Откуда ж ты такая бедовая?

      Спина. Руки. Лицо, искаженное битвой.       Меч. Кровь. Враги.       Завораживающий танец смерти.       Когда Дориан впервые увидел его, он был восхищен. Настолько восхищен, что, не теряя ни секунды, ринулся пофлиртовать после битвы. В конце концов, очарование столь мужественного и отважного мужчины не могло не распространиться и на Дориана. Но юноша смерил его таким взглядом, каким он сам нередко одаривает глупеньких барышень, так отчаянно вешающихся на его шею.       А потом он узнал.       Сказать, что Дориан был шокирован - ровным счетом сказать ничего. Мужчина иронично и нервно усмехнулся в усы, сделал пару неловких шагов по библиотеке, а затем вновь повернулся к хитрющему Инквизитору и сказал:       - Ты серьезно?       Все остальные дни Дориан успешно избегал новоявленного члена Инквизиции. Это в принципе было не сложно, учитывая тот факт, кто он, а кто она. Девушка, а это, как ни печально, оказалось именно она, отдавала предпочтение тренировкам в окружении других воинов, в то время как Дориан оставался верен своему креслу в библиотеке.       Вот только он не раз одергивал себя, замечая, что пялится на нее.       Именно что пялится! Дыхание Создателя, он смотрел на нее! На женщину! Видит Андрасте, отец его таки дождался этого дня.       Но воспринимать ее как женщину он не мог. Она тренировалась, вопреки здравому смыслу, не в тяжелой броне, а в легкой блузе и свободных штанах. Глядя на ее комплектацию, можно было подумать, что это юноша развлекает себя, но нет. Быстрые движения, серьезное лицо, короткая мужская стрижка и сияющие рыжие волосы. Не сказать, чтобы прямо рыжие, а отдающий рыжиной каштановый цвет.       Вот до чего докатился - обдумывает цвет волос женщины!       Дни текли как назло медленно.       Павус все больше времени ходил мрачнее тучи.       Инквизитор, потешая собственное чувство юмора, не раз сводил их с этой... этой дамой.       Как оказалось, ее зовут Ева. До чего... просторечно! В один из таких моментов, они заговорили второй раз, после его неудачной попытки флиртовать.       Хотя на ее лице было такое негодование и отвращение, что он чуть не спалил дотла что ее, что этого безобразного эльфа-инквизитора.       - Дориан, это Ева, помнишь ее? Отличный воин и способный лидер. Ева, это Дориан, превосходный маг и обольститель, - последнее заставило Павуса скривиться, потому как несносный Лавеллан абсолютно точно не хотел забывать тот день.       Лицо девушки в этот момент выражало спектр эмоций от: "Неужели это тот болван?" до "О, Создатель, до чего же я докатилась?", но, тем не менее, она взяла себя в руки и отвесив небольшой поклон, сказала, что ей очень приятно.       И Дориан, словно сам не свой, ответил, что ему тоже.       На том и разошлись.       Однако вечером Павус не поскупился ни на слова, ни на заклятия в сторону молодого лидера, обещая ему долгую и крайне неприятную смерть, если это еще хоть раз повторится. Эльф, гадко хихикая и откровенно смеясь над товарищем, удалился к Соласу, обсуждать что-то за Корифея и эльфийский народ, оставив Павуса гореть от гнева и стыда. И маг знал - это повторится и, к его превеликому сожалению, еще не раз.       Иногда он думал о том, почему не может выбросить ее из головы.       Она не была красива. Отнюдь: глаза большие, голубые, смотрятся неуместно на довольно маленьком личике, нос с горбинкой, скулы высокие и острые, брови густые, для женщины даже слишком, а губы тонкие и широкие. Рослая, мускулистая и жилистая. Дыхание Создателя, да он мог поклясться, что у нее никого за всю ее жизнь не было!       Все, что в ней действительно было красивым - волосы. Цвет, стоило признать, был волнующим.       Но не более.       Проклятье!       Дориан уже устал одергивать себя каждый раз, глядя на нее.       "Она не мужчина!" - твердил разум, "Но очень похожа!" - отвечало... что-то. Что-то, что находилось глубоко внутри и он это очень старательно прятал.       Весь озорной настрой его пропал.       Он вспомнил Быка, попытку сблизиться с ним, флирт и... позорное ретирование. Проклятье!       Он уже не узнавал сам себя. Даже Лавеллан перестал посмеиваться, откровенно волнуясь за друга. Даже предложил пообщаться с ней. Павус лишь отмахнулся. Пройдет.       Все пройде само собой, как страшная болезнь.       И да хранит его Создатель, если нет.       Инквизитор, надо признать, был горазд на гулянки, пьянки и, возможно, даже оргии. Однако до последнего, слава Андрасте, не доходило, но все же стремительно приближалось, особенно когда эльф, изрядно подвыпив, таскался за Кассандрой, обещая той написать тысячу книг в разы интереснее, чем Варрик, но при условии, что та будет так добра и согреет ему постель. Лавеллан после таких подкатов нередко валялся где-то на задворках Скайхолда.       Вот и сейчас неугомонный эльф стремился растормошить своих подчиненных, вливая чуть ли не силой в каждого кружки медовухи или пива. Дориан, согласившийся на все это безумия чисто из интереса скромного наблюдателя (что уже было удивительным, ибо маг нередко спешил присоединиться к озорному юноше, дабы провести вечер с каким-нибудь приятным храмовником или солдатом), сидел где-то в углу многострадальной таверны, попивая один из немногочисленных алкогольных напитков, которые в Скайхолде могли достать. Сейчас он мог даже сказать, что его настроение стало чуть получше.       Однако хорошее настроение у него было ровно до того момента, как он увидел хмурое и уставшее лицо той самой "Евы".       Девушка сидела поодаль. Даже в сравнении с самим Дорианом.       Она выглядела так, словно еще немного - и она выпьет не кружку медовухи, а высококонцентрированный яд. Он даже заволновался.       А затем шумно фыркнул.       Волноваться за бабу-детину? Нонсенс!       Однако взгляд то и дело скользил по одинокой фигуре где-то в самом углу таверны.       Маг от досады собственного положения аж зубами заскрипел, отгоняя от себя недавнего любовника, что тактично подобрался к нему откуда-то сзади.       Что за жизнь-то такая?       Вновь пригубив напиток, который уже казался кислым и горьким, Павус скривился и решил сделать последний в своей жизни шаг по направлению к этому... чуду.       Хорошо, что не в перьях.       Заскрипев стулом, он уселся рядом с ней, не глядя протянул еще одну кружку медовухи и стал ждать. Отчего-то он знал, что так будет лучше. Хотя кого он обманывает? Он прекрасно разбирался в женской психологии.       - Зачем? - голос с хрипотцой, низкий, опять же, совсем не женский, но странно пробирающий до самых косточек.       - Что именно "Зачем"? Зачем принес выпить или вел себя как болван на том берегу? - тихая усмешка выдала, что все сразу.       Дурная женщина. Дурная и некрасивая.       - Знаете, - она задумчиво взболтнула кружку, глядя как напиток выплескивается за края, - я очень сильно старалась. Старалась стать, - она глубоко вздохнула и на вздохе произнесла, - такой. Чтобы меня принимали за мужчину, чтобы полностью соответствовать облику даже подстриглась. А она... она все равно меня не приняла.       Девушка шумно вздохнула и залпом осушила кружку. Затем повернулась к нему и произнесла тихо и так... жалобно?       - Я так хотела, чтобы она стала моей. Только моей и ничьей больше. Светлая, добрая, прекрасная, - Ева отвела пьяный взгляд в сторону и, сильно сжав кружку, продолжила, - а она постоянно так ласково меня одергивала. Смеялась, думала, что я шучу. Хотела думать. А потом замужество.       Пару секунд девушка молчала. Словно принимала решение, стоит ли ей продолжать? Но алкоголь дело сделал: маг сейчас ей был ближе кого-либо вокруг.       - Она вышла замуж как подобает знатной даме: за не менее знатного мужчину. Хороший мужик, - дерево треснуло под ее руками, - был. Я накликала на них беду. Убили ее мужа. Убили из-за моей ревности.       На секунду Дориану показалось, что она сейчас заплачет. И было в этой мысли что-то такое неправильное, что заставляло его нервничать.       Но она сдержанно поджала губы и продолжила:       - Моя возлюбленная прогнала меня. Кричала мне в спину проклятья и угрозы. Плакала и молила никогда более не возвращаться обратно. Да я и не смогла бы.       Какое-то время они сидели молча. Пьяная девушка и что-то обдумывающий маг. Затем, Ева медленно и на удивление элегантно повернулась, встала и, собираясь уйти, остановилась, посмотрев на него.        - Не обращайте внимание. Но спасибо. За то, что выслушали. Кажется, мне это было нужно.       И она ушла, оставив его одного. Вместе с бурей чувств, растущих внутри.       Проклятье.       Болезнь и не думала оставлять его, обещая стать хронической.