Глупости

- Галя, это глупости. - Да, глупости, - соглашается она тем же тоном, что и отвергает нелепые версии в ходе следствия по делу. Будто только что они не целовались.       Это произошло случайно. Они даже не думали об этом, не хотели этого. Оно просто произошло. Прямо тут - в морге, над неопознанным телом с обожжённым лицом. Они даже не хотели этого.       Не так.       Вообще, в ФЭС нет подходящего места для таких вещей.       Валя привычным движением поправляет причёску и смотрит в глаза Рогозиной. - Ты иди, а мне надо закончить отчёт.       И полковник разворачивается и уходит, хотя могла не только остаться, но и продолжить этот несуразный разговор. Она может, она же тут главная. Но не с Валей. Никогда.       Она однажды уже пыталась, ничего не получилось. Тогда они обе были глупее и моложе, Антонова думала о муже и мечтала о детях.       С детей, наверное, всё и началось. - Это глупость, - засмеялась Галя.       Дело было в начале нулевых. Середина декабря. Маленьким сестрёнкам нужна была снегурочка на Новый Год. - Почему не Дед Мороз? - задаёт абсолютно законный вопрос Рогозина. - Мне теперь что, Ромашина уговаривать?       Они смеются и молодая Рогозина думает, что это будет смешно. Это и было. Не смеялся, даже не улыбнулся, только Валин муж.       Он смотрел на них так, будто знал, что между ними однажды будет. Будто знал, с чего начнётся, и чем кончится. Знал абсолютно всё. Поэтому поспешил намекнуть Галине Николаевне, что ей тут не рады. И ровно с того момента между ними завязалась война - они сражались за Валю.       Рогозина, прежде всего, билась за талантливую ученицу, за прекрасного патологоанатома, а уже потом - за подругу, за ту, о которой мечтала, за подругу, которая никогда с ней не будет.       Разве может она позволить ей стать несчастной женой, чьей единственной заботой станут стирка и готовка? Разве могут дочери гордиться такой мамой, которая никогда не отдыхает, не делает себе красивых причёсок? Разве не с гордостью они будут говорить о маме, которая помогает раскрывать самые невероятные преступления?       Не только в детях дело. Галя её сама такой видеть не могла.       Не могла или не хотела?       Потухший на года взгляд. Это Рогозина думает о себе. Она не может представить, что сейчас с Валей. Она не хочет звонить ей или писать - это только сделать больней. Лучше встреча, пусть случайная и короткая.       Но сможешь ли ты распорядиться ей, если получишь? - Уходи. Со мной, - и это Рогозина не о ФЭС. - Глупости, - грустно говорит Валентина, неосознанно поворачиваясь к столу, на котором стоят стаканы с рисунком - зверушки из какого-то мультфильма. - Глупости? - Как ты это объяснишь девочкам? Что две женщины живут вместе. Он же меня по судам за это затаскает. Он всё знает. - Ты рассказала ему? - Есть вещи, о которых можно и не говорить - они очевидны.       Женщины молчат. Рогозина, уже поняв всё, не сводит с Вали взгляд, она не знает, когда увидит подругу в следующий раз. - Галь, он говорит, если бы ты завела семью...       Взгляд полковника сразу становится очень холодным - попадись под него и получишь обморожение второй степени. Поэтому она отворачивается. И хочет заплакать.       И без того понятно, что она озвучила не свои мысли. Она лишь сказала то, во что сама приказала себе верить. Её ни в чем нельзя винить.       На прощанье они не обнимаются. Валентина берёт подругу за руку и сжимает, притягивая к себе. Их лица были совсем-совсем близко. И когда уже должно произойти то, что происходит в таких ситуациях обычно, Валя отворачивается и плачет. - Прости меня, Галя.       Галя ушла. Она была готова больше никогда её не видеть. Но сердце всё же забилось быстрее, когда они встретились в ФЭС.