Печаль - клеймо одиноких

Меня зовут Гун. Я говорю всем, что являюсь доверенным лицом гангстера Лабраццио, хотя, это ложь. Я стал доверенным лицом человека. Человека, которого убил собственной рукой. Все началось с того, когда мне исполнилось четырнадцать. В цирк уродов, где я работал, и воспитывался тетушкой Киззи (ох и здоровая же бой-баба была!), забрел мафиози Лабраццио. Он искал убежище от копов, и когда был обнаружен — то взял меня в заложники. Тетушка Киззи попыталась помочь мне сбежать, но получила пулю в грудь. До сих пор помню этот ебучий день. — Глупая баба! Нечего было лезть под руку. — Что ты сказал??? На этом самом месте хватаю камень, и Лабраццио — труп. Ебаный холодный, мать его, труп. Как и тетя Киззи. Чтобы уйти от этого места, я вынужден был сжечь их тела, и забрать книгу должников мертвого гангстера. Этот дохлый пидор должен мне, хотя, не измерить деньгами горе от смерти любимого человека. И вот, я попал на Одинокую улицу, где тусуются зомби, самые настоящие, мать их за ногу ведьмы, волки — оборотни, и прочая разномастная шушера. Идя по улице, увидел как одного пацана шпыняет трое отморозков. Решив ему помочь, я впрягаюсь за него, разбиваю башку обидчику, и снимаю с него шмотки. Отдаю их моему новому другу Фрэнки. Как же тепло звучит слово «друг». Я никогда не знал этого чувства — въебывать в проклятом цирке, под крики директора и насмешки толпы — ничуть не лучше, чем тот криминальный бизнес, которым занимаюсь сейчас. Когда мы решили сжечь цирюльню Паоло — то попали в подвал старого дома, с кучей мертвецов. Фрэнки плакал, и я не мог даже применить револьвер, что забрал у мудилы Лабрациио. Он выкрутился сам — взял пожарный топор и порубил пять или шесть зомбарей в капусту. Да, это было нечто. Я получил баблишко от цирюльника, и мы стали на это жить. После этого, я шел из магазина с пирожными и прочей едой, и увидел, как Фрэнки ведет диалог с теми пацанами, от которых я отбил его задницу. — Ты смотри! Это же наша девочка! — Подружка, твоего здоровяка тут нету. — Точно, моего друга нет рядом. Да и ну его к черту, когда у меня в руках труба! — тут же он бьет одного из пацанов по морде, и я вижу стекающую в рот кровь. «Видимо, я стал для него хорошим учителем», думаю я и слышу голос Фрэнки: — Гун! Пошли, выпьем вина. Почитаем журнальчики с голыми чиксами. — А мама? — А меня колышет? Я т-т-тут над-д-дыбал пять бутылок отлич-ч-н-н-ого вина! — он едва держится на ногах, так что веду Фрэнки до дома. Вскоре, я стал крышевать «Паб Нортона» — стабильный доход, жратва, постель — вот все, что мне нужно. То, что в матрасе клопы, а по полу порой бегают крысы — похуй, главное, есть место, откуда вести свои дела. Несколько времени тому назад, мне пришлось столкнутся с триадой. Ее лидер Чанг яо, ебанутый на всю катушку дед, по слухам, занимающийся черной магией, отклонил мое предложение о совместном бизнесе, так мало того — взял мою любимую женщину в оборот. Это не лезло ни в какие ворота, пока не появился он. Мистер Уикер. Странное создание, плетеный человек, решивший подмять под себя мой бизнес, он захватил Фрэнки, и попытался убить меня. — Ножик в глаз, пидарас! — слышу крик друга, и в момент драки, понимаю, что сила Мистера Уикера — в его колдовской книге. Уничтожив книгу, я был неприятно удивлен увидев под личиной Уикера младшего брата кабачной певички — Скинни. Он умер мгновенно, мне неприятно смотреть в лицо его сестре Мирне, но она похоже понимает, каким чудовищем оказался братец. Покончив с этим делом, я пошел к Чанг Яо, и был поражен. Ебать меня колом, дед и правда владел черной магией! Он превратился в китайского дракона из мифов, и мы начали битву. В ходе сражения я убил Чанг Яо, но сам был изнахрачен и обожжен. После того случая в Чайна-тауне, я потерял покой. Гипсовая колыбель на время заставила меня отойти от дел. Но доходы шли, были деньги. Рядом был друг. Но не было любимой женщины. Но это в прошлом, сейчас я сижу за стойкой паба. Фрэнки прикончил третью бутылку рома и его тянет на пьяные откровения. — Ты знаешь, Гун, а твоя любимая не уехала. — Что? — Она тебя бросила. — Ложь, — я тянусь к кружке пива, но на пути встает Фрэнки. — Бля буду, Гун, я ей выместил! По словам моего маленького друга с большим сердцем, пока я мечтал о свадьбе с дамой своего сердца, и спас ее от Чанг Яо — она просто уехала с другим, даже не навестив меня в больнице. На предложения Фрэнсиса она не реагировала, и он воткнул в руку ее кавалера свой любимый ножик. — Я не с тобой разговариваю, чмо ебаное! Он рассказал ей про меня и посоветовал: — Уезжай, так будет лучше для вас обоих. А вернешься — пеняй на себя. Ты упадешь ко мне на перо. Надеюсь, у тебя хватило ума все осознать. Я сижу и размышляю. Уж лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Да, эту улицу не зря называют «Одинокая». Влачить существование, пока не снято проклятие с города где мы выросли — вот удел многих жителей, даже несмотря на то, что тут поют птицы, играют в мяч и есть прочие детские развлечения — сам этот долбанный городишко давит на тебя, скорей бы он провалился в Ад. Но пока не побежден Священник и его ковен, смысла нет думать о другом. Может быть нам поможет старина Баззард? Кто знает, кто знает…