***
Юнги не помнит, как так получилось, что теперь посетителями его квартиры являются смазливые парни. Готовые ради стопки денег опуститься еще ниже, чем уже есть на самом деле, и отдаться ему, не думая о себе. Он презирает таких людей. Поэтому каждый раз оставляет на их теле огромные татуировки, ломает кости на руках и лишь плюет в спину, выкрикивая напоследок «Знай свое место, шлюха». В нем нет ничего человечного. Нет никаких чувств к этим людям. Для него они лишь вещи, жизнь которых можно с лёгкостью сломать и выбросить на улицу. К остальной куче никому ненужного мусора. И ничего не меняется, когда перед ним на коленях сидит такой же блондинистый смазливый мальчик, с кошачьими ушами на голове и до жути притягательной внешностью. Он такой же как и все остальные. Паинька, выполняющий все, что ему скажут. Но все же, чем-то он отличается. В его взгляде нет совершенно никаких эмоций. Пустой взгляд, смотрящий сквозь сидящего перед ним парня, грубо хватающего за волосы, поднимая голову вверх и открывая шею, усыпанную чужими засосами. И даже когда он заглатывает член по гланды, на его лице проскальзывает целое ничего. Он выглядит, словно сломанная игрушка. — Ты можешь быть хоть чуточку более отзывчивым? Твое унылое ебало даже не заводит. — Юнги пинает Тэхена в живот, отбрасывая от себя на полметра, кривит губы и театрально закатывает глаза. — И-извините, — голос тихий, но с нотками раздражения. — Я не знаю, какого рода эмоции я должен изображать. — Бла-бла-бла. Лучше бы делом занялся, а не болтал. Под черным свитером Тэхена, красуется больше сотни различных татуировок разного шрифта и размера - имена, надписи, изображение заката, ночное небо, усыпанное звездами и даже детский рисунок, на котором изображены два парня, большое солнце и кривой дом. — Ты, что, даже с ребенком ебался? — Что? — Тэхен сильно удивляется, откидывает свитер на спинку дивана и смотрит на сегодняшнего клиента, как на идиота. — У тебя на ребре детский рисунок. — Ах, — Тэхен раздраженно выдыхает. — Это нарисовал мой младший брат.***
— Ты слишком красив, чтобы быть кем-то, вроде того, кого я вижу перед собой сейчас. Ты знаешь об этом? — В перерыве между тем, как втрахивать Тэхена в спинку дивана, скрипящего при каждом движении, спрашивает Юнги. — Как ты докатился до такого? А? Тэхен не отвечает, а лишь сжимает губы в тонкую полоску, и отворачивает голову. Ему нельзя отвечать на такие вопросы. Но за молчание, Тэхен лишь получает, жгущую щеку, пощечину, и грубо сжатые в кулак яйца. Ему хочется выть. — Если я задаю тебе вопрос, то на него нужно отвечать! — Юнги бьет по ягодицам и еще сильнее трахает дрожащее под ним тело. Но Тэхен все так же молчит, не поворачивает голову и кусает свои губы, сдерживая стоны. Это унизительно, рассказывать что-то из своей жизни человеку, который платит за то, чтобы воспользоваться тобой, вытереть ноги, а потом выкинуть к тебе подобному хламу. — Ох, дай угадаю, — Юнги широко улыбается, и грубо хватает парня за подбородок, поворачивая к себе лицом. Еще раз бьет по щеке, и наслаждается видом беспомощного парня, в глазах которого теперь боль. — У тебя больные родители или же кто-то из близких тебе людей. Я ведь прав? Ох, как это грустно. Ты пошел на такое ради близких. Получил клеймо, от которого не избавиться. И все это ради чего? Ради кучки людей? Юнги злобно смеется, и поглядывает на поникшего Тэхена, взгляд которого вновь направлен в никуда. Он наклоняется к его лицу, и трется своим носом о его. Словно кошка, требующая ласки. — Ну что же ты, котёнок. Неужели тебя так это задело? — Я сюда не ради разговоров пришел, — Тэхен подает голос, и поднимает взгляд на Мина, — ты хотел поебаться. Вот он я. Еби меня сколько захочется, но не смей лезть в мою жизнь, дерьма ты кусок! Что изменится от того, что я скажу? - Тэхен пытается скрыть дрожь в голосе, ведь это действительно его задевает. Юнги удивляется, но не подает виду. - Отношение ко мне поменяется? Да, ты прав, я зарабатываю для кучки близких мне людей. Не важно, насколько низко я паду, я хочу помочь им. Хочу, чтобы они, наконец-то, зажили счастливой жизнью. Тэхен выпаливает на одном дыхании, и мысленно ругает себя, за то, что взбесился. Ему ведь нельзя говорить такое. Его могут наказать. — И ты готов променять свое счастье на счастье других людей? — Да. — Ну и дурак, — Юнги выходит из Тэхена и презирающее оглядывает его, — ты навсегда останешься шлюхой, даже когда соберешь достаточно денег. На тебе клеймо. Ты не убежишь от этого. Он берет со стола пачку шоколадных сигарет, которые терпеть не может, на ходу натягивает трусы, направляясь в сторону спальни, и выкрикивая «сиди тут, я хочу подарить тебе кое что»***
Тем вечером, на рёбрах Тэхена, рядом с тем самым детским рисунком появилась новая татуировка и толстый конверт, с тем же количеством денег, что Тэхен заработал за два года. Юнги плохой человек. Который презирает шлюх, а тех, кто продает свое тело во благо других, он презирает еще больше. Каждый день Тэхен любуется красиво выведенной татуировкой, горько усмехается и стирает подступающие слезы, принимая тот факт, что он и правда уже никуда не денется. «Il est important de ne pas savoir jusqu’où tu décides de s’enfuir. Le stigmate de salopes toujours te poursuivre. Ce n’est pas de se cacher.» Иди к черту, Мин Юнги.