Он сидит, прислонившись спиной к подножью кровати и обняв свои колени. Из его головы не выходит последнее, что он видел перед тем, как убежать: Дьюи стоял полубоком, его спина была напряжена, а руки сжаты в кулаки; в отличии от младшего брата он не обернулся. Луи точно знает, что он бы все равно не остановился, но видеть эмоции близнеца ему безумно хотелось. -Зачем ты провоцируешь меня?..- тихо говорит мальчик, и его слова тонут в темноте помещения.       Сейчас, приведя мысли в порядок, он понимает, что Дьюи специально подначивал его. Возможно, он уже даже понял отношение брата к нему. Но это слишком уж жестоко, раз он не отшил его, а решил… сжалиться? Луи скривился: вот уж чего, а сочувствия ему не нужно. Если бы близнец просто отстранился, дал понять, что это неуместно, то отказаться от чувств было бы легче. «Надежда умирает последней» — всем известное высказывание. Надежда Луи давно бы умерла, не воскрешай ее Дьюи каждый раз. Откажи он один раз и навсегда, младшему сыну семьи Дак было бы намного проще убить и похоронить свою любовь.       Он возвращается в комнату лишь для того, чтобы взять подушку и одеяло, а затем снова удаляется. Все это время Дьюи сидит за столом спиной к нему, а Хьюи переводит с одного брата на другого полный непонимания и сочувствия взгляд.       Ложась в гостевой спальне другого крыла, Луи понимает, что никогда прежде не чувствовал себя таким одиноким. Он утешает себя лишь мыслями о недолговечности любви: когда-нибудь все это исчезнет из него, он вдохнет полной грудью и почувствует во всем теле небывалую легкость. В этот день он обнимет брата без мелкой дрожи в коленях и сбившегося дыхания. Когда-нибудь это случится.       Легкие шаги от двери направлены в сторону дивана, на котором он лежит. — Лу, — хрипловато зовет Дьюи — Ты ведь не спишь? — Сплю, — Луи отвечает не подумав и тут же прикусывает свой язык.       Лунный свет проходит сквозь незашторенные окна и создает достаточное освещение для того, чтобы видеть, что средний близнец сейчас стоит очень близко и неотрывно смотрит в лицо брата. Его взгляд спокойный и печальный; он садится на корточки рядом с головой Луи. — Ну и что тебе нужно? — первый не выдерживает тишины зеленый мальчик. — Почему ты ушел сюда?       Вопрос вызвал лишь раздражение: Дьюи знает почему, но провоцирует брата на признание. Ну что ж. Будь по-твоему. — Потому что ты мне нравишься, идиот, — сквозь зубы произносит Луи. — Так что я буду держаться от тебя подальше. — Это я идиот? — покачал головой мальчик. — Я тебе нравлюсь, но ты от меня шарахаешься. Вот это умно, да. — А что мне еще делать?       Луи перевернулся на бок, и теперь лица детей находились как раз напротив. — Снова попытаться поцеловать меня? — Дьюи пожал плечами и оперся подбородком на диван. — И на этот раз нормально. Или ты не хочешь? — Хочу, — при обычных обстоятельствах он бы скорее язык себе откусил, чем признался в чем-то подобном. — Но не буду. — Почему? Я же тебе нравлюсь, разве нет? — Да, и именно поэтому я учитываю и твое желание, — Луи вздохнул. — Без обоюдной симпатии это не имеет смысла, а использовать тебя подобным образом я не хочу.       Дьюи молчит с секунду. Его желтые глаза внимательно рассматривают брата, будто видя его впервые. Неожиданно мальчик поднялся на ноги, а в следующую секунду уже седлал бедра Луи. — Что за?! — зеленый близнец даже не успел дернуться: лицо брата находилось всего в нескольких миллиметрах от его собственного. — Ты тоже мне нравишься, — Луи забывает сделать вдох, в его голове шум. — Я бы не вел себя так просто из жалости. — Лжец, — младший мальчик натягивает одеяло на лицо как раз в тот момент, когда его брат пытается сократить расстояние между ними еще сильнее. — Ничего не желаю слышать.       Он чувствует дыхание Дьюи совсем рядом еще с пол минуты, а потом тот отстраняется с тяжелым вздохом. — Обидно, — тихо говорит средний близнец. — О чем ты? — Луи бубнит в одеяло. — Ну, ты ведь меня отшил.       Зеленый мальчик убирает ткань со своего лица. Дьюи все так же сидит на его бедрах, но вид у него теперь понурый и печальный. Его спина сгорблена, плечи опущены и он смотрит куда-то в сторону. — Я действительно нравлюсь тебе? — слова сами собой слетают с языка. — То есть, прям серьезно? — Ну да, — мальчик говорит спокойно. — Сам не знаю, как так вышло. Просто в один момент все понял.       Луи принял сидячее положение, и его руки прошлись легкими касаниями от запястий до шеи старшего брата, беря его лицо в ладони, заставляя посмотреть вперед. Дрожащие пальцы еле дотрагиваются до волос за ушами, а сердце бьет так, что его ритм ощущается в каждой вене и артерии тела.       Злой близнец по совместительству является и самым чувствительным; он изо всех сил старается держать внутри чувства, которыми он до краев наполнен. Старается, но когда Дьюи мягко обнимает его, поглаживая по голове, и целует в макушку, все усилия тщетны, поэтому он просто утыкается носом в чужую шею и горячо проводит руками по оголенным бокам и спине. — Поцелуй меня, — ему и стыдно, и радостно, и стыдно от того, что радостно. — Ой, ну надо же; кто-то решился!       Дьюи усмехается и, прежде чем его младший брат успевает хоть что-то ответить, наклоняется вперед, прикрывая глаза.       Первые несколько секунд в голове стоит такой приятный гул, а перед глазами такие яркие искры, что Луи даже немного теряется в пространстве. Соприкосновения губ технически были очень простыми действиями, а на практике доставляли очень приятные ощущения. Дьюи немного отстраняется и легонько кусает за щеку, затем снова возвращаясь к поцелуям. Его язык ненавязчиво касается чужих губ, и Луи дергается назад. — Что, прям так сразу?! — изумленно выдыхает он. — Ты не хочешь? — синий близнец выглядит растерянным и смущенным. — Я тороплюсь? Извини. — Да ничего, — голос на секунду ломается. — Просто предупреждай, когда захочешь сделать нечто подобное.       Луи нервно пожал плечами, а потом поддался вперед и прислонился скулой к ключице брата, остужая об нее разгоряченную кожу лица. — Но я не против, — он поднимает взгляд. — Можешь попробовать еще. — Точно все окей? — Дьюи уже было снова склоняется, как вдруг… — Нет, не все, — раздается со стороны двери усталый голос. — Парни, я все понимаю, но вы еще долго? Спать уже хочется.       Оба мальчика медленно поворачивают головы на звук. В дверном проеме стоит их сонный старший брат и смотрит со странной смесью сожаления и осуждения. — Хью, ты… — неуверенно начинает Дьюи. — Ты давно там стоишь?.. — Ну, — красный мальчик смутился, — я пошел сюда сразу за тобой, так что… С самого начала?       В комнате повисла тишина. Младшие мальчики во все глаза смотрели на старшего брата, в то время как он сам старательно глядел куда угодно, только не на них. Луи со вздохом опять уткнулся в грудь синего близнеца. — Стыд-то какой, — только и сумел произнести он. — Простите, ребят, просто мы ведь уже час как должны лечь, — старший мальчик пристально смотрел в пол. — Мне просто как-то неудобно было вас прерывать. — Почему ты вообще такой спокойный? — Дьюи облокотился боком о спинку дивана, одновременно с этим поглаживая плечи зеленого брата. — То есть, ты просто стоял и слушал? — Ну, — Хьюи замялся, — я догадывался. Не знал наверняка, но был готов к чему-то подобному.       Луи тихо застонал. Это для него слишком. Скажите еще, что весь город подозревал его, но тактично молчал и ждал разрешения ситуации, чтобы потом сказать: «А мы так и знали!». — Так мы пойдем спать?.. — Да, сейчас, — Дьюи только сейчас слез с младшего брата. — Иди вперед, ладно?       Хьюи лишь кивнул, а затем быстро скрылся во мраке коридора. Средний ребенок прошелся рукой по волосам Луи и усмехнулся, беря его за руку.       Первая любовь должна быть несчастной. Что ж, «злой близнец» семьи Дак может с этим поспорить.