***
- Саймон Льюис, ты не пойдешь на свидание в футболке с эмблемой Флэша! – Клэри уже срывалась на крик, потому что эту фразу она повторила уже не раз. Вампир поник, ведь эту футболку он считал своей самой нарядной вещью. - Ладно, собирайся. Пойдем в магазин. Я позову Иззи, - девушка сказала тоном, не терпящим пререканий. - Но времени мало! - Вот поэтому мы и берем с собой Иззи, - подмигнула Фрэй, - она в считанные минуты найдет то, что тебе подойдет.***
Свидание планировал Саймон, из-за чего Рафаэль, если честно, немного переживал, так как ему не хотелось сидеть в своем дорогом костюме где-нибудь в прокуренным баре в компании с донельзя пьяными примитивными и обсуждать новинки комиксов. Но новообращенный настаивал на том, что все подготовит сам. На самом деле, это событие уже давно должно было случиться, но не так-то просто выкроить время на личные дела, когда ты вампир и важная часть сумеречного мира. В первый раз свидание было отложено из-за заезжих оборотней, которые собирались развязать войну, но лидер клана и вожак стаи смогли уладить дела, при этом никого не убив. Во второй раз Саймон отправился помогать охотникам и задержался (часа, этак, на два), а Рафаэль уснул в ожидании. В третий раз Алек и Магнус поссорились, так что Сантьяго пришлось успокаивать Бейна, пока тот ничего не натворил. А потом Рафаэля ранили и он некоторое время оправлялся.***
Саймон, одетый в белую рубашку, расстегнутую на первые пуговицы, и черные джинсы, вошел в отель Дюморт, ставший ему теплым домом (примерно с тех пор, как он обзавелся парнем). В руках он держал букет красивых цветов, названия которых не знал. - Привет, - слегка смущаясь, он поздоровался с Рафаэлем. - Привет, птенчик, - пристально разглядывая спутника (и, наверное, уже раздевая взглядом), ответил старший вампир. Он издал смешок, увидев, что юноша держит в руках цветы, не отличающиеся от тех, что принес для него сам Рафаэль. Саймон потупил взгляд. Сантьяго приблизился, положил руку на талию Льюиса и мягко притянул к себе. Он был ниже, поэтому никаких трудов не представляло уткнуться носом в ключицу парня. Вампир провел носом дорожку по шее, давая понять, что хочет, чтобы Льюис немного наклонился, что тот немедленно и делает. Их губы сначала невесомо касаются, а затем сливаются в страстном поцелуе. Саймона ведет, из головы вылетают все мысли. Рафаэль обхватывает нижнюю губу Льюиса своими губами и слегка прикусывает, от чего новообращенный готов заскулить. Их языки плавно исследуют друг друга, лаская нежными движениями. - Так куда мы пойдем? – отстранившись, спросил Сантьяго. Саймону потребовалось несколько секунд на то, чтобы перестать пялится на припухшие от поцелуя губы лидера и немного упорядочить мысли. - Никуда. - В смысле? – Рафаэль свел брови к переносице, хмурясь. Если их свидание снова сорвется, он просто не выдержит. - Мы остаемся здесь. В отеле никого не будет до четырех-тридцати утра. Только мы. Что? Как этот птенец сумел освободить весь отель, уговорить всех вампиров не возвращаться почти до самого рассвета? Конечно, клан уходил по ночам, но такого, чтобы не было ни одного вампира… Это же просто невозможно! Но он сделал это. Сделал для Рафаэля. Саймон самодовольно улыбнулся. Рафаэль чуть не стукнул себя по лбу, когда понял, что сказал все вслух, но вместо этого закатил глаза в привычной для себя манере. Небольшой лайфхак от Рафаэля Сантьяго: в любой непонятной ситуации закатывай глаза. Хотя, когда Льюис повернулся спиной и пошел вперед, зовя за собой другого вампира, он все же стукнул себя по лбу. Саймон открыл дверь в столовую, пропуская Сантьяго, который тут же замер в изумлении. Помимо того, что здесь было чисто – никаких разбросанных пакетов с кровью, никаких фантиков и прочего, что оставляли здесь вампиры, Рафаэль увидел небольшой круглый столик. К нему были придвинуты два элегантных стула. На столешнице стояли два бокала с красной жидкостью - вином (увидев этикетку на рядом стоящей бутылке, лидер понял - это было одно из его любимых вин, так что в дело явно вмешался Бейн). В центре столика возвышался старинный канделябр, откопанный в недрах отеля, в котором стояли длинные свечи. И да, свечи были не только там – они были повсюду. На всех горизонтальных поверхностях. Но это не выглядело вульгарно и пошло. Также в комнате стояло несколько миниатюрных колонок, из которых доносилась ненавязчивая музыка. Саймон, довольный произведенным эффектом, приблизился к Сантьяго. Он обнял того со спины. Рафаэль тут же откинул голову, устраивая ее на плече парня. Льюис не преминул воспользоваться ситуацией и оставить плавящий кожу поцелуй на шее, что вызвало у старшего непроизвольный стон. Они сидели за столом, медленно потягивая вино и разговаривая ни о чем. Рафаэль никогда не признается, что раздражающая болтовня Саймона заставляет его чувствовать сердцебиение, которого нет уже более полувека. Dios,*если бы его сердце было живо, оно бы вмиг раскрошило ребра в порошок своими ударами. И Рафаэль уж точно не признается, что готов провести свою вечность именно так: смотря в оживленные глаза, слушая голос, наблюдая за движением алых губ, за каждым жестом. - Dios, Simon, me estás volviendo loco.** - Понятия не имею, что ты там сказал, но меня заводит, когда ты говоришь на испанском. - А меня заводишь ты. Говоришь, весь отель в нашем распоряжении? Рафаэль оказался за спиной Саймона и развернул его стул. Затем он наклонился и дотронулся губами до уголка рта парня. Он опустился ниже, к шее, затем ключицам. Саймон резко встал. Момент – и Сантьяго сидит на небольшом диванчике в той же комнате. Все-таки в вампирской скорости есть свои плюсы. Льюис уселся на колени вампира и сжал его бедра коленями. Он сказал по этому поводу совершенно пошлую и колкую фразочку, в ответ на которую получил укоризненный взгляд и закатывание глаз, а-ля «за-что-мне-все-это». Саймон посмотрел взглядом, умещающим в себе огромную нежность и хищность. Рафаэль никогда не поймет, как можно быть таким противоречивым. Таким красивым. Таким горячим. Таким родным. Таким любимым. В Сантьяго плескалась страсть, затуманивая взгляд. В этот момент не существовало ничего и никого, кроме этих двоих. Только они вдвоем, а остальное – не имеет значения. Рафаэль не заметил, как оказался без пиджака, да его это и не особо волновало, были дела поважнее. Например, собственные пальцы, что расстегивают пуговицу на рубашке Саймона, собственные губы, которые тут же целуют прохладную кожу, обжигая, прямо там, где только что тело прикрывала ткань. Руки Саймона скользят под рубашкой Сантьяго, ощупывая, изучая, присваивая все накаченные мышцы, каждый миллиметр кожи, каждую клеточку тела. И каждое прикосновение, словно леденящий огонь: одновременно обжигает и до боли холодит. И Рафаэлю хочется, чтобы Льюис не останавливался никогда. Каждое касание – случайное или специальное, небрежное или осторожное – каждый взгляд, полный любви и какого-то безумия, каждое ощущение от происходящего отдавалось жаром. Жаркие поцелуи в губы заставляли органы поменяться местами, перевернуться, по-другому эти ощущения и не назовешь. Бабочки, или что там, в животе порхали, словно взбесившиеся. От стонов и собственного имени на устах любимого, что отчаянно звал, прося не оставлять никогда в жизни, всегда быть рядом, кружилась голова, вызывая яркие фейерверки перед прикрытыми глазами. Слава богу, что эти двое не нуждались в воздухе, ибо его не хватало в этой комнате - разгоряченные тела сжигали его. Они могли бы задохнуться в этой страсти. Они так отчаянно нуждались друг в друге, так отчаянно пытались насытиться друг другом, налюбоваться. Но для этого не хватит и целой вечности. Им всегда будет мало друг друга. - Te amo, nido, te quiero mucho...*** - выдыхает Рафаэль прямо в приоткрытые губы Саймона. - Я тоже люблю тебя, – целует его Льюис. *Dios – Бог/Боже (исп) **Dios, Simon, me estás volviendo loco - Боже, Саймон, ты сводишь меня с ума. *** Te amo,nido, te quiero mucho - я люблю тебя, птенчик, я так сильно люблю тебя...