Она сломалась
48 глава
23 сентября 2018 г. в 14:00
Полгода прошло с того дня, когда одну из пяти великих деревень сотрясла весть о грядущей свадьбе наследника Абураме и главы Юки. Сколько за это время распространилось слухов, сколько грязи пришлось терпеть в свою сторону снежному клану, сколько нервов самих Юки было убито на истеричных спорах с невестой. Казалось бы, надо радоваться хорошему событию, а интересным оно перестает быть уже на втором месяце, но нет, все было не так просто.
Юки помнили то мертвое состояние Хару и не верили, что вот одно предложение руки и сердца может за ночь все изменить. И если большая часть клана предпочла не лезть в сердечные дела девушки глубоко, то Амайя никак не могла смириться. Почти каждый вечер она начинала уговаривать сестру признаться, что это все неправда, что она не любит Шино, что ее заставили. Хару же все время пыталась дать сестре понять, что у них с Шино великая и вечная любовь, что она счастлива с ним и вообще как она может не радоваться чужому счастью, когда сама гуляет под ручку с Нэджи.
Самой же Хару с каждым таким вечером становилось все хуже и хуже. Ей казалось, что она становится той самой ядовитой подлой змеей, которую зачастую пригревают на груди достойные всего самого лучшего люди. Чем больше было криков, тем чаще ей приходилось обвинять сестру в лицемерии и подлости, истерить или сбегать, строя из себя невинную жертву. Каждую ночь она теперь проводила без сна в своем подсознании. И пока тело отдыхало, она гнобила себя и рвала когтями кожу. Каждую ночь она видела одно и то же — черная пустошь под алым небом. Вся пустошь была усеяна ликорисами и каплями крови, а посреди них стоял Арата. Он каждую ночь говорил, как он разочарован в бывшем учителе, как она ему противна и омерзительна, как он ее ненавидит. Сухой колючий ветер раздирал кожу и качал кроваво-красные цветы, заставляя их говорить. Говорить голосами самых дорогих и родных людей. Кричать упреки и проклятья. С этой пустоши нельзя было уйти. От этого нельзя было сбежать. Каждую ночь она проваливалась в свой внутренний мир, как мазохистка, терпя все это, а сердце разрывалось от боли, хотелось вырвать его, чтобы стало легче. Мегуми пыталась прорваться к ней, но цветы не пускали. Волка же не было. Он просто растворился молнией на небе — ушел. Мегуми говорила, что он отжил свой срок и превратился в энергию природы, но Хару ничего не слышала — крики и упреки, голос ученика, она захватывали сознание заставляя страдать еще сильнее.
Днем она вела себя как влюбленная счастливая девушка. Улыбалась, принимала поздравления, игнорировала клевету и слухи. И очень много работала. Первые недели она пыталась круглосуточно поддерживать образ, но от этого становилось так тошно. К тому же они все еще были шиноби, и Шино часто уходил на миссии с командой. А Хару зарывалась в документацию, скрывалась в архивах и у администрации или сбегала в клан Абураме на правах невесты наследника. Там она пила чай со старейшинами, обсуждая политическую и экономическу ситуацию в деревне, спрашивала о традициях клана и о том что нужно знать ей, как будущей Абураме. Не общалась она только с Дзиро. За все время он не сказал ей ни слова, но все время сверлил ее взглядом и смотрел так, будто считает ее идиоткой-самоубийцей.
Остальные кланы в договор между Абураме и Юки не лезли, хотя Хиаши и ходил недовольным.
Сегодняшний день был особым — в деревню прибывал сам Пятый Кадзекаге Гаара. В сопровождение он взял только брата и сестру, большего количества шиноби и не было нужно.
По иронии ли судьбы или по хитрому замыслу Цунаде, но каждый раз, когда Темари прибывала в Коноху ее сопровождающим назначался Шикамару. Но в этот раз ему повезло больше, чем должно было — вместо того, чтобы возиться с Кадзекаге и его свитой, он будет возиться только со свитой, так как Гааре был выделен другой джонин для сопровождения, как привилегия Каге.
— Как же мы давно не были в Конохе! А она совсем и не изменилась за два года, да, Темари? — Канкуро был как всегда весел и задорно вышагивал, закинув руки за голову.
Куноичи лишь кивнула головой, даже не посмотрев на брата, чем тот явно был недоволен.
— Добро пожаловать в Коноху, Кадзекаге-сама, Канкуро-сан, Темари-сан, — следуя правилам этикета произнесла куноичи в стандартной форме шиноби. Каге она показалась на мгновение знакомой, но он тут же отогнал эти подозрения — он не может знать ни одну такую невзрачную куноичи Конохи, ведь был он тут всего дважды, а такие девушки не запоминаются, — Прошу проследовать за мной, я покажу вам вашу гостиницу, а потом доведу до кабинета Хокаге-самы.
Лицо ее было спокойно и безэмоционально, она развернулась на пятках, прижав к себе планшет с какими-то бумагами и пошла вперед, уверенная, что гости из Суны идут за ней.
— Разве нас не должен был встречать Шикамару? — поинтересовалась Темари, уже готовая разразиться тирадой про отлынивающего от работы Нара.
— Шикамару задержала Хокаге-сама, он найдет нас чуть позже.
И так бы и шли в напряженной тишине, если бы из темного узкого тупикового переулка на них не вылетел высокий смуглый шиноби с огромным мечом за спиной.
— Какого черта?! Куда делись эти двое? — он оглянулся, косо посмотрев на пустынников.
— Эри и Нэо пробегали мимо меня пятнадцать минут назад в сторону дальних полигонов академии, Ао. А если ты про Амайю, то они с Нэджи сидят в Ичираку, — флегматично ответила сопровождающая, кивком головы указав направление закусочной.
Крикнув благодарность, мужчина побежал за близнецами, стащившими у него свиток с изучаемой техникой.
— Вы знакомы с кланом Юки? — поинтересовался Кадзекаге. Что-то непонятное шевельнулось у него в груди, какое-то предчувствие.
— Да, можно и так сказать, Кадзекаге-сама. Меня зовут Хару Юки.
— Хару?! — воскликнула троица, остановившись посреди улицы.
Не такой они помнили куноичи, что была с ними все время проведения экзамена на чунина. Та девочка была хоть и спокойной, но улыбчивой и доброй, яркой и не такой… пустой. Эта же девушка была какой-то безликой.
— Да, приятно, что сам Кадзекаге помнит мое имя, — голос был мертвым, от чего Гаара незаметно поежился. У него возникло ощущение, что в это мгновение между ним и той светлой девочкой, его Весной, возникла огромная стена, а за ней глубокая пропасть. И ему это не нравилось.
Тем же вечером Хару зашла в номер Гаары, чтобы оставить документы от Хокаге, но он был пустой. Девушка прошла к столу, чтобы положить папку на стол, когда услышала стук закрывшейся с хлопком двери. Обернувшись, она увидела хозяина комнаты. Он стоял около закрытой двери и пристально смотрел на нее.
— Кадзекаге-сама… — начала было Юки, но он не дал ей договорить, подлетев к ней и прижав к стене. Листы разлетелись по полу, на парню было все равно на это. Он был в считаных сантиметрах от девушки и как-то странно улыбался.
— Что же ты, Хару. Сама же просила называть тебя по имени. И чем же я хуже? — он приблизился к ней, опаляя ухо горячим дыханием, от чего по коже пошли неприятные мурашки. В груди начал сворачиваться тревожный комок, который пока с успехом заглушала ледяная стена равнодушия.
— Но Вы же выше по статусу, Кадзекаге-сама. Это нормы приличия, — Хару отклонила голову вправо, чтобы отстраниться от парня, но он лишь сильнее прижал ее к стене.
— Своего жениха ты тоже называешь так, моя милая? — он провел носом по ее шее, с помощью песка оттянув ворот жилета и водолазки, — С ним ты тоже так холодна? — руки опустились на талию и прижали к себе, — Отвечай! — он резко до крови прикусил кожу.
Хару зашипела от боли. Она не понимала, почему не почувствовала его сразу, почему его эмоции такие рваные, почему он так себя ведет.
— У тебя вкусная кровь, дорогая.
— Что ты творишь?! — все правила обращения к Каге мигом вылетели из головы, стоило ему языком провести по шее, слизывая кровь.
— А на что это похоже? — он немного отстранился, заглядывая в горящие гневом зеленые глаза. Стена равнодушия дала огромную трещину, — Я всего лишь помогаю бедному мальчику. Ох, как же смешно было слушать его терзания, когда он услышал, что его любимая выходит замуж, — на лице появился дикий оскал.
— … Шукаку…? — девушка не могла поверить в это, но будто в ответ бирюзовые глаза стали желтыми со звездообразным зрачком и четырьмя маленькими точками вокруг него.
— Бедный маленький мальчик, он был так разбит, что я без труда смог перехватить управление его телом. Да и, признаться, я тоже недоволен. Ох, какие у тебя вкусные эмоции… — он снова склонился ведя губами по коже шеи, а Хару пыталась вырваться, — Ты будешь только нашей! — он еще раз прокусил кожу, на этот раз сильнее.
От боли у Хару слетели эмоциональные барьеры и она покрылась бьющими во все стороны молниями. Они отбросили Гаару в сторону, а девушка, прикусив губу, выпрыгнула в окно.
Она побежала вперед, и увидела в нескольких десятках метров идущих ей навстречу Темари, Канкуро и Амайю. Они с недоумением посмотрели на нее, когда заметили. Но за спиной уже чувствовались дикие эмоции Шукаку и слабые отголоски эмоций самого Гаары, поэтому она ускорилась, но песок был быстрее. Шукаку схватил ее за руку, но паникующая девушка снова ударила его молнией, и пальцы рефлекторно разжались.
Хару с максимальной скоростью понеслась домой. Хлопнув дверью, она залетела на подземный этаж и заперлась в комнате Кэзуки. Из ее глаз полились слезы, перед глазами все было так расплывчато, что определить можно было только цвет предмета и примерную форму.
Это все было слишком для нее. Сначала ее закинуло в чужой мир, она больше месяца провела рядом с эмоционально нестабильным человеком, провела бой с лучшей подругой под взглядами тысяч людей, ее заключили в тюрьму — кажется, она еще там начала сходить с ума, раз развлекала себя пением, она потонула в документах, на нее свесилась ответственность за двух детей, а в последствии и еще за четверых человек, потом случилась эта неприятная история с преподавателем в академии, провалившийся план по спасению Кимимару, из-за которого она попала в больницу, жизнь без зрения какое-то время, открылся дар Араты, Данзо пытался выкупить у нее Нэо, экзамен на джонина, она все время волновалась из-за внезапно появившегося АНБУшника Курихара Шинджи и из-за желания Хаку вступить в АНБу… А потом ее любимый ученик Арата умер. Чуть больше чем через неделю после этого ей пришлось заключить брачный договор с почти незнакомым человеком ради семьи, каждую ночь она мучается в своем подсознании, а теперь на нее напал тот самый мальчик, о котором она пыталась заботиться.
Только сейчас, в темноте и прохладе подвала с выключенными печатями, она осознала произошедшее сегодня. Ее затрясло, появился дикий страх, животный ужас перед этим раньше даже родным человеком, голова поплыла, все мысли и желания пропали, а в груди будто расенганом все провернули.