Розовый дым

      Три дня. Прошли ебаных три дня! У меня не осталось дел, сил и времени! Но Дорогуши всё так же не было. Я сходила с ума, в тихую давясь кашлем и кажется, умирая внутри. Сдалась, пошла на поводу старой зависимости, стресса и своей слабости, запиралась в кабинете и накуривалась, пока ещё лёгкой наркотой. Это был единственный способ расслабиться и хоть немного поспать. В какой-то момент поняла, что у меня не пневмония, на туберкулёз и то больше похоже. Но он у меня был и я знаю что это, тут не то. Температуры нет. Да кровавый кашель единственный симптом, а это между прочим конечная стадия. Так что тут не оно.       Всё стало понятно, когда в каплях крови оказались лепестки. Белые башмачки. Взяла книгу по языку цветов, нашла акацию, усмехнулась. «Тайная любовь, целомудренность, одиночество; «Ты лучшее, что было в моей жизни»; «Почему сейчас мы не вместе?»; «Давай начнем все с начала!». Какая ирония. Постепенно они стали прорастать через вены, из-под ногтей. Их было больно вырывать, приходилось заматываться бинтами. Было понятно, что мне осталось не так много, а значит, сделаю всё что могу, чтобы спасти своих людей.       В итоге, поскольку времени уже не оставалось, пришлось действовать без друга. Собрали собрание, уселись за столом, начали спор. Хоть зерном как в прошлый раз не кидаются, уже хорошо. Из общей информации больше всего бесило то, что этот ублюдок собирает даже детей, заставляет их вступить пытками, как физического, так и психологического характера. Не каждый взрослый это выдержит, что уж говорить о птенцах. Рассуждая у себя в голове, как быть и что делать, не заметила, как эти дурни снова начали мюзикл:        — Воронье крыло танцев не водит, — Саймон пытался объяснить, что не его отряд занимается поиском.        — Зато лебеди пляшут балет.        — Поклёп! Лебединые танцы к приплоду, — то есть, занимаются обучением новобранцев.        — С птенцами многовато бед.        — Прикрой клюв, презренная кукушка! С них ещё не спала скорлупа. Они ни в чём не виноваты, — тут хотят уломать все отряды отправиться на поиски малявок.        — У большинства из нас мертвецкий взгляд с рождения. О чём ты брешешь, глупая сова? — это значит, что дети нашего круга, по сути психологически закалённые и стоят на ровне с обычными взрослыми.        — Пошлём аиста туда? — отдел аиста занимается детьми, его стезя.        — Кончайте стихоплётство. Мы тут не оперу играем. Аист никуда не полетит. У него семья. Лебединое озеро займётся желторотиками, воронье гнездо возьмёт на себя подлётышей. Все оставшиеся хищники займутся поиском пропавших. В эти дни все отряды буду только искать и спасать. Отдел информаторов, мы все рассчитываем на вас.        — Положитесь на нас!        — Мы можем убивать?        — Раньше я бы ответила категоричное нет, и вы бы как обычно меня не послушали, но сейчас, убейте их самым мучительным образом. Устроим этим ублюдкам синюю ночь.        — Так точно.       Все встали, поклонилась и ушли. Остались только я и Аист.        — Ты не стал мне возражать. Молчал всё время.        — Ты тоже умолчала. Ждал твоих слов.        — Я всё уже сказала.        — Мари, — он посмотрел на меня. Его глаза блеснули мокрой грустью в свете керосиновой лампы, — Ты умираешь?        — Все умирают.        — Да, но ты умираешь сейчас.        — … — мне не хотелось это говорить, извещать семью о своём недуге. Не хотелось ранить ещё и их. Но… — Да. Потому с корнем проблемы разберусь сама.        — Теперь мне ещё страшнее, — откинулся на спинку стула. — Что за болезнь?        — Хананаки.        — Безответная любовь? Он же вроде знает о твоих чувствах.        — Знает не значит принимает, это большая разница. Он думает, что всё это время я лгала ему и теперь ненавидит меня.        — А если узнает, что это всё была правда?        — Не говори глупостей. Как? Да и к тому же, так лучше. Он будет в безопасности, весь удар возьму на себя, так что и вас не заденет. Или хотя бы меньше, — провела по волосам. Надо бы в душ сходить. — Выброси это из головы и привыкай к мысли, что я скоро исчезну. Позаботься о Дорогуша и семье.       Парень хотел возразить, но единственное что мог, это сжимать кулаки, хмуря на меня взгляд, полный страдания. Бросив что-то неразборчивое, но похожее по тону на угрозу, вышел из зала. Прости меня, мой мальчик, но так будет лучше для всех. В том числе и для тебя. Осталось только как-нибудь отвязать от себя Дорогушу, моё маленькое сокровище, чтобы он не пострадал и остался жив. Волнение, испуганной крысой грызло меня изнутри. Раздавшийся звонок заставил вздрогнуть, чуть не упав вместе со стулом. Надо прекращать на них качаться.        — Да?        — Остров покоя. Твой друг ждёт тебя, — прохрипел бесполый голос сквозь помехи и сразу после повесил трубку.       Меня будто холодной водой окатило, а потом толкнули в кипяток. Резко вскочила, роняя стул и побежала в коридор, рукой зовя с собой ещё не успевших далеко разойтись главарей стай. Аист, как умный мальчик, остался за главного. Подчинённые не спрашивали, просто летели за мной, доверившись. По сути, стоило бы как следует подумать. Этот остров совсем близко, там может быть западня и Дорогуша не дал бы так просто себя поймать, он же профессиональный убийца, в конце концов. Напряжённо обдумывала план действий, игнорируя тот факт, что я ничего не знаю и уже совершаю ряд ошибок. Через, примерно, пятнадцать минут, перед нами предстала ужасная картина. Мирный и умиротворяющий когда-то остров, теперь выглядел пугающей жертвой войны. Ни единого целого здания, где-то ещё виден огонь, тут и там можно было разглядеть обгорелые трупы, земля залита кровью и усыпана пеплом. Какая ирония, покой превратился в смерть. Ранил гордость и ужасал тот факт, что этот кошмар произошёл явно не так давно и прямо у нас под носом, а мы даже не заметили, слепо бубня над своей проблемой. А ведь жители нуждались в нас.        — Осмотрите территорию, вдруг кто ещё жив или найдёте улики, — ребята тут же разбежались, хрустя углями под ногами.       Настороженно вглядывалась в местность, рассматривая каждый уголок, где можно было спрятаться или спрятать. Было настолько тихо, что можно было услышать дыхание моих людей. Аккуратно перешагивала трупы, предварительно переворачивая их. Как бы мерзко и аморально это не было, но чужое тело лучший тайник. На другом конце острова, ко мне вернулись пташки, закончив разведку. Доложили, что ничего не нашли, все мертвы. Задумчиво оглядела руины, пытаясь понять, что же не так, где подвох, откуда ждать удар. Неожиданно атмосфера изменилась, прошлое напряжение казалось уже просто плохой шуткой. Посмотрела на ребят. Сова молча, с мрачным лицом, хотя оно у него светлым и не бывает, показал вниз склона. Нутро, ныло, скулило, кричало. Запрещало смотреть. В голове сразу появилось осознание ситуации, но хотелось до последнего верить, что ошибаюсь. Медленно, чувствуя скрежет собственных нервов вела по руки мужчины, с трудом отрываясь от его пальцев и всё же смотря вниз. На чёрной гальке лежало маленькое белое пятнышко. Все звуки превратились в тонкий писк, чувства стёрлись, оставляя лишь панику и отчаянье, тело будто наполнилось разрядами тока. Рванула вниз, скользя по камушкам кроссовками, чуть не падая, удерживая равновесие крыльями. Не думая о последствиях, рухнула коленями на гальку, дрожащими руками прикасаясь к птичьему трупику. Неестественно откинутая голова и открытые глаза, из ноздрей вытекала кровь. Вся грудка и животик были алыми, подпалён хвост, явно не хватало перьев в крыльях. Аккуратно, будто боясь причинить боль мёртвому, взяла его в руки. Холодный, уже окоченел.        — У сороки, боли, у вороны боли, а у тебя заживи. Эй, ну же очнись! — слова гнусавили и резали слух острыми нотами. Гладила его по головке, меж крыльев, горлышко. Как он любит. Любил. — Почему не работает?! Умоляю, приди в себя! Пожалуйста...       Совершенно случайно палец скользнул вглубь его раны и наткнулся на что-то скользкое, гладкое, твёрдое. Явно не кости. Всхлипнув, пыталась сморгнуть слёзы, но они вновь и вновь возвращались. Зажмурившись, запихнула руку в вспоротое брюшко, нащупывая что-то и беспрерывно шепча извинения. Попыталась рассмотреть находку, вытерла глаза рукавом. Это была небольшая бутылочка с пробковой крышкой и запиской внутри. Попыталась открыть, но из-за крови, рука соскальзывала, всё никак не получилось.        — Ну давай же! — нервы не выдерживали, истерика приближалась как тайфун, стремительно и неизбежно.       В очередной раз бутылочка выскользнула из руки, упав на камни и просто разбившись. Рядом оказался кто-то из моих и подобрал листок. Снова погладила друга, пытаясь успокоиться. Непроизвольно начала раскачиваться, продолжая касаться перьев, прижимать к себе тело. Это конец. Определённо и бесповоротно.        — Ты знаешь куда, ты знаешь, что нужно, — проговорил ворон. Явно прочитал записку.       Точно, у меня ещё есть дело. Потерпи, Дорогуша, скоро я приду к тебе, в этот раз не опоздаю.        — Возвращаемся, — поднялась на ноги, отбирая послание и грубо запихивая себе в карман. — Пышных похорон не ждите.        — Так точно, — в один голос ответили подчинённые.       По прежнему обнимая птицу, выпустила крылья из спины. Летели молча, клином. На острове нас уже ждали, явно хотели узнать как всё прошло, причину спешки и тому подобное, но желания разговаривать у меня не было. Передала тушку стервятнику, тот мрачно, но без лишних слов спрятал труп под мантию, уходя к себе, чтобы приготовить покойного к его последнему празднику. Да, у нас есть даже свой могильщик. И немалое кладбище. Три минуты на душ, удобная одежда, волосы в хвост. Вытряхнула из сумки альбатроса всё барахло, глуша в себе ностальгию и тёплые воспоминания, чтобы не отвлекаться. Запихнула в неё взрывчатку, порох и прочее, в душе благодаря создателя этой вещицы и её загадочную безмерность. Пара зажигалок, походные спички, наркотики, аптечка. Достала свои перчатки-лезвия, рассматривая ветвистые узоры на металле. Красивая работа. По сути, они копия тех, что у Дорогуши, только уже на меня. Оружие друга тоже взяла с собой, на случай боя в облике чайки. Сверху всякая дребедень на всякий случай, для отведения взгляда. Платок альбатроса повязала на запястье. Ненавижу войны, так что просто решу всё быстро.       Все уже собрались на улице, грустные, мрачные, подавленные. Я прошла в центр толпы, кивая стервятнику и забирая с носилок тело, положила его в яму. Туда же кинула перо. Каждый, кто считал себя достаточно близким, то есть все, подходил и так же кидал своё. Взяла лопату, начиная закапывать. Вожаки стай присоединились ко мне через тринадцать взмахов, помогая засыпать яму. Внутрь грудной клетки Дорогуши положили семечко дерева, если быть точнее — персика, они ему нравились. Такова наша традиция, каждый погибший в итоге становиться удобрением для растения, которое сам выберет. Зная этот факт, становится больно смотреть на невероятный лес, покрывающий весь остров.        — Отто, — аист повернулся ко мне. — Я сделаю всё, что в моих силах, но вы должны будете проверить как следует, и если кто остался, зачистить.        — Так точно, — кивнул друг, смотря на могилу. — Мы тебя не подведём.       Кивнула, поднимаясь в воздух. Библи-карта, указывала на юг, туда же текли кровавые реки в свете лиловых огней.