Ведь это любовь

Город постепенно умирает с наступлением темноты. На улицах все реже мелькают силуэты людей. Или пусто только там, где находится моя персона? Счёт времени и ощущение происходящего успешно утеряны, и лишь остатки памяти переливаются янтарными каплями на дне бутылки, за горлышко которой мои пальцы держатся крепче, чем за здравый смысл когда-то. Если, конечно, это понятие знакомо хоть одной извилине в этой многострадальной, лохматой голове. Не удивлюсь, если ее содержимое стало больше похоже на серую, бесформенную массу, по консистенции больше напоминающую пюре. Проведя неизвестно сколько времени в себе, пытаясь собрать воедино несколько, вообще не подходящих друг другу по смыслу, слов, я, кажется, потерялся. Ни подъезды, ни уличные животные, которые, обычно, запоминаются гораздо ярче и отчётливее, даже отлаленно мне не знакомы. Допив паршивенький виски, отправляю стеклянную бутылку в полёт до стены ближайшего дома. Поток несвязанных мыслей прерывает вибрация в левом кармане нарочито рваных и местами протертых джинс. Ещё даже не достав мобильный, я точно знаю, чье имя увижу на дисплее. Ты звонишь мне снова и снова. Изо дня в день. Хочешь услышать мой убитый голос и понять, что все хорошо. Несмотря на дикое желание выбросить разрывающийся в, практически, немом крике, телефон, снимаю трубку. Беспокоишься, глупый. Не отрицай, это слышно. Все ещё не понимаю, на кой чёрт такому правильному, умному парню, сдался пьяница и наркоман. Где-то на переферии сознания правильный ответ срывается с цепи, рвётся наружу. Бредовый, нелепый, приторно-сладкий. И от этого тщательно скрываемый, запертый в клетке. Ведь это.. В голове мелькает больше тысячи кадров в секунду, напоминая о куче однотипных, фактически идентичных ситуаций, произошедших в моей жизни. Десятки разных, но выглядящих так одинаково, людей. Знакомые, так быстро приписавших себе гордое звание друзей, и так же быстро пропавших. Жалкие в своём придуманном мирке барыги, гордо назвавшие себя диллерами. Недалекие кавалеры тех безликих девиц, странно напоминающие друг друга. Машины, несущиеся по дороге на всех скоростях. Новые и новые разборки с представителями закона, так любезно изгадившими столько веселья. И последние, так быстро отрезвляющие, и заставляющие голову разрываться от боли ещё сильнее. Я десятки, нет, сотни раз обещал тебе бросить. И каждый из них ты верил. Наивно и по-детски. Верил в мои слова, в мою волю, в меня. И я, чёрт возьми, брошу. Не сегодня, не завтра и даже не через год. Но ради тебя, ради чертового Ремуса Люпина, я брошу. Почему? Не знаю. Это кажется так правильно. Ведь это.. Твои руки такие холодные. Даже не верится, что именно эти руки столько раз вытаскивали меня с того света. Твои пальцы в моих ладонях. Огонь и лёд. Руки, словно путы. Кажется, они вот-вот растаят. Кажется, что они, как и ты, вот-вот исчезнут. И в память о всем нашем общем безумии останутся только размытый контур навесного замка за ухом, да пепел, в котором измазаны мои кисти. Не хочу. Я, мать вашу, не хочу терять тебя! В отчаянных попытках запомнить, раствориться, тянусь за очередным поцелуем к твоим губам. Наши поцелуи опьяняют меня. И головная боль сходит на нет, когда я прохожусь кончиками пальцев по худой спине, едва касаясь выступающих позвонков, которые испещрены тонкими белесыми полосами шрамов. Как я попал сюда? Снова завалился в состоянии, в котором и двух слов связать не могу? Снова потребовал тепла и объятий? Прости, снова не сдержался. Потерял себя. А найти на дне пустого, грязного сосуда частицы души можешь только ты. "Во что ты превратился, Сириус Блэк? В глупую, романтичную девицу." - проносится в мыслях, когда моя голова снова лежит на твоём плече, а взгляд упирается в потолок, так некстати закрывающий небо. Тихо вздыхаю, прикрывая глаза и утыкаясь носом тебе куда-то в ключицу. Почему я снова пришёл сюда? Это невозможно глупо и предсказуемо. Ведь это.. Очередная ночь в твоей постели, в твоих руках. Я снова проснулся тогда, когда начинает светать. Ну и помотал ты меня, Лунатик. На наших телах снова огромное количество засосов, синяков и даже ссадин. Завтра ты будешь извиняться передо мной за каждую из них, и будешь отчитывать за то, что пришёл никакой. А сейчас, пока солнце еще не взошло, можно просто лежать, и наслаждаться. Что я чувствую к тебе, чертов мистер-я-помогу-тебе-чего-бы-мне-это-не-стоило Ремус Люпин? Каждый твой вдох кричит об этом. Каждый твой выдох тихо и монотонно шепчет это, как мантру. Ведь это.. Каким-то очередным, холодным утром, я стою на светлой, ещё не залитой солнечным светом, кухне. Трясущиеся руки с трудом удерживают стеклянный стакан с жидкостью без вкуса, цвета и запаха. Очередная паническая атака не прошла стороной. Не будить же мне тебя, такого спокойного и удивительно прекрасного. В попытке отойти от кухонного стола, ловлю помутнение в глазах, и, чтоб не упасть, наклоняюсь, роняя голову на руки. Чёрт его знает, сколько я так стоял. Может, пару секунд, а может, что вероятнее всего, несколько минут. Вся жизнь успела пронестись перед глазами. От увлекательного процесса самокопания меня отвлекают холодные руки, так неловко и неуверенно обнимающие меня со спины. Тихие, понимающие объятия. Большой палец по моей ключице, успокаивающе-щекотно. Молчаливые поцелуи в загривок, отдающие покалыванием куда-то под ребра. Все это кричит, нет, вопит подходящие слова. Ведь это.. Красный свет, так мягко устилающий большую комнату. Громкая, хаотично-беспорядочная музыка, так раздражающая воспаленный мозг. Оценив тело очередной силиконовой куклы, я направился к тому парню, в, кажется, синей футболке. По-моему, это именно он выдал моим знакомым те пакетики. Мне кажется, что это все - неотъемлемая часть меня. И, если так ещё можно выразиться, моей личности. Подавленной веществами и окружением. В полутьме чужой ванной комнаты ее тело выглядит не так горячо, как несколькими минутами ранее, в свете красных ламп. Эта девушка, определённо, неадекватна сейчас. И ее кукольное, идеальное лицо не обременено тяжёлыми мыслями. Эти пухлые губы не хочется целовать, поэтому просто разворачиваю ее к себе задом и достаю из кармана презерватив. Опять просыпаюсь в твоей постели. В этот раз мой покой нарушает твой крик. Это не голос тихого Реми, который уже больше года зализывает мои раны. Это рев раненого в спину зверя. И я знаю, что произошло. Ты - чертов собственник, который не замечает засосов и царапин на моём теле. Но замечает новые и новые имена в списке контактов моего мобильного. Снова рычишь, так по-волчьи. Да, если ты и похож на животное, то ты - волк. Ты повторяешь уже сотый раз одни и те же вещи: о том, что я могу словить какую-то болезнь, и о том, что это добром не кончится, и что я - слепой дурак. Спустя несколько минут, наш конфликт переместился на кухню. Полем боя стала вся квартира, и моя цель - добраться до тебя раньше, чем какой-нибудь бокал разлетится на тысячи осколков, достигнув моей головы. Добрый и понимающий Реми, кто бы мог подумать, что ты за считанные секунды разнесешь у меня на глазах всю квартиру? Передвигаться становится трудней из-за перевернутых кресел, стола и вороха другой мебели. В конечном счёте я, все-таки, шаткой походкой подхожу к тебе, обнимая за плечи и выдавливая из себя жалкое, едва слышное: "прости", на которое и не способен по сути. И ты прощаешь. Снова. Руки на моей талии тихо лепечут. Но я затыкаю эти голоса грубым поцелуем, который заполняет все мои мысли. Ведь это.. Чертов седьмой раз пытаюсь убежать от себя. Новый город - новая жизнь. Ведь так? Ты выехал сюда, и я знаю это. Поэтому возвращаюсь назад. О чем я только думаю? Потратить деньги на билет, чтоб через несколько часов вернуться назад. И ты снова следуешь за мной, зная все на перёд. Переживаешь, глупый. Выбежав из самолёта в родном Лондоне, мчусь в тот дом. Туда, где мысли обретают покой. Ты, когда-то найдя меня в отключке перед своей дверью, вручил мне вторую пару ключей, зная, что еще не раз сюда вернусь. Не желающими слушаться руками пытаюсь вставить замок в скважину, и, когда дверь наконец открыта, захожу.Все привычно. Все как и всегда. Только я тут один. Негнущимися ногами иду в гостиную, где засыпаю, не дойдя пары шагов до дивана. Скоро ты приедешь, и будешь материть меня за то, что не попытался даже снять обувь, не говоря уже о неизменной куртке. Этой ночью я снова проснулся в твоей постели. Так привычно-правильно видеть тебя спящим. Но твое лицо не выражает спокойствия, как обычно. Между сведенными бровями засела глубокая морщина, а весь общий вид показывает серьёзность и обеспокоенность. Что тебе снится, Ремус Люпин? Что тебя так волнует? Не удержавшись, провожу кончиками пальцев по твоей коже: оглаживая подбородок, спускаясь вниз, по шее, и едва надавливая на кадык. Ты потрясающий. И все происходит так, словно это-обыденность. Ведь это.. Я снова не знаю, кто эти люди. Да и сейчас, по сути, как-то плевать. Лишь бы остаться в одиночестве. Лишь бы не дать слабину. Выбежав из квартиры, несусь вверх по лестнице. Чёрт его знает, откуда у меня силы на что-либо. Чёрт его знает, что я снова принял. Но сейчас в мыслях лишь дикое, пьянящее желание закончить эту жалкую жизнь. Но будет ли это выходом? Нет. Но он мне и не нужен. Все, что меня останавливает - практически такое же мощное, ломающее изнутри желание увидеть тебя. Даже словив херов трип, я думаю о тебе. Не имею понятия, какой это этаж. Но нет сил даже пошевелить пальцем. Так холодно и больно. И все, чем заполнено утихающее сознание - это ты. Не Джеймс, из-за которого я и превратился в это дерьмо. Не Питер, который подтолкнул ко всему этому. А ты. Чувствуя, как горячие слёзы обжигают щеки, пытаюсь достать из кармана пачку сигарет. Но, в конечном счёте, она выпадает из рук. Громко чертыхнувшись, опускаю голову на руки. Кажется, я засыпаю. Так холодно и мерзко, и все, что я вижу в темноте перед закрытыми глазами - ты. Ведь это.. Холодный зимний вечер. Небо, устилающее дороги слоем непорочно-белого снега, который хрустит и скулит под подошвой ботинок. За шиворот кожаной куртки неприятно задувает леденящий ветер, создавая другую зиму. Внутри. Заходя за очередное серое здание, снова не знаю, где я нахожусь. Шея неприятно саднит. Подняв руку и коснувшись беспокоевшего участка кожи, осознаю, что девушка, которая всего час назад так громко стонала подо мной, была особо активна. В глазах все плывет и появляется навязчивый страх. Страх остаться одному. Мимо проходят люди. И в каждом из них я вижу мнимую опасность. Чёрт, кажется ещё не отпустило. Свалившись вниз прямо там, где стою, ведь сил фактически не осталось, обнимаю колени руками. Опустив на них голову, стараюсь забыть. Забыть абсолютно все. И снова перед глазами чёрт знает какой раз проносится последний год жизни: вот, Джеймс кидает в меня мои вещи, и говорит убираться, а ведь это его прследний день перед свадьбой, а вот я покупаю у какого-то тощего подростка марки, теперь я уже в тихих объятьях Ремуса. Нет, не так. Реми. Поток из миллиона мыслей одурманенного сознания прерывает вибрация телефона. Достав его из кармана, не замечаю, как на губах появляется нетрезвая, но искренняя улыбка. Взяв себя в руки, и вдохнув полной грудью, беру трубку. - Алло, Реми. Я тебя люблю, - выдаю прежде, чем ты успеваешь мне что-то сказать. - Скоро буду. И я слышу. Слышу, как ты улыбаешься мне в трубку. Каким же я был слепым дураком, не замечая очевидного. Ты, кажется, об этом говорил. И я хочу об этом говорить. Бесконечно говорить. Нет, кричать. Об этом теплом, всепоглащающем и заполняющем до краев чувстве. Ведь это любовь.