Старый Пират

Джек сидел в своем вырезанном из дуба кресле с подлокотниками из слоновой кости и с суровой задумчивостью наблюдал за угольками, тлеющими в очаге. Иногда на его не совсем старом, но уже давно не молодом, словно высеченном из камня лице появлялась улыбка. Улыбка жестокого человека, повидавшего много того о чем знал только он, и те другие, которых он отправил когда-то к праотцам, изредка оттенялась зловещей гримасой, а кончики черных, как смоль, усов приподнимались вверх, образуя подобие ладьи. Он как раз вспоминал о своих похождениях и рейдах на морские суда Ост-Индской компании. То, что он не болтался в данный момент на рее не было совпадением, просто ему в один прекрасный день предложили контракт – сделку от которой он не смог бы, да и не хотел отказываться, ведь с учетом этой сделки он мог убивать и грабить на совершенно законных основаниях. А уж убивать он умел отменно, хотя и не был таким уж ярым любителем этого дела, как некоторые из его «коллег» по ремеслу. Его скорее привлекал адреналин и собственная ярость, высвобождавшиеся во время боя, нежели садистическое желание проводить экзекуции, чем не брезговали многие другие. Он сидел и вспоминал, думал о своей жизни и жизнях других: тех, кого убил и тех, кого когда-то предал – о тех, кто были для него когда-то не просто компаньонами в опасном промысле, но друзьями, братьями. Кого-то вздернули, кого-то порубили в рукопашном бою или застрелили из пистоля, а кого-то убил он сам. Кто-то и того хуже – не смог приспособиться после отхода от дел к жизни без промысла и умер в нищете и гниении на засранных улицах какого-нибудь прибрежного городка, лишь запахом морской соли и шумом волн напоминавшего бедняге о славном прошлом. Но Джек… Джек был жив и здоров как бык. Он сидел в своем по вульгарному роскошном кресле,смотря на догорающие угли, а море было далеко и не тянуло его более в свое влажное лоно. Он же вышел из этого лона, можно сказать,родился заново и жил теперь по-другому, благо средств теперь у него хватало, чтобы не беспокоится о дальнейшем материальном существовании. Билл – тот самый, которого Джек когда-то самолично предал и убил – горько и язвительно хмыкнул с «другой стороны». Джек узнал его голос и его неизменное «Кхе-кхе». Да, это был старина Билл с округлой дырой в груди,оставшейся после выстрела его,Джека, пистоля. Он стоял прямо перед ним и горько, беззлобно, но с трагичной иронией в голосе насмехался над Джеком. Так же, как и Коул со следами от веревки на шее и мистер Дженкинс с ободранной посредством килевания кожей – это сделал не Джек и в этом не было его вины, если уж на то пошло. И корабельный кок Том, погибший в одном из боев от попадания ядра,которое снесло ему напрочь ногу(он умер от потери крови впоследствии). Все они стояли перед ним, и смотрели – кто-то с долей укора кто-то без, но всех их сейчас объединяло одно, как показалось Джеку, чувство, а именно чувство досады. Скупая слеза скатилась по его жесткой и шершавой, как наждачная бумага, щеке, прокатилась по кончику левого уса и упала ему на ногу, впитавшись в ткань штанов темно синего цвета. – Братья…– начал было Джек, но тут его внимание переместилось на что-то другое. Призраки прошлого тоже будто бы что-то ощутили или увидели. Они начали исчезать один за другим, не попрощавшись и даже не проклиная его. Их как будто что-то спугнуло. – Куда же вы, не оставляйте меня, не оставляйте меня наедине с этим… «О боже, оно приближается», – подумал Джек. И в этот момент угли в камине потухли. Наступила тьма…