***
Комната, которую сдавала тетка попрошайки, оказалась весьма приличной. Хозяйка дома держит свою закусочную во второй части здания и умудряется это делать так, что шум и запах не тревожат постояльцев этого места. Удивительно то, что при такой тетке этот мальчишка слоняется в такой компании. Мальчишку, кстати, зовут Юнхо. Это новый гость дома понял по разговору между родственниками. Первым, что сделала хозяйка, когда Юнхо вошел в дом - схватила за ухо и отправила его на кухню, помогать готовить, а уже потом занялась новым постояльцем. Одним из его условий при заселении было то, что ему позволят привезти в дом пианино. Женщина долго пыталась выяснить насколько этот инструмент большой, ибо слышать и видеть его воочию разные вещи, а ей этого так и не довелось. Когда грузчики привезли к дому инструмент и стали выгружать это чудо техники, то бедная женщина схватилась за сердце, но как только сокровище постояльца заняло свое место в его комнате, госпожа Ким успокоилась. Стоит рассказать и о новом постояльце. Этот статный молодой господин действительно не местный. Его родители задолго до Корейской войны уехали в Японию, где отец сколотил неплохое состояние и даже не вспоминал о родном доме. А вот Шим Чанмин, его сын, будучи натурой творческой заинтересовался своими корнями. Получив музыкальное образование, он решил посвятить свою жизнь музыке и преподаванию. Вольным ветром в поле его не назовешь, но и ему нужен глоток свежего воздуха после долгого застоя в творчестве. Сюда он приехал писать новое произведение.***
— Он вчера снова вечером играл на своем инструменте, — делится своими впечатлениями Юнхо. — Это было нечто тревожное, словно на корабль обрушился шторм, — облокотился плечом о дерево. — Ты слишком много времени уделяешь этой музыке, — пренебрежительно отзывается его собеседник, один из тех, кто тогда на пристани встречал пассажиров. — Лучше бы посидел с нами. — Я вижусь с вами каждый день, — закатывает рукава пожелтевшей от носки рубахи. Разговор двух парней прерывает открывший окно гость, он выглядывает и жестом подзывает к себе мальчишку. Юнхо машет рукой в знак прощания своему другу и подбегает к окну. — Продуктовая лавка здесь далеко? — спрашивает Чанмин. — Недалеко, господин, — мотает головой. — Вам что-то нужно? — Покажешь дорогу? — накидывает на плечи белую рубашку. — Конечно, — кивает. — Я сейчас, — он закрывает окно. Еще ночью на землю тонким слоем лег снег, сейчас мало что от него осталось, лишь слякоть. Юнхо забегает в дом и подхватывает с вешалки свое старое пальто. На обратном пути, в прихожей, он сталкивается с Чанмином. На нем черное пальто до колена, того же цвета брюки и отчищенные до блеска туфли. Черные пряди волос причудливо вьются на концах, а челку он уложил на бок. Всегда серьезный и собранный. Есть в нем особый шарм, который притягивал к себе внимание. В этом себе Юнхо мог признаться точно. — Добрый день, — Чанмин нарушает молчание первым, желая отвлечь мальчишку от такого пристального рассматривания. — Ага, — улыбается. —Зачем Вам в лавку? — заинтересованно заглядывает мужчине в глаза. — Пошли-пошли, — Чанмин хлопает парня по руке и подталкивает Юнхо к выходу. — Мне вот интересно, что Вы вчера играли вечером? — Юнхо смотрит себе под ноги и громко шаркает старыми башмаками. — Это было произведение Шопена, — спокойно отвечает Чанмин. Он старается идти чуть позади парня, чтобы избежать порции свежей грязи на свою чистую обувь. — Никогда о нем не слышал, — засовывает руки в карманы пальто. — Но это было красиво. Только почему все песни, что Вы играете, без слов? — Они здесь ни к чему. Ведь ты смог понять суть вчерашнего произведения без них. Музыка и без слов может сказать многое, — они переходят дорогу и наконец-то приходят к продуктовой лавке. — Это звучит очень сложно и непонятно, — чешет затылок. Чанмин лишь смеется в ответ, а затем отвлекается на предлагаемый продавцом товар.***
— Я попросил помочь занести вещи, а не ползать по полкам, — ворчит мужчина и снимает свое пальто. — Я только глазами, — говорит младший и тут же берет в руки причудливую статуэтку слона. — Хм, —хмыкает старший и забирает из рук парня статуэтку. — У вас много книг, — он смотрит на внушительную стопку книг, а затем берет верхнюю и пытается прочитать название. — Вер .. вер ... — Ты не умеешь читать? — Чанмин подходит ближе и читает название. — Верность. — Нет, чтение я так и не освоил, — мотает головой и скорее откладывает книгу. — Лучше сыграйте что-нибудь, — Юнхо неуклюже приоткрывает крышку инструмента и пальцами касается клавиш. По комнате тут же разносится низкий короткий звук. — Не трогай, — Чанмин садится на стул. — Слушай внимательно. — Шим касается клавиш, начиная играть новую для парня мелодию. Юнхо восхищенно вздыхает, наблюдая за тем, как ловко и быстро длинные пальцы касаются клавиш.***
— На яркой .. — парень запинается, судорожно пытается вспомнить, как же читается следующая буква, тяжело вздыхает и продолжает, — пестроте ... цветов, две бабочки .. всегда вдвоем, — хмурится. — Средь зелени плакучих ив, — заерзал по полу и подбородком уткнулся в стол, теряется в собственных мыслях, а потом, как ни в чем не бывало продолжает, — две и-во-лги всегда вдвоем. Жи-вое все всегда вдвоем, лишь я на свете оди-нок. — удивленно вздергивает к верху брови и переворачивает страницу книги. — Почему так мало? Ведь можно было поступить экономнее и напечатать несколько столбиков на одной странице. — Видимо редактор решил подчеркнуть индивидуальность каждого стихотворения. —Чанмин отвлекся от созерцания пейзажа за окном и повернулся к парню. — О чем стихотворение? — с того дня, когда Юнхо признался в том, что не умеет читать, прошло чуть больше месяца. За это время мужчина помог парню освоить алфавит и постепенно развивал его навыки чтения. С чего вдруг такая щедрость? Зимой не пишутся шедевры. По правде говоря, в такую слякоть ничего не пишется. Он с надеждой ждал весну и пытался скоротать время. — Автору одиноко и он жалуется на то, что везде видит парочки, — улыбается. — Это проще пареной репы. — Ты считаешь, что признаться в том, что тебе одиноко, плохо? — слегка хмурится. — Нет, это не плохо. Просто, для некоторых это становится поводом пойти ко дну, — закрывает книгу. — Можно быть вместе, но несчастными, можно быть одному, но не делать из этого великой скорби, — пожимает плечами. — Тетушка Ким рано стала вдовой, но это не помешало ей подняться. — Не у всех есть столько жизненной силы, чтобы помочь самому себе, — тихо отвечает Чанмин. — Ты по молодости бросаешься в крайности, но все гораздо сложнее. — Вы тоже не старый, но любите поговорить на такие сложные темы, — парень чешет затылок. — Это все очень сложно. Я привык жить и не задумываться о завтрашнем дне. Порой мне кажется, что чем больше человек знает, тем больше у него забот и печалей, — разводит руками. — Вот, например, никогда не думал, что мне понадобится чтение. Чанмин звонко смеется: — Действительно, забот и печалей меньше, но более умный человек всегда сможет воспользоваться твоим незнанием. Обмануть. Не умеешь ты читать. Подсунет тебе жулик умную бумажку, скажет, что это сбор подписей в поддержку голодающих и останешься ты ни с чем. Юнхо как следует задумывается, долго молчит, а потом произносит: — Я, пожалуй, прочитаю Вам еще одно стихотворение.***
Резкий удар в бумажную стену заставил подскочить мужчину со своего спального места. В традиционном корейском доме вся "жизнь" проходит на полу. Все из-за того, что специальная система отопления находятся под полом, поэтому надобность в стульях и кроватях отпадает. Сейчас Чанмина больше волнует странный шум, он запахивает плотнее юкату, подходит к окну и приоткрывает его. В глаза сразу бьет яркий белый свет, мужчина жмурится и прислушивается к возне на улице. — Чанмин-сан! — до Чанмина доносится радостный голос Юнхо. — Чанмин-сан! Снег! Снег выпал, — в добавок парень кидает в него снежок. — Засранец, — недовольно бурчит старший и захлопывает окно, а затем отряхивает волосы. Он удивленно замер, до него только что дошло то, что мальчишка обратился к нему не привычным для здешних мест образом. В памяти сразу же возникли родной дом и родители. Входная дверь громко захлопнулась и из прихожей раздались быстрые шаги по направлению к комнате Чанмина. Кто к нему спешит и так понятно. — Юнхо, — на полпути его останавливает госпожа Ким. — Твоя помощь нужна на кухне. Поторопись, — она не дает ему возможности возразить, задвинула дверь. Секундой позже шаги в прихожей начинают отдаляться.***
Чанмин склонился над исчерканными нотными листами, пальцами зарывшись в свои волосы. Он судорожно выдыхает и, не мигая, продолжает смотреть в одну точку. Он никак не может начать. Все настолько сухо и бездушно. Ему не нравится. Где взять вдохновение? Погрузившись в собственные мысли, мужчина не слышит того, как дверь в его комнату открывается. — Хён, пойдем выпьем, - парень плюхается на подушки и подбородком упирается в стол. — Не дорос еще, чтобы со мной пить, — мужчина поднимает на него взгляд. — Мне, между прочим, сегодня восемнадцать исполнилось, — выдыхает Юнхо. — Не ври, — недоверчиво косится. — Тебе максимум шестнадцать. — Восемнадцать. Дрыщавость не показатель возраста, —обиженно произносит. — Пить я с тобой все равно не буду, но составить компанию до ближайшей закусочной могу, — складывает нотные листы в стопку.***
Они покидают дом госпожи Ким, когда за окном совсем темно. Юнхо натягивает на голову теплую шапку и оборачивается назад. Чанмин замер на пороге, что-то судорожно ищет по карманам. — Пошли, хён, — лениво тянет. — Я проголодался. — Я не разрешал тебе "хёнкать" мне, — ворчит и захлопывает за собой дверь. — А чего тянуть кота за хвост? — смеется. — Наглый мальчишка, — быстро запахивает пальто и выходит на выложенную камнем дорогу улиц. Улочки в этом городе узкие, центр города полон домов с черепичными крышами. В Корее считается роскошью жить в центре города. Такие дома могли себе позволить только состоятельные люди. Как госпоже Ким удалось попасть сюда — загадка. И еще — почему при всей своей состоятельности о племяннике вспоминают только тогда, когда нужна черная работа? Люди со средним достатком покрывают крышу рисовой соломой, полы застилают иначе и дом в размерах поменьше. Нет части для слуг, гостей, отдельной части дома для женщин и детей. Прихожая и пара жилых комнат — все, что нужно для счастья. Они петляют по все еще людным улочкам и выходят к небольшой закусочной. — Здесь очень вкусно готовят, — Юнхо нарушает молчание первым. — Выбирайте. Они занимают столик с жаровней и заказывают пару овощных и мясных блюд. — Почему ты не празднуешь свой День Рождения с семьей? — Чанмин ловит взгляд парня. — Не простые у нас отношения с теткой, — пожимает плечами. — А компания моя надо мной смеется из-за того, что я учиться начал. — Ты жалеешь? - подпер кулаком щеку. — Что учиться начал? — оглядывается назад, выискивает хозяйку лавки взглядом. Женщина проходит между столиков с подносом к их столу и они на время отвлекаются на перемещение тарелочек с едой с подноса на стол. — Нет, не жалею, — берет палочками куски мяса с тарелки и кладет их жариться. — Мне самому интересно. Я узнал много нового. Это позволяет думать, — задумался. — Не знаю, шире ... Хотеть чего-то большего, чем воровство и развод иностранцев, — пожимает плечами. Чанмин удивленно смотрит на парня и не верит своим ушам. — Это очень взрослые выводы, — наконец-то произносит он. — С тобой пообщаешься и не такого нахватаешься, — смеется.***
Дни текли размеренно и беззаботно. Парень настолько привык к присутствию Чанмина в своей жизни, что стал искать повода пересечься почаще. Раньше они могли проводить время вместе урывками. Скажем, по вечерам пару раз в неделю, а потом попросту заниматься своими делами. Теперь же Юнхо обязательно поздоровается с мужчиной утром, забежит в обед, чтобы рассказать о впечатлениях после прочтения новой главы книги, а вечером в наглую завалится в комнату и не отстанет, пока старший не сыграет для него хотя бы одно произведение. Не сказать, что бы старший был против. Ворчал больше для виду, чем испытывал раздражение или злость из-за того, что в его личное пространство так бесцеремонно и настойчиво врываются. Напротив, присутствие младшего в его жизни внесло новые яркие краски. В конце февраля все оборвалось. Юнхо вернулся с подработки и после обеда поспешил в комнату своего знакомого, а она оказалась совершенно пустой и безжизненной. Все вещи исчезли. Парень почувствовал, как ему стало не по себе, а в голове крутилась единственная мысль: "Почему же Чанмин ничего не сказал. Почему?". Даже пару слов на клочке бумаги не оставил. Из тетки тоже ничего путного вытянуть не удалось. За аренду внесена плата до осени. Вернется ли он? Для Юнхо, который еще совсем недавно говорил, что одиночество для него не проблема и ничего плохого в нем он не видит, наступили непростые времена. Пришлось смириться с тем, что разорванные узы ноющей болью дают о себе знать. Первое время он даже хотел бросить все, а потом понял, что падать назад ему не хочется. Путь же наверх был не из легких. Мальчишку к себе в ученики взял хозяин закусочной. Решив проверить парня на прочность, старик загрузил новобранца тяжелой работой, а новобранец был рад такому раскладу, времени печалиться не оставалось. В перерывах Юнхо наблюдал за тем, как хозяин готовит то или иное блюдо, запоминал сочетание и перечень ингредиентов. В конце апреля Юнхо уже помогает хозяину готовить, разносит блюда между столиками и убирает грязную посуду. Солнце выглядывает чаще и на смену зиме приходит весна. Дышать становится легче. Парень иногда украдкой ночью пробирался в пустую комнату старшего, садился в том месте, где стояло пианино и открывал сборник стихов Чон Чхоля. Тот самый стих про одиночество он зачитал уже до дыр. Как и говорил его господин, в жизни не все так просто. В мае у мальчишки появляется свободный день, он проводит его в компании своих друзей, а когда эта шумная детвора расходится по домам, Юнхо не спешит домой. Наоборот, он медленным шагом идет в сторону жилища и прокручивает в голове засевшие в памяти куски произведений, которые Чанмин играл для него или ему украдкой удавалось услышать их. В некоторых моментах парень сравнивал музыку с приготовлением еды. Здесь есть начало и конец, накал страстей и буря эмоций. Дебют. Юнхо очень хотел знать, что чувствовал Чанмин, когда впервые выступил перед публикой как уже состоявшийся музыкант, потому что когда состоялся его дебют в качестве повара, то он испытал кучу разных эмоций. От дикого волнения, когда все валилось из рук при приготовлении до детской радости, когда увидел, что людям нравится его блюдо. Чувствовал ли мужчина нечто схожее? Мог ли он себе когда-нибудь представить, что его жизнь изменится настолько? Еще пару месяцев назад ему было все равно каким будет следующий день, потому что для него они слились в один.***
Парень в полумраке коридора зажигает свечу и осторожно приоткрывает дверь в комнату, в которой несколько месяцев жил его господин. Комната все так же пустует, так как его тетка боится, что арендатор может вернуться, а жилье будет уже занято. Проблемы ей не нужны. Места в доме хватает. Юнхо же тайно надеется, что музыкант вернется. Он ставит свечу на стол и садится на пол. Осторожно осматривается по сторонам и достает из-за пазухи любимый томик стихов - зачитанный уже до дыр. Но парень читает книгу каждый раз с таким же трепетом, как и в первый. Ночной гость упирается локтями в стол, бросает задумчивый взгляд на пламя свечи и удивленно выдыхает. Он видит перед собой мужчину в синей юкате, но одежда сидит на нем настолько свободно, что видны открытые ключицы и плечо. Черные волосы собраны в хвост, из-за того что пряди спереди слишком короткие, такая прическа смотрится по-домашнему, но этот факт не лишает ночного гостя шарма. Чанмин улыбается парню и протягивает сильную ладонь. Юнхо роняет книгу на пол и мотает головой. Наваждение тут же уходит. В комнате никого нет.***
— Тебе пора подумать о жене и детях, — тетка, облокотившись о косяк входной двери, наблюдает за тем, как ее племянник стирает свое белье в железном тазу во дворе дома. — Рано, я хочу пока поработать, — выкручивает рубаху и вешает ее на веревку. — С таким настроем ты пропустишь мимо хорошую жену, — вытаскивает из кармана сигарету с зажигалкой, прикуривает и облегченно выдыхает дым. — А может, мне не только хорошая жена нужна? — вытирает лоб мокрой ладонью. — Любовь не всегда случается сразу, бывает притретесь к друг другу только через пару лет, — женщина стряхивает пепел с сигареты на землю. — Трудно жить с тем, от кого сразу же хочется отвернуться, — Юнхо выливает воду на клумбу, забирает тазик и входит в дом.***
— Эй-эй, парень, нам добавки, — хмельной мужчина у окна махает рукой. — Хорошо, - отзывается повар и накладывает блюдо по тарелкам. В закусочной многолюдно и шумно. Вечер — самое прибыльное время суток. Они с хозяином работают уже почти на автомате. Парень принимает заказ, накладывает еду в тарелки, относит заказ, забирает тарелки, моет и оставляет в сушке. Плюс к этому нужно следить за количеством продуктов в кастрюлях. Юнхо не жалуется. В конце концов, парень нашел дело, в котором захотел расти. В закусочной раздается трель колокольчика, затем хлопает дверь. Очередной посетитель заглянул сытно покушать. Юнхо берет полотенце и поднимает взгляд на посетителя. — Вечер добрый, — мужчина первым нарушает молчание, так как видит, что его собеседник сбит с толку. — Давно не виделись, — он снимает солнечные очки и мягко улыбается. Парень быстро вытирает руки полотенцем, выходит из-за прилавка и крепко, по-мужски обнимает его за плечи. — Где тебя носило, старикашка? — щекой трется о ткань дорого черного костюма на плече. — Почему не сказал, что уезжаешь? — Эй-эй, — смеется и хлопает парня по плечу. — У меня были дела в Японии, — осторожно приобнимает. — С чего вдруг такие нежности? — язвит. — Неужели соскучился? — Конечно, — смеется. — Даже не представляешь насколько. Чанмин удивленно взглянул на парня. Что-что, а такого ответа он никак не ожидал. Слишком честный. Никакой обороны или стеснения. — Ладно—ладно, обслужи посетителя, — отстраняет от себя. — Поговорим дома. — Хорошо, — счастливо улыбается, возвращаясь за прилавок. — Чего изволите, хозяин?***
Чанмин задумчиво смотрит на блики фонарей, что находятся по ту сторону реки. Они вместе с Юнхо идут по песчаному берегу. Молча. Никому из них не хочется начинать разговор первым. Чон освободился только когда ночь уже вступила в свои права. Домой никому на тот момент не хотелось, ибо было о чем поговорить. Но кто же знал, что будет так трудно начать. — Так, ты был где-то на гастролях? — парень не поднимает взгляда на мужчину, упорно изучая свою обувь. — Все банально просто, пришло письмо от родителей, — пожимает плечами. — Но ты мог хотя бы мне весточку оставить, — младший возмутился. — Ты по—прежнему не уважаешь старших, — мужчина смеется. — Ты поступил нечестно, почему же я должен, хен? — ворчит Юнхо. — Нужно заняться твоим воспитанием, — демонстративно тяжело вздыхает. — Ну так займитесь, — мальчишка резко оказывается впереди, разворачивается к нему лицом и широко улыбается. — А то без Вас совсем от рук отбился. — Да уж, - Чанмин тепло улыбается, протягивает руку, касается отросших прядей Юнхо у виска и украдкой пробегает кончиками пальцев по коже. — Отрасли. — Тебя долго не было, — парень не из робких, никаких пунцовых щек, стыда или опущенного в смущении взгляда. Он жадно ловит любую возможность приблизиться к старшему. Уверенно смотрит прямо в глаза мужчине и шершавыми от тяжелой работы и ветра пальцами ловит сильную ладонь на полпути назад. Прикладывает ладонь к своей щеке и ластится. — Я не умею так аккуратно, как ты. — Ты слишком торопишься, — пианист тихо смеется. — А ты слишком медлишь, — улыбается в ответ. — Ты ведь уедешь? — тише добавляет. —Уедешь. — Все будет зависеть от того, насколько быстро я улажу дела здесь, — Чанмин убирает свою руку и прячет ладони в карманы брюк. — Зачем ты приехал? Почитать мне еще пару томов стихов и убежать вновь? — они стоят посреди пляжа и упрямо смотрят друг другу в глаза. — Пора возвращаться, — старший тяжело выдыхает, разворачивается обратно в сторону города и широким шагом направляется прочь.***
День выдался очень жарким. В доме открыты все окна. Юнхо развалился на полу в комнате Чанмина и рассматривает небольшую картину, что стоит на столике. На картине изображен лес, озеро и перелетные птицы. Раньше он такие видел только на страницах оборванных журналов. Скорее всего, такие картины рисуют за границей. — Ты долго здесь будешь валяться? — мужчина снимает очки и поднимает недовольный взгляд на младшего. — У меня сегодня выходной, — Юнхо лениво тянет каждый слог. — В моей комнате? — закрывает книгу и поднимается на ноги. — Иди к себе. — Не злись, — паренек садится и внимательно наблюдает за беспорядочными перемещениями Чанмина по комнате. — Снова не можешь найти вдохновение? — Не могу, — раздраженно выдыхает и садится на стул у пианино. Расстегивает верхние пуговицы рубашки. — Сыграй мне Шопена, — снимает майку и откидывает ее в сторону. — Сейчас. Старший бросает на Юнхо взгляд и ловит себя на мысли, что следует возмутиться, но потом понимает, что лучше всего на провокацию не реагировать. Он поворачивается к инструменту лицом и открывает крышку, касается пальцами клавиш. По комнате тут же разливается мелодичный звук. Звук заполняет все. Мысли и само помещение. Кажется, что тяжело даже вздохнуть от того, как перехватило дыхание. Юно поднимается на ноги, подходит со спины к мужчине и обнимает его, носом трется о волосы на затылке и нежную кожу шеи, вдыхает запах одеколона и тела. Жмется к спине теснее и чувствует, как в груди колотится бешено сердце, как разливается щемящее тепло внутри. Он подрагивающими пальцами скользит по бокам вниз. Что дальше? Дальше что делать? Мальчишка забывает, как дышать, когда силой выдергивает из брюк край рубашки и пальцами забирается под белую ткань, касается живота старшего. Чанмин резко вжимает пальцы в клавиши инструмента, громкий протест коротким, но оглушающим звучанием разносится по комнате и затихает. Мужчина вздрагивает от прикосновения, но не спешит вмешиваться, а тем временем Юнхо прижимает губы к шее старшего и сквозь поцелую шепчет. - Позвольте, пожалуйста, позвольте, - судорожно выдыхая. Комната наполнена закатными лучами солнца. Одними из самых последних. Яркими и в тоже время таинственными. Они укрыты тенью от оконной рамы, но никто не дает им гарантий, что слуге или хозяйке не захочется нарушить их уединение. Это нечто запретное и чему дал выйти из-под контроля Чанмин. Но разве все уже не пошло так, как не надо, когда старший вернулся? Юнхо расстегивает ремень брюк, предупреждающе сжимает пах старшего и в последний момент нерешительно замирает, когда собственные пальцы касаются резинки белья. Музыкант раздвигает ноги шире и молча кладет свою ладонь поверх пальцев младшего. Оба вздрагивают. Младший проглатывает тихий стон и больше не сомневается. Его пальцы находятся там, где надо. Чанмин откидывает голову назад и жмурится, когда ладонь парня обхватывает его возбуждение. Его ласки из неуверенных и осторожных плавно переходят в нечто страстное. Юнхо что-то судорожно шепчет, кусает мужчину за плечо, языком зализывает укусы и чувствует, как самого трясет от возбуждения. Мужчина откидывает руку назад и пальцами сжимает отросшие пряди волос младшего, поворачивает голову в бок и пылко его целует. С его губ срывает стон в поцелуй от рваных и резких движений пальцев. Он одной рукой обхватывает мальчишку за шею и вскидывает к верху бедра, губами жадно хватает воздух, давится стоном, когда Юнхо останавливается, чтобы продлить ощущения. Музыкант продолжает ерзать на круглом стуле без спинки, подаваясь пахом навстречу ладони младшего. Кольцо из пальцев достаточно расслабленно на его возбуждении, этого хватает, чтобы создать трение, но все же этого мучительно мало. Будет слишком большим преувеличением, если здесь появятся строки о том, что племянник тетушки Ким искусен в любовном деле. Напротив, но эта неопытность манит еще сильнее. Юнхо любуется старшим, чувствуя как на смену щемящей нежности к этому мужчине, приходит нечто более рискованное. Эти ритмичные движения в ладонь младшего кажутся тому очень соблазнительными. Настолько, что Юнхо свободной рукой сжимает свой пах и невольно начинает двигаться в такт бедрам Чанмина. Он вновь сжимает пальцы на плоти мужчины и задает собственный резкий и быстрый темп, желая быть тем, кто станет виновником его наслаждения. Чанмин с немым вскриком замирает со вскинутыми к верху бедрами и кончает в ладонь Юнхо. Назад пути нет.***
Небо почти полностью застелила темная пелена, словно среди белого дня резко наступил вечер. Ветер сгибает ветви деревьев и толкает резкими порывами двух безумцев прочь от моря. Мужчина постарше стоит у самой воды так, чтобы волны касались его ног. Взгляд его расслаблен и умиротворен, то как он периодически вытягивает руки в стороны, ощущая пальцами прикосновения ветра, говорит о том, что грядущая гроза для него нечто долгожданное и желанное, а вот его спутник обеспокоенно ходит позади него туда-сюда. — Чанмин-а, пошли домой, а то сейчас как бабахнет, — касается кончиками пальцев руки старшего и цепляет его пальцы своими. — Ты уже пятый раз это повторяешь, — старший смеется. — Я не люблю мокнуть, — отзывается младший, наклоняется, забирает обувь Чанмина. — Хорошо, — мужчина поворачивается к Юнхо и крепче сжимает его пальцы своими. - Побежали, — он срывается с места и тянет спутника за собой. Над ними темно серые тучи на мгновение окрашиваются в светло розовый цвет, а чуть позже раздается оглушительный грохот. На землю обрушился ливень. Чанмин, громко смеясь, падает на влажный песок, так как ноги увязли в песчаной ловушке, он тянет за собой Юнхо и даже не думает подниматься на ноги. Резким рывком на себя заставляет младшего приблизиться вплотную. В этой грязи нет никакой эстетики, романтики, но ему не хочется возвращаться в душный дом и прятаться, как преступнику в своей комнате. Дождь убирает всех свидетелей. Чанмин приподнимается на локтях и целует Юнхо в губы. Медленно и сладко. Юнхо этого хватает, чтобы загореться и пылко ответить на ласку. Зачем себя сдерживать? Младший соблазнительно облизывает нижнюю губу старшего, обхватывает ладонями его лицо и углубляет поцелуй. — Чертов сумасшедший старикан, — хрипло смеется в губы. — Пошли уже домой, — он игриво прикусывает губу старшего, а затем легко поднимается на ноги. Они промокли насквозь. Бежать бесполезно.***
Ночь давно уже взяла свое и сменила дождливый вечер. После дождя всегда дышится хорошо, прохлада дает возможность позабыть о жарком дне. Чанмин и Юнхо расположились в комнате старшего, младший бесцеремонно забрался в постель. — Сократ считал счастье наивысшим благом, к которому нужно стремиться в жизни. — Юнхо задумался на мгновение, а затем спросил. — Но как отыскать путь к этому счастью? Как определить то, что ты на верном пути? — парень отрывается от книги и поднимает взгляд на старшего. — Вначале ты должен понять, что хочешь в этой жизни, найти свое занятие, потом свою любовь и жить так, чтобы не делать зла себе и окружающим намеренно, — Чанмин уже почти спал, когда голос мальчишки выдернул его из блужданий по дремучему лесу подсознания. — Это как? — Юнхо касается кончиками пальцев подбородка мужчины и счастливо улыбается. — Это значит дать поспать старшему, — Чанмин открывает глаза. — Ты думаешь, я на верном пути? — большим пальцем гладит пухлые губы Чанмина. — Это известно только тебе. Если ты сейчас счастлив, то и не вздумай отступать, — мужчина целует кончики пальцев младшего и обнимает его за талию. Юнхо откладывает книгу в сторону, выключает свет и прижимается к старшему вплотную. — Никаких спать, — он ловко забирается под ткань белья и легкими прикосновениями дразнит старшего. — Сейчас кое-кто получит, — Чанмин толчком в плечо переворачивает Юнхо на спину, наваливается на него сверху и целует в губы.***
Юнхо бежит прочь от пристани и пытается не думать о том, что несколько минут назад Чанмин на корабле отправился назад в Японию. Сказать себе, что он вернется, значит солгать, потому что все и так ясно. На предложение отплыть вместе с ним Юнхо ответил отказом. Это было не простым решением, но отказаться от своих принципов, значит отказаться от земли под ногами, а этого Юнхо не хочет. Он не боится неизвестности, скорее не желает зависеть от старшего. А переезд в чужую страну вольно или невольно создает такую ситуацию. Принципы - это хорошо, Чон. Но будешь ли ты счастлив здесь и сейчас? Решаясь на тот или иной поступок, хорошо ли ты все взвешиваешь? Счастье не делает тебя слабее, тоже самое и с ноющей болью в сердце — только у тебя всегда есть выбор что предпочесть. Так почему же мы чаще выбираем второе? Глупец. Ни алкоголь и ни один другой человек не заполнит выкопанную яму в сердце, но это он чаще всего осознает, когда уже прилично выпито и попробовано. Именно в этот день парень понимает, что значит сбиться с пути, и насколько нелогичен он в своих поступках. Насколько труслив. — Думаешь, я ничего не знаю? — тетка застает своего племянника пьяного на пороге дома. — Не смей мне тут нюни распускать, — женщина затаскивает мальчишку в дом, со злости бьет его по плечу и тащит в комнату. — Все вы мужики чуть что, трагедию устраиваете. — Мне плохо, — пьяно мямлит Юнхо. — Отпусти меня, мне плохо, — шатается из стороны в сторону и пытается отцепить от себя женщину, но хватка у неё крепкая. — Плохо ему, — затаскивает мальчишку в его комнату и неуклюже укладывает на матрас. - Жениться тебе пора, вот и смысл жизни появится, — укрывает его одеялом. — У каждого человека свое место. Стихи читать могут себе позволить только те, кто с рождения не знают тяжелой работы, потому что заняться нечем. Выкинь это из головы, — хлопает Юнхо по боку и уходит из комнаты.***
Два года спустя.
Сеул — город, который в военные годы был полностью разрушен. Война затронула не только его, но и другие города Южной Кореи, но сегодня речь пойдет именно о столице, ибо именно в этот город спустя месяцы бесконечных метаний отправился Юнхо. Здесь, как и в Пусане, считалось престижным жить в самом центре города. Только ровный ряд традиционных домов заменили многоэтажки. Западная мода среди горожан была скорее правилом, чем исключением. Мужчины выбирали деловые костюмы, женщины — утонченные платья и подходящие моде прически. Юнхо тоже поддался этому течению и перестал носить футболки с джинсами, теперь он все чаще выбирал рубашку и брюки. Это ничего, что футболок у него было несколько, а рубашки и брюк всего один комплект. Он снимает маленькую комнатушку в одной из многоэтажек. Дом его находится почти на окраине города. Кровать, шкаф, стул и стол. Хороший холостяцкий набор. Никаких излишеств. Работает парень в кафе помощником повара. Это уже блюда из уровня повыше. За ним пока закреплена вся грязная работа по кухне. Уборка, нарезка и приготовление легких блюд, но Юнхо старается успеть понаблюдать за процессом работы повара. И, если вам кажется, что процесс приготовления блюда ему дается легко, то вы глубоко ошибаетесь. Порезанные пальцы, испорченные далеко не в первый раз блюда и ингредиенты, неуклюжесть, из-за которой кухня нуждается в капитальной уборке. Это все часть его, это все часть процесса, который доставляет ему радость и благодаря этому он чувствует себя живым. Что он чувствует? Тоже, что чувствовал и раньше. В нем, по-прежнему, выкопанная бездонная яма, содержащая в себе пустоту. Ее не вылить и не вытряхнуть, заполнить заново тоже не получается. Юнхо никогда не думал, что этот короткий роман сломает его настолько. Он ведь так молод и у него все впереди? Иногда парень тосковал. Смена места никак не помогла избавиться от этого. Потому что он помнит, каково быть рядом с Чанмином, каков мужчина на вкус и насколько он чувствителен в моменты близости. Все мы храним в себе несбывшиеся надежды, боль от утраты и многие другие сокровенные вещи, но продолжаем жить. В этом и вся соль, нужно продолжать жить.***
— Сегодня у нас очередной банкет, — высокий мужчина стоит у стены и просматривает рабочий график. — Тебе придется остаться. Официантов не хватает. Мин Со ушла в декрет. — Давно пора, — отзывается Юнхо, он смазывает тесто желтком и отправляет противень в духовку. — Она и так тянула до последнего. — Кто же знал, что ей придется заботиться о ребенке без отца, — мужчина дописывает что-то в календарь. — А что за банкет сегодня? — парень решает сменить тему. — Какой-то музыкант собирает богатых ценителей его творчества в нашем зале, - задумчиво тянет. — Я толком не вслушивался, просматривал в тот момент заказанное меню. — Значит, будет шумно, — парень тихо смеется и подходит к столику, на котором сложена вся документация. — Что—нибудь экстравагантное? — Юнхо достает заполненный бланк и взглядом быстро пробегается по названию блюд. — Как видишь, в основном только традиционные блюда, — мужчина заглядывает в лист через плечо помощника повара. — Никаких тебе устриц в масле, — тихо смеется. — Это радует. Я немного смогу помочь, — парень кладет обратно бланк и возвращается к работе.***
— Дамы и господа, я рад тому, что нам удалось собраться в этот вечер в таком замечательном месте, — высокий мужчина стоит с бокалом шампанского у большого круглого стола, за которым сидят гости. — Давайте же выпьем за то, чтобы муза была к нам так же благосклонна, как и прежде, — он поднимает бокал к верху, затем подносит его к своим губам и залпом осушает его. В зале царит полумрак, так как вместо ламп помещение освещают свечи. Это придает событию некую таинственность. Юнхо прячется в тени и не отводит взгляда от этого повзрослевшего мужчины. На нем все тот же деловой костюм, только сегодня он темно синий и под пиджаком жилетка. Кажется, такой костюм называют "тройка". Чанмин все так же элегантен и галантен, так же собран и красив. Будто и не было разлуки. Рядом с ним сидит молодая особа в красном вечернем платье, девушка настойчиво пытается урвать кусочек внимания мужчины, ловит его каждый взгляд и улыбку. Парень опускает взгляд и старается не смотреть в их сторону. Близится время смены блюд и приборов. Больше всего ему не хочется выходить к этому столу. Его напарница пихает парня в плечо и спешит к столу, чтобы забрать у гостей пустые тарелки. Напарник тяжело выдыхает, выпрямляет спину и с подносом в руках уверенно выходит из тени. Гости шумно беседуют между собой, обсуждая последний концерт Чанмина. — Вам очень хорошо удалось передать тему одиночества, — пожилой мужчина поднимает бокал шампанского и отпивает из него, глядя на композитора. — Что для Вас является главным фактором при написании произведения? — Пишу о том, что испытываю сам, мне трудно касаться тех тем, которые мне не близки или я не сталкивался с ними напрямую, — мужчина тянется за бокалом, но тут же отдергивает руку, так как влюбленная соседка попыталась перехватить его ладонь. Он кладет руку на собственное колено и сжимает пальцами ткань костюма, чтобы избавиться от нарастающего внутри раздражения. — Не верю своим ушам, — изумленно восклицает его собеседник. — Значит, Вы признаетесь в том, что одиноки? — Ко всему привыкаешь. Находясь среди людей можно быть таким же одиноким, как и в пустом доме, — пожимает плечами. — Это цена таланта, — в разговор вмешивается еще один собеседник. — Может быть, — к этому моменту к столу подходит официант, парень затаив дыхание, слегка наклоняется и тянет ладонь в белой перчатке за пустой тарелкой. Чанмин вздрагивает от ощущения того, что кто-то стоит за его спиной и поднимает взгляд на официанта, когда тот берет тарелку и убирает ее со стола. Композитор изумленно смотрит на Юнхо. Тот в свою очередь не медлит, проворно убирает посуду и, старательно игнорируя взгляд мужчины, быстро уходит на кухню. Чанмин коротко извиняется перед гостями, подрывается со своего места и спешит за парнем. Громкие шаги эхом раздаются по длинному коридору. Мужчина поправляет галстук и смахивает челку со лба. Юнхо, не оглядываясь, толкает плечом тяжелую дверь на кухню и быстро ставит поднос с посудой на стол. — Меня тут нет, — он прячется за холодильником, а изумленный повар в начале непонимающе смотрит на холодильник, а потом на влетевшего на кухню Чанмина. Мужчина осматривается по сторонам, когда же не застает никого знакомого, подходит к повару и бросает взгляд на табличку с именем. — Извините, я ищу одного из ваших официантов. Он только что зашел сюда, — еще раз осмотрелся. — Вам показалось. Сегодня в нашей смене нет ни одного официанта, — гнет свою линию. — Этот поднос с посудой явно не сам прилетел, — музыкант нахмурился и подошел к мужчине вплотную. — Послушайте, - бросает еще раз взгляд на табличку с именем. —Шивон, мне очень важно поговорить с ним. — Не дави на него, — Юнхо выходит из своего убежища и подходит к мужчинам. — Слушай, мелкий, ты опять чай на трусы кому-то пролил? — Повар пытается пошутить и снять царящее напряжение между собеседниками, но это не помогает. На кухню заходит напарница Юнхо и бросает раздраженный взгляд на всю троицу. — А кто подносы разгружать будет, а? - она быстро принимается убирать грязную посуду в мойку. — Иду-иду, — Шивон спешит помочь, так как находиться рядом с этими тучами очень опасно. Юнхо и Чанмин молча выходят из кухни в коридор. — Ты не рад меня видеть? — мужчина подходит ближе и прячет ладони в карманы брюк. — А ты рад? — пожимает плечами, старательно пряча нервозность. — Конечно, рад, — мягко улыбнулся. — Тебе я всегда рад, — протягивает ладонь и осторожно касается отросших волос парня. — Ваша жена может не правильно нас понять, — парень тихо смеется. — Ревнивый мальчишка, у меня нет никакой жены, — Чанмин улыбается шире. — Ты сыграешь мне Шопена еще раз? — встречается взглядом с мужчиной и понимает то, что больше таких ошибок, как два года назад, он совершать не хочет. — Сыграю, — кивает старший. — Обещаешь? — улыбнулся. — Обещаю, — смеется и незаметно касается кончиками пальцев руки парня. — Тогда жду тебя завтра в семь, — Юнхо игриво хлопает старшего по боку и скрывается за дверью.