Единственный.

Я мягким шагом крадусь по тенистым зарослям. На каждом шагу опасность. Нигде не чувствуешь себя в спокойным. Нельзя расслабиться. Нельзя терять бдительность. Глаза и уши тут повсюду. Вот что чувствуешь, попадая в Сумрачный Лес. Каждый убийца должен томиться здесь в наказание за содеянное. Каждый боится прилечь. Каждый борется с соблазном растянуться на земле и поваляться в теплом песке, который можно найти глубже в чаще. Но я предпочитаю бродить по границе. Смотрю на территорию счастливчиков. Кучи дичи, теплое солнышко и умиротворение. Я могу попробовать пойти туда, но меня тут же прогонят. Убийц там не принимают. Все, кроме одного. Светло-серый кот с яркими желтовато-оранжевыми глазами, наполненными теплом, вот что я хочет видеть просыпаясь. Только его. Ни эти жуткие крючковатые деревья, ни засохшие кусты. Только его. Прилив тепла греет в мраке леса. Меня охватывает дрожь и сердце стучит где-то там, в груди. Я готова кричать. Залезть на дерево и бросится вниз, но уже мертва. Он улыбается, сводя меня с ума еще больше. Я выдавливаю улыбку в ответ. Получается из рук вон плохо. Понимаю это, когда кот вопросительно склоняет голову. В ответ лишь качаю своей. «Ничего не произошло». Ничего значимого, кроме тебя. Уши горят. Он смотрит на меня, будто ничего кроме нас двоих не существует. Ему в бок врезается маленькая кошечка. Она, махая коротеньким хвостиком, говорит ему что-то. Эти двое неразлучны. Я помнит эту кроху. Перышко. Имя само по себе всплывает в голове. Его младшая сестра, погибшая от эпидемии Белого Кашля. Даже после смерти она сохранила свое озорство и детское любопытсво. Он покачал головой, отказывая ей в просьбе. Я смотрю на него с укором. «Она же твоя единственная сестра». Он, заметив мою реакцию снова качает головой, но на этот раз на его лице растянулась улыбка. Кошечка засеменила в сторону кустом ежевики, а кот шагал следом. Я замечаю проблеск белой шерсти справа от меня, совсем рядом. Молниеносно оборачиваюсь и грозно выгибаю спину, не забыв вздыбить шерсть. Белоснежная кошка с темными кончиками ушей, удивленно смотрит на меня бледно-голубыми глазами. Узнаю в ней Белогривку, Грозовую воительницу, сестру Синегривки, а ныне Синей Звезды. — Что ты тут делаешь? — мой голос звучит слабо и хрипло. Все потому что говорить мне тут не с кем. — Тоже самое что и ты, — вздыхает она, смотря на то, как моя шерсть разглаживается, а спина принимает ровное положение. Замечает, что даже после этого я напрягаюсь, готовая броситься на нее, но не подает вида, — Жду своего друга. Вспоминаю Остролапа. Здесь он поднялся по должностям успешнее, нежели в Грозовом Племени. Все его остерегаются, а приспешники слово лишнее сболтнуть боятся. Но, временами, его видят в «задумчивом настроении». В такое время он рассеян и говорит невпопад, будто его мысли заняты чем-то более важным, чем все происходящее вокруг. Теперь я поняла. Остролап, после встречи с Белогривкой, размышляет как все могло обернутся, не претендуй он на место предводителя. Не встань он на сторону зла. — Но приходит он очень редко, и всегда рассерженный и настороженный как ты, — с нотками обиды в голосе, выдает Белогривка. Я, понимая ее чувства, рассказываю про «задумчивое настроение» и мои теории. Кошка, приободрившись, смотрит в жуткую чащу. Я всматриваюсь вглубь темного леса, ожидая увидеть проблеск бело-серой шерсти, но его нет. Не зная, что сказать, разворачиваясь чтобы уйти, но кошка тихо окликает меня по имени. — Малиновка? — неуверенно роняет она слово, ожидаю моей реакции. Я останавливаюсь. Как странно вновь слышать свое имя в чьих-то устах. Перед глазами стоял силуэт маленькой, юркой птички, в честь которой меня и назвали, — Почему ты на той стороне? Кошка либо не знала что это спрашивать — сыпать соль на раны, либо ее одолело любопытсво. — Я убила девятерых. Девятерых соплеменников, — повернулась я к собеседнице. После секунды полчания я обессилено упала, положив голову на лапы, — Под действием каких-то трав, я увидела в них лис. Небольшых, но опасных. Они угрожали моему племени, и я его защитила. От своих братьев, наставника и соседей по палатке. Белогривка всматривались в ее глазах. — Если ты была под действием трав, почему ты там? — словно вскрыла только-только затянувшуюся рану. Я, покачав головой, сказала: — Разве мне кто-нибудь поверит? — Я тебе верю. И знаю, что многие тебя поддержат. Нужно им рассказать, они обязательно тебя поймут, — уверенно утверждала Белогривка, уговаривая меня всем рассказать — Я тоже так сначала подумала, — криво усмехнулась я, — Рассказала им, объяснила, а они… Решили что я просто вру, чтобы уйти из Сумрачного Леса. Теперь я Лгунья-Малиновка. С этими словами пришли и неприятные воспоминания. Группа котов с мудрыми, осмысленным взглядами, на справедливость и веру который я рассчитывала. Но они лишь покачали головами. «Ты лжешь. Это не может быть правдой». Тем не менее, кот, который смешал эту отраву сейчас сидит сс мной в одном темном, грозном лесу. Белогривка задумчиво склонила голову, думая о правдивости моих слов. — Я тебе верю. Ни один Сумрачный кот, которого я встречала не пытался отвертеться от содеянного. Все лишь усмехались и качали головами, говоря «я убийца, но не лжец. Лжецы живут по твою сторону», — поясняла кошка. Она мотнула головой в сторону чащи. Глаза сияли в предвкушении чего-то, — Я вытащу тебя отсюда. Клянусь, я сделаю все возможное. «Видимо, любовь, ее или любых других котов, может быть слабость, » — как только эта мысль пронеслось в голове, я тут же отбросила ее, стыдась своих привычек. Привычка искать слабости котов. В любой ситуации. Мы немного поговорили о своей жизни на земле и здесь, не упоминая грустных моментов. Пока нас не прервал глубокий, мягкий голос. — Белогривка, — промурлыкал Остролап, внимательно смотря на нее пронзительными голубыми глазами. Заметив меня, он немного вздыбил шерсть. Я никак не реагировала, пораженная его голосом. Никакого баса, голос совсем не грубый. Совсем не то, что я ожидала. Не то, что можно одидать, но гораздо, гораздо приятнее, — А ты? Что ты тут делаешь? Белогривка, не слушай ее. Она меня совсем не знает. Удивительно. Ко мне он обращался презрительно, буравя глазами, а через секунду нежно мурлыкал, грея теплом глаз. Волнуется, как бы я не наговорила о нем гадостей. Ха! Больно надо. — Не волнуйся. Мы просто говорили. Ведь, есть о чем, — на последних словах кошка вздохнула. Она сама не была счастлива. Даже сейчас на них в любой момент кинутся Сумрачный коты или прогонят Звездные старейшины. Она бы хотела засыпать, переплетая хвост с хвостом Остролапа, но это невозможно. Кот непонимающе посмотрел сначала на белоснежную кошку, а потом на меня. Он ведь не в курсе того, что вы с ним немного похожи. Белогривка объяснит, если будет нужно. — Ну, мне пора. До встречи, — улыбнувшись Белогривке и кивнув Остролапу, я ухожу прочь. Скрываюсь за деревьями, защищаюсь от взглядов кустами увядшей ежевики. Лапы сами несут меня вдоль границы и увидев высокое, крепкое дерево с пышной зеленой листвой, понимаю, что это дерево Звездных, но растет оно и на нашей стороне. Не колеблясь, забираюсь повыше. Выбирая ветку покрепче, ложусь, опустив голову на лапы. Сама того не замечая, теряю бдительность и засыпаю.