Рычаг локтя и другие способы флирта

       Это были не тренировки — пытки. Кларк и не подозревал, как всё будет мучительно, когда притопал в фамильное поместье Уэйнов со старой школьной сумкой на плече. За пазухой хранились восторженные взгляды Робина, шутливая заготовка про здоровенную бэт-задницу и надежда. Супермен надеялся. Робин верил в Супермена. Бэтмен — не Робин и не Супермен. — Ещё пять, — рычала невыносимая Летучая Мышь. Ладони Кларка, натруженные до красноты и мокрых мозолей, изо всех сил сжимали гриф неподъёмной штанги. Едкий пот жёг глаза. В задней мышце левого бедра что-то дёргалось, стиснутые зубы скрежетали от напряжения. — Уже готов сбежать? Может, хочешь освежиться? Хочешь стаканчик домашнего лимонада, деревенщина? Тонкий деревянный прут со свистом вреза́лся в рёбра Кларка, оставляя ярко-розовые следы, — каждый раз, когда Бэтмен считал, что Супермен недостаточно усерден. Это были не тренировки — пытки, а Брюс Уэйн стал личным палачом Кларка Кента. Такого Брюса Уэйна Кларк Кент раньше не знал. — Не наигрался в героя, слабак? — Затк… уф-ф… Заткнись. Кулаки Бэтмена выбивали звёзды из глаз Супермена и воздух — из груди. На третий день Супермен полетел. Он почему-то разволновался, когда Бэтмен приобнял его, демонстрируя один из популярных бросков в дзюдо. Одна ладонь Брюса покоилась чуть выше лопаток Кларка, вторая — на локте. — Коси вадза, — провозгласил Бэтмен. — Харай Госи. [1] — Конничива? — на всякий случай сказал Супермен, волнуясь ещё сильнее. Они тренировались не в дзюдоги, а в футболках и шортах. Дыхание наклонившего голову Брюса, который выполнял приём, тепло щекотало бицепс Кларка, и ему почудилось, что к коже на миг прижались губы. — Кусотарэ. [2] Он полетел. Невысоко и недалеко. Не по-настоящему. Бэтмен небрежно швырнул его через поясницу, и Супермен, бултыхнув в воздухе ногами, приложился боком об ковёр. — Тебе не пора домой, фермер? — Не дождёшься, ох-х, толстосум. Это были пытки, и Кларк никогда не думал, что пытки могут быть сексуальными. На девятый день Бэтмен лежал на спине, плотно обхватив босыми ногами талию сидевшего на коленях Супермена. Джимми Олсен, будь он здесь, обязательно бы сказал, что видел порно, которое начиналось так же. Бэтмен и Супермен второй час подряд практиковали рычаг локтя, и локоть Кларка уже в который раз вжимался в пах Брюса. Брюс, изворачиваясь невероятным образом, уже в который раз менял захват, и Кларк с воем встречал лбом татами, принимая позу благоверного мусульманина. Локоть уже в который раз находился на прежнем месте, и в этом было куда больше неловкости, чем боли, — не для Бэтмена. Он тяжело дышал и слегка раскраснелся, но излучал невозмутимость, как будто кто-то другой второй час подряд беззастенчиво имел локоть Супермена. Это были сексуальные пытки, и даже без татэ-шихо-гатамэ. Брюс называл это приёмом на удержание, но ему явно нравилось ездить верхом. Его лица Супермен не видел, но наверняка Бэтмен выглядел почти счастливым, когда садился на своего нерадивого ученика. [3] Это были сексуальные пытки, а фамильный особняк Уэйнов — застенками секс-инквизиции, понял Кларк спустя две недели. Его оскорбляли и били, к нему прижимались, на него эротично дышали и рычали, ему закидывали ноги на плечи, об него тёрлись, им помыкали и вытирали ринг, на нём сидели верхом, а сейчас он висел на перекладине после ста карающих подтягиваний, как помятый куль с грязным бельём. Его ступни болтались футах в трёх над полом, а Бэтмен всё рокотал и рокотал своим отвратительным и чертовски соблазнительным громыхающим голосом: — Ещё десять! — Умолк… Ослабевшие влажные пальцы Кларка безвольно разжались. Он рухнул вниз, завалился на бок с громким оханьем, и что-то острое и гибкое впилось в тело. — Шипы? Это жестоко, чувак, — возмущался где-то Робин. — Силикон. Жестоко, если бы я положил пластиковый или железный ковёр. И следи за языком, ребёнок. — Меня ты тренировал на железе. Ты признаёшь, что был жесток со мной. Ты был жесток с ребёнком. Ага. Когда Кларк забирался наверх, никаких шипов не было. Он стиснул челюсти, запрещая себе кричать. Если мальчишка Робин, ребёнок — Бэтмен вообще должен говорить так? — выдержал, то Супермен и подавно обязан. Неужели Брюс использовал железные шипы при подготовке Дика? Неужели Дик с его подростковыми гормонами просто тренировался, не думая ни о чём таком? Кларк резко оттолкнулся от пола, усаживаясь, и всё-таки застонал. Господи боже, Бэтмен его смерти желал? — Тут не на что смотреть, Ричард. Твоя тренировка закончилась три минуты назад, иди наверх. Кривясь и растирая запястья, Кларк кое-как поднялся и, лавируя между длинными, толстыми шипами, восемь из которых превратились в блины, выбрался из-под перекладины: — Этот Робин какой по счёту? — пошутил он, провожая взглядом Дика. — Где ты прячешь тела предыдущих, которые скончались во время твоих тренировок? — На ринг. Бой, — прозвучал сухой приказ. — Ты сам этого хотел, теперь не ной. На лице Бэтмена, который дежурно подтянулся триста раз на двух пальцах, с утяжелителями на ступнях, пока Кларк с трудом добивал свою репрессивную сотню, не было ни эмоций, ни усталости. Бэт-робот. Бэт-робот успевал патрулировать город, управлять компанией, расследовать преступления, поучать Робина и тренировать Супермена. Изнуряющие занятия занимали четырнадцать часов в сутки, восемь из которых Брюс контролировал Кларка. Ни капли. Ни капельки. Совсем никакой усталости, тогда как измученный до предела Супермен едва ноги переставлял. — Я не ною, зануда. — Хнычешь всякий раз как младенчик. Супернова? Это имя ты выбрал? Я буду звать тебя Суперплаксой. — Сейчас я покажу, на что способны плаксы! — взревел Кларк. Он не надел шлем и перчатки — впервые, кисти, как и у Брюса, были обмотаны боксёрскими бинтами, хотя Бэтмен, помимо разных приёмов, обучал Супермена не классическому боксу, а лично приготовленной смеси боевых искусств с элементами нечестных уличных драк. Подстёгиваемый гневом, Кларк провёл две неплохие атаки, активно работая руками и не забывая о защите. Они кружили друг напротив друга, обмениваясь осторожными тычками, пока ворот синей майки Бэтмена не потемнел от влаги. Кто тут ещё младенчик. Воодушевившийся Кларк сократил дистанцию и вошёл в клинч. Его ладони обхватили шею Брюса. Ладони Брюса обхватили шею Кларка. Последний выдохнул сквозь зубы. Эти пытки становились всё сексуальнее и откровеннее. Стоило провести серию ударов ногой, но он сосредоточился на разгорячённой потной коже под пальцами. Такого Брюса Уэйна Кларк Кент тоже раньше не знал: не в броне, сурового, бесстрашного и холодного героя; и не в дорогом костюме на заказ, улыбчивого, бесшабашного и фальшивого плейбоя. Их лица соприкасались. Небритая щека Брюса прижималась к виску Кларка. Неожиданно его голова поехала в сторону, и он беспомощно взмахнул рукой, теряя равновесие. Ноги подломились. Спина впечаталась в жёсткое покрытие арены и взорвалась болью. Чуть не смяв кадык, под челюсть поверженному Кларку врезалось колено, и он дважды шлёпнул ладонью по помосту. — Муай тай? Боевиков пересмотрел? — иронично осведомился нависший над ним Брюс, продолжая давить на шею. — Я не обучал тебя муай тай. Ты не способен научиться сам. Твоя техника сырая, как готэмские крыши осенью. Напор ослабел, и Кларк, приподняв голову, злобно уставился на бэт-колено, вспоротое по центру старым рубцом. Не способен научиться сам. Слабак. Младенчик. Суперплакса. Он оскалился и впился зубами в шрам. Брюс изумлённо зашипел, что-то мелькнуло перед лицом Кларка, и он отключился. — Ты меня укусил. — Ты заслужил. — Очнувшийся Кларк висел на Брюсе, который волок его в душевой отсек. — Я не стану извиняться за то, что укусил тебя, сеньор де Торквемада. — Не сеньор, а Великий Инквизитор, если на то пошло, — абсолютно серьёзно поправил Брюс и повторил: — Ты меня укусил. Это хорошо. — Прости? — Это импровизация. Ты был уже побеждён, но не сдался. Это шаг вперёд, маленький, но шаг. — Я проиграл, и это была плохая импровизация. — Не важно. — Брюс извернулся и толкнул Кларка в душевую кабину так, что тот стукнулся о стену, обшитую металлическими панелями, и с тихим всхлипом стёк на блестящий серый пол, словно гигантский слизняк. — Ты проявил волю. После того, как ты утратил способности, ты потерял и уверенность в себе, но сегодня что-то произошло. — Ты разозлил меня, — пробормотал Кларк, вставая. Его ноги тряслись и разъезжались. В рёбрах разливалась вулканическая лава, позвоночник превратился в электрический жгут. — Твоё костлявое колено разозлило меня. — У меня не костлявое колено. — Ещё ка… Струя ледяной воды ударила в грудь, переместилась ниже, и в пах вонзился морозный молот. Кларк съёжился и заорал. Святые небеса, это-то за что? Он подарил вошедшему в кабинку Брюсу взгляд раненого, но свирепого быка. Отложенный в сторону шланг вертелся на полу, выплёвывая водяные разряды, и Кларк, опустив веки, сполз обратно. Ни капли. Ни капельки. Совсем никаких сил. Его не хватало даже на то, чтобы возмутиться. Одну ногу потянули вперёд, и он замычал. — Заткнись, Белоснежка, — добродушно оборвал его Брюс. Не следовало в первый день шутить, что Уэйн-Менор похож на замок злой королевы, такой же невероятный, тёмный и полный потайных комнат. С Кларка сдёрнули кроссовки и носки, размотали и сняли бинты. Он послушно вскинул руки, давая стащить футболку, и вяло запротестовал, когда Брюс добрался до шорт. — Эй, бэт-няня. Меня не нужно раздевать. Целиком. На самом деле Кларк совсем не возражал, чтобы его раздели. Целиком. Он волновался на третий день, ощущал неловкость на девятый, а к пятнадцатому однозначно определял себя как заинтересованного. Новая версия Бэтмена, которая вместо брони и костюмов носила шорты и майки, умела бесстыже прижиматься, непристойно дышать, пленительно потеть и искушающе тереться, попутно выколачивая из Супермена дух, оказалась весьма привлекательной. Домашний сексуальный Бэтмен, который и не подозревал о собственной сексуальности. Или домашности. Супермен чувствовал себя очень заинтересованным по отношению к домашнему сексуальному Бэтмену. — Если тебя не раздеть, ты будешь мыться одетым. Я знаю. Ты не в том положении, чтобы стесняться. Зад подними. Пальцы Брюса, жёсткие, мозолистые, по-врачебному равнодушные, настойчиво затеребили пояс шорт. Ровное дыхание коснулось обнажённой груди Кларка. Он вновь застонал, надеясь, что это сойдёт за стон страдающего от изнурительных тренировок человека, и упрямо проворчал: — Не нужно раздевать. Хочешь довести меня до эмоционального потрясения? — Меньше пота, меньше грязи на простынях, меньше стирки, меньше работы для Альфреда. — Он всё равно меняет бельё каждый день. — Только вам, господин свинопас. Остальным через два. — Понял. — Кларк сконфузился. Он не мог привыкнуть к специальному человеку, который является частью семьи, но при этом подаёт еду, следит за чистотой и: «Не беспокойтесь, я сделаю всё за вас, сэр». — К твоему сведению, я никогда не пас свиней. Оставь в покое мои шорты, я сам. Послышался укоризненный эротичный вздох, скрипнули краны, и сверху полилась божественно тёплая вода. Домашний сексуальный Бэтмен. Беспощадный и заботливый домашний сексуальный Бэтмен. — На сегодня хватит. Мойся и отдыхай. Или мне спинку тебе потереть? — Катись-ка к чёрту. Кларк открыл глаза — Брюс ушёл. Одежда жалкими кучками валялась на полу, в один кроссовок натекла вода. Кларк расправил плечи, зевнул и, не вставая, разделся донага. Потёр бок пониже талии, там, где чужие пальцы будто впечатались в кожу. Это повторялось изо дня в день. Безжалостный и неумолимый Бэтмен тащил измотанного Супермена в душ, толкал в кабинку и уходил. Иногда помогал раздеваться. Дотянувшись, Кларк взял гель из настенного держателя. Без сомнений, он стал заинтересован. Две недели с мистером Летучая Мышь в одном доме, на одном ринге, в одном душе превратили Супермена в суперзаинтересованного. Иногда они принимали душ вместе — не вместе буквально, но перегородки здесь были символическими. Жаль, что Бэтмена не интересовало ничего, кроме тренировок. Или интересовало? Он практически носил Супермена в душ, раздевал, как-то вроде бы поцеловал в бицепс и однажды точно покраснел и тяжело задышал. Поимел локоть Кларка, в конце концов. Он со смешком подставил лицо расслабляющему потоку воду. Заинтересованный. Ничто иное на ум не шло. Супермен выматывался так, что в случае ответного интереса его бы ни на что не хватило. Он не фантазировал, не планировал, не заглядывал вперёд. Ему с Лоис-то не всегда удавалось набраться смелости, может, потому у них ничего не получилось. К тому же опыт со своим полом у Кларка был скромный: один неловкий и один откровенно неудачный эксперимент в колледже, вот и всё. Поэтому — заинтересованный. Новый день принёс старые испытания. Было непонятно, почему Бэтмен, который обожает зверски избивать преступников, выделял так много времени на дзюдо с его бросками, удержаниями и удушениями. С его притираниями, объятиями и сексуальными позами. — Окури-Эри-Дзимэ. Супермен стоял на коленях, как покорная провинившаяся собачка. Его лоб упирался в ладони, в голове играла «Master and Servant», и Дэйв Гаан вытворял все эти похабные штуки со стойкой для микрофона. Брюс душил Кларка, предварительно оседлав. Они перевернулись, завершая приём, и Супермен, оказавшись сверху, выгнулся, встав почти в мостик. К его макушке прижался чужой подбородок, вокруг талии обвились скрещенные ноги Бэтмена, который упёрся пятками прямо в пах. Не в собственный, конечно. Кларк заёрзал и запыхтел, потому что его так и душили, потому что он хорошо чувствовал поясницей своего противника. Что надо чувствовал. Всё чувствовал. Он заёрзал сильнее, Брюс дёрнул бёдрами и, кажется, беззвучно застонал. Его руки тотчас разжались, и Кларк сполз на татами. — Повтор с промежуточной позиции, — скомандовал Брюс, ловко перекатываясь на живот и смотря в пол. — Тори. Ты атакуешь. Он заметно вспотел. На скулах багровели пятна — от напряжения, конечно, как и тот фантомный стон после случайного движения бёдер. Окури-Эри-Дзимэ превращался в любимый приём Супермена. Они провели это удушение двенадцать раз, и Кларк знал, как и куда правильно упираться пятками. Он уже находился на спине, сдавливая шею Брюса и памятуя о пятках. Завершающая стадия приёма затягивалась. Бэтмен не стучал рукой по ковру, а легко, но настойчиво ёрзал, положив ладони на бёдра Супермена. Сегодня Кларк был недостаточно вымотан, и теперь Брюс чувствовал всё. Чувствовал слишком много. — Майтта, — глухо произнёс он, признавая, что сдаётся, и тут же вскочил. Кларк сел, поспешно подтянув колени к груди и не зная, куда деть глаза. Он провалился. Бэтмен предложил дружескую помощь, принял его у себя в доме, тренировал и обучал, а Супермен провалился с позором. — Я планировал, что ты раскроешься раньше. На рычаге локтя. Что? Кларк вскинулся: — Ты… — До него дошло. Не могло не дойти, ведь Бэтмен провалился так же, как и Супермен, и ничуть этого не стеснялся. — Ты имеешь в виду… Брюса интересовали не одни тренировки. Брюс его соблазнял? Флиртовал с ним? С помощью единоборств? — Думал, ты понял. Я же тебя в душ носил, я тебя раздевал. На прошлой неделе я практически поимел твой локоть. — Ты имел мой локоть настолько невозмутимо, что я бы никогда не догадался, — хмыкнул Кларк. Значит, в тот раз Брюс краснел не от натуги. — Ты был ужасно груб всё время. Ты… Ты меня вроде как за косички дёргал? Чёрт, Брюс. Чёрт, я же не девочка, у меня нет косичек. Брюс безразлично пожал плечами, будто говоря: «Во-первых, флиртую, как умею. Во-вторых, не рассчитывай, что я стану с тобой мягче». — Ты поцеловал мой бицепс! — воскликнул Кларк. — Это очень странно. — Я уверен, что не целовал твой бицепс. — Ты это сделал. — Нет. — На третий день, когда мы практиковали Харай Гноси. — Харай Госи. Я не целовал твой бицепс. Мне бы и в голову не пришло целовать тебе бицепс. — Тебе же пришло в голову соблазнять меня с помощью дзюдо. — Потому что дзюдо, — выставив указательный палец, с авторитетным видом произнёс Брюс, — очень сексуальный вид спорта. Продолжаем. Промежуточная позиция. — Но… Раз ты раскрыл карты, может, сходим на свидание? — Никаких свиданий, только миссия. Если будешь усерден на тренировках, я выделю для тебя время. — Ну ты и хам. Ладно. Я сверху, так? — Ты сверху. Ты тори. Ты атакуешь. Если ты о дзюдо. — Хорошо. Кстати, что такое кусокарэ? — Кусотарэ. Идиот. — Ты можешь ответить, не оскорбляя меня? — Я ответил. Идиот. — Ты фантастический хам. — Заткнись, кусотарэ, и атакуй.