Розовый дым

      Искристые пылинки растворились и забытые воспоминания хлынули наружу. Блёклые картинки, мелькали перед глазами и моргание не помогало от них избавиться. Я видела, как маленькая Мари не хочет расставаться с Дорогушей, боится дозорных, но достаточно быстро находит с ними общий язык. А ведь взрослая я херово общаюсь с командой. Чувствовала то восхищение, которое испытывала она, при виде нашей каюты. И страх, полученный от нападения пиратов. Но наш хмурый рыцарь пришёл на помощь, как делал это всегда. Краска брызнула на щёки при виде одного интересного фрагмента:       Ташиги дежурит в гнезде, а малышка Чайка боится спать одна в непривычном месте. Медленно выходит на палубу и бежит в каюту всех рядовых. Там шумно и душно. Воздух сырой, липнет к телу. Мужчины громко смеялись, собравшись вокруг двух дозорных. Один — замотанный в наволочку и с подушкой на голове. Звонко хихикает писклявым, не своим голосом. Рядом, ярко жестикулируя, пляшет как попугая второй. Под рубашку затолканы тряпки, должно быть похоже на мышцы, но кажется, будто он толстый. Они ходят по кругу и второй зачем-то становиться на колено. Волна смеха, букет из носков. Девочка печально отступает, задаваясь вопросом: «Все взрослые такие странные?» — и идёт к капитану. Он точно у себя и не занимается каким-нибудь странными вещами. Он точно защитит от кошмаров и страхов. Тихо заходит в каюту и смотрит на Смокера. Куряга мельком поднимает на неё глаза и снова уходит в свои бесконечные бумаги, которыми занимается почему-то только по ночам. Минуту что-то писал, а потом снова уставился на ребёнка, будто в первый раз увидел.       — Ты чего тут делаешь? — тихо спросил он, туша сигары об угол стола.       — Мне стлашно спать одной. — робко проблеяла Чайка. — А лебята шумят. — добавила, прежде чем успел предложить капитан.       — Хочешь спать у меня? — понял дымилка и вздохнул. Мари боязно кивнула, пряча мордашку в страшном плюшевом мишке. — Так и быть, ложись.       — А ты? — волнение в тонком голоске кольнуло булавкой что-то внутри капитана, и все лежащие перед ним документы в один момент показались совсем неважными, обычными листами бумаги. Он отвернулся, зачем-то пряча от девочки улыбку и кивнул.       Мари забралась на высокую, жёсткую кровать, привинченную к полу и стенкам, спряталась под одеялом и выжидающе посмотрела на своего новоиспечённого защитника от кошмаров. Смокер почесал затылок, думая, как выкрутиться из данной ситуации, ведь голым в постель теперь не ляжешь. А малышка всё ждала, чувствуя, как сон обнимает со спины. Липкий, неприятный, холодный, страшный. Куряга вздохнул, всё так же тяжело, снял куртку, разулся и лёг на самый край. Чайка тут же успокоилась, а сновидение сменило свой характер и она позволила забрать её к себе.       И ладно, если бы это было всё. Так мелкая я на этом не остановилась. Она умудрилась понять мой корявый почерк и разъяснить этому дебилушке всю подноготную моих эмоций, по отношению к нему. И опять не всё. Перед тем как свалить восвояси, ПОЦЕЛОВАЛА ЕГО. Всё такой же невинный детский чмок, но губы к губам! Ах, твою медь, вот это события.       — А мини-версия меня более смелая. — усмехнулась, убирая руку от лица капитана. Он смотрел на меня с шоком и чем-то ещё, мне непонятным. — Вау, ты умеешь краснеть.       — А сама-то. — язвительно подметил мужчина, прикрывая лицо ладонью. Я и сама чувствую, что буквально полыхаю.       — Кстати, очень по-джентельменски не курить в моём присутствии. — очередная усмешка. Подмигиваю друзьям и опираюсь о ручку кресла, поворачиваясь к собеседнику спиной. — Сигары бы меня отпугнули, и я ни за что к тебе не приблизилась.       — Я это понял. — с каким-то заумничеством ответил куряга. — значит, картавишь.       — Эй! Не смей над этим смеяться! — обиженно толкаю дымилку в плечо, снова краснея, хотя ещё прошлая порция краски не сошла.       — Сколько тебе тогда было? — специально продолжал он, наслаждаясь моей реакцией. — 5? 7?       — Да какая разница! Я только освоила общепринятый язык! — всплеснула руками. Я перестала замечать тот момент, когда рассказываю им слишком много. Чёртово доверие. — И вообще, я говорила не спрашивать у женщин их возраст.       — Ага. — флегматично соглашается капитан. Он не спрашивает ни о чём. Неужели не интересно? Или Моку-чан научился уважать личную информацию? А что если, именно в этот раз, я хочу, чтобы он меня спросил.       Вопроса так в итоге и не последовало. Я успела слетать на мелкое заданице неподалёку и принести нашему коку в подарок специи из шафрана. Редкая штучка, и жуть дорогая. Сэм пообещал, что если наш толстолобый капитан не поймёт, как сильно ему везёт, он сам возьмёт меня в жёны. Я пообещала это запомнить и оставила нашего повара возводить молитвы и памятники специи. Влад получал нагоняй от Кенди, за то, что все колбы испачканы чаем. Дорогуша дико ржал с этого спектакля, а все угорали с его смеха. Погладила макушку своего друга и взяла его на ручки. Последнее время мы мало бываем друг с другом.       — Как на счёт ванны? — предложил чистоплотный товарищ. Улыбка тронула мои губы и мы вместе убежали в душевые.       Альбатрос рассказал, как мучал бедную старушку и требовал вернуть всё, как было. И как сильно волновался, когда явилась мелкая я, потому что впервые не знал, как вести себя с ребёнком. Он ведь видел меня только с подростковых лет.       — О, у тебя лицо загорело! — заметил друг. Я нахмурилась и отложила полотенце, посмотрела в запотевшее зеркало. У краешков моих глаз виднелись белые полоски шрамов. Провела по ним пальцами, как будто могла стереть и досадно цыкнула.       — Их сильно видно? — Дорогуша глянул на меня и продолжил поправлять перья.       — Если не вглядываться, то незаметно. — заверил птиц и кивнул на полотенце. — У тебя с волос капает.       — Да ладно. — махнула рукой, но всё же начала вытирать пряди.       Мне не вериться в то, что произошло. Он знает о моей влюблённости. И я знаю, что он знает. Стоит об этом подумать, как от смущения полыхают даже уши и хочется кричать. Очень странное ощущение. Как будто пьяная или под наркотой. Вечно счастливая, улыбаюсь, аж самой противно. Хлопнула себя по щекам, чтобы прийти в норму и надела толстовку. Дорогуша привычным движением пролез в петлю повязки и сумки. Я предвещающее ухмыльнулась, растягивая резинку на двух пальцах.       — Моку-чан! — закричала я от самого порога. Смокер злобно сжался и глянул на меня через плечо. — Заплетёшь мне волосы?       — Может я обрею тебя наголо? — предложил он. Я краснею от одного только нахождения рядом с ним. Плюхнулась перед капитаном и протянула резинку. Куряга устало вздохнул и взял несколько прядей.       Я неловко вздрогнула и прикрыла глаза от удовольствия. Дорогуша на моих коленях усмехнулся и ткнул своим острым клювом в лоб. Вскрикнула, откинувшись назад. Смокер тихо заругался и случайно, а может и нет, дёрнул мои волосы. Запрокинула голову и посмотрела в глаза своего личного парикмахера. Показала ему язык и вернула башку в изначальное положение. Дымилка шептал что-то непонятное, похожее на проклятья, себе под нос, но продолжал меня заплетать. Альбатрос по-кошачьи обтёрся об моё лицо и поудобней устроился в ногах. Я ловила дикий кайф от прикосновений капитана и готова была мурлыкать.