Мир сквозь лед или Две стороны одной медали

POV Изуми       Какаши и Итачи оказались хорошими людьми. Мы с ними быстро нашли общий язык и сработались.       В команде я выполняла роль разведчика и поддержки с дальних дистанций. Я не могла помочь чем-нибудь существенным, поэтому старалась выполнять свою работу как можно лучше.       К счастью, семпаи* поняли мое положение и предложили мне тренироваться с ними, чтобы улучшить свои навыки боя. Я без раздумий согласилась.       Итачи тренировал меня в иллюзиях (хотя кому там в этом нужна была тренировка - я его вырубила с первого раза!), метании "железячек" и обращении со стихией огня, которая у меня была основной.       Какаши помогал мне с ведением боя с катаной, с техниками стихии огня и с практикой тайдзюцу.       С братом, к сожалению, отношения лучше не стали. Наоборот, теперь не только он меня игнорировал, но и я его. Раньше я готовила брату завтрак, желала доброго утра и спокойной ночи и следила за тем, чтобы он не переутруждался. Теперь же я почти не бывала дома.       Очень часто моя команда находила меня утром на полигоне спящую. При этом уснуть я могла в любой позе. Итачи долго смеялся надо мной после того, как однажды нашел меня на полигоне, висящую с ветки дерева вниз головой и держащую в руках катану. При этом на моих глазах была повязка. Бедный, ему пришлось самому залазить на дерево и снимать меня, ибо если бы восьмилетний ребенок с завязанными глазами спросоня упал с высоты пяти с половины метров, то без травм бы не обошлось. И то, что во мне кровь кицунэ, меня бы не спасло.       Кстати о кицунэ. С Акихико я, в отличии от родного брата, общалась очень часто. Он приходил ко мне ночами, рассказывал последние события в деревни, легенды, истории. Больше всего я любила слушать легенды про деда и забавные истории из детства Аки. Все же, что ни говори, а брат был намного старше меня. Пусть по меркам кицунэ он и был еще юношей, причем его возраст можно соотнести с 16 годами для парней-людей, но для нас он был достаточно... эм... пожилой.       На самом деле, Акихико на момент нашей встречи было 100 с хвостиком лет. Для людей это уже запредельный возраст, а вот по возрастоисчислению кицунэ, Акихико был совсем еще мальчишкой, ведь совершеннолетие у лисов наступало в 150-180 лет. ***       В тот день у меня опять было то чувство, что впервые (а впервые ли?) появилось, на тот момент, 7 лет назад. Пусть времени прошло и много, но я отчетливо помнила те страшные минуты, когда мое детство закончилось. Вообще, детство - странная вещь. Вот, вроде бы, ты маленький ребенок, который ни о чем не волнуется и не заботится рядом с родителями, а вот они умирают у тебя на глазах и ты понимаешь, что все уже никогда не будет так, как прежде.       Четыре месяца назад Какаши ушел из АНБУ, переведясь в "запас". Год назад он посоветовал моему брату пойти в учителя, за что я ему очень благодарна. Брат, конечно, не стал вновь тем человеком, каким был до смерти родителей, но он "очнулся".       Помню, как была счастлива, когда он, увидя меня на улице с Итачи, подошел ко мне.       Тогда мы несколько минут просто стояли и смотрели друг на друга. У меня было ощущение, будто мы не виделись эти 7 лет совсем. Впрочем, это было не так далеко от истины.       За то долгое время, что меня не существовало в его жизни, он возмужал. Черты лица вытянулись и заострились, глаза стали серьезнее. От моего брата, того, что играл со мной в свои 11, остались только забавный хвостик на макушке, с которым я любила играться в детстве, и теплые шоколадные глаза.       Вдруг он резко подался вперед (я краем глаза увидела, что Итачи думал о том, чтобы прибить его прямо там) и сжал меня в объятиях. Он прижал меня к себе так, будто я самое дорогое, что есть в его жизни. - Прости... Прости меня, Изуми... Я... Я был таким дураком...       Я стояла в шоке и краем глаза смотрела на ничего не понимающего друга.       Неуверенно, но я обняла брата и прижалась к нему. И тут меня прорвало.       Все чувства, что были заперты в день клятвы и лишь понемногу проявлялись рядом с моими друзьями из АНБУ, вырвались из под контроля клятвы и захватили все мое существо.       На меня накатило такое одиночество, боль, печаль, чувство покинутости... Никогда, кроме того дня, 10 дня 10 месяца**, дня смерти моих родителей, я не чувствовала себя так... разбито.       Я уткнулась лицом в плечо брата и заплакала. Это был второй раз за всю мою жизнь, когда я плакала.       Ирука стиснул меня еще крепче, и я почувствовала, как моя черная кофта с длинными рукавами намокает от соленых капель. Он тоже плакал. Плакал от боли, одиночества, от осознания того, что предал свою сестру - последнего родного человека в его жизни. - Брат... ***       Итачи две недели назад назначили капитаном нашей команды. За эти два года в нее вошел еще один человек - Шинджи Курихара. Его позывным был "Шакал". Он пришел в нашу команду через полгода после меня, но хорошо влился в наш коллектив.       Сначала он был зажатым и будто зашуганым, все время ждал удар в спину и сжимался, когда Какаши немного повышал на него голос. Но потом, поняв, что бояться ему в нашей команде некого, он "раскрылся".       Оказалось, что ему все время доставалось от окружающих из-за его имени. Он был сиротой и защищать его никто не собирался. Его мать умерла при родах, а отец спасал Шинджи от пожара, когда тому было пять лет, и погиб - на него свалилась горящая балка. Курихара попал в приют, где прожил полтора года - до зачисления в академию. Из-за имени и истории его гнобили одноклассники, учителя и даже некоторые шиноби, которым были близки его родители - они винили парня в смерти друзей.       Решив доказать всем, что он тоже такой же, как остальные, он закончил академию за два с половиной года. А дальше его судьба была похожа на мою - задание, гибель всей команды, АНБУ. Только вот в его случае никто не скидывал гибель шиноби из его команды на более сильных соперников или случайность - окружающие считали, что этот мальчик притягивает смерть.       Сначала его отправили в другой отряд АНБУ, но ему не повезло. Там были люди, которые знали его родителей и винили его в их смерти. Шинджи избивали, на него кричали и говорили, что лучше бы он не рождался вовсе. Его прозвали "Шинигами но кодомо" - "Дитя бога смерти".       На последнем задании с прошлым отрядом его даже пытались убить, пока он спал. А ведь ему было всего восемь лет!       Хокаге решил перевести его в наш отряд, что я считаю правильным решением. Мальчик оказался на самом деле веселым и задорным, умным и справедливым, что удивительно при его истории. Она напоминает историю сына Четвертого.       Никто, кроме Итачи и Какаши этого не знает, но, на самом деле, я все это время знала, что Наруто - сын Намикадзэ Минато. Только этим двоим я могла доверить свою тайну.       С Итачи же у нас были странные отношения... Я говорила, что он для меня друг, хотя что-то внутри меня говорило, что это ложь. Он был для меня кем-то большим, чем друг.       Часто мы с ним гуляли по деревне, отдыхали вместе и тренировались, ели его любимые данго... Я называла его просто по имени, как и он меня. Мы оба не любили официоз - он из-за клана, а я из-за того, что была очень далека от этого. К тому же, Акихико объявил в деревне кицунэ о том, что я - химэ. Теперь меня периодически забирали на уроки этикета, манер, искусства и прочего-прочего. И я прекрасно понимала наследника клана Учиха.       В деревне среди мирных жителей и торговок разные слухи. И если одни были еще более-менее правдоподобны и даже от части правдивы, например, что я лучшая подруга/сокомандница/названная сестра Итачи, то другие были настолько абсурдными, что мы с Итачи просто валялись на траве и хохотали во весь голос (а кто-то говорил, что Учиха безэмоциональные). Так в деревне ходили слухи, что я 1.Внебрачная дочь Фугаку Учиха 2.Невеста Итачи 3.Три года как жена Итачи у нас с ним пятеро детей. Последнее было самым абсурдным. Услышав это, мы ржали хохотали полчаса, катаясь по земле и дергая ногами, как ненормальные.       Но не все у нас было хорошо. Вокруг клана Учиха ходило много слухов, которые мне не нравились. Говорили, что это они натравили Девятихвостого на деревню семь лет назад, что они связаны контрактом с демонами, что они готовят заговор против Хокаге и много другого. Лично я не верила ни в один из этих слухов, хотя Итачи и сказал мне пару дней назад, что старейшины его клана и его отец планируют переворот.       Я гуляла по крышам, пытаясь успокоить сердце, встревоженной птицей бьющееся в клетке. Вот уже несколько ночей мне снилось, что я иду по темному переулку, на небе луна. Вдруг передо мной появляется темный силуэт. На его лбу я вижу блестящую повязку Конохи. Силуэт подходит ко мне и в лунном свете сверкает сталь катаны. Не просто катаны, а ЕГО катаны. Ее я узнаю среди тысяч - ее подарила ему я (месяц у Акихико выпрашивала работу мастеров холодного оружия из деревни). Катана приближается, и в стороны летят алые брызги. Рубиновые осколки отражают в себе свет луны. И тут луна окрашивается в кроваво-красный. На нее летят капли крови. Моей крови. В груди боль и пустота, я пытаюсь разглядеть лицо моего убийцы. Мне кажется, что я вот-вот увижу его, но я просыпаюсь в холодном поту у себя дома.       Светила луна, сияли звезды. Кожей я чувствовала легкий прохладный ветерок. Но не смотря на это умиротворение, мне казалось, что я чую запах крови, человеческой крови.       Я прогуливалась по крышам квартала клана Учиха, когда увидела темноволосого ребенка, идущего по улице в мертвой тишине. Я чувствовала его нервозность и страх.       Я спрыгнула вниз и подошла поближе, оставаясь незаметной в тени. - Что с вами?... Что здесь происходит...?- бормотал ребенок.       Сначала я не понимала, кому он это говорит, но потом увидела то, что до сих пор снится мне в кошмарах.       Вся улица была усеяна людьми... Нет, уже не людьми - трупами. Все они были темноволосые и почти всех из них я знала, пусть и не по именам.       Я, стараясь остаться незамеченной, побежала в сторону дома главы клана.       Когда я уже почти добралась, то увидела человека, с крыши соседнего дома наблюдающего за домом главы клана.       Я встала как вкопанная. Интуиция подсказывала, что этот человек очень опасен, а в душе поднималась паника.       Это был мужчина лет 20 в темной одежде и в оранжевой маске с тигриными полосами. От него исходила угроза, которую обычным людям не почувствовать, но ее хорошо чувствуют звери. И такие, как я. - Что же ты застыла? Неужели ты ничего не хочешь у меня спросить? Неужели не зайдешь посмотреть, что там происходит?- послышался низкий хриплый голос у меня за спиной.       Я развернулась и отошла на несколько шагов назад - на большее меня не хватило. - Да ты еще совсем ребенок. Сколько тебе, милая, лет 8-10? Что же ты здесь делаешь? - Тот же вопрос у меня к вам.- я старалась держать свой голос под контролем, но под спокойствием и холодом проскальзывали истеричные нотки, и он их увидел. - О, я всего-лишь пришел проверить старых знакомых. А вот тебя я вижу не впервые. Как тебя зовут девочка? - Это вас не касается. Имя - всего лишь звук. Он ничего не значит. - Твоя правда. Но ведь ты, кажется, дочь Умино Иккаку, не так ли?       Я застыла, пытаясь увидеть его глаза. Он знал моих родителей. Он знает меня, хотя я его вижу впервые. Кто же он такой. - Вы мое имя знаете, а как звучит Ваше? - Имя - звук. Мое имя не важно, но тебе я его скажу, так как сегодня ты все равно никому не скажешь, а если и скажешь, то тебе не поверят. Мое имя Мадара.- ложь. Он врал. Врал профессионально, со вкусом, но врал.       Я всмотрелась в его глаза и на миг мне показалось, что в прорези маски мелькнул шаринган.       Но рассмотреть времени у меня не было - он исчез, растаял в воздухе.       Я развернулась и сразу побежала в дом Итачи.       В доме было тихо, и только из одной комнаты слышался тихий разговор. Голоса были спокойные, но грустные. Будто прощание и смирение с неизбежным.       Я прошла к комнате, откуда слышались голоса, и увидела три темных силуэта. Два из них - мужчина и женщина - стояли на коленях спиной к третьему. Последний же был еще мальчиком. Я сразу узнала его. Итачи.       Теперь все встало на свои места. Я поняла, откуда у силуэта в моем сне была катана Итачи. Сон был вещим. Итачи сегодня убьет меня.       Это было очень больно. В моих глазах появились слезы, в груди появилась разъедающая боль, дышать стало трудно.       Больше не контролируя свои действия от отчаяния и боли, я медленно пошла в сторону троицы. Я не заботилась о своей незаметности - она мне была не нужна. - Итачи...       От звука моего голоса три силуэта синхронно вздрогнули, и на меня направились три пары черных глаз. Они смотрели с удивлением, смятением, даже с долей паники. - Изуми, что ты тут делаешь?- спросил срывающимся голосом Итачи. В его глазах стояли слезы. - Ты уверен в своем решении? - Это не его решение.- грустно произнесла Микото.- Мы сами в этом виноваты.       Фугаку одной рукой легонько приобнял жену за плечи. - Итачи, не делай этого.- я понимала, что мои слова бесполезны, но не могла не попытаться. - У меня нет выбора. Простите меня!       Он замахнулся катаной и полоснул лезвием по спинам родителей. Но на их лицах были нежные улыбки, а в глазах застыла скорбь. Их глаза потускнели и стали матовыми. Не было больше того блеска жизни. Не было больше Микото и Фугаку.       Я на дрожащих ногах подошла к плачущему другу и аккуратно взяла его руку с катаной. - Изуми... уходи... Я... Я не хочу убивать еще и тебя!- почти выкрикнул он. Из его глаз лились слезы. Я впервые видела, как этот сильный человек плакал. - Итачи.- он поднял на меня свои чудесные глаза.- Я... Я хочу умереть от твоих рук. - Нет! Тебе суждено еще долго и счастливо жить. Не губи свою жизнь. Свою я уже загубил. - Итачи...- я кинулась ему на шею. Он приобнял меня одной рукой и его слезы промочили мою кофту.- Я буду всегда ждать тебя здесь.- прошептала я. - Я буду всегда тебя помнить, Изуми. - Как только сможешь, навести меня. Я буду по тебе скучать. - И я, Изуми. И я.       Мы оба понимали, что он уйдет и вернуться уже не сможет. Мы простояли так, пока не услышали голос Саске. Он звал родителей и брата. - Я буду ждать на улице.- прошептала я ему на ухо и выскочила в окно.       Через несколько минут из окно выпрыгнул Итачи. Я увидела, что Саске лежит без сознания. Не хотелось думать, что он... что он мертв. - Ты же не... - Нет. Он просто без сознания в моем гендзюцу. - Хорошо. Куда ты теперь? - Я уйду в организацию Акацуки. После всего этого мой брат захочет меня убить. Я буду ждать его. - Поняла. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты знаешь, что я всегда тебе помогу. - Спасибо, Изуми. Я буду всегда тебя помнить и буду очень скучать. - Я тоже. Я провожу тебя до ближайшей деревни и помогу разобраться с АНБУ.       Я сняла свою толстовку, оставшись в черной безрукавке, открывающей татуировку АНБУ. Маску я пока надевать не стала. - Это опасно для тебя. - За свою жизнь я не боюсь. Если я умру, ничего не изменится. - Не говори так...       Дальше мы прошли путь молча, пока я не почувствовала, что к нам направляется отряд, который отдали под командование Итачи. - Пора.       Я надела маску лисы и притормозила, отставая от Итачи, а потом двигаясь дальше. Скоро меня догнали АНБУ и мы вместе отправились в погоню за Итачи.       Догнать его было не трудно - он ждал нас недалеко от ворот деревни. - Капитан, мы вынуждены вас арестовать.- произнес один из АНБУ.       Он хотел сказать что-то еще, но моя катана ему не позволила. - Убейте эту девчонку! Она его сообщница!       Вдвоем мы с Итачи быстро расправились с этим отрядом, а второй за нами решили не посылать.       Мы отошли от деревни на десять километров, где должны были попрощаться и пойти дальше каждый в свою сторону. - Итачи, береги себя. Я всегда буду ждать тебя и скучать. - Ты тоже береги себя. Возможно, мы с тобой еще встретимся. Удачи.- он поцеловал меня в лоб, развернулся и ушел.       Я смотрела на его удаляющуюся фигуру, освещенную лунным светом. По моей щеке стекла слеза. В груди была разрывающая боль.       Я верила, что мы еще встретимся. Но кто знал, что в тот день я не только потеряла друга, но и совершила кощунство...