* * *
I think of you from time to time More than I thought I would You were just too kind And I was too young to know That's all that really matters I was a fool Baby we built this house On memories Take my picture now Shake it til you see it And when your fantasies Become your legacy Promise me a place In your house of memories ♫ Panic! At The Disco – House Of Memories
— Что читаешь? Чарльз вздрогнул, слишком погрузившись в текст письма, которое осторожно держал в руках, словно боясь повредить неловким прикосновением. Эрику хватило одного взгляда на лист, чтобы понять, что это, он не вчитывался, нет, подобное было не в его правилах, но этот почерк он мог узнать всегда. — Опять? — Леншерр вздохнул, наклоняясь и целуя Чарльза в макушку. — Да, — молодой человек отозвался тоже вздохом, сворачивая послание. — Не могу перестать перечитывать. Он предельно внимательно убрал сложенный лист в конверт, проводя подушечками пальцев по краю. Чарльз поднялся из кресла, в котором сидел поперёк, закинув ноги на подлокотник, и отошёл к шкафу, пряча конверт среди десятков таких же, устроенных ровной стопкой. — Может, всё-таки пора? — Эрик обнял его со спины, мягко и бережно, как будто боялся сломать. — Сколько он уже молчит? Полгода? — Меньше, — Ксавье положил затылок на плечо мужчины. — Но мне кажется, что это вечность. — Вы даже ни разу не виделись… — Да, но это было… — Чарльз чуть мотнул головой и снова вздохнул, поднимая руку и закрывая шкаф. — Это было что-то слишком особенное. Я верил ему. Он был частью меня. — Понимаю, — Леншерр сильнее сжал его в объятиях, касаясь губами виска. — Но ты должен помнить о том, что ты остаёшься цельным, даже когда кто-то уходит. Даже когда кто-то забирает кусочек твоего сердца — ты это ты. — Я не знаю, кто я, — Ксавье даже зажмурился, стараясь сдержать подступающие слёзы, эти разговоры, пожалуй, были единственным, что могло так быстро вывести его из равновесия. — Я знаю. Но тебе не скажу, ты должен сам это понять. Эрик медленно вывел Чарльза на балкон, распахнув окно, чтобы Ксавье вдохнул свежий воздух — воздух вечернего лета, собирающегося уходить и дарящего последнее своё тепло в этом году всем, кто готов был его принять. Чарльз дышал глубоко и медленно, успокаиваясь, и всё это время Леншерр стоял у него за спиной, продолжая осторожно обнимать за пояс. На подоконник присела бабочка, поздняя гостья для нынешнего отрезка календаря. Она деловито сводила и разводила крылья, должно быть, проверяя свои силы. — Я никогда их не выкину, — Ксавье сначала смотрел куда-то вдаль, но теперь задержался взглядом на этой красавице, накрыв своей ладонью пальцы Эрика. — Не смогу, просто не смогу. Это больше, чем слова. Слова складывались в предложения, предложения — в письма, а теперь… А теперь это воспоминания. Я не смогу от них избавиться. — Я и не прошу, — Эрик чуть улыбнулся. — Я уже давно перестал ревновать. Просто не хочу, чтобы ты себя мучал. — Надеюсь, у него всё хорошо. Чарльз развернулся и быстро поцеловал мужчину, коротко и ловко, тут же приподнимая уголки губ в улыбке. Леншерр опешил от такой прыти, но сразу прижал его к себе, целуя в свою очередь долго и нежно. Ксавье пробежался подушечками пальцев по его щеке и шее, обнимая после этого обеими руками, чтобы продлить прикосновение губ к губам. Эрик оторвался от него нехотя, но дышать тоже чем-то было нужно, поэтому пришлось сделать паузу. — Меня немного смущает, — он выдохнул не без труда. — Что ты захотел меня поцеловать после разговора о нём… — Глупый, — Чарльз постучал указательным пальцем по лбу Леншерра. — Не после «разговора о нём», а после разговора с тобой. Воспоминания были и будут бесценными, но жить ими нельзя, — убрав руку, он коснулся своим лбом лба Эрика. — Ты — моё настоящее. И, я хочу в это верить, будущее.