Мы были всего лишь подростками, Ханна.
Прости меня, я тебя прошу. Мы были всего лишь подростками, которые всё никак не могли разобраться в себе, тонули в этом омуте, орали, просили помочь, чтобы услышать от людей, — блядских людей, – насмешки. Такая уж судьба подростков, Ханна. Такая уж наша судьба, моя дорогая. Он — чёртов Клэй Дженсен, пытающийся стереть, содрать с себя собственное имя и фамилию, собственную душу и сердце, чувствующий, как пульсирующий орган бьётся о кости, чувствуя, как медленно распадается на миллионы атомов, чувствуя, как рушится, рассыпается его тело, любил. Господи, почему ты не спас её, почему похоронил заживо? Потому что, душа той маленькой, беззащитной, чёртовой девочки была жива. Она ещё дышала, любила, а вы, чёртовы поломанные психи, люди, заперли её в гроб, убили, сломали окончательно.Спаси меня, Ханна, прошу. Забери к себе, молю. Я больше так не могу. Без тебя уже никуда, слышишь? Без тебя жить не могу, видишь? До чего же ты меня довела, К чему же ты себя привела. Неужели это и есть любовь? Так, где же хэппи-энд мой? В твоём гробу? Ханна, не это ли проклятьем звется?
Он долго кричал, голос охрип окончательно, а связки, кажется, были навсегда порваны. Так любить он, кажется, не мог, но как вышло, что внезапно дышать без Ханны Бейкер стало так сложно, словно нужно было убить собственную мать? Она - очередная падающая звезда, очередная жертва звездопада, который разбивает, рушит. Ханна, где же ты? Ему так плохо без тебя, кажется, уже и жить не может. И в голову. Внезапно. Мысль. Ему. Пришла. „Я тебя люблю, Ханна”, – открытием стал весь этот мир, когда он понял, насколько же сильно он любил. Такая боль пронзила сердце, куда уж больше. Вернись, Ханна. Я люблю тебя, Ханна. Убей меня за это, я недостоин этого.