Коты и разврат

Алиса, Вивальди, Ди и Дам, Борис и конечно же Блад сидели в гостиные поместья последнего. Алиса первое время увлечённо пялилась на потолок, но по приходу Вивальди переключила своё внимание на неё. Ди и Дам по приколу играли с Бладом в карты, оба успешно проигрывали. Вивальди пыталась скормить Борису сырую рыбу. Что в поместье делал розовый человека-кот доподлинно не известно.  — Борис-с, — недовольно протянула Вивальди, всё ещё пытаясь скормить кото подобному рыбу, та к слову начинала плохо пахнуть, а Борис начинал подозревать что это «рыбка» не очень свежая. Борис недовольно отнекивался и как-то странно ёрзал. Ди как-то хищно усмехались, смотря на мучения котика и искренне надеясь, что это он причина столь странно поведения Чеширского кота. ***  — Борис, да ты же просто похотливая шлюшка! — Хохотал Ди, не в силах унять истерику после пышного признания в любви Бладу. Ну что в этом смешного, думал Блад косясь на мило краснеющего котика. Он вот разрывался между двумя желаниями: выебать Бориса у стены прислонив ушастую голову к поверхности или просто его выебать. А сам Эрэй непростительно краснел, тяжело дышал и ерзал на диване, закусывая губы. Не оттого что ему было неуютно от насмешек, а потому что он чертова похотливая шлюшка. Борис знал это также хорошо, как и Блад, у которого в кармане находился маленький черный пульт. Заранее отобранный у владельца. Блад подумал, что из всей этой ситуации можно получить максимум удовольствия и, заодно, помучать Бориса, поэтому нажал на рычажок, прибавляя скорость. Борис выгнулся дугой, сдавленно застонал, впиваясь ногтями в обивку дивана, и зло посмотрел на Дюпре. Тот пожал плечами и успокаивающе погладил его по коленке. Вивальди перестала смеяться, впитывая теперь эмоции Бориса, как жизненно для нее важные. Ее щеки тронул румянец. Вот только не смущения, потому что она продолжала плотоядно облизываться, косясь на неловкие попытки Бориса подвигать задницей. — Пиздец. — Лаконично подвел итоги Дам из дальнего угла. Алиса уже успела убежать красная как рак. — Пошли вы! — Горячечно бросил Борис, неловко поднимаясь с дивана и забавным шагом направляясь к двери. — Я ухожу. Блад с извращенным наслаждением понаблюдал за утиной походкой Бориса, как нервно, из стороны в сторону дёргается пушистый хвост и звенит золотая рыбка на кончике хвоста и перевел рычажок до упора. Борис закричал не своим голосом и упал на колени, выгибая спину почти до хруста костей. Вивальди подалась вперед, широко раскрытыми глазами наблюдая за тем, как он хватает ртом воздух. Дам вышел из комнаты. В установившейся тишине хорошо был слышен вибрирующий звук пробки. Борису было стыдно, Блад чувствовал это и впитывал этот аромат каждой клеточкой кожи. Борису было стыдно настолько, что из его глаз вдруг брызнули злые слезы. — Ублюдок, — тихо прорычал он в сторону Блада. Тот кивнул и достал пульт из кармана. Интересный механизм, многофункциональный, с кучей разных настроек. — Свалите, — Сказал Блад, и Ди нетерпеливо выбежал на улицу. Вивальди встала с дивана, повертелась около двери и кинув что-то вроде «Всё лучшее тебе!», последний раз запоминая Бориса такого, и вышла следом. В поместье больше никого не было. Блад пару секунд прислушивался к торопливым шагам за дверью после чего встал и подошёл к Борису. — Зачем? Тебе не понравилось со мной? Борис пыхтел, изо всех сил царапая неподдающийся паркет. Выходил неприятный, скрипучий звук. От ощущения заполненности Борис едва ли мог дышать. Блад погладил его по ягодице, несильно шлёпнул по этой самой ягодице и слегка убавил скорость пробки. — Борис. Ответь на вопрос. — Понравилось, — Выдавил тот, всхлипывая и начиная тихо мурлыкать. — Тогда зачем? — Сладко спросил Блад, забираясь теплыми пальцами под узкий топик. — Захотел еще, — Борис последний месяц вспоминал ТОТ случай. Чуть больше месяца назад Блад на одном из балов, случайно трахнул девственного Бориса и с тех пор стал его сексуальной мечтой номер один. Блада ответ устроил. Он убавил скорость до исходного положения и помог Борису подняться. Тот держался на ногах слабо, тяжело дышал, а член твердо стоял, натягивая ткань коротких шортов домиком. Блад не собирался трахать его сегодня, но Борис продолжал мило поджимать ушки тем самым сильнее возбуждая шляпника. Он собирался получить лишь моральное удовлетворение. *** Наверное, Бладу хотелось добавить в образ похотливого кота — который на деле оказался девственником — что-то пошлое. Например, кляп с шариком. Но Борис, на удивление, вел себя прилично и даже не шипел на него, как обычно. Борис за несколько секунд, пока они поднимались на второй этаж, будто растерял свою воинственность и стал походить на прежнего себя — сладкого мальчика с девственной попкой и пушистым хвостом. Потому что он снова сделал это. Он снова так очаровательно покраснел, когда Блад поднял его за подбородок предварительно притянув за ошейник и поцеловал, большим пальцем приоткрыв рот. Борис отстранился, смущенно отвернул голову, растирая руками румянец на щеках, и неловко переступил с ноги на ногу. Дюпре хмыкнул, полюбовался и отвел его руки от лица. — Раздевайся. Борис игриво изогнул бровь и нахально махнул пушистым хвостом. — А может ты лучше сам? Дюпре вздохнул, покачал головой и жестко приказал: — Раздевайся. Борис изогнул бровь и, опустив взгляд, начал выпутываться из замысловатого топика. Его пальцы дрожали, и Блад на секунду подумал, что ему страшно. А потом он понял, что его собственные пальцы нервно сжимают пульт, а рычажок передвинут на пару пунктов вперед. Борис дрожит, потому что внутри него дрожит хренов вибратор. Блад перевел дыхание и перестал так сильно сжимать в руке пульт. Борис бросил на пол пушистое нечто вечно обязанное вокруг шеи, элегантно стянул топик вместе с ошейником и разными звенящими цепочками и, положив пальцы на молнию шортов, посмотрел на Блада. Тот кивнул и ободряюще поднял уголки губ. А потом с удобством устроился в кресле возле кровати. Борис сглотнул и выбрался из шортов, быстро избавившись также от обуви с гетрами.  — Тебе понравился стриптиз? — Сделал попытку пошутить Борис, у которого румянцем покрылись уже даже плечи. Очаровательным румянцем, напомнил себе Блад, потому что это так.  — Тебе не хватает техники. Подойди. Блад секунду помедлил, угадывая, какую Питер выбрал игрушку, а затем засунул руку под резинку боксеров. Борис подавился собственным мурлыканием, когда он взялся за основание пробки и легонько пошевелил. Блад не знал, каковы эти ощущения, но судя по тому, как Борис впился ногтями ему в плечи, они — это грань между болью и невообразимым удовольствием. Он вытащил руку из-за резинки трусов и стянул вещицу быстрым движением, заставив член подлететь почти к самому его лицу. Борис всхлипнул, а Блад лизнул красную влажную головку, аккуратно двигая внутри вибратор. Его все еще жрало любопытство, поэтому он, в качестве извинения вобрав в рот член почти до середины, резко вытащил пробку. Борис издал звук, напоминающий ор кошки которой наступили на хвост, пропарывая ногтями кожу Блада до крови, и, дернувшись, кончил ему в рот. Тот проглотил все до капли, напоследок вылизав гладенький ровный член. Борис в отчуждении упал на диван. А Блад с интересом начал рассматривать игрушку. Ладно, Блад может признать своё поражение. У него-то член не разделен на пять шариков, которые еще и вибрируют по заказу.  — И сколько здесь? — Спросил он. Ну вот чисто из праздного любопытства.  — Восемнадцать с половиной. — Хрипло ответил Борис. Блад довольно вздохнул. Вибратор проигрывает шесть-семь сантиметров.  — Ясно. — Он кивнул, шире расставил ноги и положил руку на ширинку. Возможность подрочить сейчас расценивалась почти как глоток воды посреди пустыни. Борис приподнялся на локтях, неотрывно глядя на чужой пах. Жадный мальчик. Жадный, сладкий мальчик. Блад равномерно поглаживал член через мягкую джинсу и с внутренним ликованием наблюдал за тем, как зрачки Бориса полностью пожирают радужку. Это было настолько интимным. Его мальчик.  — Расскажи мне, — Попросил Блад, лениво двигая рукой.  — Рассказать, что? — Как трахал себя своей маленькой игрушкой. Или ты сам на нее насаживался? Расскажи. Борис вздрогнул и начал говорить. Его голос вибрировал от волнения и похоти.  — Я просто смазал его… Хорошенько. И вставил. Собственно, это… -Борис. Ты меня не понял, — Покачал головой Блад, положив руку на бедро. Если они продолжат такими темпами, вряд ли у Блада сегодня вообще дело дойдет до оргазма. — Я хочу слышать все.  — Я не знаю, Блад! Я просто вставил эту долбанную пробку, ясно? Я не двигал ею, не трахал себя и не вынимал! — Прокричал Борис, в его голосе слышались рычащие нотки и покраснел, как чертова помидорка. Вот оно что. Блад подался вперед и прищурился, жадно впитывая каждое слово.  — И когда ты ее вставил? — В голосе мягко играли рычащие нотки. Борис задышал чаще. Помялся, покомкал в руке одеяло, от него разило стыдом. Снова. — Борис!  — Через несколько минут после того, как ушёл Питер, — Он шмыгнул носом. — Не смог смотреть на эту штуку спокойно. Блад улыбнулся и представил, как Борис неловко ходит по дому и о чём-то думает. Как аккуратно поправляет гладкое основание пробки, подставляясь под теплые струи воды. Как прибавляет мощность вибрации, водит бедрами, трахая собственный кулак. Кусает губы, выдыхает беззвучно его имя. И кончает вязкими зарядами, думая о случившемся накануне.  — Она пробыла в тебе всю ночь? — Спросил Блад шепотом, чуть прикусывая розовые ушки, и приближаясь к самому уху Бориса. — Засыпал с ней внутри, думая обо мне? Тот молчал, его ресницы дрожали.  — А, Борис? Ответь мне. Ты представлял меня, когда кончал от чувства заполненности в заднице?  — Д-да! — Выдавил он, всхлипывая. Блад был уверен, что ему в ногу твердо упирается не вибратор. — Умничка, детка, — Он поцеловал влажный, горячий, как и все тело, лоб. — А теперь расставь ножки, я хочу посмотреть. Борис отвел взгляд, румянец нежно описывал скулу. И развел колени в сторону. Блад с силой провел шершавой подушечкой большого пальца по влажной розовой дырочке, заставив Бориса поперхнуться воплем. Это прикосновение граничит с чем-то противозаконным. Потому что оно приятно настолько, что хочется выть, выламывать кости и…еще. Он приставил головку фаллоимитатора к не смыкающимся стеночкам — те растянулись за сутки довольно сильно — и надавил, чувствуя, как поддаются мышцы. Борис захныкал.  — Расслабься, детка. Мышцы впустили первый шарик, и тот легко скользнул внутрь. Блад нажал на рычажок, и шарик слабо начал вибрировать, расслабляя. Борис выдохнул и прикрыл глаза. Блад любил, когда Борис выглядел вот так. Расслабленно, погружено во что-то свое, получающий удовольствие. Этот мелкий чертёныш выглядел как бог, когда облизывал свои невозможные покрасневшие губы и сжимал пальцами простыни, плавясь в удовольствии, как шоколад на языке. Блад хотел бы слизать с его теплой кожи горький шоколад. Блад думал о том, что хочет облизать его целиком, пока второй шарик мягко преодолевал сопротивление. Борис считает, что это — стыдно. Блад мягко теребил его соски, когда в дырочку вошел четвертый шарик. Борис заскулил, заерзал, безрассудно начал лепетать что-то, избивая ни в чем не повинную подушку. Блад улыбнулся, укусил его за плечо и продвинул пробку дальше, наблюдая, как из-за слабой вибрации дрожит розовый анус. Борис вскинулся и дёрнул пушистым хвостом, непрерывно повторяя имя Блада, «еще» и «пожалуйста» в одном потоке. Колечко плотно обхватило игрушку, Блад не смог сдержаться и провел по нежной кожице с редкими темными волосками пальцем. А затем лизнул, обводя дырочку по кругу.  — Огосподибоже! Блад! Сделай так еще. Пожалуйста. Сделай эту штуку еще раз… Его вообще забавляло, как Борис мог болтать сутками на разные темы, вне зависимости от заинтересованности собеседника (или вообще присутствия собеседника), и не смущаться. А разговоры о сексе его вводили в какое-то странное подобие стазиса. Он зависал как хренова экспишка, с широко разинутым ртом и шальными глазами. Его почему-то дико смущало называть вещи своими именами, когда разговор хотя бы клонился в сторону горизонтали.  — Сделать что?  — Пожалуйста-а-а! — Борис дрожал, извивался в руках, как змея, и подкидывал бедра ближе к лицу Блада. Налитый член проехался по его губам, и это казалось до беспредела пошлым на тот момент. — Ну же! Блад словил губами ствол, проследив самым кончиком языка выпуклую венку, и вставил пробку до упора. Борис забил пятками по матрасу, заорав во всю глотку. Блад не чувствовал его боли. Только острое наслаждение, электрическим зарядом проскочившее по нервам. По всему телу. Борис был пиздец, как доволен. Это, кажется, устраивало их обоих.  — В этот раз одного движения недостаточно? Не собираешься кончать так быстро, детка? — Сладко спросил Дюпре, оставляя метки наливаться у Бориса на шее. Тот промычал что-то, не переставая дергаться, как в приступе эпилепсии. Вибрация не давала расслабиться Борису, а возбуждался от этого Блад.  — Пожалуйста! — Прокричал Эрэй, когда Блад легко двинул основанием пробки, надавливая на простату. Он был уверен на девяносто с лишним процентов, что Борис не знает, о чем просит, это лишь чистые инстинкты. Животные, яркие, не поддающиеся контролю. И Блад, удовлетворяя собственные инстинкты, глухо зарычал и начал резко двигать вибратором внутри мягкого, податливого Чеширского кота. Тот застонал на одной ноте, распахнув свои огромные глаза и немигающе уставившись в лицо Дюпре, начал подмахивать задницей, сжав в кулак простынь. Блад резко вытащил всю цепочку шариков наружу, пережав основание члена Бориса так, чтобы он не смог кончить раньше времени. Потому что он уже был готов, затрясся, напрягая мышцы живота, и.не кончил, с обвинением пялясь на Дюпре. Тот усмехнулся, лизнул его в щеку и снова вставил. Блад не скажет точно, сколько раз доводил Бориса до оргазма, а потом садистски не давал ему кончить. Тот выгибался, стонал, кусал костяшки пальцев. Терпел. Позже перешел на оскорбления, громко выплевывая «сукин сын, ублюдок, просто дай мне кончить!». Потом сорвался на мольбу. Хныкал, просяще гладил Блада по шее и плечам, с его ресниц скатывались слезы. Блад слизал влажные дорожки, с размахом до упора вставил пробку и отпустил член. Борис кончал долго, вязко, несколькими зарядами, трясясь от облегчения. И жадно глотал воздух, когда Блад слизывал сперму с его живота.  — Дай мне минуту, — Сказал Борис хриплым голосом, стараясь отдышаться. — И я сделаю что-нибудь в ответ.  — Не нужно, — Тихо произнес Блад, целуя его в плечо.  — Нет? Почему? Блад вздохнул и посмотрел на Эрэйса, как на умственно отсталого.  — Потому что. Борис моргнул, перевел взгляд на ширинку светлых штанов Дюпре и открыл от удивления рот. На промежности расползалось крупное темное пятно. Он сглотнул вязкую слюну.  — Я ведь к тебе даже не…  — Я знаю, Борис! Все было слишком идеально. Даже странно для Бориса. Поэтому во сне он упал с дивана и поточил об него когти.