Please, stop your hope in the light

      Десятого сентября было полнолуние.       Оливии отчего-то не спалось: возможно, дело было в луне, которая уже в одиннадцать часов била изо всех сил в окно спальни и виделась даже сквозь прикрытые веки, возможно, дело было в нескончаемых заданиях, которые лились от профессоров рекой, а возможно, девочка еще просто не успела перестроиться после летнего разгульного режима, когда она полночи занималась своими делами — преимущественно учебными — а полдня спала в своей комнате, никому не мешая. Наконец, смирившись с тем, что в этот раз она опять уснет после полуночи, равенкловка уселась на постели и достала карту Мародеров — в этот раз была ее очередь прятать пергамент.       После того как девочка шепнула заветную фразу, на желтой бумаге постепенно стали проявляться чернильные точки и линии. Постепенно карта проявилась полностью, и Кембелл стала наблюдать за нарушителями. Она была уверена, что никто из друзей не будет бродить ночью по Хогвартсу без карты, поэтому высматривала просто однокурсников и преподавателей, чтобы хоть как-то развлечься.       В кабинете Дамблдора никого не было, поэтому Оливия решила быстренько пройтись по другим комнатам профессоров: МакГонагалл, Флитвик и Спраут оказались все у себя — ну, просто невероятная скука! А как же патрулирование коридоров? Неужели сегодня никто не будет ловить студентов по коридорам? Хотя нет, Филч непрестанно нес это бремя — его точечка медленно двигалась по второму этажу замка.       Спустившись еще ниже, девочка обнаружила в коридорах и Снейпа. «Ну, куда же без него, любитель ночных патрулирований», — мысленно усмехнулась равенкловка, продолжая наблюдать за зельеваром. Он обычно находил каких-нибудь пятикурсников, прятавшихся за портьерами или в тупиках, но в этот раз мужчина упорно игнорировал разнообразные ответвления от основного коридора. Решив посмотреть, что же так сильно заинтересовало профессора, Оливия проследила за его направлением и уперлась взглядом в маленькую точку, подписанную как «Анастейша Мэри Тедд».       Кембелл не на шутку запаниковала: карта еще никогда не ошибалась, а встретиться ночью в коридоре со Снейпом было смерти подобно! Но предупредить Стейшу она никак не могла, поэтому равенкловке оставалось только беспомощно наблюдать за тем, как зельевар приближается к ее подруге и… ведет ее на выход из Хогвартса? Да нет, он не мог сразу так направить ее на отработку в Запретный лес — даже учитывая, что это Снейп, он всегда согласовывал отработки гриффиндорцев с МакГонагалл, а здесь… что-то было не так, определенно.       Последив за картой еще и не найдя никаких других интересных событий, девочка быстро спрятала пергамент куда подальше и в задумчивости, что нужно узнать у подруги, что произошло сегодня ночью, даже не заметила, как уснула.       Наутро Стейша не объявилась ни в Большом Зале, ни на совместных занятиях — и, как сказал Билл, на других уроках также. Впрочем, на следующий день после полнолуния гриффиндорка, бледная и с впалыми глазами, невероятно уставшая, но все-таки живая, заявилась на все занятия, после чего Оливия решила ничего не спрашивать у подруги прямо, но наблюдать и делать выводы, а уже затем вывести ее на честный диалог. Мало ли что…

***

      Несмотря на то что летом ребята пытались хотя бы чуточку прилежно читать книги заклинаний, справочники зельеваров и прочие возможные заметки, которые могли бы им помочь подготовиться к третьему курсу, а иногда пытались и практиковаться, учебный процесс неумолимо набросился на них со всей своей яростью. Преподаватели будто с цепи сорвались, все лето ожидая прибытия студентов, которых им так хотелось помучить и завалить кучами разнообразных домашних заданий, практик и, конечно же, отработок. К счастью, ни Оливия с Кайлом, ни даже Билл со Стейшей не попали под горячую руку ни одному профессору, — впрочем, пока еще было не за что: ребята просто-напросто ничего не успели натворить. Они только и делали, что прилежно учились: выполняли задания и ходили на бесконечные уроки.       В первые две недели они посещали только те занятия, которые были еще с прошлого года: самое интересное начиналось в середине сентября, и ребята в предвкушении ждали. Они уже получили свои личные расписания и, сверившись, убедились, что первым новым предметом станут прорицания — и первыми они были во всех смыслах: урок стоял на девять утра в понедельник что у гриффиндорцев, что у равенкловцев. Точно такой же приятный сюрприз ждал ребят, когда они сверили расписание по другим дополнительным предметам: везде были объединены именно их группы, кроме, пожалуй, только Ухода за магическими существами — тут равенкловцев объединили с Хаффлпаффом, а гриффиндорцев со Слизерином, но ребята не расстроились: в конце концов, этот предмет выбрали только Кайл с Оливией, а они были на одном факультете.       Но если ребята думали, что к этому времени они еще будут полны жизненных сил и желания учиться, то они очень сильно ошибались. Так что третий понедельник этого месяца каждый из них встретил, еле разлепляя глаза после тяжелой ночи, наполненной невероятно увлекательным написанием эссе по трансфигурации.       Билл с трудом продрал глаза: ему, пожалуй, было тяжелее всех. В довесок к тому, что нужно было изо всех сил стараться в учебе, у него начались тренировки по квиддичу, а еще нужно было уследить за младшим братом, который пытался самостоятельно изучить весь Хогвартс и залезть куда-нибудь, куда ну точно не стоило забираться. Благо, по карте Мародеров мальчик мог отслеживать, куда в этот раз Чарли несет его любопытство, и вовремя перехватывать его на пути в тот же Запретный лес.       Наскоро собравшись, гриффиндорец пулей вылетел в гостиную, надеясь все еще успеть на завтрак, потому что стрелка часов неумолимо приближалась к половине девятого. К счастью, двери Большого зала все еще были открыты: видимо, сегодня на завтраке присутствовал Дамблдор, ведь именно он милостиво распоряжался не закрывать двери, чтобы все опоздавшие могли поесть перед тяжелым учебным днем.       — Билл! Билл! — Уизли с трудом различил голос своей подруги в гомоне студентов. Стейша усиленно махала парню одной рукой, попутно второй прикрывая от всех остальных тарелку с горячей… глазуньей?       Мальчик удивленно протер глаза, на секунду подумав, что это обман зрения. Но нет! Вместо злополучной овсянки, которую подавали каждый Мерлинов день, кроме, разве что, воскресенья, на тарелке, которую Тедд охраняла от наглых гриффиндорцев специально для Билла, красовалась именно яичница.       — Откуда? — восхищенно выдохнул Уизли, плюхаясь рядом с подругой и мгновенно набрасываясь на жареные яйца.       — Я попросила Лишти, у меня эта овсянка вот уже где! — шепотом ответила девочка, высовывая язык. На это Билл только прочавкал что-то нечленораздельное, что Стейша решила принять за благодарность.       Гриффиндорец довольно быстро покончил с завтраком и стал мотать головой из стороны в сторону, выискивая своего младшего брата. Его рыжая макушка нашлась практически сразу же, и Билл, кивнув подруге, ненадолго отошел к Чарли. Тот, заметив старшего брата, страдальчески возвел глаза к потолку, вновь перевел взгляд на Билла и замахал руками, пытаясь показать, что он и сам справится с овсянкой — в конце концов, не маленький! Но Уизли-старшего было не остановить. За две недели он уже успел порядком надоесть младшему брату, а впереди их ждал целый год совместного обучения…       Наконец, гриффиндорец закончил поучать Чарли и вернулся к Тедд, которая перемигивалась с Оливией, пытаясь сообщить той, что пора бы уже выдвигаться на прорицания, если они не хотят потеряться или опоздать. Равенкловка понятливо кивнула и пихнула в бок Кайла, который безучастно копался в своей каше, надеясь найти там хоть что-нибудь съедобное. Мальчик мгновенно встрепенулся, ища, что же его отвлекло от такого увлекательного занятия, и уставился на хихикающую Кембелл, которая не преминула сообщить, что завтрак скоро закончится, а им еще класс Прорицаний искать. Кивнув, Кайл чуть ли не залпом без всякого удовольствия проглотил оставшуюся порцию овсянки, и ребята покинули Большой Зал.       В коридорах было еще пусто, поэтому Оливия, оглядевшись, тут же развернула карту Мародеров, выискивая нужную аудиторию. Та нашлась быстро, и уверенные в себе ребята затопали наверх по бесчисленным лестницам.       Они оказались на небольшой площадке, которая вскоре должна была заполниться учениками, судорожно ищущими аудиторию, и, казалось бы, все хорошо: они пришли первыми и им не нужно будет толкаться в толпе, вот только… здесь не было ни одной двери. Только позади них красовалась винтовая лестница, по которой они и поднялись сюда.       — Не понял, — недоуменно пробормотал Уизли, оглянувшись на Кайла. — А где класс?       — Судя по карте, мы сейчас находимся прямо в нем…       Стейша всяко крутила пергамент, но там, где они стояли, настойчиво красовалась надпись «Класс Прорицаний», будто бы они уже пришли на место.       — А может, мы находимся под ним? — задумчиво проговорила Оливия. — Или над ним?       Ребята тут же заозирались по сторонам, но торжествующий возглас Кайла прервал их поиски: мальчик радостно показывал рукой наверх, где красовался тяжелый серебристый люк, на котором висела табличка, оповещающая, что хозяйкой класса Прорицаний является известная всему Хогвартсу Сивилла Трелони.       — И как? — еще более непонимающе воскликнул Билл, возведя руки к потолку и пытаясь высмотреть хоть что-то, напоминающее лестницу, по которой можно было бы подняться в аудиторию.       — Видимо, никак, — нервно хихикнула Стейша.       — Ну что, ждем всех остальных. Дай Мерлин, нам Рапунцель сбросит свои волосы, и мы поднимемся наверх… — пошутила Кембелл, вспоминая рассказанную подругой маггловскую сказку.       Как по мановению волшебной палочки, люк тут же открылся, и к ногам ребят упала… нет, не копна светлых волос, как в сказке. Это была серебристая веревочная лестница, на вершине которой блестело два стрекозиных глаза.       — Добро пожаловать, деточки, — проговорили глаза и скрылись во мраке комнаты.       Переглянувшись и услышав отдаленный топот приближающихся однокурсников, ребята потихоньку начали карабкаться наверх. Класс прорицаний был таким же чудным, как и его хозяйка. В нем царила красноватая полутьма, покрытая какой-то дымкой, будто еще пару минут назад кто-то усиленно раскуривал трубку. В нос тут же ударил душный запах разнообразных трав и благовоний, так что перед глазами ненадолго все запрыгало.       Постепенно к друзьям вернулось нормальное зрение, и они смогли получше рассмотреть кабинет: за бесконечными рядами полочек, которые были усеяны чашками, чайниками, блюдцами, потрепанными колодами обычных карт и карт Таро, колбами и пробирками с неизвестными травами и кристаллами, магическими шарами, рваными мешочками, из которых выглядывали руны, пучками цветов и перьев, почти не было видно стен. Только дальняя стена была меньше всего заставлена разнообразными гадальными приспособлениями: там находился разгорающийся камин, на котором в ряд располагалось великое множество уже отживших свой век свечей. На огне стоял большой медный чайник, доверху наполненный какой-то подозрительно пахнущей жидкостью. Совсем близко с камином располагалось гигантское кресло, в котором можно было наверняка утонуть, если наложить на него какое-нибудь хитрое заклинание, с кучей маленьких подушечек. Все остальное пространство было забито небольшими деревянными столиками, вокруг каждого из которых лежало по паре когда-то мягких пуфиков. Но сама преподавательница и по совместительницу Женщина-Стрекозиные-Глаза, казалось бы, пропала.       Переглянувшись, девочки уселись за один столик, не давая мальчикам возможности выбрать себе пару. Молчание, да и вся обстановка в комнате казались довольно тягостными, — в конце концов, сидеть в не очень большом помещении, насквозь пропитанном разными благо-и-не-очень-вониями, слегка залитом красноватым светом, было тяжело. Наконец, снизу стали доноситься голоса однокурсников, и комнатушка стала заполняться знакомыми лицами. Вот только Сивиллы Трелони до сих пор не было видно. Ребята, не видящие преподавателя, расслабились и начали переговариваться: сначала шепотом, постепенно переходя все на более громкие голоса.       Всеобщий галдеж прервался резким звуком: будто бы кто-то ударил в тарелки. Впрочем, почему будто? Именно это и сделала профессор Трелони. В руках у нее было две медные тарелки, которые еще дрожали от недавнего удара.       На женщине, как на скелете, висело длинное платье-балахон болотного цвета, украшенное множеством оборок и рюш; на тонкой шее громоздились бесчисленные сверкающие разнообразными камешками бусы, которые при каждом движении издавали непонятное шебаршение; с одного плеча легкой вуалью свисала серебристая шаль, волочившаяся с другой стороны по полу. Но самым главным в ее образе были большие, будто стрекозиные, увеличенные во сто крат очками глаза.       Тедд, изо всех сил разглядывавшая Трелони, тут же несколько раз моргнула, а затем полезла в сумку — за очками. Глядя на редких однокурсников в очках, девочка почему-то напрочь забывала о том, что и ей самой стоило бы их носить, но вид профессора мгновенно напомнил ей об этом.       — Приветствую вас, мои юные деточки, на уроке прорицания! — пафосно начала женщина, присаживаясь в большое кресло около камина. — Вы не так часто меня видите: суета этот мира угнетает меня, заставляя сидеть здесь днями и ночами, но, чувствуя прошлое и будущее, вы не будете одиноки никогда! Вы все не просто так выбрали прорицания, и, я уверена, хотели бы освоить его со всей старательностью, однако… с некоторыми из вас мы не сможем добраться до вершины прорицательского искусства. Этим даром одарены немногие. — Она с сожалением окинула класс взглядом и остановилась на Роксолану Боунс: — Вот вы знаете, с кем столкнулась ваша мать два дня назад?       — Н-нет, — несмело проговорила гриффиндорка и тут же с надеждой добавила: — С каким-нибудь коллегой?       — Я бы не была в этом так уверена! — категорично заявила Трелони, продолжая рассказывать, как же трудно и непостижимо искусство прорицания. Тедд, сначала внимательно слушавшая ее, заскучала и начала делать разнообразные знаки Оливии, чтобы та, наконец, обратила на нее внимание. Когда же равенкловка перевела на нее взгляд, Стейша шепнула подруге:       — Знаешь, я не особо верю в эти предсказания. А насчет мамы Рокси… да о ней же в газете статью не так давно написали…       — Да ну тебя! Может, Трелони и не лучшая преподавательница, но искусство прорицания очень древнее, и оно не раз доказало свое существование, — в ответ Кембелл чуть пихнула гриффиндорку в бок, чтобы та не отвлекала ее от речи профессора.       — А вам я бы сегодня советовала не пить чай! — Трелони резко перевела взгляд на съежившегося равенкловца, брата Кейт. Девочка моментально схватила брата за руку, пытаясь успокоить, но после новых слов преподавательницы и ее пробила дрожь: — Не бойтесь того, чего боитесь, ведь это уже произошло, — и уже чуть спокойнее и веселее добавила: — А теперь я попрошу вас взять карты с полок и открыть учебник «Как рассеять туман над будущим» на десятой странице. Когда вы разложите свои предсказания, обменяйтесь ими и попытайтесь растолковать — карты расскажут вам все! А я буду ходить между вами и помогать.       Стейша, кивнув подруге, тут же вскочила с пуфика, схватила две колоды карт и вернулась обратно. Подруги тут же занялись гаданием: перетасовав карты, они по книжке разложили их, будто пасьянс, и, обменявшись местами, начали разгадывать будущее друг друга.       — Ого! У тебя целых четыре короля! — восхищенно присвистнула Тедд. — Это что, о поклонниках?       Оливия тут же рассмеялась шутке подруги и замотала головой из стороны в сторону.       — Ладно уж, храни свои секреты, — улыбнулась гриффиндорка, продолжая изучать расклад по книге, пока над ней не нависла тень Трелони. Женщина с неподдельным интересом рассматривала карты девочки, хитро улыбаясь, но, когда ее взгляд перешел на расклад, лежавший перед Оливией, она тут же всплеснула руками и заохала.       — Вас ждут страшные беды, девочка! — обратилась она к равенкловке, но та замотала головой и, пока профессор не заговорила вновь, сказала:       — Это не мое, это Стейши. Мы же друг другу толкуем.       — Вас ждут страшные беды, девочка! — повторила Трелони, повернувшись к Тедд. — Я чувствую… что чувствую смерть рядом с вами! Она везде… В прошлом… в будущем… в настоящем… внутри… снаружи… неотвратимо… Карты говорят это… Шестерка бубен… девятка пик… в связке — это смерть! А трефовый король? С трефовой шестеркой? Вас ждет любимый мужчина, вы его уже знаете… но принесете вы ему только смерть! Ужасно, ужасно, какое горе… девочка… зачем я вам все рассказала? — взвыла преподавательница. — Я так жестока…       Профессор снова издала резкий воющий звук и, закрыв глаза широкими рукавами, разрыдалась. Все в классе непонимающе переглянулись — ну, девятка пик и девятка пик, чего слезы лить-то? Даже Оливия сидела с вытаращенными глазами: пусть она и доверяла предсказаниям, но их же можно толковать совершенно по-разному, она читала множество трудов об этом, и в каждом говорилось, что для разных людей карты имеют свое собственное значение. Даже когда речь заходила о пророчествах, нельзя было быть уверенным, что оно относится конкретно к кому-либо, ведь там не было никаких точных указаний мест, времени или имен…       Впрочем, Кембелл мысленно напряглась. Почему-то ей казалось, что это если не самая настоящая истина, то что-то очень близкое к ней. Равенкловке казалось, что это как-то связано со всеми странными и даже страшными событиями, в которые то и дело попадала Тедд. Но никаких мыслей, никаких конкретных вопросов у Оливии не появлялось в голове: ну, не спрашивать же Стейшу что-нибудь вроде «У тебя все в порядке?» Это было, как минимум, глупо.       Как внезапно Сивилла Трелони разразилась громовыми рыданиями, точно также неожиданно она пришла в себя и, еще чуть-чуть задержавшись у столика подруг, чтобы погладить по голове «бедную маленькую девочку, которую судьба явно не бережет», направилась к их однокурсницам.       Впрочем, и у них профессор нашла что-то жуткое — пусть и не столько невообразимо ужасное, что прочитала в картах гриффиндорки. Услышав это, Тедд чуть-чуть успокоилась, хотя слова Трелони действительно напугали Стейшу. Конечно, преподавательница наверняка знала, что на втором курсе ее чуть не убили Гриндеи-старшие, но что она говорила про смерть в будущем?       Конечно, девочка понимала, что в конце всех ждет смерть, и гадание может именно это и показывать. Тем более, они еще совсем не умеют делать расклады, а профессор… довольно своеобразная женщина, которая, кажется, каждому и каждой готова предречь жуткие мучения до скончания дней.       И все-таки будущее пугало. Стейша знала о себе чуточку больше, чем все остальные в этой комнате: в ней сидит разрушительный Дух, который уничтожил их квартиру в Лондоне, был готов убить родителей и соседей и только чудом подчинился Снейпу, чуть не испепелил зельевара. Именно из-за этого результат гадания не на шутку настораживал Тедд. Думать об этом совершенно не хотелось — пусть у нее и правда есть проблемы, но не стоит все время о них размышлять: так и до паранойи недалеко.       Запутавшись в собственных мыслях, девочка чуть не пропустила момент, когда занятие кончилось и все ребята стали собираться, — и только засмеявшийся от собственной же шутки Билл вырвал девочку из путаных размышлений:       — Что, неужели совсем не смешно? Стейша!       — Очень смешно, — серьезно, но немного непонимающе ответила гриффиндорка, как попало заталкивая вещи в сумку. Уизли только закатил глаза и махнул рукой.       Остаток занятий прошел без происшествий. Никаких новых уроков сегодня не предвиделось, да и, к счастью, на уже привычных парах преподаватели решили не зверствовать и не задали к уже имеющейся куче упражнений и эссе что-то дополнительное. К тому же, последней в расписании на понедельник стояла лекция профессора Биннса, так что можно было считать, что этот учебный день уже окончен.       Скучковавшись в начале класса прямо перед доской, потому что все отдаленные места уже были разобраны другими скучающими студентами, а профессор Биннс был призраком и упорно не слушал шушуканья своих учеников, ребята наконец-то смогли выдохнуть.       — Нас МакГонагалл сегодня затаскала, — пожаловался Уизли, — ежа трансфигурируй, а если справился, теперь к обратной трансфигурации переходи, — поморщился мальчик и от усталости уронил голову на руки. Стейша только подтверждающе закивала и тяжело вздохнула.       — А она уже собрала у вас разрешения на посещения Хогсмида? — спросил Кайл и тут же быстро добавил: — Нам Флитвик сегодня сообщил, чтоб мы заранее подготовили разрешения. Вечером придет и соберет.       Билл угрюмо помотал головой и не поднимая головы пробурчал:       — Сам жду этого момента… МакКошка обещала сегодня какую-то общефакультетскую встречу после ужина.       После этих слов Тедд вздохнула еще более тяжело. Уизли скосил глаза на подругу и, боязливо ойкнув, решил, что поднимать голову ему сейчас — себе дороже, на что Стейша вздохнула еще раз, уже так, что проигнорировать это было ну просто невозможно. Равенкловцы переглянулись, но Диггори решил благоразумно промолчать, отдавая возможность как-то поддержать подругу Кембелл:       — Тебе разрешение не подписали родители? — полуутвердительно спросила Оливия, — мы обязательно принесем тебе что-нибудь вкусное!       — О! О! О! — внезапно выдал Кайл серию непонятных звуков и тут же замолчал. Все выжидающе повернулись к равенкловцу, и тот немного неловко продолжил свою мысль: — Я попытаюсь выпросить у папы наш фотоаппарат…       — И я сделаю кучу кадров Хогсмида для тебя, Стейша! — перебила своего друга Оливия. — Мерлиновы панталоны, я так давно не держала в руках фотоаппарат!       — Подождите… а разве техника может работать в Хогвартсе? — непонимающе проговорила Тедд. — Кто-то же из преподавателей как-то говорил, что из-за магических полей вся маггловская техника перестает работать…       — Да, но маггловскую технику всегда можно зачаровать, — уже не так печально пробурчал из своего убежища Билл. — Мой папа постоянно этим занимается. Он даже машину купил для этого, теперь все время пропадает в гараже со своим «Фордиком», — после этих слов мальчик наконец-то поднял голову и уже с улыбкой добавил, — я тоже постоянно к нему заглядываю. Так интересно!       — Ого! Интересно, а если я получу маггловские права, то я смогу водить волшебную машину? — уже почти забыв свои грустные мысли о Хогсмиде, спросила Стейша. Казалось бы, такой безобидный вопрос вызвал нешуточную дискуссию между ребятами, и они правда задумались: а можно было бы им поводить эту машину?.. разумеется, когда она будет официально внесена в реестр артефактов, которыми можно пользоваться, а все комиссии будут пройдены.       За обсуждением История магии прошла очень даже быстро, и совсем скоро ребята направились на ужин в Большой зал. Билл тут же начал вертеть головой в поисках рыжеволосой макушки младшего брата, — и она нашлась довольно быстро, в самом начале стола, рассказывающая что-то в толпе первокурсников.       Заметив брата, Уизли, сделав пару знаков друзьям, что он скоро вернется, направился к нему и бесцеремонно потрепал того по голове.       — И тебе привет, — мрачно буркнул Чарли, отодвигаясь от своей компании так, чтобы его разговор с братом было не слышно.       — Чего такой грустный?       — Я уже объяснял! — обиженно проговорил мальчик и остервенело зашептал брату на ухо: — Билл, я уже не маленький, мне одиннадцать лет! Давай я сам буду следить за собой? А если тебе так не терпится сделать для меня что-то, то ты можешь меня взять с собой в Хогсмид на следующих выходных, а? Я буду все время на виду, и ты не будешь беспокоиться, а мне будет наконец-то весело.       — Нет, конечно! Ты же еще маленький. Только с третьего курса…       — А ты такой большой, всего на два года старше меня! Как с Джин посидеть, так сразу «Чарли, ну, пожалуйста, ты ведь уже такой большой», а как в Хогсмид взять, так сразу маленький!       — Чарльз! Септимус! Уизли! Это! Другое!       Чарли только скорчил рожицу и, давая понять, что разговор окончен, вернулся к своей компании. Ответив брату точно такой же гримасой, Билл, все еще разозленный, но крепко о чем-то задумавшийся, направился к друзьям, которые уже устроились за равенкловским столом.       — Не слушается? — участливо спросил Кайл. Уизли только понуро кивнул. — Если честно, не представляю, что я буду делать, когда Седрик пойдет в Хогвартс. Я-то буду уже на седьмом курсе, а он всего на первом…       — Да ладно, вспомни себя, Билл. Ничего же такого не случилось, — улыбнулась Стейша, накладывая себе на тарелку тыквенное рагу.       — Ну, я и не пытался с первого дня попасть в Запретный лес, — многозначительно произнес гриффиндорец, перекладывая рагу из тарелки возмущенной подруги себе. Но вместо того, чтобы сказать Уизли хоть что-то, Тедд нагло забрала у мальчика всю тарелку, подсовывая ему свою, заметно опустевшую стараниями самого Уизли, чего мальчик даже не заметил, о чем-то крепко задумавшись.       После ужина все гриффиндорцы дружным строем довольно спешно направились в свою башню, не отвлекаясь ни на какие приключения по пути, и этому было объяснение: никто не хотел пропустить сдачу разрешений на посещение Хогсмида, ведь это было буквально единственное место, куда можно было выбраться из Хогвартса на протяжении всего учебного года, и упустить шанс выбраться из замка не хотелось никому.       Ребята, которым родители все же не подписали разрешение на посещение Хогсмида, а таких можно было сосчитать по пальцам одной руки, сбились в небольшую группку и стали обсуждать, чем же они займутся на выходных в опустевшей школе. Самой инициативной оказалась Кейт, однокурсница Стейши, предложившая устроить большой пикник на берегу Озера с Гигантским Кальмаром, а на грустные предположения о дожде ответила, что никто не отменял еще Импервиус.*       Так что в гостиную Гриффиндора Тедд вошла уже в приподнятом настроении, полная планов на следующие выходные, но как только девочка огляделась по сторонам, ее глаза непроизвольно расширились от удивления: казалось, здесь собрался весь факультет, так что протолкнуться к себе в спальню не представлялось возможным даже тем, кому не нужно было отдавать разрешение декану.       Но ждать особенно долго не пришлось: Минерва МакГонагалл всегда держала свое слово и спустя непродолжительное время после ужина сама появилась в заполненной студентами гостиной. Дважды хлопнув в ладоши, чтобы успокоить своих львят, что, по правде говоря, практически не получилось, потому что гриффиндорцы всегда отличались особенной шумливостью, женщина навела палочку на свое горло и, прошептав что-то, — наверняка усиливающее голос заклинание, — громогласно заговорила:       — Прошу немного внимания! В эту субботу будет первый в этом году поход в Хогсмид, так что все, кто хочет туда попасть, должны сейчас же сдать мне разрешения, подписанные родителями или близкими родственниками. Нет разрешения — нет Хогсмида, — последние ее слова потонули во всеобщем гаме разбушевавшихся ребят, которые изо всех сил повалили на профессора, желая отдать заветную бумажку, чтобы уже на этих выходных отправиться гулять по волшебной деревне, прикупить себе сладостей или чего-нибудь интересного для розыгрыша или засесть с друзьями у мадам Розмерты за кружкой сливочного пива. — По очереди, не толпимся! — перебивая голосящих студентов, прокричала она.       Стейша, которую норовящие отдать поскорее разрешения однокурсники вытеснили прямо к камину, решила поддаться течению и плюхнулась на ближайшее кресло, наблюдая за ребятами со своего факультета. Глаза без труда нашарили рыжую макушку друга, который отчего-то совсем не торопился отдавать свой драгоценный пергамент с подписью мамы. Только когда вокруг МакГонагалл перестали толпиться старшекурсники и почти все уже отдали разрешения, Билл, будто преодолевая какую-то нерешительность, направился к декану. Но даже подойдя к профессору, он не торопился отдавать разрешение, а начал о чем-то очень быстро и сбивчиво говорить, как будто боясь спугнуть свой настрой. Но когда та неожиданно радушно улыбнулась и несколько раз кивнула, мальчик неуверенно отдал ей пергамент и с дергающимся непонятно от чего лицом отошел в сторону. Испугавшись за друга, гриффиндорка тут же подскочила с кресла и в несколько шагов оказалась рядом с Уизли:       — Билл, что с тобой?       — Да!       — Что да?       — А? Стейша? Ты что-то сказала?       — Я тебя спросила, все ли с тобой хорошо, — озабоченно проговорила девочка, хватая мальчика за руку и насильно усаживая его на кресло, где парой минут ранее сидела сама. — А теперь рассказывай.       — Что рассказывать?       — Билл, не придуривайся! — слегка стукнула друга кулачком по голове Тедд, — о чем ты сейчас говорил с профессором МакГонагалл? — провожая взглядом выходящую из гостиной женщину, еще раз спросила Стейша.       — А… ты об этом! Мерлин… Мерлиновы панталоны, да что же я натворил! — испуганно прошептал Уизли.       — Ну и что же ты натворил? — терпение у гриффиндорки явно было не резиновым.       — Я… — начал было Билл и тут же запнулся, но спустя несколько мгновений затараторил: — Я записался на все дополнительные уроки: и на маггловедение, и на уход за магическими существами. Я подумал, что так я смогу получше наладить контакт с Чарли, он же любит всяких зверушек, а еще я смогу помочь папе с «Фордиком», и… и… и я стану лучшим учеником во всем Хогвартсе, и тогда вся семья будет мною гордиться, и родители Флер тоже будут мною гордиться, и Флер тоже будет мною гордиться, и… ну… я же самый старший в семье, я должен подавать пример своим братьям и сестре!       — А ты уверен, что справишься? — прямо спросила Тедд. — Нет, я в тебе уверена, и, если что, мы с Оливией и Кайлом, конечно, во всем тебе будем помогать, но все-таки…       — Нет, вообще нет, — резко прервал ее мальчик, но в его глазах уже плескался задорный огонек. — Но почему бы не попробовать? Тем более, МакКошка сама сказала, что за эти две недели я показал себя очень хорошо и она уверена во мне. А значит, все должно получиться? — он с надеждой взглянул на подругу, и та только кивнула.       На следующий день во время завтрака МакГонагалл выдала Биллу новое расписание, и теперь там было всего одно окно, и то в пятницу, прямо перед зельеварением со слизеринцами. Простонав что-то нечленораздельное и одновременно поглощая овсянку с невероятной скоростью, Уизли упрямо буравил пергамент глазами, стараясь что-то вспомнить и, конечно же, вспомнил, но по его скромному мнению, лучше бы вовсе забыл. Эшли Андерсон, новая капитанша команды Гриффиндора по квиддичу, назначила дату отборочных испытаний, где Билл, который хоть уже неофициально и был в команде, должен был обязательно присутствовать (конечно, уже не в качестве испытуемого: он вместе с остатками команды должен был оценивать мастерство нового набора), на сегодняшний вечер! Этот год, по всей видимости, будет у них не самым удачным: целых четыре человека покинули команду, и нужно было подобрать одного охотника, двух загонщиков и, что самое трудное, вратаря.       — Не ждите меня сегодня… —заявил подошедшим друзьям Уизли, драматично прикладывая руку ко лбу и звонко стукая себя ею, — ай! У меня весь день уроки, а после занятий я иду на квиддич…       — Ты говоришь так, будто на зельварании мы еще не встретимся, — усмехнулся Кайл, на что Уизли только ойкнул. Несмотря на то что у него в руках был пергамент с расписанием, он напрочь забыл, что сегодня у них еще урок не с самой приятной личностью в Хогвартсе.       — Удачи на маггловедении, — улыбнулась другу Стейша, — если что, ты всегда знаешь, у кого можно уточнить любую информацию по магглам.       — Кстати, Стейша! Я чуть не забыла тебе рассказать, — всполошилась Оливия, когда гриффиндорец уже начал собираться, — профессор Флитвик вчера вечером объявил, что хор будет собираться по четвергам за час до ужина, — проговорила она и помахала рукой уже закинувшему на плечо сумку Уизли. — Удачи, Билл!       — Как в последний бой провожаете, — деланно недовольно проворчал мальчик, но в его голосе слышалось: ему очень даже приятно, что его друзья так переживают за него. Всю первую пару за неимением этой самой пары ребята просидели в библиотеке, выполняя множественные письменные домашние задания — благо, практику они уже отработали на выходных. Когда же прозвенел колокол, оповещающий о конце первого урока, и ребята уже начали собираться, в библиотеку влетел запыхавшийся, но довольный Уизли. Он все еще не мог отдышаться от быстрого бега по бесконечным лестницам замка, но на все вопросы ребят показывал только большой палец, пытаясь таким образом объяснить, что преподаватель маггловедения ему понравился, несмотря на его небольшие дефекты речи.       — Представляете, профессор Квиррел настоящий аврор! — пока друзья спускались в подземелья, рассказывал Уизли. — Правда, он вообще ничего не хочет рассказывать из своей практики, но вообще я его понимаю, у него же другой предмет… вот только почему он не ведет ЗоТИ? В конце концов, у него недавно была живая практика! А у нашего Сасдеса дай Мерлин пятьдесят лет назад такая практика была, и то не факт… нет, я не умаляю его заслуг, он молодец и хороший аврор, но… ну, вы сами все понимаете! Его тронуть боишься — развалится! А тут еще боевые заклинания с ним изучай, — возмущался мальчик под молчаливое одобрение ребят, но как только они добрались до нужного кабинета, тут же замолчал: лучше было не злить Снейпа. С одной стороны, как могла пустая болтовня разозлить кого-то? Но с другой стороны, это был Снейп. Его могло разозлить что угодно.       Но на удивление ребят, сегодня зельевар был относительно в духе и даже несколько раз похвалил попеременно Оливию, Билла и даже Стейшу, которой обычно на уроках доставались одни едкие замечания. Но даже несмотря на такое приподнятое настроение, декан Слизерина не изменил своей традиции задерживать гриффиндорку после занятий: впрочем, она уже привыкла и совсем не была против. Тем более, практически каждый такой диалог с профессором зельеварения был не о том, какая Тедд глупая, а о «насущной маленькой проблемке гриффиндорки».       Пообещав друзьям, что с ней ничего не случится, и сказав, чтоб они ее не ждали, осталась в кабинете зельеварения. Впрочем, ни Уизли, ни Кембелл, ни Диггори не пожелали идти никуда без Стейши, так что когда уставшая и чем-то особенно недовольная девочка наконец-то вышла из кабинета зельеварения, она была приятно удивлена увидеть ребят под дверью.       — У вас же трансфигурация, МакГонагалл не любит, когда опаздывают, — обеспокоенно проговорила Тедд, обнимая Оливию, но та только махнула рукой:       — Все успеем, — впрочем, после этих друзья рванули из подземелий с невероятной скоростью, чтобы гриффиндорцы успели на урок к Флитвику, а равенкловцы — к МакГонагалл. Но даже на бегу Кембелл успевала о чем-то думать и не преминула поделиться этими мыслями с ребятами, — как вам идея сегодня собраться в Выручай-комнате и попрактиковаться в анимагии? Мы уже две недели из-за уроков забываем об этом, а сейчас вроде как посвободнее стало…       — У Билла же отборочные испытания, — быстро ответила за друга Стейша, — не получится.       — Ну, вообще вы можете и без меня собраться, — пожал плечами Уизли. — Я все еще не горю желанием становиться петухом…       — Се… — начала было говорить Тедд и осеклась, вспоминая, что по имени зельевара лучше не называть. Впрочем, девочка достаточно быстро, пусть и нелепо исправилась, — сейчас не уверена, что у нас получится хорошо потренироваться в анимагии, профессор Снейп мне пока еще ничего нового не рассказывал…       — Ничего страшного, мы можем просто потренировать какие-нибудь внеурочные чары… — предложил Кайл, но гриффиндорка довольно резко его оборвала:       — Простите, ребята, я почему-то так сильно устала… наверное, сегодня весь вечер буду спать. Так что после заклинаний меня не кантовать, — с нервной улыбкой закончила девочка. Мальчики понимающе заулыбались, в то время как Оливия задумчиво кивнула каким-то своим мыслям.       Расставшись с равенкловцами на первом этаже, Билл и Стейша побежали по лестницам дальше, все еще надеясь успеть на заклинания — и, в общем-то, они не зря надеялись: ребята влетели в кабинет под звон хогвартского колокола. Вместо практики профессор Флитвик решил сегодня устроить небольшой отдых и проводил лекцию, поэтому занятие тянулось особенно долго, но зато ребята успели хоть как-то перевести дух между бесконечными магическими упражнениями.       Когда же, наконец, занятие окончилось, Тедд, наскоро попрощавшись с Уизли, выскользнула из класса заклинаний, не дождавшись его, так что мальчик даже не успел проводить подругу до гриффиндорской башни, где ему самому еще надо было переодеться и взять метлу для квиддича. Но долго думать о странном поведении подруги у Билла никак не вышло: в коридоре он столкнулся с однокурсником Тиверием Маклаггеном, очень заносчивым, но в то же время подающим надежды буквально во всем парнем, которому постоянно помогал его старший брат Себастьян Маклагген, тоже гриффиндорец. И Тиверий, памятуя, что Уизли уже состоит в факультетской команде, приклеился к мальчику, расспрашивая о сегодняшних отборочных испытаниях, потому что хотел поучаствовать в них не только сам, но и позвать туда Себастьяна.       Поэтому из мальчишечьих спален они вышли уже втроем — Билл, как ни старался, не смог отвязаться от не самой приятной компании на факультете, но, решив смириться с участью торчать в, как выражались Маклаггены, «их высшем обществе», Уизли даже задумался, что эти ребята могут быть ему полезны в будущем… пусть все еще и не очень приятны. Впрочем, гриффиндорец не любил сильно задумываться насчет далекого будущего и предпочитал жить моментом (из-за чего у него постоянно намечались какие-то проблемы), так что и в этот раз он благополучно махнул на все рукой: может, они даже не пройдут в команду.       На квиддичном поле уже собралась приличная толпа, но гриффиндорцы все входили и выходили в раздевалку, готовясь к испытаниям. Билл, пользуясь своим правом члена команды, спокойно прошел туда, невольно проводя за собой Маклаггенов. Мальчик наскоро привел себя в порядок, не забывая следить за своей метлой, потому что каждый третий норовил нагло забрать ее прямо из-под носа у гриффиндорца, и вскоре уже вышел из душных раздевалок. Эшли Андерсон, новая капитанша команды, и Аманда Чаквас, принятая еще в прошлом году на роль охотника, — все, что осталось от их команды, — с улыбками махали Уизли. Наконец, когда третьекурсник подошел к девушкам, они обнялись.       — Ну что, Билли, готов к испытаниям? — усмехнулась Эшли.       Гриффиндорец не на шутку переполошился и начал было что-то говорить, но семикурсница властным жестом заставила его замолчать:       — Шутка, все в силе. С этого года ты в основном составе команды и без всяких отборочных. У нас и так мало людей, чтобы я могла раскидываться такими ценными кадрами.       Выдохнув, мальчик изобразил улыбку на лице и, гордо опершись на свою метлу, стал с затаенной радостью ожидать, когда же вступительные испытания начнутся. Впрочем, уже совсем скоро Уизли понял, что зря он хотел посмотреть на эти вступительные испытания: сначала это было невероятно скучно, потому что гриффиндорцы по очереди показывали свое полетное мастерство (стоять с задранной головой, к тому же, было еще и очень неудобно, а летать и следить за новичками было еще более обременительно), затем оставшихся ребят Эшли поделила на команды и заставила соревноваться друг с другом и только под конец, когда небо уже стало отчаянно темнеть, несмотря на появляющиеся на нем то тут, то там звезды, Эшли села на метлу и дала добро Аманде и Биллу взлететь и поиграть с оставшимися ребятами, чтобы окончательно решить, кто проходит в основной состав команды, а кто остается в запасных.       Только когда все, включая самих Андерсон, Чаквас и Уизли, были в край измотаны, капитанша разрешила всем опуститься на землю:       — Маклаггены, молодцы, — отрывисто стала произносить она, — теперь у нас снова есть вратарь и недостающий охотник. Керк, Слоупер, спасибо. Вы же на загонщика пробовались? — когда девушки синхронно кивнули, Эшли продолжила, — отлично, вы прошли. Эллингтон, ты запасная на вратаря. Скай и Рассел, на охотников. Остальные свободны, — проговорила девушка и с сожалением добавила, — очень жаль, что нового ловца мы так и не присмотрели. Что ж вы без меня в следующем году делать будете?       В факультетскую гостиную команда ввалилась поздно: только пара человек еще осталась дописывать эссе у камина, все остальные уже разбрелись по спальням. Уставший Билл сбросил с себя одежду, стремясь как можно скорее очутиться в теплой и уютной кровати, где его ждали приятные сны.       Впрочем, далеко не всем хотелось спать. Оливия упорно не могла уснуть и, дождавшись, когда ее соседка сладко засопит, тихо выбралась из постели. Накинув мантию, чтобы было не совсем холодно, девочка выскользнула из спальни и задумчиво стала бродить по равенкловской гостиной, не понимая, что же ее так сильно тревожит. Так и не разобравшись в своих чувствах, Кембелл решительно направилась в сторону спален мальчиков, чтобы разбудить Кайла и поговорить с ним о чем-нибудь — или, на крайний случай, просто забрать у него карту Мародеров и понаблюдать за ночной жизнью Хогвартса, а может, и поучаствовать, если сильно захочется…       Именно в таких спорных чувствах Оливия зашла в спальню мальчиков. Найдя Диггори глазами, она на цыпочках подобралась к нему и осторожно села на краешек кровати.       — Кайл, — шепнула девочка прямо на ухо равенкловцу, но тот только слегка дернулся. — Кайл! — более громко, но все еще стараясь не будить соседа Диггори, проговорила Кембелл, что, впрочем, снова не возымело должного эффекта. Когда отчаянно громкий шепот и в третий раз не помог, девочка, обиженно поджав губы, начала тормошить Диггори из стороны в сторону, так что теперь он никак уже не мог не проснуться.       Такие решительные действия возымели должный эффект: мальчик растерянно раскрыл сначала один, затем другой глаз и, заметив, что его обнимает Оливия, пусть и трясет при этом, облегченно улыбнулся. Равенкловка же, увидевшая, что ее друг наконец-то проснулся, почему-то продолжала его держать и только спустя минуту облегченно отпустила его.       — Могла бы и не трясти так долго, — прошептал мальчик, усаживаясь поудобнее.       — А ты по-другому не просыпался, — язвительно ответила Кембелл. — Мне скучно.       — Поверь мне, спать очень весело… можем делать это вместе, если тебе одной совсем скучно, — проговорил равенкловец, хитро сверкая глазами, на что Оливия выхватила из-под него подушку и тут же кинула ее в Кайла.       — Если ты очень сильно хочешь спать, то дай мне карту Мародеров, и я не буду тебя беспокоить, — уже более миролюбиво сказала девочка.       — Ты же никуда не собралась? — на этот вопрос Кембелл помотала головой, — тогда можно я не буду вылезать из-под одеяла, и ты сама достанешь ее из моей сумки? Во-он там, — указал мальчик и извиняющимся тоном добавил, — тут очень тепло, хочешь — проверь сама!       Равенкловка только закатила глаза и, забравшись в сумку друга, стала в ней упорно рыться. Карта не находилась достаточно долго, и Оливия уже стала думать, что Диггори ее просто-напросто потерял, когда ее рука наконец-то нащупала нужный пергамент. Ликующе воскликнув, — девочка умудрилась даже это сделать шепотом, — Кембелл вернулась на кровать к Кайлу, который уже благополучно спал, и, проговорив заветную фразу, раскрыла карту.       На пергаменте стали проявляться разные линии и другие геометрические фигуры. Они соединялись, двигались и вскоре образовали полноценную карту, на которой то здесь, то там появлялись точки с именами. Оливия, удовлетворенно улыбнувшись, начала разглядывать бумагу и изучать, кто и где бродит. В совершенно неожиданных местах попадались парочки старшекурсников, которые по ночам бегали на романтические свидания, где-то по нижним этажам бродили первокурсники, которым изо всех сил хотелось изучить Хогвартс. Следя за наглыми ребятами, глаза девочки случайно опустились на комнату, подписанную как «Спальня профессора Снейпа», и тут равенкловка изумленно прикрыла рот ладошкой, чтобы не закричать. Наконец, чуть-чуть придя в себя, Кембелл прошептала:       — Кайл! Это же Стейша! Она у Снейпа! Сейчас уже почти полночь, какого Мерлина?!       Но мальчик ей ничего не ответил: он спал.       На следующий день Оливии не удалось пересечься с подругой, чтобы поговорить начистоту, а в четверг, пусть у них и были сплошные спаренные занятия, равенкловка то забывала спросить у подруги про ее странное поведение, то им не удавалось побыть наедине. Когда же они вдвоем вышли с хора от Флитвика, гриффиндорка только и успела скоро обнять Кембелл и куда-то второпях убежала. Про последний учебный день перед походом в Хогсмид и говорить было уже нечего: находясь в радостном предвкушении посещения волшебной деревеньки, равенкловка только и вертела в руках врученный ей Кайлом фотоаппарат и напрочь забыла, что ей предстоял серьезный разговор со Стейшей.       * Импервиус — заклинание, защищающее от воздействия воды, огня и воздуха.