Счастье

      Что находим, то теряем вскоре,       Что имеем, то и не храним,       Встретившись однажды Радость с Горем,       Разделили счастье на двоих.       «Конечно, я погорячился, надо уметь думать, а лишь потом... — пальцы осторожно нащупали наполовину полную пачку сигарет и ловко, рассыпав все оставшиеся на землю, выхватили одну, — вот пусть и научится думать!».       С этими мыслями я уставился на сигаретную россыпь, сложившуюся в причудливую фигурку — точно кипа хвороста в ожидании единственной зажженной спички. Двумя часами ранее я неторопливо собрал бы ее, водворил на законное место и, не придав значения неловкости, раскурил бы оставшуюся в руке. Затянувшись раз за разом, я протянул бы событие сквозь разум и, не найдя его важным, попросту бы забыл. Часто поступал именно так и почти никогда не жалел об этом.       Тяжелый ботинок, укрытый толстым слоем дорожной пыли и страждущий омовения, врезался в середину импровизированного «хвороста», продавливая и сминая его. Разломанная пополам сигарета летит в ту же сторону, завершая пейзаж с не слишком понятным названием «Не в духе» авторства «Неврастеника». Спичка, поднесенная к облитому бензином мозгу, мгновенно воспламенила его. Ветер, проносившийся сквозь левое ухо через правое, торопливо, словно нерадивый пастух стадо, гонит пламя дальше по голове.       — Ты должен бросить, — передо мной возник фантомный образ, сквозь внутренний огонь раздался встревоженно-дрожащий голос.       И что я ответил? Так ли трудно было подумать над ним, а не лепить первое, что попалось на ум?       — Я курю, потому что мне так хочется. Так я чувствую себя лучше.       — Твое лучше — это мое хуже, — возразила она.       — Чушь! Ты только послушай себя!       Смех сквозь чужие слезы... иногда я действительно ненавижу себя, хоть и тщательно скрываю это.       — Бегство частенько заводит в тупик, молодой человек.       Дребезжащий старческий голос стал точно ведром рассола, выплеснутым на кровоточащие раны. Руки сжались, не раздумывая, я резко поднялся с места.       — А я и не просил учить меня жизни!       Передо мной стоял невысокий, сморщенный человек. Если бы я не был ослеплен нахлынувшей яростью, то заметил бы причудливость в его наряде. Возможно, он застыл в своем времени очень давно, никак не меньше столетия назад: такой же сморщенный, как и сам человек, котелок на практически лысой голове, заляпанный грязью сюртук, накинутый на не заправленную в брюки измятую рубаху, огромные тупоносые ботинки — будто клоун, не поспевший за снявшимся шапито. Обветренное загорелое лицо, пристальный взгляд маленьких зеленых бусинок из-под бровей, сломанный у самого кончика нос и тонкие губы, сложенные в слабое подобие улыбки. В иное время он вызвал бы у меня припадок смеха, сейчас же я с интересом разглядывал своего собеседника.       — Не хотел мешать вам...       Чистая и без изъянов речь была ему не к лицу, но никого, кроме нас, здесь не было. Говорить мог только он, в его тоне чувствовались дружелюбие и намек на жалость.       — ... но вы напомнили мне другого человека. Его звали Сора*.       Он шутит? Но тон... можно ли так искусно притворяться?       — В мире полным-полно людей, похожих на меня, — смиряя гнев, я несколько раз пожал плечами, — Вы ошиблись.       Я ожидал стандартных для подобных случаев извинений, однако их не последовало.       — Сора говорил то же самое в тот вечер.       Горечь в его голосе разливала ледяную воду. Касаясь моего внутреннего пожара, она шипела, вспенивалась, бурлила, но лилась дальше, прокладывая себе путь сквозь угли. Там, где угли были ей затронуты, в скором времени могли бы появиться зеленые ростки. Многие рассказывали о своих проблемах, жаловались на жизнь и скорбели по ушедшим из нее, но он был другим. Он не сожалел ни о каком Соре, но сочувствовал мне. Он ведь даже не знал, кому и по какому поводу. Лицемер, смутивший меня сладостью речи и теперь обманывавший меня.       — Не знаю, кто такой ваш Сора, но желаю вам обоим удачного дня.       С этими словами я поднялся, намереваясь покинуть парк. Слишком уж много событий для одного дня в одном и том же месте. Старик словно не расслышал меня и, когда он заговорил снова, я замер. Именно сейчас я, ведомый неведомым** желанием, хотел и был готов слушать его.       — Сора был таким же молодым в те дни, когда случилось несчастье. Повинуясь голосу, я вернулся и сел обратно. Старик удовлетворенно кашлянул и занял место рядом со мной.       — Он был странным молодым человеком, в ваши дни стать таким намного сложнее. Больше всего он сторонился людей. В чем-то, — старик на мгновение прикрыл глаза, — я согласен с ним. Могу понять, но отказываюсь принимать его сторону в случившемся.       Чаще всего его можно было застать на берегу реки, сидящим и смотревшим куда-то вдаль. Никто не знал и тем более не интересовался им, впрочем, он сам не стремился делиться мыслями. Время шло, все больше и больше времени он проводил на берегу. Часто забывая про еду и сон, он продолжал смотреть в одном и том же направлении. Я наблюдал за ним, силясь понять смысл его отчужденности. В те дни я невольно сравнивал его с псом, потерявшим хозяина и теперь скитающимся в поисках смерти.       Старик нахмурился:       — Так оно и оказалось. За пару дней до того, как он стал этаким отшельником, он потерял все, ради чего жил. Погибла семья, был уничтожен дом, а виновников так и не нашли.       Я молчал, не в силах произнести и слова. Я знал, что с некоторыми происходит и такое, но чтобы так переживать... этого я не мог понять, но мог принять на веру.       — В том же городе, — продолжал все тем же мрачным тоном старик, — примерно лет двадцать тому назад, на свет появилась девочка. Родители назвали ее Джой***. Если бы они только знали...       Джой не нуждалась ни в чем, стоило протянуть руки к родителям и скроить умильное личико в заискивающей улыбке. Пользовалась ли она этим? Ни разу! Ее отгораживали от других детей, у нее всегда была куча игрушек, сладостей — всего, что душа пожелает, но не было друзей. Множество подруг и дружков, тянувшихся к богатству ее семьи, но только не к ней. Она знала об этом и до поры до времени мирилась с настоящим, до одного вечера. Тем вечером родители объявили ей о помолвке и скором браке с тем, кого она ни разу не видела.       — Возможно, — мой собеседник поднялся и жестом пригласил меня последовать за ним, — ее муж был образцовым семьянином, тем, кого она ждала все те двадцать лет — этого никто и никогда не узнает.       Я шел чуть позади него, не было и мысли, чтобы отказать или хотя бы поинтересоваться, куда мы направляемся. История опутала меня сетями недосказанности, очень хотелось узнать, как связаны две судьбы совершенно разных людей. Джой испугалась. Для не знающей настоящего счастья, но пока еще свободной птице уготована золотая клетка. Вряд ли она смогла объяснить свой поступок позже, движимая мгновенным импульсом, она выскочила из дома. Не понятая, одна во всем мире, одна против мира вокруг.       — Как бы то ни было, кто-то очень постарался, чтобы свести двух несчастных на одном берегу... — старик покопался в кармане сюртука и, достав проржавевший ключ, отпер ворота городского кладбища, — и сделать их счастливыми на всю жизнь.       Он испугался шагов за спиной, она не ожидала увидеть его на берегу. Он почти расстался с мыслью о мире, она только-только получила представление о последнем. Он умел слушать, а ей было о чем рассказать. И она рассказывала о себе. Это и оказалось роковой ошибкой.       Можете себе представить, что пережил Сора, узнав о ней все и даже чуть больше. Кем был он, и кто сидел рядом с ним. Созданные один для другого, они не могли утолить взаимную жажду. Действительность тяжелой плетью довлела над их мечтами, обрушивалась на каждого и оставляла неизгладимые рубцы на и без того истерзанных телах. Кто-то должен был решиться и запустить механизм судьбы в том единственном направлении. И Сора принял удар рока на свои плечи.       — В мире полным-полно людей, похожих на меня, — дрожа от сдерживаемых слез и держась за руки с Джой, прошептал он, — Вы ошиблись. Вы достойны большего и лучшего.       Но они не смогли разорвать ту связь так просто.       — Большего, чем у меня есть, мне не нужно, — возразила она, не отпуская его руку.       Тогда он резко оттолкнул ее и, заставив себя развернуться, зашагал прочь. Она отказывалась верить случившемуся, но боялась последовать за ним. Обернись он, догони она его, кто знает, как бы сложилось тогда.       — Но как сложилось? — пересохшее от волнения горло превратило мой голос в хрип, — Что случилось потом?       Старик махнул рукой в сторону. На крайнем слева от меня надгробии блестела высеченная на мраморе надпись: «Любимой Джой от...». Лёгкие обожгло воздухом.       — В ту же ночь ее не стало. Причиной смерти все как один называли проблемы с сердцем, — старик грустно улыбнулся, — у Соры оно отказало на следующий день. В маленьком городке новости распространяются очень быстро.       Что находим, то теряем вскоре,       Что имеем, то и не храним,       Встретившись однажды Джой и Сора,       Разделили счастье на двоих.       Продекламировав это, старик умолк. После чего похлопал меня по плечу и напомнил:       — Сора был таким же молодым в те дни, когда случилось несчастье.       Не слушая его, я бежал прочь от кладбища. Я не хочу потерять и свою Джой.