Тик-Так… Тик-так…
Часы назойливо тикали, отмеряя быстротечное время.Тишина
И только назойливый звук от настенок мешает ей завладеть помещением целиком и полностью.Ночь
Безмолвное время суток. Но в то же время. Ходят слухи, что ночью самые чистосердечные разговоры. Поэтому и Джефф не спит. Совсем скоро… Совсем скоро он обретет вечный покой и сон. Сейчас же он хочет насладиться последними часами — а может минутами или секундами — своей жизни. Вечная. некая апатия после всего произошедшего. Хэбит стоит рядом, мотая цепи на руку, насвистывая мотивчики из хорроров. Из-под козырька он с ухмылкой поглядывает на задумчивого Джеффа, усмехается, подходит. — Задумчивость. или апатия? — спрашивает, нагибаясь к сидящему на неприлично низком детском стульчике, закусывает губу, склоняя голову на другой бок. Джефф фырчит, смотря в глаза друга… Точнее сосуда его друга. Или больше, чем друга. — Хэбит. — вздыхает он же, роняя голову — Давно — полушепотом отвечает парень, разгибаясь, поднимая голову Джеффри за подбородок рукой с намотанной цепью. — Дольше, чем ты можешь представить Хэб усмехается, ведет второй рукой по щеке обреченного, закусывает губу. — А я слышу его… Он еще тут… Рвется к тебе. Но так чертовски слаб. — вновь ядовитая улыбка расползается на лице сосуда. Одна рука начинает скользить по шее, надавливая на кадык, слегка сжимая, заставляя Ковала хрипнуть и шумно втянуть воздух. Последнего Хэбит грубо дергает вверх, заставляя встать. — Я уже придумал тебе развлечение на последние несколько часов. или меньше. Смотря как долго ты продержишься. Джефф сглатывает, взгляд дрожит, бегает, ища былую теплоту во взгляде. Дженнингс держит его, перехватившись на кофту. Во взгляде пустота… Нет, не так. В нем было. безумие? Что-то непонятное. Но явно не то, что ожидал Ковал. — Что ты собрался.? — Начинает Джефф, но не успевает закончить, как его втягивают в грубый поцелуй, прижимая к себе. Ковал поник слегка, придерживаемый сильными руками Дженнингса, продляющего поцелуй, пока орудуя цепью, обвязывая запястья Ковала, поднимая их над головой, усмехаясь, отстраняясь, перекидывая цепь через балку, крепко фиксируя все. — Кто я.? — говорить с расстановкой Хэб, проводя ножом под кофтой, вспарывая ту. — Повторяй: Па-поч-ка. Полушепотом говорит он, распаляя дыханием раскрасневшиеся уши Джеффа, прикрывая глаза, ведя оставит лезвием по коже, оставляя краснеть полосу, но не до крови. — Повтори. — Переходит он на шепот. — Папочка. — с придыханием отвечает Ковал, закусывая губу, втягивая живот, как только лезвие касается живота. Хэб распарывает остатки рубашки, обходя жертву, ведя руками по его телу, слегка сжимая бока, улыбаясь довольно. Холодный нож гуляет по спине Джеффа, выводя «daddy’s toy». Хэб обходит парня, начиная скользить лезвием по его коже, оставляя если алеть капли крови, начинающие скатываться по телу. Он прильнул к коже сначала губами, после языком, ведя им навстречу капле, падающей в рот, пробуждая животные инстинкты. Все больше капель крови появлялось, все больше дорожек от них, которые так тщательно вылизывал Хэб, заставляя Джеффа стонать все громче и громче, стягивая с того остатки ненужных вещей. — Папочка. — хрипло стонет Джефферсон, — Я хочу большего. Тяжелая рука скользит по телу молящего, пару пальцев исчезает меж ягодиц желанного тела, надавливая на тугое кольцо мышц. Слышится хриплый стон, Хэб ухмыляется, отходя, накручивая цепь на пальцы, обходя свою игрушку, которой скоро не станет… Или не скоро? Сосуд Эвана останавливается позади Ковала, крутя цепь, потягиваясь. — Боль. боль. Люблю причинять боль. — Полушепотом произносит он. Слышится тяжелый свист от размаха цепью, и Джефф взвывает от боли, повисая на руках. Цепь попала точно по щиколоткам, оставляя сильные следы, возможно ломая кости… Дженнингс усмехается, проводя рукой по ягодицам Джеффри, сжимая, отвешивая звонкий удар. Пальцы вновь скользят меж них, ввинчиваясь все глубже, подготавливая стонущего от боли и удовольствия Джеффа. Нож продолжает гулять по тонкой коже пленного, оставлять следы крови, которые тщательно слизываются Хэбитом. Последний оставляет укусы и засосы на спине, исполосованной лезвием коллекционного ножа Дженнингса. Хэбит увлекся этим, наслаждаясь действом, брякая ремнем, ведь сосуду стало слегка тесно в джинсах. Он шумно выдыхает в затылок Джеффа, потираясь своим пахом меж его ягодиц, освобождая себя от одежды, сковывающей движения. Хэбит не заботится о смазке. Он сплевывает на пальцы, смазывая кольцо мышщ, сразу резко входя в Джеффа, заставляя того кричать. — Па. папочка. — тяжело дышит он — больно… — Мне слегка плевать. — шепчет он ему на ушко, начиная грубые движения, выбивая из сил свой сосуд, Джеффа, рыча, отдаваясь приятному чувству, все сильнее раня тело Ковала.Минута. Три. Десять. Тридцать…
Они не знают сколько это длится. Ковал обмякает в руках Дженнингса, получившего свое. Хэб отстраняется, приводя сосуд в порядок, обходя Джеффа, тяжело дышавшего, израненного. Ковал поднимает голову, глядя мутными глазами на стоящего напротив, вдруг его чем-то начинают. обливать. Жидкость вязкая. дурно пахнущая, неприятная… Будто масло обволакивает все его тело. Вдруг он не чувствует больше опоры. Ковал сталкивается с полом, хрипло шипит, смыкая глаза. Хэб усмехается, кидая спичку в бензин. Вдруг сосуд падает. Хэбит уступает место Эвану, который еще не до конца приходит в себя. Он слышит крик Джеффа, наполненный животным ужасом и страхом. Это и заставляет его придти в себя, видя пылающего, корчащегося от боли Ковала. —Джефф! — срывается парень на крик пытаясь помочь ему… Но когда все заканчивается. Становится ясно, что уже поздно. Это уже не Джефф, а то, что от него осталось: обугленная кожа, сожженные волосы, кровавые язвы, где пламя был сильнее. Эван оседает на пол, покрытый толстым слоем пепла, обугленный, пачкая джинсы.Он не плачет. Он не кричит. Он молчит…
Дженнингс вне себя. Он почти в одно мгновение потерял весь смысл своего существования, весь свой мир, радость. Он потерял все, что имел. «Зачем существовать.?» — вопрошает он у себя в мыслях, глядя на. Ковала. —Тебя уже нет. — Шепчет Хэбит, нервно посмеиваясь, скрывая личность Эвана, растворяющуюся в небытие.