***
Тсунаёши с самого детства подвергается избиениям со стороны матери. Просто за то, что она родилась девочкой. Нана, на публике играющая любящую и ласковую мать, дома превращается в настоящего монстра. — Емитсу всегда хотел сына! Как ты только посмела родиться жалкой девчонкой! Из-за тебя он бросил меня! — каждое ее слово сопровождалось новым ударом. Нана не гнушалась бить пятилетнюю дочку ногами. Со временем добавились подворачивающиеся под руку предметы. А потом — ножи и осколки бутылок из-под дешевого алкоголя, которых всегда было в достатке. Когда Тсуне исполняется девять — на теле множество самых разнообразных шрамов, на губах — глупая улыбочка, а на дне шоколадных глаз — руины, которые когда-то были прекрасными замками. Когда Тсуне исполняется девять — она не верит в счастливый конец: Белоснежка умирает от отравленного яблока, Аврора никогда не просыпается, Рапунцель остается сидеть в заколдованной башне. Когда Тсуне исполняется девять — Емитсу приезжает с мальчиком и говорит, что Киро теперь будет жить с ними. Нана радостно улыбается, кивает и ни о чем не спрашивает, запирая дочь в кладовке. Даже если бы Емитсу предложил ей хлебнуть яду — та не раздумывая согласилась бы.***
Нана так сильно старается угодить Киро, что едва ли пылинки с него не сдувает. Каждый каприз мальчика исполняется в ту же секунду. Он не знает отказа. Тсунаёши с самых первых секунд приглянулась русоволосому. У нее чудесные волосы, глаза и голос. Она вся словно соткана из нитей горечи, отчаяния и смирения. Тсуна кажется Киро очень красивой, необычной. Он смотрит на ее ломкие запястья, перевитые шрамами и венами, и чувствует как в груди что-то ухает. Он возводит сестру в ранг своих игрушек. Живая кукла. Только игры у него очень жестокие. Он издевается над ней. Оставляет синяки и порезы на тонкой коже. Мальчик запрещает ей хорошо учиться. Запрещает общаться со сверстниками и просто с кем-то посторонним. Запрещает ей хорошо выглядеть. Его раздирают противоречия. Он не желает, чтобы его Тсунаёши принадлежала кому-то еще. Он хочет втоптать ее в грязь. Хочет испортить ее жизнь, превратить ее в Ад. Сделать ее существование невыносимым.***
Киро болезненно тянет за волосы сестру, приставляя к горлу нож. Оставляет тонкий порез, который тут же наполняется кровью. Наклоняется и слизывает капли. — Ты моя, — говорит он ей на ухо. И резко проводит по собранным в кулак волосам остро заточенным лезвием. Каштановые пряди падают на пол. Тсунаёши уже четырнадцать, ее брату тринадцать. Его игры с каждым разом все изощренней, взрослей. Они оба сходят с ума. И оба прекрасно это понимают. Шатенка - молча, почти незаметно. Ее безумие впивается осколками в подкорку, сыпется металлическим песком под веки, раздирает кислотой глотку. Девочка, беззвучно крича, впивается ногтями и раздирает кожу на угловатых плечах и острых коленях, режет лезвиями бедра. И ласково перебирает волосы Киро, когда тот приходит ночью в ее комнату и утыкается носом в ее ключицы, сбивчиво шепча извинения и что-то о том, что у них обязательно все будет хорошо. Русоволосый - явственно и необратимо. Его безумие почти ощутимо, оно бьется в груди яростным Пламенем, взрывается в голове Сверхновыми, стекает по пальцам алой кровью противников-бандитов. Мальчик сбивает костяшки в кровь о бетонные стены, жестоко карает всех, кто пытается позариться на его собственность. И по ночам нежно касается губами шрамов на шее, ключицах и руках Тсуны. У них обоих искалеченные судьбы. У Тсунаёши — ненавидящая ее мать и не признающий ее отец. Шрамы от побоев Наны, убитая вера в хорошее и попытки суицида. У Киро — застреленная на его глазах мать и равнодушный отец. Шрамы от обучения ремеслу мафиози, расшатанная в хлам психика и десятки трупов, убитые по приказу Емитсу в раннем детстве. Тсуна не может злиться на Киро. Не может ненавидеть его. Потому что понимает — она единственный его оплот. Если она в самом деле его возненавидит или он перестанет быть для нее кем-то значимым — у него слетят все тормоза. Поэтому она терпит все его издевательства. И каждый раз она буквально слышит как что-то ломается внутри нее. Но все забывается, прощается, когда Киро крепко обнимает ее по ночам, шепча извинения. Тсуна прощает. Ненавидит себя за слабость, смаргивая слезы, и ласково гладит его по голове. Нана не обращает внимания на них. Они ей неинтересны, у нее свое персональное безумие по имени «Савада Емитсу». И раз дорогой для ее любимого Киро доволен — ей плевать на детали и подробности. Чем бы дитя ни тешилось… Тсунаёши все равно никогда не была ей нужна, а так от нее хоть какая-то польза. Все соседи в округе обсуждают мягкую и ласковую Нану, что так любит своих детей, умницу-отличника Киро, который просто идеален, и жалкую Тсуну.***
Когда в дом Савада приезжает странный малыш-Реборн, все становится еще хуже. Они с Киро постоянно пропадают в горах и лесах на каких-то тренировках. Возвращаясь он вымещает всю свою злость на сестре, полностью игнорируя увещевания своего репетитора про то, что семью нужно беречь. Все, что остается Реборну — просто махнуть на это рукой. В конце концов, Емитсу и Ноно сказали, что девчонка неважна. Вот только киллеру все больше и больше кажется, что в этой семье творится что-то странное. Но что именно — он понять не может. Ему мерещится какое-то двойное дно, скрытый смысл во взаимоотношениях брата и сестры. Характер и поведение Наследника Вонголы кажутся просто идеальными. Образцово-показательными, чёрт возьми. Ни одного изъяна, за исключением лютой ненависти к старшей сестре. Киро послушно выполняет все требования Аркобалено, получая только высшие баллы, собирая вокруг себя всяких идиотов, которые бесят его до красной пелены перед глазами, и побеждая своих противников. Вот только ни Реборн, ни «Хранители», ни Емитсу, ни кто бы то ни было еще даже не представляют что творится внутри парня. Как дорого ему обходятся все их прихоти и желания, его победы и улыбки для «друзей». Как сложно ему делать вид, что он нормальный. Никто — кроме Тсунаёши, которая продолжает терпеть все его издевательства, побои и новые порезы на коже. Она позволяет ломать ее, уничтожать, превращать в ничто, а потом — нежно гладит Киро по волосам, пропуская сквозь пальцы свое Небесное Пламя, которое не смогли разглядеть ни Реборн, ни Емитсу, ни Ноно. Ее Гармония, болезненно-ласковая, щемяще-нежная — его лекарство от безумия. Наркотик, позволяющий ему держаться. Никто по-прежнему ничего не замечает. Киро слишком трепетно охраняет свою тайну от чужих глаз. Никто из его окружения, благодаря его пренебрежительному поведению на публике, даже близко не подходит к шатенке. А сама Тсунаёши никому не сможет рассказать, даже если захочет.***
Все становится совсем невыносимо, когда Киро исполняется шестнадцать. Гокудера слишком сильно достает своими надоедливыми преданными взглядами и одами о величии и славе Джудайме. Ямамото бесит своим глупым смехом, беззаботным взглядом на жизнь и легкомысленным отношением к мафии. Сасагава выводит из себя чересчур громкими криками, своей тупостью и непрошибаемостью. Бовино надоел капризами, истериками и плачем. Хибари своими презрительными взглядами и словами заставляет кровавую пелену застилать глаза, а пальцы поджиматься от невероятного желания выпустить кишки ублюдку. Единственный, кто не выбешивает — Рокудо. Потому что он в Вендиче, и выйдет он оттуда еще не скоро. Зато его ничтожный и жалкий медиум вызывает неконтролируемые приступы агрессии. Емитсу выводит своими пафосными речами, равнодушными взглядами и презрительными жестами в сторону Тсуны. Нану парень ненавидит, потому что она слишком ничтожна, слаба и позволяет себе оскорблять и бить его сестру. А еще есть Реборн, который своими тренировками скоро сведет его в могилу. Его садистские наклонности тоже бесят Киро, но скорее потому, что он чувствует в этом мужчине — более опасного противника, конкурента. В Занзасе и Бьякуране он чувствует больше родственные души, те тоже горят в своем безумии. Но уж больно Саваду достают их понимающие оскалы. А он только добро улыбается, говорит, что все будет хорошо, и продолжает сдерживать зверя внутри. Он ходит по лезвию над пропастью безумия, все чаще и чаще рискуя сорваться вниз. Голова нещадно раскалывается, боль разъедает тело изнутри. Парень все никак не может отличить сон от реальности. И с каждым прожитым днем ему все больше «похуй». Киро смертельно устал и все чаще смотрит в глаза сестре взглядом «пристрелите меня, пожалуйста»… Та лишь печально улыбается, прижимает его к себе и ласково перебирает его волосы. Она тоже устала, но у нее еще есть немного сил, чтобы утешить своего демона.***
Своего предела русоволосый достигает, когда узнает о предстоящей помолвке с дочерью какого-то там Босса, с которым нужно наладить дружественные связи. В голове взрывы, крики и вой сирен. Кажется, он окончательно сошел с ума, его бзики захватили власть в государстве «Киро», а здравый смысл вызвал копов, надеясь, что это поможет. В его голове идет война, кровь наливает глаза и идет из носа, пачкая футболку. Киро поднимается с постели посреди ночи и вдруг понимает, что его садист-репетитор уехал еще утром. Никто ему не помешает. Он идет в комнату Тсуны. Она почти сразу просыпается, смотрит неосмысленно, а потом — обреченно. С готовностью. На губах горькая улыбка. Парень подходит к ней, хватает рукой за горло, с силой сдавливая. Бьет девушку головой о стену, рассекая кожу. По виску течет кровь. Шатенка лишь прикрывает глаза, чуть хмурясь от боли. Не сопротивляется. Киро разрывает на ней одежду, грубо, с остервенением ласкает израненное, покрытое шрамами хрупкое тело. Кусает до крови, царапает небольшими ногтями, причиняя боль. Его страсть жестокая, дикая, необузданная. Он не думает о том, что чувствует Тсунаёши. Его поглотило безумие. Парень грубо берет свою сестру. Он вбивается в ее тело, выплескивая всю свою злость и ненависть. Его все достало, выбесило, довело до крайности. Он жесток, он снова отыгрывается на своей малышке. А девушка лишь безмолвно терпит, закрыв глаза и отвернув голову. Слезы текут по щекам, щекоча кожу лица. Ей неприятно, ей больно и мерзко. Она прекрасно знала, что брат когда-нибудь дойдет до этого, и была готова. Но от этого совсем не легче — наоборот, только хуже. В ней давно умерла вера в хорошее. Киро не думает о последствиях, поэтому заполняет нутро сестры. Та вздрагивает и думает о том, что нужно будет купить противозачаточные. Русоволосый наваливается сверху, придавливая ее к кровати. Загнанно дышит и молчит некоторое время, пытаясь прийти в норму. Потом, явно поняв, что натворил, приподнимается на локтях, смотрит прямо в глаза девушке. — Тсуна, — шепчет, взволнованно вглядываясь в уставшие и ласковые омуты. — Родная моя, любимая, — бессвязно бормочет, покрывая лицо поцелуями. — Прости, прости… Девочка моя, я не хотел так… Шатенка горько улыбается, прикасаясь маленькой ладошкой к его щеке. Успокаивающе гладит, безмолвно говоря, что все в порядке. Она все понимает. Всегда понимала. И прощала. — Все будет хорошо, — шепчет Киро, прижимая сестру к себе. — Мы будем счастливы, вот увидишь. Ты мне веришь? Тсуна кивает, укладывая голову на грудь брату. Тсуне было девять, когда в ней умерла вера в хорошее. И в счастливый конец. Но Киро совсем не обязательно об этом знать…***
На утро шатенка осторожно выбирается из объятий русоволосого и одевается. Берет спортивную сумку, в которой давно лежат и ждут своего часа собранные вещи и поддельные документы. Деньги на первое время лежат во внутреннем кармане куртки. Она не пишет записок — просто тихо уходит. Тсунаёши не дурочка, она все прекрасно понимает. И кто такой Реборн, и кто такой Емитсу, и кем должен стать Киро. Она знает о мафии. Ей никто ничего не говорил, но она достаточно умна и догадлива, она умеет слушать и анализировать. А еще она давно научилась контролировать свое Пламя. Но сейчас дело не в криминальной и теневой стороне мира. Дело в ее брате. В их отношениях — если то, что происходит между ними на протяжении многих лет, можно назвать этим громким словом. Тсуна знает, что это неправильно. Противоестественно. Незаконно, в конце концов. Она понимает, что это нужно прекратить. Нужно было прекратить еще в самом начале, задушить в зародыше… А еще она слишком устала. Она не железная — она не может терпеть издевательства вечно. Ей хочется любви, заботы, нежности… Ей хочется хоть капли нормальности в ее искалеченной жизни…***
Тсунаёши семнадцать. Она очень красиво танцует на сцене небольшого театра. Играть в обычных спектаклях или мюзиклах она не может, потому что нема. Но зато маленькая труппа бродячих мимов сразу взяла ее к себе. Они ничего не спросили у нее — просто взяли с собой. И вот уже три месяца она путешествует с ними. Теперь девочка играет в их небольших сценках. То она милая, счастливая возлюбленная, то — печальная девушка. В одном эпизоде — она смешная маленькая девочка, а в другом — взрослая, мудрая женщина. Публика от нее просто в восторге. У нее уже есть несколько поклонников, которые с восхищением смотрят на нее. Внимательно следят за ее действиями. Она почти счастлива. Тсуна теперь знает, что существует что-то помимо избиений, унижений и издевательств. Она теперь знает, что такое забота и дружба. Что такое — быть кем-то признанной, каково восхищение на вкус. И она почти не вспоминает о брате и жизни «до». Глупое «почти»… Сердце предательски сжимается в груди от тоски. Сумасшествие все еще не отпускает ее, крепко держит в своих лапах, заставляя вспоминать о брате. Как он там? Все ли у него хорошо? Тсунаёши не обманывается — у Киро все плохо, он сходит с ума. И после ее побега, наверное, окончательно слетел с катушек. Его «близкие», скорее всего, пришли в настоящий ужас после того, как поняли, каков Савада Киро на самом деле. После того, как испытали его безумие на себе. Шатенка гуляет по ночному городу. Сейчас они в Праге. На улице лето, теплая июльская ночь. Звездное небо над головой и полная луна освещают дорогу. Девушка бродит по мостовой, совершенно не боясь нападений. Она не умеет бояться. Неожиданно сзади ее крепко обнимают, прижимая к себе. Сильные, еще мальчишечьи руки, сжались на талии, в затылок уткнулись, вдыхая аромат волос. Знакомое и такое родное Небесное Пламя закутало ее в кокон, не желая больше отпускать. Тсунаёши прикрывает наполненные обреченностью глаза, горько улыбается. Она знала, что он ее найдет, но не думала, что так быстро. — Тсунаёши, — тихо выдохнули ей в затылок. — Тсуна… Это правда ты, я нашел тебя… Шатенка осторожно повернулась в руках Киро и посмотрела в его уставшее лицо. Если девушка за эти три месяца расцвела, то парень — осунулся, похудел. Взгляд его стал мертвым после исчезновения сестры, он будто постарел на несколько лет. Но сейчас в его глазах настоящий ураган эмоций и чувств. Все они искренние и настоящие, только для нее. Горькие, противоречивые, дикие и необузданные, но честные и упрямые. Киро чуть наклоняет голову, касаясь лбом лба сестры. — Тсунаёши, — начинает он, отчаянно глядя ей в глаза. — Поехали домой, пожалуйста… Я… Все изменится, слышишь? Я перестану над тобой издеваться, буду тебя на руках носить… И пальцем против твоей воли не трону, обещаю. Только не оставляй меня больше, умоляю! Мне без тебя так плохо… Девушка лишь всматривается ему в глаза, никак не реагируя на его слова. Кажется, что она их не слышит, но это не так. Парень продолжает: — Я найму лучших врачей — тебе вернут голос, ты снова сможешь говорить. Будешь жить в роскоши в Италии… У меня теперь огромный особняк, представляешь? Тебе больше не придется испытывать унижения и побои… Тебе даже не нужно любить меня так же, как я тебя люблю… Мне будет достаточно того, что ты рядом… Тсунаёши не может ему сопротивляться. Никогда не могла. Она уже хочет коснуться его щеки, когда Киро неожиданно опускается на колени. Он никогда не делал такого, ни разу за все время их знакомства. — Тсунаёши… — и смотрит как побитая собака. Бешеный жестокий пес, который всеми силами пытается казаться самым обычным. Скулит и скребется, прося его пустить обратно, чтобы разорвать на куски. Из окна тонированной иномарки, стоящей недалеко, с колючим сожалением за ними наблюдает Реборн, сидя за водительским креслом. Три месяца назад, после того, как его до этого идеальный ученик начал вести себя как сумасшедший, он сначала не понял, в чем дело. Когда до него дошло — киллеру захотелось застрелиться, потому что просмотреть то, что творилось у него под носом… Не заметить безумия ни в глазах Тсуны, ни в глазах Киро… Не понять того, что на самом деле чувствовал его подопечный… Мальчишка стал почти неконтролируемым. Он послал всех: Емитсу, Тимотео, Альянс. Перебил около сотни человек — и занял кресло Вонголы, игнорируя возмущения Советника и Ноно. Только Вендиче удерживали его от того, чтобы просто не пристрелить их. Во время одного из скандалов, когда Емитсу сказал, что Тсунаёши «просто жалкая девчонка», его сын как с цепи сорвался. Киро был настоящим монстром. Безжалостным и беспощадным. Никто теперь и пикнуть в сторону Вонголы не посмеет — потому что на его фоне Занзас кажется белым и пушистым котенком. Тогда он произнес с холодной яростью, придавив всех находящихся в комнате — Ноно, Емитсу, Хранителей Киро, самого Реборна и Варию — своим Небесным Пламенем: «Ее жизнь стоит больше, чем все ваши вместе взятые». Все эти три месяца официальный дон Вонгола изводил себя, молчаливо скатывался в бездну, убивая противников направо и налево. Он почти не ел и не спал, до смерти запугал всех своих Хранителей — даже Хибари теперь не смел ослушаться Киро — и, не переставая, искал свою сестру, задействовав все ресурсы Вонголы. И теперь, наблюдая за тем, как мальчишка стоит — и, скорее всего, умоляет Тсунаёши вернуться — на коленях, Реборн думает о том, что таких ублюдков, как Нана и Емитсу, нужно отстреливать если не при рождении, то при одной только мысли о детях — точно. Потому что так искалечить жизни собственным чадам — это нужно постараться… Киро уткнулся лбом в живот девушки и тихо скулит: — Тсуна… Шатенка смотрит на него и думает: чем же они так провинились перед Богом, что им достались такие жизнь и любовь. Израненные, избитые, пропитанные болью, горечью и отчаянием. С привкусом безумия… — Пожалуйста, родная… Умоляю… И Тсунаёши не выдерживает. Сердце заходится в тоскливом вое, грудину ломит и щемит. Она мягко расцепляет руки брата на своей талии, и русоволосому кажется — его пульс прекращает биться. Но его девочка, его родная Тсунаёши опускается рядом на колени и целует, неловко касаясь губами губ парня. Он тут же отвечает, углубляя поцелуй и стараясь передать все то, что чувствует сейчас. — У нас все будет хорошо, — снова говорит Киро, когда отрывается. Девушка горько улыбается и смотрит на него с нежностью и любовью. Если Киро можно считать бешеным псом, то сама Тсунаёши — фарфоровая статуэтка, неаккуратно собранная по кусочкам. Ее еще не раз разобьют и заново склеят.Тсуне было девять, когда внутри умерла вера в хорошее…