Тодороки.

Изуку переживала. Но не из-за мужа, который в который раз отсутствовал ночью, а из-за Шото, который за столом бросал на неё красноречивые взгляды. Но она сама то и дело украдкой поглядывала на него. Внутри всё только раззадоривало, после вчерашнего-то. Милости-милостями, но Тодороки осознавала, что хочет своего пасынка. Она впервые проснулась возбуждённая, полная какого-то желания, которое не знала во что выплеснуть. И, по крайней мере, Изуку была честна с собой, ужасно смущена и в какой-то мере чувствовала стыд, вину и порочность, но всё же осознавала, что думает о сексе с Шото. Ей настолько стал не страшен муж, что она была готова возлечь с Шото прямо сегодня, вот сразу же после завтрака, хоть в его, хоть в своей комнате. Так развратно текли её мысли, но остановить их она была не в силах. Изуку неловко ёрзала, бросая взгляды на пасынка, чувствуя на себе его обжигающие взгляды и распалялась сильнее. Они бы вчера могли зайти за грань, но помешал Юичи. И Изуку даже не винила его, но вот сегодня ей был нужен Шото, просто необходим и… И было одно важное «но», которое маячило на краю её разума. Нужны были презервативы. Потому что противозачаточные Изуку принимать не могла, ведь если её муж узнает, то решит, что она не хочет детей от него. А она и не хочет. От Шото… она бы, возможно, где-то в глубине души, скорее всего, хотела бы родить ребёнка. Но не могла. Несмотря на то, что Изуку осознанно собиралась идти на измену Старателю, с ребёнком обманывать она его не собиралась. Ребёнок должен быть от мужа. Так решила Изуку. И оставалось об этом поговорить с Шото, потому что у Изуку нет возможности где-нибудь раздобыть презервативы, а Шото, в отличие от неё, свободно мог покидать дом. Но как ему сказать? Как он к этому отнесётся? Да и каким образом вообще можно затронуть эту тему? Изуку чувствовала, что всё это будет сложно. Просто невероятно сложно. О чём она вообще думает? Готова пойти по стопам своей матери? И это после всех громких обвинений? Боже, как же сложен этот мир! — Что ж, мне нужно на работу, — быстро пробормотала Фуюми, засобиравшись. Изуку тут же уткнулась в свою тарелку. Память ещё была свежа. Фуюми угрожала ей, чтобы Изуку держалась как можно дальше от её младшего братца. И Тодороки ведь тогда её заверила, что никаких планов на Шото не имеет. Тогда не имела. Но сейчас всё резко поменялось. — Могу тебя подвезти, — тут же оживился Юичи. И Изуку вдруг осознала, что они с Шото остаются одни, потому что Рэйден, как и его отец, не ночевал дома, а у него до сих пор её мобильник и она не знает, что там с Мирио. Просто дурацкая ситуация! Изуку вновь погрузилась в свои мысли, что очнулась только тогда, когда Шото резко выдернул её из-за стола, потянув за собой. Тодороки нервно облизнулась, от предвкушения и слабой дрожи в теле. Она хотела бы сейчас переживать о Мирио, волноваться из-за возможной измены мужу, винить себя в измене самой себе, в том, что так легко обвинила мать и вот сейчас готова сделать то же, что и она. Всё должно было быть запутанным и сложным, но вместо этого Изуку ощущала жар в теле, лёгкое покалывание внизу живота. И да, о да, она уже была возбуждена. — Что ты делаешь? — шёпотом и игриво спросила его Изуку, словно кто-то мог услышать её и понять, что с Шото они собираются совершить одну из страшных вещей на земле. Так считала Тодороки. Он резко замер и улыбнулся, притянул к себе, за быстрым рваным поцелуем, огладил её щёку, заправил выбившуюся прядь волос за ушко. — Действительно, надо по-другому. Изуку лишь вскрикнула, когда Шото подхватил её на руки и понёс в сторону своей комнаты. Тодороки чувствовала себя опьяненной, жар разъедал её изнутри и Изуку уткнулась в плечо будущему герою, глупо захихикав. Какая же она дурочка. Как только он закрыл за ними дверь в его спальню, Шото тут же поставил Изуку на пол, вжимая её в эту самую дверь и целуя куда более глубоко и страстно. Изуку застонала, прогнувшись, обхватив его шею руками, отвечая так же жарко. Все правильные мысли вылетели к чёрту из головы. Сейчас она была с Шото и получала то, что хотела. Хотела его, хотела почувствовать себя счастливой, по-настоящему женщиной. Могла ли она? Ведь Изуку смутно представляла себе что такое оргазм, но от прикосновений Шото её вело и она задыхалась в этом поцелуе, задыхалась в самом Шото. Здравых мыслей больше не было, и она сама толкнула его в грудь, а потом набросилась с новым поцелуем, заставляя его отступать до тех пор, пока Шото не свалился на свою кровать. — В этот раз нам не помешают, — у Изуку горели щёки и блестели глаза, она стянула кофту через верх, наплевав на замок и откинула её в сторону, оставаясь в одном бюстгальтере. Она со смешком оседлала бёдра Тодороки, помогая и ему избавиться от верха. — Ты какая-то дикая, — хрипло отозвался Шото, откидывая голову назад и позволяя Изуку всасывать его кожу, оставляя красные чувственные отметины на его теле. Не так высоко, чтобы не было видно, осыпая ими его грудь, волнительно спускаясь к животу, к самому краю джинс. Изуку дотрагивалась до него везде, где могла. У неё кружилась голова, не хватало воздуха и совершенно не было никаких мыслей. Шото помог избавиться ей от бюстгальтера, откидывая его в сторону и оглаживая её груди. Ему тоже хотелось бы оставить на её коже свою роспись, но был ещё в достаточном рассудке, чтобы не делать этого. Вместо этого он языком выводил на её груди невидимые узоры, прихватывал зубами соски, слушая и ещё больше возбуждаясь от её пошлых стонов. Изуку поёрзала на Шото, чувствуя его возбуждение. Они слишком медлили. Хотя сейчас всё было иначе, заполнено ослепительными красками новых ощущений. Изуку задыхалась в этом и тонула. Они довольно быстро избавились от остальной одежды, оставаясь полностью нагими. Изуку даже не смутилась. Мужа она стеснялась, испытывала стыд, оказываясь перед ним нагой, а перед Шото, посреди бела дня, ни капли не застеснялась. Наоборот, игриво выгнулась на простынях, раздвигая ноги, приглашая его, позволяя его цепкому взгляду охватить её полностью. Она впервые не сдерживала себя ни в чём, отдавалась чувствам и эмоциям, хотела познать это, ощутить в полной мере, не заморачиваясь последствиями. Она так же жадно осматривала своего любовника, прикусывая губу, смотря на довольно спортивное тело. Её даже не смущал его твёрдый член. Нет, она с каким-то интересом склонила голову, словно что-то запоминая. Шото не мог понять её мыслей, да и не до этого было. Он навис над ней, скользнув влажной головкой по внутренней стороне её бедра, вслушиваясь в это волшебное «Ох», выданное на высоких тонах. — Ты уверена? — Тодороки и сам не думал, что в какой-то момент замнётся. В глазах Изуку была страсть и она уже оглаживала его плечи, так пошло облизывала губы. Но он не мог не спросить. Чтобы потом не было обвинений и недопониманий. Потому что он хотел. Очень хотел. Давно желал её и вот теперь мог овладеть. — Я хочу тебя, — улыбнулась Изуку, притягивая его за поцелуем. Довольно несвойственная для неё фраза. Тодороки и не думала, что когда-нибудь скажет кому-нибудь нечто такое. Но она и вправду хотела. Хотела телом и душой, воспринимала это естественно и как-то правильно. Забываясь в Шото, уходя от всех проблем, от всех обязанностей. Впуская в свою душу и сердце такую большую слабость. Изуку напряжённо дёрнулась, когда он вошёл в неё, разорвала поцелуй, выгибаясь, дыша хрипло и рвано. Это было… легче, намного легче, чем с её мужем. Непривычно. Шото не давил на неё изнутри, не вызывал дискомфорта. — Я сделал тебе больно? — будущий герой замер, пытаясь поймать взгляд мачехи. — Нет, — Изуку расслабленно выдохнула и посмотрела ему в глаза. — Правда. Просто это даже… приятно, что ли? Шото лишь нахмурился, предпочитая в эту минуту не думать о том, что Изуку спит с его отцом. Хоть мысли и лезли в голову, он полностью сосредоточился на податливом теле, начиная медленно двигаться. Осторожно. Всё ещё неуверенный в том, что не сделал ей больно. Изуку была готова задохнуться, потому что ощущения были новыми и проникновения совершенно другими. Шото входил легко, как-то плавно. Изуку погружалась во что-то новое, острое и сильное, отзывающееся в груди огненной лавой. Не зная, что ей делать, словно впервые оказалась с мужчиной, она вновь притянула Шото к себе, целуя спешно, чуть ли не давясь воздухом, а потом постаралась подстроиться, двигаться навстречу. И это оказалось ещё приятнее, ещё захватывающее и головокружительнее. Изуку не слышала своего сбившегося дыхания, тихих кратких полустонов, редко слетающих с губ. Она была сосредоточенна на ощущениях, пытаясь поймать какой-то ритм с Шото, отдаться ему полностью, вобрать взамен его жгучую страсть. Тодороки скрипнул зубами, выдыхая спешно, увеличивая темп, сбиваясь в дыхании, жмурясь от того, как Изуку сжимала его там, гладила везде, где могла дотянуться. Накрывающее чувство какого-то неведанного блаженства подкрадывалось ближе, обещая застигнуть врасплох. Шото старался войти глубже, сильнее, вслушиваясь в хриплые стоны. А потом пришёл он, пик блаженства. Шото не мог понять, испытала ли его Изуку, потому что сам словно окаменел, изливаясь в женское тело. А потом обессиленно рухнул на Изуку, всё ещё не выходя из неё. В голове было пусто, мыслей никаких, ощущения полностью завладели им, не желая отпускать. Изуку дышала ему в грудь, неловко заёрзала, сталкивая его с себя и садясь. Она села слишком резко, всё ещё тяжело дыша и прижимая руки к груди. Он не видел её лица, но почему-то почувствовал напряжение. — Где у тебя ванная? — взволнованно спросила Изуку. — Там, — Шото указал на нужную дверь, ничего не понимая. А Изуку просто соскочила с кровати, скрывшись за нужной дверью. Шото не хотел об этом думать. Не сейчас. Он лишь расслабленно выдохнул, перекатившись на спину. Душ ему тоже не помешает.