***
Пробуждение было странным. Несколько удивительным. Во-первых, я не понимал, какого хрена позволил себе уснуть. Это, чёрт побери, опасно. В один день твой враг говорит, что хочет стать друзьями и вообще весь такой уси-пуси, радуга, бабочки и любовь, а в другой день может взять и воткнуть нож в глотку, лишь дай ему возможность. Во-вторых, под головой вовсе не трава. Не земля, не песок, не камни, не пустота… Что-то мягкое… Ноги… Твою мать, ноги моего «уси-пуси» врага. И этот враг аккуратно закрывает мои уши, приглушая посторонние звуки. Не слишком рисковый, Инки? Но… на его ногах действительно удобно. Не слишком мягко. Не слишком твёрдо. И руки тоже. Не горячие и не холодные. Не заглушают полностью чьи-то весёлые крики сбоку. И всё же не позволяют им бить по ушам. Ну, а как же иначе? У Инка всегда всё «не» и всегда всё «прекрасно», «идеально» и «комфортно». Да как он вообще может быть таким заботливым ко мне? К своему врагу, что не раз пытался убить, стереть в пыль?.. Вот же идиот. Пытаясь отвлечься от непрошеных мыслей, я поднимаю взгляд к его лицу. Он просто смотрит вдаль. Такой опустошённый взор… не смотрит ни на небо, ни куда-либо ещё. Можно сказать, в пустоту. Такую же усталую, как и он сам. Это печальное зрелище не каждый назвал бы красивым. Но я назову. Это красиво. И уничтожать Инка сейчас совсем не хочется. Даже из-за гаптофобии, которая сейчас, слава дьяволу, не отзывается бегающими по телу глюками. Да, Инк, конечно, мудак и мудаком останется, но он, тупой добряк, охранял меня всё это время, глаз не сомкнув. И даже сейчас продолжает охранять. Как, пф-ф, мило?.. В какой-то момент он жмурится, запрокидывает голову и беззвучно зевает. Затем он смотрит на меня и едва заметно вздрагивает, сталкиваясь со мной взглядом. Конечно, он не ожидал, что, проснувшись, я продолжу тихо лежать и стану наблюдать за ним. Я бы удивился, если бы он ожидал. — Доброе утро, Эррор, — улыбается Инк, убрав руки с моих ушей. Я со стыдом понимаю, что мои щёки начинают желтеть, поэтому отвожу взгляд в сторону и бросаю тихое: «Доброе». Он ничего не говорит про моё уязвимое положение. Не говорит, что я сильно сглупил, позволив сонливости одолеть меня в таком месте в такой компании. И я очень благодарен за это. Благодарен этому тупому, прекрасному и временами заносчивому придурку… Твою мать, до чего я докатился? — Спасибо, — всё же тихо шепчу я в бессмысленной надежде, что он не услышит. Надежда, действительно, максимально бессмысленна, ведь он тут же вспыхивает радужной свечой. А затем расплывается в тупой счастливой улыбке и зарывается пальцами в мои волосы. Ух, иди к чёрту, гордость и прочая хрень. Мне это нравится. Пиздецки нравится.
29 августа 2017 г. в 21:12
Outertale. Тихое, в меру тёмное, красивое место. Звёзды безмолвно сверкают, окружая спокойствием и… чем-то, похожим на счастье, может быть. Ветер своей прохладой ласково гладит кожу и шуршит эхоцветами, разнося их шёпот по округе. И даже он, этот шёпот, является не раздражающим недостатком, а собственной музыкой этого волшебного места. Единственная вселенная, которую я могу назвать «сокровищем создателей», как любит говорить один художник.
Кстати о нём.
— Нахуя ты вообще пришёл?
Эта беловолосая бестолочь, аки подбитый мотылёк, скакала повсюду и с надлежащим ей азартом трогала эхоцветы, кидая иногда тихие комментарии под нос в ответ на услышанное. Всё, никакой музыки в этом шёпоте. Один лишь тупой шум. Удивительно, как один человек способен разрушить всё прекрасное одним только своим присутствием. Тоже мне, «хранитель вселенных». Дурацкая помеха.
— Ну как «нахуя»? Побыть рядом с тобой, конечно, — беспечно бросил Инк с явной улыбкой, даже головы не повернув.
Тихо зарычав, я уже был готов призвать парочку нитей и банально усмирить надоедливую мошку. Но он, наконец, успокоился и сел рядом со мной, демонстративно положив руки на колени. Мы молчали пару секунд, не разрывая зрительный контакт. Очевидно, он ждал моей реакции. Инк всегда любил играть с огнём. Но…
— Мм, вот как, — понимающе киваю его словам и поднимаюсь на ноги. — Тогда я сваливаю.
…в другой раз, Инки. У меня нет желания сильно злиться на тебя сегодня.
— А?
Я уже собираюсь открыть портал в анти-пустоту, но краем глаза замечаю, как он вскидывает руку, чтобы схватить меня. Но не хватает. С секунду мешкает, а затем опускает ладонь на холодную траву. Неужели… помнит? Интересно. Это заставляет меня остановиться и повернуться в его сторону.
— Пожалуйста, Эррор, обещаю, я не буду тебя доставать, — и так трогательно смотрит, словно побитый щенок. Я даже вижу, как у него плывут в глазах фигуры, будто он собирается сейчас расплакаться. Какой-то голубой драгоценный камень в одном, примитивное розовое сердце в другом. Конечно, он не собирается плакать, я знаю. Но, похоже, всё равно пытается разжалобить.
К его удаче, я всё же не хотел сидеть в этом белом аду или искать новое спокойное местечко. Особенно не хотелось портить в пустоте своё и без того дерьмовое зрение. Возможно, как раз из-за него я увидел влагу в глазах Инка? Типа, возможно, просто привиделось.
— Не считай это своей заслугой, засранец, — пробурчал я чисто для приличия и уселся обратно. Однако пришлось немного отвернуться, чтобы не видеть, как губы Инка тянутся в радостной улыбке и он сам практически светится от счастья.
Я боялся, что мне всё же придётся изрядно помучиться из-за принятого решения и Инк будет шуметь как прежде. Но, как он и обещал, сидели мы тихо и мирно. В какой-то момент он подвинул свою ладонь в мою сторону, а затем единожды качнул головой и просто опустился на землю, используя руки как подушку. Я с некой усмешкой последовал его примеру.
Неожиданно, Инк снова заговорил. Очень мягко и медленно. Будто пытался объяснить капризному мальчонке, почему тот не может побить соседского ребёнка и забрать его игрушки. Вот только сейчас Инк рассказывал о звёздах. Говорил всё, что ему, наверное, рассказали местные. Или, может, в один день он просто засиделся в библиотеке. Иногда Инк указывал на ночное небо, а я машинально следил за его рукой. На самом деле, он хорошо умел рассказывать. Это даже не раздражало. Это, скорее, умиротворяло.
Это, скорее… усыпляло.