Dragons are not slaves

      Ад… Этим емким словом сполна можно было описать картину, раскинувшуюся далеко внизу. Лед и пламя пели, сливаясь воедино, и песня эта порождала смерть. Тот, кто оказывался на пути неведомой ранее силы, падал замертво и вставал вновь, глядя на мир холодными глазами. Это уничтожение. Последняя битва и она… Проиграна.       Солнце скрылось за темной пеленой и Ночь наступила посреди ясного дня. А вместе с ней пришел холод. Когда Дейенерис подошла к окну своих покоев, она уже знала, что сегодня решится судьба всего человечества.       Мейстер, Тирион, Мисандея, Джон… Все отговаривали ее от полета на передовую, советовали поберечь себя и то невозможное чудо, что она носила под сердцем.       Из-под небесного свода Дрогон издал громогласный рев. Где-то там, за пеленой дыма и пепла на призыв брата ответил Рейегаль. Дени на спине черно-алого дракона прикрыла глаза, позволяя себе мгновение на вздох облегчения. Два ее ребенка живы и продолжают сражаться несмотря ни на что. Джон Сноу… Он тоже где-то там, за огнем и пеплом, пробивает себе путь к Королю Ночи собственным мечом. И верный наезднику Рейегаль рядом с ним. Там, у земли, где поют лед клинков и пламя драконов в честь Великого Врага и Конца Света.       Но спускаться ниже нельзя. Дейенерис удерживала своего первого сына высоко над полем боя, вслушивалась в воинственный рык второго и искала взглядом третьего, которого у нее отнял Король Ночи.        — Визерион, — одними губами прошептала Мать Драконов, слезящимися глазами глядя сквозь едкий дым, пахнущий сгоревшей плотью. — Ну, где же ты?       Дрогон будто услышал ее мысль и издал скулящий призыв, как когда-то давно, когда он был еще совсем крошечным и терял братьев из виду. Они всегда откликались и прилетали. Но сейчас один его брат мертв и служит врагу, а второй защищает своего Таргариена внизу, превращая оживших мертвецов в пепел и развеивая взмахом крыла.       Неопалимая погладила дракона по окостеневшей чешуе. Она знала, что он чувствует ее волнение и боль, сжимающие сердце. Дрогон испытывал похожие чувства. Черно-алый дракон знал, что за миссия ему отведена сегодня, хотя никто не произносил этого вслух. Просто их с Дени сердца и мысли связаны, сейчас они — одно целое. Кровь от крови. Два Дракона. Пламя и Кровь.       Внизу вновь полыхнул столб пламени Рейегаля, сметая врагов с пути Джона. Прямо в самую гущу мертвецов. Часть великой стены пала, пропуская нежить на территорию людей, но Короля Ночи до сих пор не видно. Где же он?       Дейенерис вздрогнула на спине у огромного дракона и отчетливо ощутила, какая же она маленькая и глупая! На Стене! Вот, где Визерион! Как же она сразу это не поняла? Король Ночи ждет, пока его бесчисленные пешки сделают всю грязную работу за него.       Хрупкая девушка припала грудью к массивной шее своего старшего сына, названного в память о ее первой любви.        — Мы должны успеть, — скорее себе, чем дракону сказала она, вжимаясь в его чешую, чтобы порывы северного ветра не сбросили ее вниз. — К стене, быстрее!       Но Дрогону не нужно было ничего говорить. Крылатое великолепие уже рассекало воздух к пока еще невидимой вдалеке цели. Вырвавшись из облака дыма в ночной холодный воздух, Дени закашлялась, отчаянно цепляясь тонкими пальцами в углубления между крупными чешуйками. Черно-алый дракон яростно взревел, заметив вдалеке такой же огромный силуэт над Великой Стеной. Мертвый брат ответил на вызов, но не сдвинулся с места, продолжая нависать смертоносной тенью над одной из разрушенных крепостей Черного Дозора.       Они были уже близко. Дени видела эти синие глаза. От взгляда мертвого дракона веяло холодом вместо уже забытого золотого жара. Его пламя разрушило Стену, начало обратный отсчет. Дени чувствовала во всем этом свою вину, но оборачиваться назад нельзя. Иначе смерть.       — Визерион, — прошептала девушка, разрываясь между любовью к сыну и долгом. — Прости… Живые должны жить, а мертвых заберет и обогреет огонь. Дракарис!       Дрогон изогнул шею и выпустил в ледяного собрата пламенный столб. Визерион ушел от атаки с ужасающей грацией, хищно оскалившись и бросившись на брата. Дени вскрикнула, когда сильный толчок чуть не скинул ее со спины дракона. Рядом друг о друга захлопали две пары крыльев, когти и клыки драли твердую чешую. Капли драконьей крови летели на уцелевшую часть Стены. Дрогон взревел, подмяв брата и перестав взмахивать крыльями, придавив того всем своим немалым весом. Клубок из двух драконов стремительно полетел вниз. Визерион изогнулся, когда его спина встретилась с твердью Стены, взревел, но скорее от бессилия, чем от боли. Мертвые ничего не чувствуют. Черно-алый был крупнее, чем Визерион и при жизни, и после смерти. Драконы не решают свои конфликты беседами. Они используют грубую силу и прав тот, кто больше и сильнее.       Дрогон победоносно взревел, расправив крылья над побежденным драконом. Дени приподнялась от его шеи, чтобы попрощаться взглядом со своим уже мертвым сыном, как вдруг черного дракона резко дернуло в сторону. Дейенерис Бурерожденная упала на твердый лед Стены, болезненно охнув. Мгновенный испуг сковал девушку, но в следующую секунду она поняла, что приземлилась аккуратно и не пострадала. Огромный Дрогон бессильно бился в паре метрах от нее. Его крыло прибило ледяным копьем к отколотой поверхности огромной глыбы льда. За спиной послышались размеренные шаги.       Девушка перевернулась на живот и подняла взгляд на Короля Ночи, медленно идущего в ее сторону. Это зрелище завораживало, как завораживает хищник, грациозно крадущийся к своей жертве. Хотя в этом существе грации не было. Его шаг был спокоен и тверд, а синие глаза смотрели только на Дени, прибивая ее к земле не хуже копья, торчащего из крыла старшего сына Матери.       Неопалимая нащупала у бедра кинжал из драконьего стекла, что преподнес ей в дар Джон. В ту ночь они были близки. Он остался желанным для нее, несмотря на открывшуюся правду об их родстве. Таргариены много поколений вступали в связь со своими родственниками. Не кровь скрепляет людей, а их чувства. И сейчас, сжимая рукоять из черного стекла под собой, девушка верила, что ее Король где-то рядом и страх уходил, оставляя лишь отчаянную уверенность.       Король Ночи остановился рядом с ней, все так же не отводя взгляд. Он больше не казался таким ужасающим. К нему осталась лишь ненависть. Дейенерис сощурилась, готовая в любой момент нанести последний удар, отдав за этот шанс две жизни ради многих других. Она отомстит за смерть всех тех людей внизу, за своего сына, что теперь поднимался за спиной своего нового хозяина, глядя на мир мертвыми синими глазами. За все!       «Поднимись, Матерь Драконов», — услышала она в порывах беспощадного северного ветра. — «Поднимись и иди со мной.»       Король Ночи протянул к ней руку, предлагая встать. Дени отпрянула, садясь и пряча кинжал за подолом одежд.       «Мы похожи. Мы даруем жизнь тому, что давно мертво. Ты вернула в мир драконов, я возвращаю все остальное. Вместе мы будем править всем этим миром. Я, ты, твое дитя. Иди со мной.»       — Даруешь жизнь? Ты?! За тобой остается лишь след из трупов, которые ты поднимаешь и заставляешь подчиняться твоей воле! Мы не похожи. И мои дети родились не для того, чтобы убивать по твоему приказу!       «Вот как? Значит, им следует подчиняться только твоим приказам? И убивать только за тебя? Люди слишком эгоистичные создания.»       Дени показалось, что она слышит холодный смех, но ни один мускул на лице Короля Ночи не дрогнул, будто на его лице была неизменная ледяная маска.       «Умри от того, кого породила, раз не хочешь жить. Все равно будешь моей.»       Король Ночи широким шагом переступил через ее ноги и направился к Дрогону, на ходу поднимая левую руку вверх, а правой сжимая второе ледяное копье. Дени было дернулась в его сторону, чтобы вонзить кинжал в сердце этого существа, но порыв воздуха из ноздрей Визериона пригнул ее к земле. Дени обернулась на него и застыла. На глаза навернулись слезы. Он был прекрасен. Даже с этим полным холода взглядом. Совсем рядом взревел Дрогон, отгоняя от себя врага со смертельным оружием.       Мертвый сын вновь потянул ее запах, набирая воздух для последнего залпа. Рука Короля Ночи указывала точно в черное беззвездное небо, отдавая бессловесный приказ. Дени подняла взгляд туда, где ждал ее Кхал Дрого на своем могучем рыжем жеребце. А рядом с ними скачет ее Серебрянка, тоже ожидая свою наездницу. И все вместе они поскачут вдаль, где нет ничего кроме высокой травы и чувства свободы. Ни драконов, ни Белых Ходоков, ни людей, ни Джона… Эйгона… Нет, для нее он просто Джон. Ее Джон. Прости, Дрого, не сейчас. Нельзя оглядываться, говорили ей. Вот только свои прошлые ошибки нужно уметь признавать.       — Дени!       Такой дорогой сердцу голос. Джон, зачем было кричать? Вы с Рейегалем могли жить, но ты слишком герой для этого. Слишком честный, слишком преданный… Такие долго не живут. Тирион прав, Дени всегда искала себе героя. Такого сильного, рядом с которым она могла бы позволить себе быть слабой.       — Дени!       — Визерион, Дрогон, Рейегаль, — позвала Мать, едва не плача. — Простите меня. Я не должна была делать из вас свое оружие! Вы свободные драконы и вольны выбирать! Дракон не склоняется ни перед кем! Простите… Визерион замер, глядя на Дейенерис. Узкий зрачок, дрогнув, расширился. Рейегаль замер над стеной с Джоном на спине. Дрогон повернул голову к своей наезднице и, казалось, едва заметно кивнул.       «Глупая девчонка. Они — оружие. Слуги. Рабы, что выполняют приказы! Убей ее уже!»       — Драконы — не рабы, — поднялась на ноги Дейенерис Таргариен, первая этого имени, королева Миэрина, королева андалов, ройнаров и Первых Людей, законная правительница Семи Королевств, хранительница государства, кхалиси Великого Травяного моря, именуемая Бурерожденной, Неопалимой, Матерью Драконов, Разбивающей оковы. — В последний раз. Дракарис.       Драконий огонь. Как легко слетел этот шепот с ее губ и какой сильный эффект возымел. Как и всегда. Три дракона, взревев, атаковали в то же мгновение. Два жарких огненных столба и один обжигающе ледяной ударили в то место, где стоял Король Ночи, едва не уничтоживший вся живое на этой земле. Дейенерис убрала кинжал в ножны и смотрела на величие единства своих могущественных свободных детей. Только сейчас она поняла, что вот настоящая Песнь Льда и Пламени пророчества. С нее начинается жизнь. Все было кончено. В центре оплавленного кратера лежал только осколок черного стекла, что был вместо сердца у Короля Ночи.       Визерион грустно вздохнул и потерся мордой о руку Матери. В последний раз. Дени обернулась к нему и протянула вторую, делая шаг, чтобы обнять.       — Мне так жаль… Прощай. Спи спокойно, Визерион Верный, не подчинившийся врагу, победивший Долгую Ночь, защитник живых после смерти. Спасибо.       Молочно-золотой дракон склонил голову, слегка ткнувшись носом девушке в живот, потянув воздух и отозвавшись жалобным стоном. Дени смотрела, как ее дорогой сын тает прямо на глазах, превращаясь в золотистый пепел, подхватываемый ветром. Яркие лучи лизнули его золотистую чешую с западной стороны. Дейенерис Бурерожденная повернула голову на свет. Солнце. Оно будто поднималось из-за мглы Долгой Ночи, что пришла вместе со своим Королем, а теперь отползала и рассеивалась навсегда.       «Когда солнце встанет на западе и опустится на востоке», — шептал ветер.       Визерион продолжал таять, но это не помешало ему поднять голову и прореветь победный клич. В последний раз. Братья подхватили его рев и остатки Великой Стены задрожали. Битва внизу завершилась, люди и драконы ликовали, а Дени не могла отвести взгляд от солнца, встающего на западе и предвещающего новый день. Новое лето. Новую жизнь.       «Когда высохнут моря и ветер унесет горы, как листья.»       Вековые снега таяли, смывая моря крови, а ветер уносил прочь горы пепла.       «Когда чрево твое вновь зачнет и ты родишь живое дитя.»       Дени приложила ладонь к своему животу. Этот ребенок принесет мир в эти земли. Он был обещан ей за все страдания, за все поражения.       — Тогда он вернется, но прежде не жди, — припомнила последнюю строку Мать Драконов, наблюдая, как Великая Стена рушится с востока, обваливаясь ледяными глыбами, ведь магия ее больше не нужна в этом мире. — С возвращением, Дрого Таргариен.       — Дени, надо уходить, стена рушится, — перекрикивая грохот обвала, позвал Джон, протягивая девушке руку.       Дейенерис Бурерожденная обернулась к своему Королю, но взгляд ее замер на овальном предмете, лежащем на льду. Девушка бросилась к тому месту и подняла бледно-желтое яйцо с красными полосками, покрытое мелкой чешуей. Казалось, что прошло не меньше века с того дня, как Визерион вылупился точно из такого же и припал к ее груди. Мать Драконов протянула руки и прижала это сокровище к себе.       — Они вернулись, — улыбаясь и плача прошептала девушка. — Мои дети со мной. С нами… Джон!       Юный Таргариен спрыгнул на лед Стены, по которому когда-то ходил, будучи Черным братом. Подойдя к Дрогону, Джон ухватил ледяное копье за древко и, приложив усилия, вытащил острие из замерзшей глыбы, скидывая вражеское оружие со Стены.       — Стена больше не нужна, но это еще не все, — сказал Джон, подходя к своей избраннице и положив ладони на драконье яйцо. — Нужно уходить, Дени. Нужно собрать силы, чтобы Зима больше не пришла по души наших детей. Они должны появиться в мирное время и не знать того ужаса, что видели мы. Мы подарим этому миру лучшую жизнь, моя Королева.       Два дракона сорвались со Стены в последний момент и, взревев, направились ввысь, оповещая мир людей о начале нового дня. Нового лета. Новой жизни.