Приключения

В этот год меня задолбало все как-то очень быстро. Знаете, я все детство провел с осознанием того что у меня всегда есть уголок своего места. Хоть я и проводил много времени с Гарри и близняшками, но я в любой момент мог остаться в своей комнате и перечитать в сотый раз «Три мушкетера». В Хогвартсе такой возможности не было. Сначала я и не осознал всей трагедии, но когда я начал с ровного места кричать или срываться на совершенно разных людей... Мне было без разницы, на кого орать, хоть на Дамболдора, хоть на эльфов. Причем когда я остывал, я понимал что завелся с мелочи, но сказанных слов не вернуть, а извинения, хоть и были полны раскаянья, но переставали быть искренними в глазах других. Так продолжалось до того момента, пока одна из близняшек не выставила меня из гостиной подышать свежим воздухом. Это помогло настолько, что теперь, когда меня начинает «накрывать» я бегу, как можно дальше от людей. Только не подумайте, что я социопат. Я люблю людей, друзей, но иногда их внимание становится невыносимым. Продолжатель рода Блэков, так или иначе, будет в центре внимания, плюс я обаятельный и открытый людям. В этом году ожидался Турнир Трех Волшебников, или как я его обозвал Турнир Смертников, или еще проще Голодные Игры. И соответственно количество пустых разговоров по этому поводу увеличилось, а ведь на каждую фразу нужно отреагировать, согласится или нет. Всегда легче согласится, но почему то я продолжал говорить только, то, что думаю на самом деле. А думал я, что намного легче убедить себя в бесполезности недосягаемого, чем ныть про глупые правила. Хотя, я не думаю, что половина из стонот по настоящему согласилась бы кинуть свое имя в кубок и подвергать себя опасности. Гребанное стадное чувство, которое я ненавижу больше всего. Короче, через месяц мне так осточертели все и вся, что я сбежал на день из замка. В сумке, непривычно пустой брякал термос с кофе и книга, выбранная по чистой случайности в библиотеке. Вечером я уже вернусь, весь в листьях и немного помятый, но до неприличия веселый и счастливый. Добравшись до более-менее сухого места я достал термос и книгу, устроился поудобнее и начал читать 1 часть. Есть такое правило, если книга не понравилась после 17 страниц чтения, то можешь ее забросить в дальний угол. Хоть «правило» находится примерно на одной ступени с «Если препода нет 15 минут, то можно валить», но настолько действенное, что не придерживаться его выйдет себе дороже. Я честно дочитал до 17 страницы и с радостью отбросил книгу. Мне было плевать, что она, возможно, помокнет или порвется. Я бы только обрадовался – такой примитивной истории не место в библиотеке. Очередная унылая история про скромную, честную и добрую девушку, которую не могут поделить деревенщина и богач. Я лег на землю. Облака летели стремительно и поначалу создавали пугающее ощущение, но со временем я привык. Я думал о Гарри. Поттер был моим лучшим другом и казалось, что мы настолько привыкли к друг другу, что станем такими же, как и Лекс и Лэс. Конечно мы лукавили, думая об этом. Хоть мы и знакомы всю жизнь, Гарри многим отличается от меня, а я от него. Как отмечают все кто знаком с нашими родителями, назови они нас Сириусом и Джеймсом, то не изменилось бы ничего, кроме года. Эти люди и правы, и глубоко заблуждаются. Гарри унаследовал от матери далеко не только цвет глаз, а я от предыдущего хозяина имени, не только лишь набор букв. Я думал о Роне. И что его могло бы не быть в нашей компании, если бы не Гарри. Рон – хороший человек, отличный друг, но без знакомства в Хогвартс-Экспрессе я бы узнал об этом на курсе 2-3. Хоть я и не Малфой, но тоже вряд ли заметил Рона, так, с первого взгляда. Гарри просто помахал ему рукой и как-то мы познакомились. Пригласили его в купе с нами. Он сначала очень стеснялся, особенно его уши разгорелись когда, проезжала тележка со сладостями. Тогда я взял инициативу на себя и сказал типа: «А кто сможет, не морщась съесть берти ботс с перцем?» или «Дашь попробовать сэндвич? Соленый? Обожаю все соленое!». Я думал о близняшках. И то, что о них точно можно было бы написать стоящий и душещипательный роман. Взгляд вновь упал на книгу, лежащую в пару метрах от меня. Они были неразлучны, неразличимы. Я давно отнес их к мутантам, ведь они мыслили одинаково и казалось, что если ущипнешь одну, станет больно и другой. Все начиналось хорошо с рассказов моего отца, когда он немного перебарщивал с алкоголем и рассказывал не очень красивые, не очень добрые и не очень счастливые истории. Тогда казалось, что они были влюбленными, возможно оно так и было. Но после рождения близняшек Мэри превратилась в монстра. Срывалась по поводу и без на Рема, близняшек, а когда и вовсе оказалось, что Лэс - ликантроп, то есть оборотень, Мэри начала зверствовать вдвойне. "Пила бы валерьянку!" обычно на этом месте отец срывался и начинал сквозь зубы говорить о ней много чего не лестного и чаще всего нецензурного. Когда близняшкам исполнилось полтора года Мэри Дорати пропала из их жизни и я всем сердцем надеюсь, что навсегда. Но не смотря на прошлое девочки выросли очень живыми, веселыми и жизнерадостными. Никогда не забуду фразу Гарри описывающую наших подруг "Они слишком хороши, что бы быть девчонками!". Я думал о Гермионе. И... Если все предыдущие мои мысли были ровными, то тут я не смог надумать ничего вразумительного. Гермиону просто очень недооценивают. Хотя, сложно недооценивать маглорожденную, знающую больше чем чистокровные, веками прокладывающие свои древа жизни и складывающие обширные библиотеки, которыми не пользуются современные колдуны. У нее есть тот неповторимый интерес ко всему. Есть стремление все доводить до конца. Пусть в некоторых областях она была слишком дотошна, но уж точно не до того, что бы все кому не лень пытались уколоть ее, сказав "зануда", "всезнайка". Они хоть знают смысл этих слов, это чертово стадо баранов, блеящих одно и тоже?! Почему они опускают тот факт, что во всех наших заварушках была она? Без ее логики и знаний мы бы не выбрались ни из одной переделки. Да, допускаю, что другие ученики имеют довольно поверхностные знания об наших приключениях, но тогда какое право они имеют укорять Гермиону? Тут я окончательно разволновался и прекратил про себя ругать студентов. Вдохнул. Выдохнул. Облака стали плыть медленнее. Я широко открытыми глазами смотрел на небо.