Фестиваль

Джисону было плохо. Настолько плохо, что он отказался от предложенных мармеладных мишек и теперь буравил пакетик с вкусностями угрюмым взглядом. Марк рядом сидел и лишь молча наблюдал за страданиями младшего: не то, чтобы было интересно, просто делать больше нечего, а людей в округе нет. Марк просто не понимает масштабы всей проблемы Джисона. Эта проблема начинается от светлых мягких волос и заканчивается брендовыми кроссовками, красивыми глазами и озорной улыбкой, лёгким смешком и запутанными волосами, а ещё — совершенно бредовыми идеями. И даже Джисон на неё попался, словно в липкую паутину — в ловушку. Пак чувствовал себя так, словно он добыча, а старший — это паук. И он точно поймал Джисона в свою белоснежную сеть, обманчиво красиво улыбаясь, вызывая у младшего нескончаемый приступ фанатизма. Когда это началось? Наверное тогда, когда Чэнлэ остановился для того, чтобы поднять разбросанные одноклассниками книги Джисона, а тот, заметив это, накричал на него. Но после этого «неприятности» в лице китайца не закончились. Он постоянно преследовал Пака, задавая, ломанным корейским с акцентом на китайский, глупые вопросы в роде «Почему трава зелёная?», «Почему бабочки летают?», «Почему ты покраснел, Джисон Пак?» Младший сам себе не признается, но ему очень нравится этот акцент старшего, и совершенно детские вопросы, а ещё то, как он произносит его имя. Пак бы так не смог, даже если бы захотел. А вот сейчас Джисон усердно сверлил взглядом мармеладных мишек, будто это что-то раздражительное в его жизни, и старался просто не съесть их. Марк наконец не выдержал каменного лица младшего и выпалил: — Ну чего такого-то? Обычный фестиваль. Походите немного и всё. Чего ты такой нервный? — Минхён прищурился, наблюдая за изменениями в эмоциях Джисона, и кивая самому себе. Он догадывался и это только что подтвердилось на его глазах: младший покраснел, заёрзал на месте и тяжко выдохнул, прикрывая глаза и плотно поджимая губы. Румянец до сих пор не сходил с щёк, и Пак старался это скрыть, поворачивая козырёк кепки так, чтобы он закрывал его лицо. Выходило так себе. — Просто… Это Чэнлэ, понимаешь? С ним невозможно просто пройтись и купить чего-нибудь… — Джисон задумался, а после прикусил губу, и отвёл взгляд. Марку стало интересно: «О чём он думает?» — Почему? — старший будто совсем наивно склонил голову на бок, заглядывая в бегающие глаза напротив. — Если не хочешь рассказать — ничего, я понимаю. Сам вон До- — Нет-нет, я расскажу. Правда, хён! Только не надо про Хэчана! — проскулил Пак, жалобно смотря на старшего, что просто смеялся над ним, иногда задумчиво отводя взгляд. — Ну не знаю… Я никому об этом не говорил… Но хотел, чтобы ты меня послуш- — Джисон Пак, вот ты где! — Ли только и успел заметить что-то яркое, пролетевшее у него под носом и звонкий голосок. Джисон был рад, ведь не нужно слушать хёна, но было одно «Но». И это «но» сейчас обнимало его за плечи и ярко улыбалось. — Я уж думал, что ты отменил встречу, — Ну вот, он опять так улыбается! Джисон мысленно попрощался со здравым умом, смотря в карие глаза напротив и просто кружась в водовороте из собственных мыслей и ощущений. — Н-нет… — наконец произнёс Пак, вновь покусывая многострадальную губу. Как тут не страдать, если рядом есть Чжун Чэнлэ, что лишь своим голосом приковывает к себе внимание? Так ещё и красотой не обделён? Вот именно, сидеть в уголочке и губу только и кусать, ибо нечего не на своё заглядываться. Но иногда что-то ёкало у Джисона в груди, когда он видел Чэнлэ в обнимку с тем же Ренджуном с параллельного класса, или же с Джено. Хотелось просто взять и запереть китайца… Или обнять и сразу показать всем, что Чэнлэ его, Джисона. Жаль, что это только в мечтах корейца, а в реальности всё далеко от идеала. Чжун считает его другом — не больше. Чэнлэ не был таким, как Джисон. Он не пищал при виде интересных ему парней и не сходил с ума лишь от одного взгляда предмета своего воздыхания. Чжун был обычным парнем, что постоянно рассказывал Джисону о «звёздочке» их школы — красивой девушке с огромным количеством фанатов. Но для Джисона звездой был сам Чэнлэ — с его светлыми волосами и яркой улыбкой он напоминал солнышко. Такое яркое, но недоступное для младшего. Иногда Джисон думал: «А что, если бы Чэнлэ не приехал в Корею? Как бы всё сложилось? На кого он бы положил взгляд и отдал сердце? Наверное, никому,» — думал он со всей скептичностью, смотря на одноклассника, что вымазал доску в мыле. Ну ещё бы! Джисон всегда, когда хочет нормально заснуть — не может. Перед глазами до сих пор стоит улыбка и пожелания спокойной ночи от старшего. А сегодня? Что будет сегодня? Его сердце разобьётся на осколки? Да, точно. Ведь старший решил пригласить свою «подругу», но та явно не просто подруга и уже не рада компании младшего. Джисон сухо здоровается с ней, не замечая обеспокоенного взгляда Чэнлэ и молча плетётся за ними, никуда не смотря. Что такого Чэнлэ нашёл в ней? Конечно, что Вы! У неё же такое размулёваное личико, что тошнить начинает от тонны косметики. Стёрла бы, может быть красивее стала. Джисон качает головой. Чего это он судит старшего? Он не его, чтобы это делать. — Джисон! Смотри! — Пак медленно поднимает взгляд, встречаясь с восторженным взглядом Чэнлэ. Отпустив взгляд ниже, он наткнулся на чёрные ушки в руках старшего. Они так резко выделялись на фоне бледных рук, что Джисон немного залип на едва заметные венки и тонкие запястья. Боже, о чём он думает? «Прекрати искушать меня, Чжун Чэнлэ!» — хочется прокричать это в слух, но Пак лишь мягко улыбается другу и даёт их нацепить на себя. Ушки смотрятся обворожительно, особенно подчёркивая необычного синего цвета волосы. Чэнлэ всегда говорил, что его волосы похожи на волны: синие, а ещё мягкие, как облачко. «Вот только облака не мягкие,» — сказал тогда Джисон, заставляя старшего рассмеяться. Он с лёгкой усмешкой ответил: «Глупыш. Я же имел ввиду другое. Кто знает, мягкие ли облака? Но с нашего взгляда они могут быть и мягкими, как вата? Да? А я о чём говорю?» После этого Джисон ужасно смущался произнести слова «вода» и «облако» перед старшим. — Тебе идёт, — Чэнлэ мягко улыбается, заправляя пряди волос младшего и отчего-то ещё сильнее улыбаясь. — Ты красивый… — Джисон застыл, думая, что ослышался. Может он девушке говорил? Пак оборачивается, но рядом никого нет. — Это была моя сестра… — Чэнлэ резко наклоняется к младшему и тому приходится сделать шаг назад. — Я знал, что этот план сработает… — он улыбнулся и потянул Джисона в сторону. — Ах, Марк-хён такой добрый, что помог мне отыскать этот фестиваль. — Но как?.. — Джисон молча следует за старшим, невидящим взглядом смотря сквозь него. Волосы растрепались, а чёлка была заделана назад с помощью заколки, что где-то откопал Чжун. Чэнлэ смеётся, но для Джисона это красивая мелодия с лёгкими оттенками колокольчиков. — Как? Это было заметно, глупыш. Думаешь я забуду, как однажды ночевал у тебя? — Джисон сначала позеленел, потом побледнел и наконец покраснел. Точно. Мама говорила, что он разговаривает во сне и наверняка помешает Чэнлэ, но китаец настоял на своём, да и Джисона уморил разговорами, что тот даже не заметил, как уснул. — Ты тогда так очаровательно звал меня. Тебе вроде тогда кошмар снился, — Чжун кивает. — Ты потом ещё закричал. Я так испугался, — он заглянул прямо в глаза Джисону и ярко улыбнулся своей тёплой улыбкой. — Джисон, знаешь, почему небо голубое? — Джисон смотрит удивлённо, слегка заинтересованно и тепло. Чэнлэ сам не замечает, что словно тает, как шоколад на солнце. — Потому что Облачко, — он запускает тонкие пальцы в мягкие волосы. — И Солнышко объединились и стали красивым Небосводом. Джисон несколько секунд смотрел на Чэнлэ, а после весело рассмеялся, обнимая старшего. Точно, Солнышко и Облачко объединились, став единым Небосводом.