Дурка русского рэпа

Серая, дождливая, промозглая питерская улица. Желтые стены здания режут глаза. На углу улицы возвышается пристанище для всех заблудших душ, мнивших себя рэперами. Дурдом, функционирующий под строгим руководством единственного адекватного (даже без диагноза!) – Оксимирона, любившего щеголять по больнице в халате Reebok. По коридору одиноко катится перекати-поле. (Томас Мраз негодует). В воздухе царит запах хлорки, медикаментов и лёгкого помешательства. Или не лёгкого? С этим гармонирует эссенция всего русского рэпа – аромат спидов, вейпа, парфюма Гуччи и дешёвых шлюх. В VIP палате под номером 1703 было 8 коек. На дальних кроватях, стоящих возле окна, лежали самые тяжёлые больные – Мот с инсультом и Олежка ЛСП с депрессией (братюня ж помер). С регулярностью в 40 минут (хоть засекай) Мот требовал подать ему пульт, хотя телевизора в палате даже близко не было. Что касается Олежки, то каждую ночь он тоскливо смотрел на луну и проговаривал в пустоту:"Мне похуй!", получая в ответ только трещание сверчков, он грустно спрашивал: "Базаришь?", в слезах махал рукой на окно и ложился спать. Рядом с Мотом на соседней койке валялся Скриптонит с афазией и не мог выдавить ни одного внятного слова. Единственное, что в силах был разобрать главврач Мирон Янович, так это то, что Адилю необходимы какие-то витамины, и заботливо приглашал к нему раз в неделю Монатика, в целях музыкальной терапии. Напротив Скриппи, рядом с ЛСП расположился FACE c разбитым фэйсом. (Как корабль назовёшь, так он и поплывёт). Каждое утро Ваня начинал с того, что нажимал кнопку вызова медсестры и настоятельно просил принести ему бургер. По правую сторону от Скриптонита лежал Витя АК. Следуя научным трудам великих теоретиков, медперсонал лечебницы дал Вите в руки нерабочий пульт. Аутистам нужно чем-то занимать руки! По убедительной просьбе Васи Басты от него тщательно прятали всё, чем можно писать, дабы избавить мир от его уёбищных текстов. Напротив Вити расположился особо буйный больной Дима Шокк, и страдал он маниакальным помешательством, ведь единственной целью в жизни для себя он ставил фанатичное обсуждение главврача психиатрической клиники. В правом углу палаты, возле двери, скучая одиноко лежал Rickey F. Генник уже успел попрощаться с жизнью, думая что у него последняя стадия рака мозга. Главврач поставил пациенту диагноз – синдром Мюнхгаузена. У Фарафонова очень суеверная мать, которая была неоспоримо уверенна, что оскорбляя других, он накличет на себя беду. Теперь парень думает, что смертельно болен, а на вопросы о симптомах утверждает, что лысеет, попутно рвя на себе волосы. Восьмым пациентом в палате был Оби ван Каноби. В его медкарте красочно виднелся диагноз – синдром Туретта. Над его кроватью висел микрофон, чтобы фиксировать все его выкрики. С помощью этих записей доктор Федоров наблюдал за прогрессированием болезни. Каждый месяц эта запись выкладывалась в паблосы ВК и начинающие русские рэперы растаскивали её на бэки. Пройдёмся дальше по коридору. По левую сторону от нас располагается палата под номером 666. В ней лечится весь лейбл Dead Dynasty. На самом деле они все здоровы, просто ловят глюки, пытаясь отойти от Ксанакса. Недавно, кстати, произошел один любопытный случай, Фараон куда-то пропал со своей палаты. На его поиски был отправлен отряд лучших бойцов, во главе с Михаилом Петровичем, хирургом-лоботомологом первого разряда. Отряд бросился в рассыпную, будучи уверенными, что так они отыщут Глеба быстрее. Михаил Петрович начал поиски со столовой. Немного пофлиртовав с поварихой, он постарался выудить у неё как можно больше информации. На его вопрос "видела ли она Глеба?", барышня указала на столик возле окна и ответила: "он был там ровно пять минут назад." В итоге, Фараона нашел сам главврач. Парень был обнаружен в кабинете Оксимирона, вертящим в руках коробку с настольной игрой с лаконичным названием "рэп". Проходя вглубь коридора мы можем наблюдать палату номер 228 рассчитанную на 5 мест. Прямо под окном стояла койка Галата с неутешительным диагнозом - анорексия. По нелепой случайности его однажды сдуло ветром с кровати, потому что главный санитар больницы, Саня Ресторатор, постоянно приходит на работу бухой и, мучаясь от жары, открывает все форточки. По левую сторону от Галата валялась Моззи Монтана с тяжёлым случаем клептомании (вещи-вещи). Напротив Моззи лежала Милена Чижова. Она была любимым пациентом психиатра Фёдорова (рубрика тайны человечества - кто же это такой? Сложнааа) потому что она возомнила из себя гениального рэпера, но когда разгадывала спецвыпуск больничного кроссворда не могла понять что такое флоу. Диагноз очевиден – это шизофрения. В палате помимо этих троих лечение проходили также Саня Степанов aka ST и Гуф. С первым возникли некоторые трудности при постановке диагноза, но всё же выбор пал на графоманию. А со вторым всё было просто (я на седьмом этаже, это как шестой, но на один повыше. Бля... Это пиздец) – у него задержка умственного развития. Еженедельно в больнице проходили курсы для картавых, которые регулярно посещались медбратом Лариным и последними двумя пациентами. В коридоре, возле двери, стояла каталка с Джараховым (ему не хватило места в палате). Он поступил сюда несколько дней назад, по собственной воле. Ради приличия ему поставили диагноз – хроническое гиперболизирование. На самом деле, такого слова нет, но Яновичу похуй, он закончил Оксфорд, ему можно. Эльдару постоянно кажется что его все и везде узнают, он же неебаться звезда! Любимое занятие медсестер в клинике это троллить его, пытаясь с ним сфотографироваться. Двигаясь к центру больницы, можно созерцать любимое место всех умалишённых – столовая. На данный момент (2 часа ночи, хуле) там находилось только 2 человека – Хованский и Артём Лоик. Юра запихивался уже восьмой шавермой. Сам он сидел весь синий, на него никак не действовало лечение Мирона Яновича от алкоголизма, потому что Саня Ресторатор на работу без водки не является. Артём Лоик с аппетитом поедал уже третью миску борща, прыгая на одной ноге (хто не скаче, той москаль). Поступил он сюда с диагнозом – маниакальный патриотизм. Но из всех пациентов лечебницы он был самый дружелюбный и отчаянно пытался помочь другим излечиться. Однажды его заметили пытающимся запихнуть в Галата кусок сала, правда, чтобы оттащить его от бедолаги пришлось звать целый отряд санитаров. Криками: "Слава Україні! Без бою не здамся!" полнилась вся клиника. Наша экскурсия подходит к самому тёмному и удручающему корпусу психушки – крылу для особо опасных больных. Туда даже главврач без охраны (в лице Рудбоя) не ходит. В этом отделении не было смежных палат, только одиночные. Здесь лечение проходили: Гнойный, Тимати, Джоннибой, Птаха, Яникс и Большой Русский Босс. В палате Гнойного были особо мягкие стены и, по просьбе самого пациента, 5 стульев. Поскольку он страдал раздвоением личности, он желал для каждой персональный стул. Поступил пациент с тяжкой формой психоза на фоне того, что даже после его победы все всё равно форсят Оксимирона. По ночам, когда Рудбой дремлет, он умудрялся сбегать из изолятора к Джоннибою, чтобы спросить как справится с послебаттловой депрессией. Палата Тимати оформлена исключительно в черных тонах. Также, каждый входящий должен в обязательном порядке надеть черные перчатки, это, между прочем, здорово тормозит медсестер, когда те идут ставить ему капельницы. После долгих бесед с Мироном, ему был поставлен диагноз – мания контроля и/или психопатия в последней стадии. Раньше Тимур лежал в общей палате под номером 1703, но Мот попросил у Лоика шмат сала и обменял его у доктора Фёдорова на отселение Юносова нахуй, ибо заебал его контролировать. Единственным пациентом сидевшим в своей палате в смирительной рубашке был Джоннибой. Он был здоров, но спустя какое-то время у него развился Стокгольмский синдром. Также, его заботливо побрили на лысо (нет, ну серьёзно, вы видели его причёску?). К его изолятору, помимо всего прочего, была приставлена охрана в лице единственного человека, которому может доверять главный врач (для особо тупых – это Рудбой). Время от времени, когда он отвлекается от своих обязанностей и просто ходит за Мироном, Джоннибою удаётся сбежать со своей палаты. Почти всегда его очень быстро возвращают обратно, находя возле кофемашины в столовой, услужливо подающим соевый латте Галату (доктор прописал ему только жиденькое). Палата Птахи является тематической. Она выкрашена в цвета российского флага, а на двери красуется огромный белый медведь. Ежедневно из палаты Птахи доносятся звуки ритуальных танцев и пропутинские заговоры (немудрено для больного деменцией). По наставлению медперсонала, Саня Ресторатор тщательно бдит, чтобы в этот корпус не пускали Артёма Лоика, ведь его неоднократно заставали ломящимся в дверь изолятора, используя мешок сала как таран. Палата Яникса отделана строго в серых тонах, ведь человеку с апатией всё кажется серым и неинтересным (ну доктор и сука!). А причиной недуга послужила недавняя публикация списков самых богатых людей России в Forbes, и, не обнаружив в нем себя, Яникс потерял любой интерес к жизни. Дверь в палату Big Russian Boss'а была инкрустирована камнями Сваровски, а над койкой от ветра покачивался полупрозрачный балдахин. Он был поистине уникальным пациентом – во-первых, носил меховой халат, а во-вторых был единственным, к кому каждый день приходил посетитель (для особо тупых 2.0, это Пемп). Бедняга страдал биполярным расстройством с манией – все вокруг казались ему пидОрами. На время процедур, на него, как и на Джоннибоя, приходилось одевать смирительную рубашку, поскольку он не давался в руки врачей, которых мнил пидОрами. На самих задворках психиатрической клиники была очень маленькая и тесная палата для видеоблогеров, Богом забытая (во время обхода Мирон даже не заходил туда). В комнате висят очень плотные жалюзи. Висят они там с тех пор, как произошёл один очень курьёзный случай. Однажды возвращаясь из столовой, бухой Хованский, изменив традицию, не сразу пошёл спать, а ещё какое-то время сидел на кровати и прокрастинировал. Услышав как Олежка ЛСП воет на луну, Юрий перевёз взгляд в окно (именно перевёз! представьте какой тяжёлый взгляд у человека, который уже несколько лет не выходит из запоя) и увидел там скример в лице Noize MC. Вжившись в образ Гарри Трумэна, он ёбнул по кнопке вызова медсестры. Спустя какое-то время в палату зашёл Мирон Янович и вышел (он просто искал туалет). Потом на вызов подоспел Саня Ресторатор. Он вежливо узнал в чем приёба (выкупили термин?) и по просьбе Юрца вышел проверить нет ли кого за окном, но там никого не оказалось. На следующий день ситуация повторилась, и Саня доложил об этом начальству, ведь уже вторую ночь МС Пёс Хулиганский засыпает только под Ксанаксом. Оксимирон незамедлительно набрал номер Вани Нойза и потребовал объяснений: – Алло, Вань, какого хера? У меня Хованский уже вторые сутки не спит, говорит что видит тебя за окном. – Я просто ношпы объелся. – Ты адекват? У меня они и так все ёбанутые, тут ещё и ты своей харей светишь. Положив трубку, Мирон принялся раздавать предписания. На вопрос Ресторатора о том, что делать с Ховой, тот ответил: – Та, блять, жалюзи повесьте, я не ебу. Помимо Хованского, в "номере класса-люкс" обитал НИколай Соболев. У него диагностирован нарциссизм (вот это поворот!). Коляхейтер доплатил доктору Фёдорову за то, чтобы в палате кругом висели зеркала и был wi-fi. Ведь, в свободное от самолюбования и процедур время, Коля любил почитывать о себе фанфики на ficbook. Последним пациентом в блоггерской палате был Данила Поперечный. У него наблюдался нервный срыв, из-за шутки, над которой никто не посмеялся во время его последнего стендап-тура. Также Даня проходил курсы реабилитации для анонимных педофилов (на курсы ходит один). Теперь давайте знакомиться с остальным персоналом клиники. Кроме психиатра, охранника и санитара, не покладая рук трудились: медбрат Дмитрий Ларин (моет утки), старшая медсестра Олимпия Ивлева, хирург-лоботомолог первого разряда Михаил Петрович и повариха Соня Грезе. Старшую медсестру особо уважает и почитает Большой Русский Босс, а также у неё карт-бланш на свинство оскорбления в адрес начальства. Кстати, стоить заметить, что недавно в столовой закончился красный перец, а это основной ингредиент для любимой шавермы одного из больных и пикантная заправка к борщу Лоика. Но, Мирону Яновичу удалось сэкономить на перце (это у него в крови, еврей, хуле) ведь слюна Сони Грезе, которая любезно плюет всем в тарелки, настолько жгучая, что перец халапеньо нервно курит в сторонке. Как раз сегодня в больнице обход. Была проведена перекличка всех больных. На вопрос главного психиатра о Замае, Михаил Петрович, хирург-лоботомолог первого разряда, с широкой улыбкой на губах, гордо ответил: "вырезали". Где-то в далеке послышался обреченный всхлип Славы КПСС (или Валентина Дядьки, хер поймешь). Доктор Федоров уже обошёл все палаты, и теперь пришло время спуститься в самые недры – в подвал. Для погружения доктор в строгом порядке надевал очки для дайвинга, потому что это днина ёбаная. В этом днище обитали самые отбитые представители рэп культуры (прости, Господи). Оксимирон потратил много времени чтобы найти и обезвредить этих индивидуумов, изолировав от общества. Помещение довольно жуткое: нет окон, на облезлых стенах уже образовался мох, по полу бегали крысы и воняло потом. В подвале жили Потап и Скруджи, страдающие слабоумием. Ведь только с таким диагнозом можно считать свои тексты рэпом. Обычный будний день. Рано утром выписали FACE'а, у него зажил фэйс и вся палата прощалась с ним в слезах. Он на радостях вызвал себе такси и поехал прямиком в магазин Гуччи. Ровно в полдень, в палату вкатили койку с новым пациентом. Все больные замерли в ожидании (интрига ёпта). Какого же было их удивление, когда им оказался Мирон Янович с попыткой суицида. Он был одет в больничную робу, вместо привычного Reebok. Как выяснилось, сегодня утром спортивный бренд разорвал с ним контракт.