думай о море

       Слава немного объебаный.        Слава сидит на стульчике на кухне, подмяв под себя подушку, и немного, совсем капельку, глупо хихикает, постоянно роняя пустую жестяную банку рукой. И голова так кружится (в голове мысли о море); и язык такой ватный; и совершать какие-то действия кажется совсем уж непосильной задачей.        Гена немного уставший.        Гена бесцельно листает ленту Вконтакте, то и дело переключая музыку, и забирает у Славы исстрадавшуюся опустевшую банку энергетика, а за ней и пластиковую бутылку с отверстием почти у донышка.        Гена тщетно пытается расплавить кусочек "камня". Долго ковыряет что-то иглой, исколов себе все пальцы. А затем, также нелепо долго, пытается поджечь.        - Дай я сам блять, неуч.        Карелин перехватывает из рук Фарафонова иглу, попутно целуя пострадавшие пальцы, плавит тот самый кусочек и ловко просовывает иглу в отверстие пластиковой бутылки, наполняя ее дымом; протягивает ее Гене, медленно откручивая крышку.        - Любовь моя, прими мои дары.        - Сука, Слава, ты такой еблан, - говорит Гена, втягивая дым.        Карелин аккуратно, почти любовно, делает себе еще на один затяг и говорит:        - Пошли в комнату.        Встает со скрипучего стула, на ходу роняя подушку из-под зада и, чуть пошатываясь, идет в комнату, ударяясь плечом о дверной косяк; плюхается в потрепанное кресло-мешок.        Гена тем временем подсоединяет ноутбук к телевизору, включая клип Seven Nation Army (потому что: "Гена, отвечаю, ты залипнешь пиздос как на него. Вот прям сейчас его смотреть состояние самое то"), и садится рядом в такое же кресло.        - А знаешь как проверить дало тебе или нет? - говорит Слава, спустя несколько минут и гаденько так лыбится.        - Ну, судя по твоему ебальнику - это что-то связанное с сексом.        И Карелин тянется за поцелуем. Гена отвечает сначала осторожно, словно чего-то боится, как в первый раз, затем страстно, стукаясь зубами и кусаясь. В голове ведет, и комната слегка кружится.        - Кажется, дало, - отрываясь, говорит Гена, и Слава тянется снова, цепляясь за надоевшую красную футболку.        Счет времени теряется. На экране один клип сменяет другой (хвала ютубу и функции автовоспроизведения). В углу тихо жужжит вентилятор, потому что на улице безумно жарко, а когда ты накурен - это чувствуется вдвойне. А на полу Слава жадно выцеловывает шею Гены, спускаясь ниже, пальцами сжимая бока, а сам так и ластится, и льнет к его бедру. Фарафонов останавливает руку, когда та уже расстегнула замок джинс и норовит стянуть нижнее белье. Останавливает с кротким: "Нет".        - Ну хотя бы легкий петтинг, ну Геночка, - выдыхает в ухо Слава, прикусывая мочку.        И Гена соглашается легким кивком.        И в ушах шум моря.        И Слава в руках такой чувствительный; тяжело дышит на ухо; целует мокро и невпопад. Гена цепляется за плечи, крепко сжимая, боясь потеряться в ощущениях.        Все заканчивается также неловко и нелепо, под какой-то дурацкий клип Nickelback про любовь.        Гена расфокусировано смотрит на Карелина, целует куда-то в висок, и наигранно грустно выдыхает:        - Вот ты сука, это были мои любимые джинсы..        - Главное слово тут "были", крошка, - смеется Слава и ватными ногами бредет в ванную за полотенцем; вытирает обоих (чистоплотный аж пиздец).        Фарафонов медленно встает и плетется к кровати, падая прям поверх покрывала. В голове нещадно плещется море, а перед глазами хоровод звезд.        Через некоторое время, наведя в доме относительный порядок, к нему присоединяется Слава, обнимая со спины и прижимаясь как можно жарко-блять-отъебись близко, и, мыча под нос: "Мы - это море, Мы - соленая вода", засыпает.