***
Прямо сейчас на шее Чонгука должен висеть не на шутку бесячий хён, но, по какой-то страннейшей причине, он там не висит, и ему одиноко. И, кажется, дело не в нехватке внимания, ведь Сокджин погладил его по макушке уже, наверное, десять раз, а Тэхён неоднократно сжал в объятьях. Ему вдруг знобко и чего-то не хватает — и это слишком непривычно. Поэтому Чонгук начинает поиски Чимина, вооружившись камерой для съёмок бомбочки (потому что не может отправиться на разведки без видимой на то причины). Чимин оказывается в комнате ожидания: сидит в углу, приложившись к бутылке с водой и смотря перед собой расфокусировано. Совсем на него не похоже. Как правило, когда Чимин не лип к Чонгуку, он дурел с Хосоком. — О, это же Чиминни, — дразнит Чонгук, и Чимин принуждённо улыбается в камеру. — Ты, сопля, — посмеивается он и отталкивает камеру в сторону. — Я хён тебе, вообще-то. Им не в новинку так подтрунивать друг друга, только на этот раз Чимин не подпрыгивает с места, чтобы схватить Чонгука за шею и взъерошить волосы. Наоборот, он сидит на месте и напряжённо улыбается, говоря банальности для фанатов, и Чонгук с неспокойной душой идёт искать другого мембера для съёмки.***
Не успевает Чимин забраться в фургон, Чонгук штурмует место рядом. Обычно он не садится с Чимином после выступлений, потому что нервный, потный, изнурённый и не в настроении для его баловства, но сегодня Чимин тише воды, ниже травы, а Чонгук хочет разыскать корень всех зол (может, он немного переживает и злится, потому что у Чимина что-то на уме, и он не делится этим с ним). Чимин обычно захлёбывается от восторга, ведь, если Чонгук садится рядом, значит по уши влюблён в него, и, как ребёнок, запрыгивает к нему на колени, но сейчас он, вперившись взглядом в окно, и бровью не ведёт. Тэхён, нахмурив брови, толкает Чонгука локтем под рёбра и кивает на Чимина. Чонгук пожимает плечами и тычет Чимина в плечо. — Чимин-хён? — уважительно начинает он, что редкое явление, и Чимин, обернувшись, смотрит вопросительно. — Что? — Ты в порядке? — остальные участники с опаской поглядывают на Чимина. Чимин хлопает глазами. — Ну да. Просто… устал? Участники расслабляются и начинают перекидываться словами. Они понимают. У всех были дни, когда хотелось побыть одному. Но Чимин всегда подпускал Чонгука к себе, как бы сильно ни хотел побыть один. Теперь же он ограждается и от Чонгука, отчего он чувствует внутри пустоту.***
Когда они возвращаются в общежитие, Сокджин добродушно пускает Чимина в душ первым. Он благодарно улыбается и шаркает в ванную, напевая себе под нос. Сокджин, судя по всему, ничего странного не замечает и улыбается, когда Чимин выходит и направляется к Хосоку, что подозвал его. Но Чонгук всем нутром чувствует, что что-то не так. Потому что Чимин никогда не напевает себе под нос. Он всегда громко поёт.***
Когда Чимин забирается в свою койку, Чонгук лезет следом и тычется носом в его шею. От Чимина пахнет гелем для душа. И Чимином. Чонгук вдыхает глубже. Он и не замечал до этого, что у Чимина есть собственный запах. — Что ты делаешь? — устало хрипит Чимин. Чонгук ёрзает ближе и обнимает его. — Хён, всё хорошо? Никак, грустишь. Чимин хмыкает и отодвигается. Чонгук цепенеет от удивления, потому что кто-кто его может отшить, но не Чимин же. — Всё хорошо. Иди развлекайся с Тэхёном, а я устал. Чонгук глупо хлопает глазами. Он потерянно садится и скидывает ноги с кровати. Может, и правда, следует пойти к Тэхёну поговорить. Подойдя к двери, он оборачивается. — Хён, — зовёт он. Чимин лишь шуршит простынями в ответ. — Ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать? Как и я тебе? Чонгук выходит из комнаты, не дождавшись ответа. Должно быть, Чимин, и правда, сильно измучился, раз заснул так быстро.***
— Чимин-хён сам не свой, — сообщает Чонгук Тэхёну, что, нахмурив брови, внимательно смотрит на него. — Такой тихий и, ну… не… того-этого… со мной. — Например? — спрашивает Тэхён, и Чонгук стонет. — Ну, понимаешь! Например… — он обхватывает руку Тэхёна и жмётся к нему. — А-а, — тянет Тэхён. — И что? Чонгук раздражённо зыркает на него. — А то, что сейчас он так не делает. Ну не странно ли? Тэхён пожимает плечами. — Ну, а что тебя не устраивает? Тебе же не нравится, когда он лезет. — Нет! — твёрдо говорит он. — Просто… Не то чтобы мне не нравится… — Тэхён сконфуженно на него смотрит, и это как никогда выводит Чонгука из себя. — Просто… ну… Раньше же его это не останавливало? — жалко заканчивает он и оседает, когда Тэхён вместо того, чтобы по-дружески дать совет, глупо смотрит на него. — Может поговоришь с ним? — говорит Намджун, когда Чонгук обращается к нему с той же проблемой. Чонгук злобно бурчит, что от хёнов нет никакой пользы.***
Но этой же ночью Чонгук снова оккупирует чужую постель. Чимин и ухом не ведёт, когда в изгиб его шеи опускается чужая голова. — У тебя… дома случилось что? — нерешительно спрашивает Чонгук. Чимин хмыкает. — Да нет, — Чонгук кусает губы, не зная, как вести себя с Чимином, что совсем не похож на обычного себя. — Что-то… случилось? — делает очередную попытку Чонгук, и на этот раз Чимин смеётся. Не заливисто и лучисто, а натянуто, как вчера и сегодня. Его смех пропитан желчностью, так, что сердце сжимается. — Может, — говорит Чимин. — Может, кое-что и случилось. Может, это «кое-что» длилось слишком долго, но никто ничего не замечал. Забавно, что ты только сейчас заметил, а, Чонгуки? — когда-то забавное прозвище кажется насмешкой. Чонгук сбит с толку и немного ужален. Может, его вежливости и душевной тонкости стоит пожелать лучшего, но он хотя бы пытается. — Хён… — произносит Чонгук, садясь. Чимин отодвигается дальше. — Только не надо делать вид, что тебе не всё равно. Просто иди. — Хён, мне не всё равно. Почему я, по-твоему, продолжаю допытываться? — сейчас Чонгук немного зол, потому что он пытается понять Чимина, но тот слишком сложный. — Нет, тебе плевать на самом деле, — говорит Чимин. — Если бы не было, ты бы понял, что не так, но загвоздка в том, что тебе всё равно. И, если ты не поймёшь сейчас, то и никогда не поймёшь. В комнате повисает тишина, и Чонгук настолько потерян, что не знает, что делать и говорить. Сердце кровью обливается, но он не хочет, чтобы Чимину стало ещё хуже. Чимин, вздохнув, садится рядом. Кровать слишком мала для двоих, поэтому их плечи соприкасаются. Даже в профиль Чимин ужасно усталый. Может, виноваты все бантаны, что довели Чимина до такого. — Чонгук, я устал, — говорит Чимин, и в его голосе больше нет желчности, только смирение. Чонгук не знает, что из этого хуже. — Я устал, но так нельзя. Нет времени быть уставшим, у нас ведь фанаты, тренировки, выступления. Я понимаю, что снова должен стать прежним Чимином, кем бы Чимин сейчас ни был. Чимин переводит взгляд на Чонгука. — И я понимаю, что ты хочешь, чтобы всё вернулось в круги своя, чтобы я прыгал вокруг тебя, как собачка, и пытался поцеловать, а ты меня отталкивал, и так и будет, — кажется, что Чимин пытается убедить в своих словах не Чонгука, а самого себя. — Я стану прежним. Так что, просто… — Чимин смолкает и опускает взгляд. — Так что просто позволь мне немного побыть уставшим, ладно? Чонгук не может найти ни слов, ни мужества посмотреть Чимину в глаза, и выходит из комнаты. Он слишком эгоист. Слишком пренебрегал улыбками Чимина, объятьями Чимина, заботой Чимина и никогда не задумывался о его чувствах. Чонгук с терзающими душу чувствами ложится в постель.***
Следующим днём Чимин даже не пытается скрыть что-либо от остальных. В машине, комнате ожидания, за кулисами — везде, где нет камер, он совершенно безразличен. На камеру он снова становится задорным, но намного сдержаннее прежнего: не чешет языком по поводу и без, и его энергичность сводится к минимуму. Чонгук наблюдает за тем, как Тэхён безрезультатно пытается растормошить Чимина. Тот время от времени кротко улыбается ему, но не более того. Тэхён оставляет его в покое, лишь когда его зовут подправить макияж, и Чонгук подкрадывается к нему. — Может, лучше бы ты дал ему побыть одному? — спрашивает он, и Тэхён с недоумением смотрит на Чонгука. — Да все же знают, что Чимин терпеть не может, когда его оставляют одного или игнорят, — на его растерянный взгляд Тэхён цокает языком и игриво тычет Чонгука в щёку. — Ты вообще хоть что-нибудь о Чимине знаешь? Забота — это всё для него. Забавно, что ты только сейчас заметил, а, Чонгуки? Чонгук оглядывается на Чимина, что, положив голову в руки, пытается немного вздремнуть. Сегодня ночью он попытается ещё раз.***
— Своей кровати нет? — вздыхает Чимин, но пододвигается, когда Чонгук приподнимает одеяло. — Хён. Чимин вздыхает снова. — У меня нет желания очередной раз разговаривать с тобой об этом. — Я не хочу говорить. Я хочу, чтобы говорил ты. Чтобы ты доверился мне, — Чимин не отвечает, и Чонгук, закусив губу, теребит одеяло. Ему подобные вещи с трудом даются, но это Чимин, а он хочет всё исправить. — А это что-то новенькое, — говорит Чимин через некоторое время, и Чонгук поворачивается к нему. Тот, находясь лишь в дюйме от него, смотрит глаза в глаза, а затем переводит взгляд на потолок. — Это первый раз, когда ты хочешь, чтобы я говорил. Чонгук хмурится. — О чём ты? — Это первый раз, когда ты хочешь, чтобы я говорил, а не заткнулся и свалил. — Это… это же просто в шутку, хён. Прикольный фансервис для фанатов, вот и всё. — А, так вот, что это. Просто шутка, — сдавленно говорит Чимин. — Вот, что это такое. Что я такое. Шутка. Предмет насмешек в группе. — Хён, это… — Чонгук, я не такой сильный, как ты думаешь, — голос Чимина дрожит. — Я чувствую обиду и боль, но какое значение это имеет? Ведь всё это просто шутка. Чонгука совесть терзает изнутри. — Хён, я… — Как думаешь, каково это, когда тебя отшивают? — вдруг сухо и без дрожи спрашивает Чимин, и у Чонгука кровь стынет в жилах. В памяти всплывают незваные воспоминания, как он отталкивает Чимина от себя. — Убирайся, — говорит Чимин, отворачиваясь от него. — Просто… убирайся.***
Когда Чонгук заходит в комнату для тренировок, в которой он, наконец-то, будет проводить по шестнадцать часов в день, он нервничает. Ему говорят, что он непременно дебютирует, ведь он поёт, танцует и читает рэп. Компания счастлива, что он выбрал именно их, так что ему не стоит ни о чём волноваться. Но Чонгук ещё даже не подросток. Он мелкий, тощий и на щеке у него три прыща. А ещё он ужасно робкий, стеснительный и понятия не имеет, как подать себя. — Привет, — мямлит он стажёрам постарше, любопытно разглядывающим его. Чонгук неловко мнётся на месте. — Добро пожаловать! Я Чимин! — перед ним появляется парень в кепке и с очаровательной улыбкой от уха до уха. — Чонгук, — робко говорит он. — Рад знакомству. Чимин берёт Чонгука в охапку рукой. — Будем друзьями, да? — Да, — говорит Чонгук, и грудь переполняет тепло.***
Чонгук не знает, когда от объятий Чимина стал чувствовать не взаимопомощь и поддержку, а бабочки в животе и горящее огнём лицо. Чимин подходит и обнимает за плечи, и Чонгук переводит на него взгляд. Было бы неплохо поцеловать Чимина, думает Чонгук, глядя на его пухлые губы. Когда он осознаёт, о чём только что подумал, выскальзывает из-под руки Чимина как можно аккуратнее. Чимин хлопает глазами, и Чонгук натягивает улыбку на лицо. — Давай попробуем это движение ещё раз, — говорит он, пытаясь игнорировать мечущееся по груди и бьющееся по рёбрам, как бас, что Юнги создаёт к своим песням, сердце.***
— Не знаешь, почему Чимин-хён так странно себя ведёт? — спрашивает Чонгук Хосока. У них сейчас выходной, а Чимин в ванной. Хосок вглядывается в его лицо некоторое время. — Он рассказал мне всё, — говорит он в конце концов. — Но он не хочет ничьей помощи, — Хосок мотает головой. — Сказал, чтобы я не вмешивался. Он хочет сам во всём разобраться. Чонгук чувствует раздражение и ревность от того, что Чимин доверился Хосоку, а не ему. Хосок поднимает бровь. — Почему ты так волнуешься? Разве ты не недолюбливаешь Чимина? — Нет. Почему все так думают? Хосок пожимает плечами. — Даже не знаю. Может потому, что наш макнэ постоянно ставит его последним по рейтингу, пропускает мимо ушей его слова, отталкивает, когда он обнимает. Я могу так до бесконечности перечислять. — Это на камеру, — уверяет Чонгук. — Я просто… Просто… Шучу. Чонгук замолкает, и Хосок прищуривается. — Слушай, шкет, — снисходительно говорит он, садясь рядом. Чонгук поднимает на него взгляд. — Ты только взрослеешь, — Хосок мягко проводит пальцами по его волосам, — и не знаешь, чего хочешь. Ты всё ещё пытаешься найти свою зону комфорта. Но это вовсе не значит, что ты должен отталкивать его, — Чонгук, кажется, понимает, о чём говорит Хосок, но не озвучивает этого вслух. — И, судя по тому, как ты зациклен на этом, думаю, теперь ты понимаешь, чего хочешь. Чего Чонгук хочет? Чтобы рука на плечах была чем-то большим, чем просто дружественным жестом. Губы, которые произносили его имя так дерзко, что Чонгук хотел поцеловать их ещё с четырнадцати лет, будучи, скорее, ещё ребёнком, а не подростком. Парня, которого Чонгук всё ранил и ранил, потому что не хватало смелости сделать то, что хотелось на самом деле. Чонгук делает глубокий, дрожащий вдох, и Хосок, улыбнувшись, хлопает его по спине. — Вот и молодчина.***
Этой ночью Чонгук не забирается под одеяло к Чимину. Он выдёргивает Чимина из его кровати и укладывает в свою. Чимин сильно не сопротивляется, просто идёт, куда Чонгук тащит. — Не нужно быть таким милым со мной, — бормочет он в шею Чонгука. — Сказал же, скоро всё вернётся в свою колею. — Но пока я не пойму, как загладить свою вину, это ничего не исправит, ведь так? — Чимин молчит после его слов. — Хён, ты мне нравишься, — говорит он в волосы Чимина. — Очень сильно. — Чонгук, не ври, — устало говорит Чимин. — Разве не меня ты недолюбливаешь больше всех в группе? — он хмыкает. — Забавно, ведь ни для кого не секрет, что мне ты нравишься больше всех. — Ты мне тоже нравишься, — говорит Чонгук. — Всегда нравился. С тех самых пор, как ты подошёл ко мне тогда в комнате для тренировок. Чимин фыркает. — Я подошёл к тебе только потому, что ты был такой мелкий и неловкий и смотрел по сторонам, как потерянный. Чонгук улыбается. — Так и было. Просто… я не был уверен, чего хочу. Некоторое время Чимин не роняет ни слова. — Ты юный, Чонгук-а, и ещё сможешь осуществить всё, что тебе хочется. — Даже если мне хочется поцеловать тебя? Повисает минутное молчание, и Чимин начинает дрожать. — Чонгук, не надо. — Не надо — что? — Не надо… делать это через силу. Ты можешь ляпнуть, не подумав, а мне потом приходится… — Хён. — Чонгук, — отчаянно произносит Чимин. — Сначала ты говоришь, что я милый, а потом ставишь последним в рейтинге, потому что я не твой тип. Во время музыкальных шоу ты обнимаешь меня со спины, а, когда обнимаю тебя я, отталкиваешь. Я не могу так, Чонгук. Я не такой сильный, чтобы… Голос Чимина дрожит сильнее, чем он сам, и у Чонгука паршиво на душе из-за того, что он довёл до такого Чимина, самого лучистого человека. Но это и его шанс всё исправить. — Чимин-хён, — мягко и медленно говорит он, прижимая Чимина ближе. — Ты мне очень, очень нравишься, — Чимин покрывается мурашками, но не отстраняется, и Чонгук прижимается губами к его лбу. — Ты знал, что я тебя с четырнадцати лет поцеловать хочу? Чимин всхлипывает, и Чонгук наклоняется и целует в губы. По позвоночнику Чонгука пробегаются мурашки от хныканья Чимина, и, когда он отстраняется, Чимин, весь пылающий, медленно хлопает глазами. — Всё словно сон. Чонгук, как никогда смелый, смеётся и переплетает их пальцы. — Тогда, тебе никогда не придётся просыпаться.***
— А-а… Будь я девушкой, встречался бы с Чимином-хёном, — робко говорит Чонгук и тут же передаёт микрофон следующему участнику. По счастливому случаю, микрофон переходит к Чимину. — Впервые такое слышу, — посмеивается он, и Чонгук наигранно хмурится. После танцевальной практики, Чонгук обнимает Чимина со спины и озорно кусает за ухо. — Я бы и парнем с тобой встречался, — довольно тянет он. Чимин краснеет до ушей и пытается вырваться. — Здоровее будешь.