Бабочка

      Чимин отключился почти сразу, но перед этим я успел услышать прерывистый вздох и короткий всхлип. Что происходит? Ещё несколько часов назад мой друг уверенно заявлял о своей правоте относительно слов Суан, даже поспорить предлагал, а сейчас плачет в трубку и просит приехать. Ничего не понимаю, абсолютно ничего. Надеюсь, что хён сможет всё объяснить. Интересно, а остальным парням он тоже звонил?       С жалостью смотрю в сторону открытых учебника и тетради. Думаю, что ещё смогу встретиться с ними сегодня, хоть и не уверен. Тренировку я тоже сначала просто перенёс на чуть позднее время.       Быстро снимаю с себя футболку и шорты, вместо них надеваю чёрные джинсы и свой любимый белоснежный свитшот, используемый мной обычно на торжественных мероприятиях. Однако сейчас я не в той ситуации, чтобы тратить время на выбор одежды, поэтому беру из шкафа первую попавшуюся вещь, долго не раздумывая.       Хватаю со стола телефон и ключи от машины, после чего почти бегу на первый этаж, в прихожую. Пока я натягивал куртку и ботинки, из кухни вышла обеспокоенная сестра. — Оппа, ты куда? — спрашивает Лан, подойдя чуть ближе. — У моего друга проблемы, — коротко отвечаю сестре, завязывая шнурки на обуви. — Что случилось? — задаёт новый вопрос сестра, её голос наполняется страхом. — Пока сам не знаю, — на выдохе произношу я. Моё душевное напряжение передалось Лан. — И когда ты вернёшься? — Этого тоже не знаю… — рассеянно отвечаю сестре, положив телефон в карман куртки. — Думаю, что сегодня. Надеюсь, всё будет хорошо…       Сказав это, открываю дверь и поспешно выхожу на улицу. Подходя к гаражу, слышу с крыльца: «Оппа, будь аккуратнее на дороге!» Лан понимает, что я эмоционально возбуждён сейчас и могу натворить глупостей. Это действительно так, поэтому мне нужно хоть немного успокоиться, не хватало ещё в аварию попасть.       Завожу машину и уверенно выезжаю на трассу. Так сложно сосредоточиться на дороге, когда у тебя в голове роится тысяча и одна мысль на тему «Что случилось с моим другом?». Вариантов может быть больше сотни, но если взять во внимание ситуацию, рассказанную нам сегодня Чимином, то «круг подозреваемых» сужается примерно до десятка, однако легче от этого не становится.       Я хорошо знаю хёна, он из тех людей, которые обычно не плачут и со всеми проблемами привыкли справляться в одиночку, не привлекая внимания друзей и знакомых. Чтобы довести Чимина до слёз, нужно постараться, я представляю, насколько это сложно, поэтому теперь мне приходится ломать голову и думать, кому же удалось заставить хёна плакать. Конечно, главным подозреваемым является Суан, с ней Чимин общался в последнее время больше всего, но я всё же сомневаюсь. Сложно представить, что хрупкая девушка довела до слёз обожаемого почти всеми студентками нашей школы парня, в своё время круто зажигавшего на сцене. Даже меня сводил с ума его великолепный вокал, что уж говорить о представительницах слабого пола. Ну не верю я, что этот сильный духом человек может плакать из-за девушки, коих, по словам Чимина, «в мире миллионы». Хотя, кто их знает, этих влюблённых. Я сам никогда не любил, поэтому чувства друга мне трудно понять. Одно могу сказать точно: когда хён начал встречаться с Суан, он выглядел очень счастливым, по одному лишь взгляду можно было понять: Чимин несказанно рад, что эта девушка появилась на его жизненном пути. Сейчас, скорее всего, я ничего в глазах друга кроме слёз не увижу.       Наконец, достигаю пункта назначения. На улице уже темно, путь мне освещают лишь пара уличных фонарей и отдалённый свет из окон дома хёна. Жутковатая атмосфера. Второй раз за сегодняшний день я нажимаю на кнопку звонка и жду, пока откроется входная дверь. В отличие от нашего с парнями прошлого визита, ожидание не затягивается надолго, и вскоре передо мной вновь предстаёт мой друг, всё в той же домашней одежде. На лице больше нет былой уверенности, она улетучилась вместе со спокойствием моего друга. На щеках хёна я вижу мокрые дорожки от слёз, до сих пор не высохшие. Чимин выглядит подавленным. Впервые вижу его в таком состоянии. — Хён… — растерянно начинаю я. — Что случилось? — Заходи, — слышу в ответ лишь одно короткое слово и глубокий вздох. Войдя внутрь дома, я закрываю дверь, снимаю обувь и верхнюю одежду, после чего оглядываюсь в сторону Чимина. Он стоит спиной ко мне, облокотившись рукой о стену, и молчит. Напрягает. Всё напрягает: ситуация, слёзы на глазах хёна, его молчание, да что там, даже в воздухе повисло напряжение. Я нетерпеливо жду от друга ответа на свой вопрос, задать его заново не решаюсь. Страшно. — Я идиот… — шепчет Чимин, опустив голову вниз. — Почему ты так говоришь? — спрашиваю хёна, собрав остатки смелости. — Я идиот, — повторяет мой друг, но уже громче. — Я сам создал себе несуществующую реальность, в которой Су просто намекает мне на изменения в отношениях. Я верил в придуманную собой же иллюзию. Идиот. Самый настоящий. — Объясни… — положив ладонь на плечо хёна, я начал говорить, но был перебит. — А тут нечего объяснять! — Чимин перешёл на крик, сбросив мою руку и повернувшись ко мне лицом. — Я пришёл, а она послала меня куда подальше! Ещё назвала придурком и ударила! Да, Юнги-хён был абсолютно прав, когда говорил, что Суан ни на что не намекала. А я наивный идиот, потому что не смог понять этого с самого начала! Я верил ей, понимаешь? Я верил, а она…       Договорить хён не смог. На глазах появились новые слёзы, и Чимин, опустившись на колени, заплакал, закрыв лицо руками. Что делать? Не знаю. Будь здесь парни, они точно что-нибудь придумали бы. И почему я не догадался позвонить хотя бы одному из них, пока ехал сюда, например? В тот момент мои эмоции зашкаливали, поэтому я просто забыл о существовании телефона в кармане моей куртки. Кстати, он и сейчас там, но делать звонки уже поздно. Раньше надо было думать, Чонгук. Где была твоя голова около десяти минут назад? Не додумался тогда — решай, что делать сейчас.       Я неуверенно опускаюсь на колени рядом с плачущим другом и совершаю жалкие попытки успокоить его. Словами тут Чимину явно не помочь. Что тогда делать? Попробую воздействовать на хёна прикосновениями, может получится. — Не плачь, оно того не стоит, — неуверенно произношу я, положив обе ладони на дёргающиеся от всхлипов плечи друга, слабо сжимаю их. Пока ничего не меняется, Чимин продолжает плакать, но пытается при этом что-то произнести. — Я любил её… Она… Ей плевать… На мои чувства. Это несправедливо, Гук! — говорит сквозь слёзы хён, подняв на меня заплаканные глаза. Чимин выглядит таким жалким сейчас, что мне самому хочется пролить слезу. Держись, Чонгук, ты здесь ради друга, без тебя ему было бы совсем плохо. — Хён, я понимаю, что тебе сейчас очень тяжело, — начинаю говорить как можно более спокойным голосом, всё ещё держа друга за плечи, — потому что знаю, как сильно ты любил Суан. — Я и сейчас её люблю, — шепчет Чимин, продолжая смотреть на меня опухшими от слёз глазами. — Я не хочу расставаться с ней даже после того, как она меня отвергла. Я не могу отпустить Суан, не смогу жить без неё… — Сможешь, — уверяю я друга, — потому что ты сильный человек и обязательно справишься с этим. Если нужно, я буду рядом. Я не позволю тебе сдаться. — Нет, не смогу… — шёпотом произносит Чимин, после чего его захлёстывает новая волна эмоций. Мой друг опускает голову вниз и всхлипывает, вновь закрыв лицо руками. Что ещё можно сделать? Какие слова смогут успокоить хёна? Мне сейчас как никогда сложно.       Внезапно я вспоминаю случаи, когда у меня самого были проблемы в жизни. Случались они довольно редко, последнее ясно отпечатавшееся в моей памяти событие — серьёзная ссора с родителями. Было это примерно три года назад, когда я только поступил в высшую школу и стал совмещать учёбу с танцами. Первое время было для меня особенно тяжёлым, я тогда мало что успевал, у меня даже были проблемы с некоторыми предметами в школе. Родители во всём винили моё увлечение — танцы, длительное время уговаривали отказаться от них ради учёбы, но бросать любимое дело мне не хотелось. Сейчас я нахожу эту причину для ссоры несколько глупой, но в то время слова мамы и папы были для меня чуть ли не предательством. Тогда я рассказал обо всём парням. Они выслушали, дали много советов, успокоили как могли, после чего Чимин позвал меня к себе. Конечно, я согласился, потому что возвращаться домой в ближайшее время не собирался. Когда мы с хёном остались один на один, он говорил мне о том, что ссоры с родителями — в любом случае глупо и тратить жизнь на пустые споры — не лучшее решение. Вообще, мой друг много о чём говорил в тот вечер, половину слов Чимина я и вовсе пропускал мимо ушей, но был момент, который запомнился мне особенно хорошо.       Мои эмоции тогда били через край, без слёз, конечно же, не обошлось. Я сильно плакал в тот вечер, и хён, дабы успокоить, крепко обнял меня и тихо прошептал на ухо, что всё будет хорошо. Вообще, Чимин всегда так делает, но именно тот случай мне запомнился на всю жизнь. Даже сейчас от воспоминаний в душе стало теплее.       Сидя в данный момент рядом с разочаровавшимся в любимой девушке другом, я хочу сделать то же самое. Вдруг мне удастся добиться желаемого результата, и хён сможет успокоиться?       Неуверенно обнимаю Чимина и несильно, словно мягкую игрушку, прижимаю его к себе, чувствуя, как на мои плечи ложатся трясущиеся ладони друга, а шею обжигают прерывистые вздохи хёна. — Всё будет хорошо, — шепчу я на ушко Чимину, слабо улыбаясь. Пока никаких изменений не происходит, хён продолжает плакать, всё ещё держась за мои плечи, а я не выпускаю друга из объятий. Мне, честно говоря, не хочется этого делать… Обнимая Чимина, я чувствую что-то особое по отношению к нему. Возможно, это связано с тем, что с хёном я общаюсь ближе, чем с другими парнями. Он был моим лучшим другом с самого детства, ещё до поступления в младшую школу. Мы оба тогда жили в Пусане. Наши родители работают в одной и той же фирме, по сей день являются хорошими друзьями, поэтому и в Сеул мы переезжали все вместе. Уже в школе я и хён познакомились и подружились с остальными парнями, бывшими тогда маленькими мальчиками. Двенадцать лет прошло со дня нашей первой встречи, с Чимином я, можно сказать, вообще всю жизнь знаком. Наша с хёном дружба давно переросла во что-то большее. Мы не просто лучшие друзья. Это довольно трудно объяснить, но мне кажется, что у нас с Чимином возникла непонятная для меня духовная связь, мы лучше понимаем друг друга, нас многое объединяет. Несомненно, дружба остальных парней мне очень дорога, но потерять хёна как друга я не хочу в первую очередь. Без него жизнь станет хуже, хоть у меня и останется ещё пятеро верных друзей. Странные чувства.       Наконец я слышу, как всхлипы Чимина становятся более редкими и тихими. Хён успокаивается. Неужели, это и вправду сработало? Даже не верится.       Очень хочется продлить объятия, остановить мгновение только ради них, но мне всё-таки приходится отстраниться от друга. — Тебе лучше? — спрашиваю я Чимина, смотря ему в глаза. — Не особо, — всё ещё дрожащим голосом отвечает хён, старательно вытирая слёзы. — Хватит плакать, — заботливо улыбаясь, произношу я, — оно того правда не стоит. Она недостойна ни одной твоей слезинки, поверь. — Ты… Правда так считаешь? — вдохнув побольше воздуха, задаёт вопрос Чимин. — Конечно, — без замедления уверяю я друга. — Ты — один из лучших, а она — всего лишь одна из миллионов себе подобных. Знаешь, сколько таких во всей Корее? И даже не смей убеждать меня в том, что Суан единственная и неповторимая. Извини, хён, но я тебе не поверю. — Ну, раз уж ты просишь… Ладно, не буду, — в голосе Чимина я до сих пор слышу дрожь, но она уже не такая заметная, какой была несколько минут назад. Надеюсь, скоро эта дрожь и вовсе исчезнет. — Может, поднимемся с пола, наконец? — предлагаю я хёну, на что тот тут же соглашается. После этого мы с другом следуем в гостиную, где Чимин сразу занимает своё любимое место — подоконник большого окна. Удивительно, но в собственном доме хён предпочитает не удобный диван, а твёрдый подоконник, у которого из плюсов только достаточно большая вместительность и красивый вид на небольшой сад, расположенный на заднем дворе. Иногда мне даже удавалось застать друга спящим на этом подоконнике. Странно, но в то же время почему-то мило. — Может, тебе воды принести? — неожиданно для самого себя предлагаю я другу. — Было бы неплохо, — соглашается Чимин, слабо улыбнувшись. Его голос почти перестал дрожать. Надеюсь, скоро мой друг успокоится окончательно. — Сейчас, — отвечаю хёну и направляюсь в сторону кухни. Сейчас отнесу другу воды и скажу, что мне срочно нужно домой, ведь это так и есть. Надеюсь, что дальше Чимин сможет справиться без меня. В крайнем случае, посоветую ему связаться с другими парнями.       Стакан наполовину полон, и я уже готов отнести его хозяину дома, но быстро уйти из кухни у меня не получается. Виною моей остановки становятся фотографии, висящие на одной стен. Они невольно заставляют меня подойти ближе и вглядеться в каждую деталь. С фотографий на меня смотрят счастливые хён и Суан. Если бы я её не знал, то никогда бы не поверил, что столь милая с виду девушка может довести до слёз такого сильного человека, как мой друг. До сих пор в голове не укладывается… Чимин и Суан были очень красивой парой. Что могло заставить девушку бросить хёна? Лично мне непонятно, что такого он сделал. Для меня их отношения были идеалом, к которому стоит стремиться. Может, Чимин что-то скрывал от нас с парнями, и у них с Суан действительно были проблемы? Может, если бы я знал историю их отношений полностью, то был бы на стороне девушки, а не защищал бы сейчас хёна и не говорил, что она его недостойна? Даже не знаю. Мне трудно делать выводы, поэтому пока лучше быть на стороне Чимина, он ведь, всё-таки, мой лучший друг.       Оторвавшись, наконец, от рассматривания фотографий, отправляюсь в гостиную, чтобы отдать другу стакан воды. Хён сидел на подоконнике, обняв колени и рассматривая вечерний пейзаж за окном. Когда я подошёл ближе, Чимин повернулся в мою сторону и, приняв стакан, тихо сказал: — Спасибо.       Мой друг долго держит ёмкость с водой в руках, каким-то потерянным взглядом оглядывая зеркальную поверхность, в которой слабо отражаются очертания лица хёна. Чимин не спешит пить воду, явно задумался над чем-то. Похоже, он ещё грустит. Интересно, как долго люди страдают из-за разрыва с любимым человеком?       Тяжело вздохнув, мой друг всё-таки подносит стакан к губам и постепенно выпивает воду до конца, после чего встаёт с подоконника и, поставив пустую ёмкость на ближайшую тумбочку, возвращается обратно. Хоть Чимин и не произнёс за это время ни единого слова, но я смог почувствовать через его грустный взгляд и заторможенные движения ту боль, что испытывает сейчас мой друг. Кажется, хён снова готов заплакать.       Я сажусь рядом с Чимином и осторожно кладу руку ему на плечо. Параллельно пытаюсь взбодрить друга небольшим разговором. — Хён, как ты себя чувствуешь?       В ответ — молчание. Мне становится немного не по себе. Обычно Чимин никогда не игнорирует меня. — Может, парням позвонить? — задаю новый вопрос. Я чувствую, что уже не справляюсь в одиночку.       Хён ничего не сказал, он лишь отрицательно помахал головой и опустил взгляд вниз, протерев глаза рукой и шмыгнув носом. — Чимин-а, ты снова плачешь? — заглядываю в лицо другу и вновь вижу там слёзы. Обняв хёна за плечи, я говорю ему: — Не плачь. Тебе нужно успокоиться. — Я не могу… — шепчет Чимин, после чего всхлипывает, закрыв лицо руками. Я не знаю что делать, я сдаюсь. Как мне заставить друга перестать плакать? Или это проходит само, как неприятный осадок после просмотра слезливой драмы? Да, разрыв с любимым человеком посложнее геометрических теорем будет, но я обязан найти решение.       Лучшего варианта кроме как покрепче обнять хёна я не вижу. Прижимаюсь ближе к Чимину, чувствуя, как сильно бьётся его сердце. Прости, друг, но объятия и неумелые подбадривания — всё, чем я могу тебе помочь. — Ты не один, — тихо шепчу на ухо хёну, наклонившись к нему ближе. В ответ слышу лишь прерывистые вздохи и громкие всхлипы. Чимин не может успокоиться, а я ничего не могу сделать с этим. Замкнутый круг. — Слишком… Больно… — задыхаясь от слёз, произносит хён, сделав большую паузу между словами. — Выговорись, — советую я другу, немного ослабив объятия. — Тебе станет легче. Не обещаю, что сразу, но обязательно станет. Попробуй.       Послушав меня, хён глубоко вздохнул и, утерев слёзы, попытался начать говорить, что далось ему с большим трудом, потому как голос Чимина сильно дрожал, и мой друг не мог перестать плакать. — Понимаешь, Гук… — неуверенно начал хён. — Суан была для меня всем. Я любил её… И до сих пор люблю, несмотря на то, что мои чувства невзаимны… Когда мы были вместе… — на этом моменте Чимин снова всхлипнул, но попытался сразу успокоить себя, чтобы договорить начатое. Следующие слова дались моему другу особенно нелегко, это можно было понять по сильной дрожи в его голосе. — Когда мы были вместе я… Видел смысл в жизни. А сейчас… Нет отношений, нет и смысла. Гук, моя жизнь потеряла смысл. Мне больно… Слишком больно. Я не смогу… И дня прожить без Суан. Я… Я не могу. Я больше не вижу смысла в жизни… Мне очень плохо… Чонгук, я не хочу так. Я не хочу больше жить! Я хочу умереть!       Последнюю фразу хён уже не проговорил, а прокричал, после чего стал вырываться из моей хватки, но я не отпускал Чимина. Мне вдруг стало очень страшно. А если мой друг действительно покончит жизнь самоубийством? Я этого не вынесу.       Хён совершает жалкие попытки вырваться, что в итоге приводит нас обоих на пол, где борьба продолжается. Я сжимаю Чимина как можно крепче, он же в свою очередь громко кричит и пытается освободиться из моих рук. Ну уж нет, я не дам своему другу совершить суицид из-за какой-то девчонки. Она не достойна смерти хёна. — Хён, не надо этого делать! — я пытаюсь перекричать Чимина, что даётся мне с огромным трудом. — Нет другого выхода! — громко отвечает друг, ногтями вцепившись в мои запястья. — Чонгук, отпусти! Дай мне уйти!       Даже через ткань свитшота хёну удаётся больно расцарапать мне руки, но я терплю. Эта боль — ничто по сравнению с той, которую испытывает сейчас мой друг. — Нет, не отпущу! Я не позволю тебе умереть! — говорю я Чимину в надежде, что эти слова хоть немного вразумят его. — Не надо меня держать! Отпусти! — мой друг сменил ногти на кулаки и теперь больно бил меня по рукам. Это было ещё хуже, чем царапины, но через ткань одежды вполне терпимо. — Ты можешь бить сколько угодно, я не дам тебе убить себя!       Ещё в течение минуты хён старательно боролся со мной, но в конце концов поняв, что ничего не получится, крепко вцепился пальцами в мои расцарапанные и избитые до синяков руки и, опустив голову, горько заплакал. Я продолжаю удерживать Чимина со спины. — Я никому не нужен… — шёпотом произнёс мой друг, не переставая громко всхлипывать и жалобно стонать. — Ты мне нужен, — так же тихо отвечаю я хёну, крепче прижавшись к нему. Со стороны мои слова могли прозвучать как признание в любви, но это было далеко не оно. Я просто говорю как есть. Чимин действительно нужен мне. О таком верном друге, как он, можно только мечтать. Смерть этого человека стала бы для меня огромной потерей.

***

      Мне удалось остановить друга, не дать ему искромсать себе вены или совершить ещё что-то подобное, хоть это было и нелегко. Хён успокоился не сразу, он много плакал и кричал от разъедающей его изнутри боли, почти сорвав голос. Через бесконечные крики и всхлипы я смог почувствовать страдания Чимина и перенять их на себя. В итоге сегодня ночью я решил остаться с другом. Мне страшно оставлять его одного. Конечно, можно было позвонить другим парням и попросить их о помощи, но было уже достаточно позднее время, поэтому я решил действовать в одиночку.       Хён долго не мог уснуть. Слёзы и заболевшее от криков горло мешали ему это сделать. Я пытался успокоить Чимина разговорами о чём-то простом и незначительном, мы с ним долго вспоминали прошлое, как выступали на сцене, как записывали профессионально наши с парнями песни, сколько у нас было поклонников среди школьников, как усердно мы работали над хореографией и вокалом, стремясь к идеалу… Даже жаль, что мы перестали выступать на сцене. Сейчас больше внимания нужно уделять учёбе, нежели своим личным интересам, поскольку до выпускных экзаменов остаётся всё меньше и меньше времени.       Ещё мы с хёном вспоминали смешные моменты из прошлого, например как мы лазали по деревьям, когда были маленькими, как помогали Джину-хёну делать ремонт в его комнате около года назад, а Намджун-хён тогда случайно опрокинул банку с белой краской, и мы с парнями помимо ремонта занимались также и уборкой, как Хосок-хён пошёл в магазин и потерял все наши деньги… Впрочем, нет, тогда это было вовсе не смешно, но сейчас воспоминания кажутся столь забавными, что хочется повторить все эти ситуации ещё раз.       Я всеми силами старался помочь хёну забыть о Суан, Чимин всё ещё плакал, но уже не так горько, иногда его дрожащий голос сменялся на короткий, но весёлый смех. Мой друг изредка улыбался, глядя на меня, я в ответ тоже дарил ему тёплую улыбку и ласково гладил хёна по плечу. Небольшой опыт в подбадривании людей я всё-таки имею. Получил я его, когда у моей сестры были проблемы в средней школе, Лан не имела друзей и, в силу подросткового возраста и бушующих гормонов, очень сильно переживала из-за этого. Тогда я, как и сейчас, сидел рядом с сестрой, подбадривал её как мог и ласково гладил по плечу. Уходя из комнаты Лан, я всегда осторожно целовал её в щёку, таким образом успокаивая. Думаю, что с Чимином такого делать не стоит. Достаточно того, что я сделал.       Спустя какое-то количество времени хён всё-таки заснул. Сон — лучшее лекарство от всего. Я уверен, что уже утром Чимину станет легче.       Мне не хочется оставлять друга одного даже в комнате. Хоть хён и заснул, но мне всё равно страшно. Поставив телефон в беззвучный режим, я решаю написать смс Лан:       Лан-и, сегодня я остаюсь на ночь у Чимина. У него проблемы, я не могу оставить друга. Не волнуйся за меня и не звони до утра. Если прочитала — напиши ответное сообщение. Я всё объясню, когда вернусь. Извини, но тебе придётся утром идти до школы пешком. Ещё раз извини.       Отправив сообщение, я отложил телефон в сторону и, чтобы не терять время зря, решил заняться выполнением домашнего задания. Надеюсь, Чимин не будет против, если я воспользуюсь его учебниками, парой чистых листов и чёрной ручкой.       У меня, конечно, хорошая память, но не настолько, чтобы запоминать наизусть домашнее задание. Придется делать несколько номеров. Не страшно, учёба никогда не бывает лишней.       Через несколько минут Лан ответила на моё сообщение:       Хорошо. Ничего страшного, я пройдусь. Береги себя, оппа.       Волнуется за меня. Прости, сестрёнка, что заставляю тебя нервничать. Я и сам нехило поволновался этим вечером. Так страшно, как сегодня, мне ещё не было никогда.       Написав несколько строк домашнего задания, я оглядываюсь в сторону Чимина. Спит. Никогда раньше не замечал, как красиво хён выглядит во время сна, когда светлые пряди его волос падают на глаза, немного прикрывая их, губы изредка подрагивают, а грудь равномерно вздымается от каждого нового вдоха и выдоха. Невольно улыбаюсь глядя на друга. Хён такой чистый и невинный. Ну разве может такой милый с виду человек разбивать женские сердца?       Внезапно ловлю себя на мысли, что думаю совершенно не о том, о чём нужно. Стерев с лица улыбку, я возвращаюсь к выполнению домашнего задания. Очень сильно хочется спать, но нужно сделать хотя бы половину заданных на дом уроков. Я не должен уснуть…