У каждого убийства был свой вкус, запах...

У каждого убийства был свой вкус, запах; каждое обладало своей собственной аурой. Это было с нотками карамели. В тот вечер воздух был насыщен густой сладкой карамелью с привкусом липы, меда и легкого аромата абрикоса. Я провел рукой по золотистым бархатным волоскам все еще теплого тела. Оно словно дышало под моими руками. Электрические заряды от волосков щекотали мои ладони, так ненавязчиво дразнили. Я медленно проходился пальцами по его телу, сильно вдавливая пальцы, чтобы ощутить каждую косточку под слоем кожи. Я живо рисовал себе в воображении кости, которые обволакивали мускулы, бесчисленное количество жил, по которым ровно двадцать минут двадцать две секунды текла кровь. Занятное совпадение. Занятные цифры. Но в мире не может быть ничего случайно. Как не может быть случайно, что моя белая рука плывет по его телу и ложится на сердце. Я закрываю глаза, пытаюсь прочитать его душу. При жизни я испытывал к нему одно чувство – ненависти, но теперь, глядя на этого спящего юнца с золотым шелком волос, ни чувствуя биения его сердца, чувствуя только сонную остывающую плоть в липких потеках крови с этим прекрасным алым цветком, которым разверзлась его голова после удара, мои глаза по-другому смотрят на него. Он словно преобразился, преобразился для меня. Его миндальное тело убаюкивает последний закат смерти с этим восхитительным запахом меда. Меда сегодняшнего теплого июльского вечера. Моя душа ловит эти убаюкивающее теплые нотки и легко колыхается в такт, давая обволакивать себя этому теплому спокойствию. Теперь мне хорошо и спокойно. Я просыпаюсь с тем самым сладким чувством, когда хочется еще поваляться в постели. Я часто возвращаюсь туда, в тот самый день, когда убил его. Всегда мне сниться теплый июль, а не та жуткая стужа, до боли пронизывающая мои конечности, ровно как и не сняться мне льдинки, раздирающие кожу до крови, острые сосульки, которые они не переставали бросать. Все так тепло и сладко. И его убийство такое мягкое и вальяжное, как будто так и должно быть. Кто-то все время пытается меня убедить, что так и должно быть. Иногда мне хочется, чтоб этот кто-то присутствовал рядом, чтобы я видел его. Демоны часто защищают своих. Но я никогда никого не вижу. Иногда даже чувствую - вот как сейчас - спрыгну с постели, резко подамся вперед и словлю воздух. Я немного разозлен, самую малость. Я доверяю своим чувствам, я вижу многое. Я видел не мало демонов, но его я никогда не вижу, хотя, где-то в глубине души уверен, что он всегда со мной. Но я скептик. Маг, философ, скептик. Агностик. Мне нужны доказательства. Если я ничего не вижу, значит, это шизофрения. Люблю эту болезнь, есть в ней что-то пьяняще цветущее, словно плесень, что-то не из нашего мира. Но иногда хочется верить. Возникает непонятное ребячливое ощущение одиночества. Темный всегда одинок, это его путь, здесь нет ничего противоестественного и страдать по этому поводу не нужно. Напротив, нужно выжать из этого всю максимальную пользу для развития Силы, иначе зачем тебе ее дали? Я все так же лежал на постели, свернувшись и поджав колени, мальчик восьми лет, в этом воплощении, снова. Мне вдруг так захотелось, чтоб меня обнял он. Мой демон. Мой несуществующий демон. Моя шизофрения, резко прогрессирующая с недавних пор.