Проклиная

      — Люси! Люси, — кричал юноша, пиная ногой металлическую дверь квартиры подруги, — открой дверь! Дверь никто не спешил открывать уже больше пяти минут и Стинг стал волноваться. Его милая соседка — одноклассница жила в соседнем доме. Так бывает, что многие люди знакомы с детства, а общаться начали только недавно. И плевать, что окна их квартир выходили друг на друга; плевать, что они сидели в классе рядом уже несколько лет и иногда делили один учебник на двоих. Так бывает, говорил сам себе Эвклиф, прожигая взглядом спину длинноволосой блондинки, с нелепой прической. — Хартфилия! — Последняя попытка и отчаянный удар кулаком по холодной поверхности. — Что? — Дверь резко открылась и парень облегченно вздохнул. Все хорошо, она жива. Кареглазая устало посмотрела на потрепанного одноклассника, что по глупому стал улыбаться. Все такой же чудной и дурной. — Люси, — начал, было, он, но замолк, уставившись на объятую пламенем микроволновку. Стинг пару раз зажмурился, пытаясь отогнать наваждение с горящей микроволновкой, а после поднял руку, указывая пальцем за спину блондинки, — эм… у тебя там горит. — Я знаю, — спокойно ответила та, вспоминая, что забыла потушить картонный листок, что красиво горел в небольшой железной чашке на балконе. Очередная грамота за какие-то заслуги перед школой, которая была никому не нужна. Но Эвклиф её не слушал. Кинулся вперед, больно ударяя девушку и не разуваясь, в несколько шагов, добравшись до кухни. Но кухня была цела, как и сама микроволновка. Никакого пламени или запаха гари. Показалось. Снова. Опять. — Ты в порядке? — Участливо поинтересовалась девушка, потирая ушибленное плечо и пытаясь удержаться от того, чтобы не выпнуть нерадивого одноклассника из своей квартиры. — Вполне, — глухо отозвался тот, продолжая буравить взглядом белую микроволновку, что стояла на подоконнике. — Что ты хотел? — Ты не могла бы посидеть с моим братом? — Снова глупая широкая улыбка, а в глазах страх и непонимание происходящего. — Шутишь? — Хартфилия усмехнулась, а после ушла в комнату, чтобы вернуться через минуту с железной чашкой в руках. — Мне больше не кому обратиться, — и это было правдой. — Пожалуйста, — у него звонкий голос, что неприятно резал по ушам, но Люси улыбнулась. Нельзя показывать, что он раздражал её. Нужно быть доброй и участливой. Так ведь говорил её психотерапевт? Возможно. — Ничего сложного, правда. Роуг спокойный как танк и безобидный. Ты даже не заметишь его! — Начал убеждать её блондин. Серьга в его ухе смешно покачивалась, когда тот кивал головой или резко взмахивал руками. — Включишь ему мультики в телике и вечером покормишь — большего и не надо, — продолжил тем временем блондин, и Люси заторможено кивнула, соглашаясь. Ничего сложного, ведь так? — Спасибо! — Резко воскликнул тот и чуть не притянул к себе одноклассницу для объятий, но замер с протянутыми к девушке руками. Тяжелый взгляд карих глаз притягивал к себе, но в тоже время пугал до дрожи в коленях. На секунду Эвклифу показалось, что девушка схватит нож с подставки, что стояла на тумбе, рядом с раковиной, и воткнет его в руку, а может даже и в грудь. Выбирая между незнакомым ребенком и кошмарами — Люси выбрала ребенка. И плевать, что она не умеет ладить с детьми и возможно, где-то глубоко в душе, ненавидит «светлого» одноклассника, что иногда в прямом смысле светился изнутри. Но девушка упорно молчала, когда тот так делал. Даже, когда Стинг сам это замечал и начинал заторможено рассматривать свои руки. И плевать, что он ей снился почти каждую ночь… — Я жду тебя через час, — Стинг позволил себе легонько дотронуться до плеча Люси, что словно статуя застыла на месте, продолжая сжимать побелевшими пальцами края железной чашки. Хартфилия вздрогнула, а после быстро улыбнулась. Криво пытаясь показать, как рада просьбе друга. Только друга ли? Он ушел быстро, даже не обернувшись и тихо прикрыв за собою дверь. «Мог бы, и позвонить», — запоздалая мысль мелькнула у нее в голове и Люси с тихим стуком поставила чашку на стол. Только телефон был уже выключен несколько дней. И Эвклиф об этом прекрасно знал.       За пять минут до назначенного времени Люси выскользнула из квартиры, громко хлопая железной дверью. Тяжелая связка ключей завораживающе поблескивала от подвесной лампы. Найдя из сотни нужный, девушка быстро закрыла дверь и поправила сумку на плече. Хартфилия медленно спускалась по лестнице, про себя считая строчку из глупой детской считалки: «Раз-два-три… Раз-два-три…» Даже если бы она опоздала на час или два Эвклиф ничего бы не сказал ей. Только широко бы улыбнулся… Снова. Что связывало двух блондинов, что даже сказали друг другу несколько слов за тринадцать лет, что жили рядом? Нацу смеялся, что они похожи. Грей молча поддерживал своего лучшего друга. Леви скромно улыбалась. А Люси хотелось сгореть в темном пламени, что преследовало её во снах уже десять долгих лет. Именно это связывало двух не похожих блондинов — темное пламя, кошмары и горький дым сигарет, что выдыхал блондин в холодные ночи, стоя у открытого окна. Хартфилия вместо сигарет предпочитала тихо напиваться. Они жили на третьем этаже, в милых пятиэтажных домиках из светлого кирпича. В подъездах приторно чисто и свежо, соседи как на подбор добрые и улыбчивые, а район почти самый благополучный. Поднявшись на нужный этаж, девушка замерла на несколько секунд, прислушиваясь к себе. В голове пустота, а в душе что-то скребется длинными острыми когтями, не давая забыть о кошмарах, что преследовали наяву. В сумке бутылка дорого алкоголя, шоколадка и томик девчачьей манги, что посоветовала ей малышка МакГарден. Вечер обещал быть до придури обычным. Она даже не успела постучаться, как дверь тут же открылась. Стинг ждал её, одетый чуть ли не с иголочки и с неизменной улыбкой на устах. — Ты пришла, — радостно произнес парень. От него приятно пахло вишней. Его любимый вкус табака. — Куда ты? — Поинтересовалась блондинка, разуваясь и убирая тонкие балетки в тумбу. — Нужно заглянуть в пару мест, — уклончиво ответил ей тот и снова улыбнулся. — Продукты в холодильнике, листок с номерами телефонов на тумбе, сигареты, как и снотворное в моей комнате, — последнее Стинг добавил тихо, словно боялся, что его могут услышать. — Ты надолго? — Не знаю, — его улыбка резко померкла, — все будет хорошо. — К чему это? — Удивилась Хартфилия, впервые за день прямо смотря в глаза блондина. — Разве все плохо? — Да, и с каждой секундой становится все хуже и хуже. Эвклиф ничего не ответил и, обогнув одноклассницу, вышел из квартиры. Люси должна была остановить его, расспросить обо всем и возможно даже обнять, шепча сухими губами всякие глупости, на подобие, что он справиться со всем, и все точно будет хорошо, как бы это глупо не звучало. Но Люси плевать. Они друг другу никто, что делят иногда учебник и банку горького кофе на двоих. Алкоголь и постель не в счет. Девушка тихо прошла в комнату, в которой работал телевизор. Шли новости, и монотонный голос диктора убаюкивал. В комнате царил полумрак благодаря тяжелым шторам, что закрывали окна, хотя на улице было еще достаточно светло. Люси ожидала, что на нее вот-вот набросится неугомонный ребенок или хотя бы покажется из-за темного угла, показывая этим, что он вообще существует. Не мог же Эвклиф так нагло обмануть её, чтобы заманить к себе домой, а после уйти куда-то? Мог, еще как. И это «куда-то» оказалось бы обычный мини маркет, что стоял за углом. Телевизор отбрасывал свет на стоящий в двух метрах от него диван, на котором явно кто-то сидел. Хартфилия отчетливо видела очертание головы с куцым хвостиком темных волос на затылке. Определенно здесь было что-то не так. А может, это не нужно было допивать бутылку вина, что стояла уже неделю в холодильнике, перед тем как идти сюда? Определенно, не нужно было. Люси опасливо приблизилась к дивану и присела на краюшек, ожидая чего-нибудь. Но это чего-нибудь даже не повернуло головы и молча переключило канал. Передача о здоровье. Блондинка сняла сумку. Наверное, нужно было что-то сказать? Удивиться? Закричать, а после позвонить и наорать на блондина и требовать от него объяснений? Только подросток шестнадцати-восемнадцати лет все еще остается ребенком. — Ты кто? — Тихий голос раздался совсем близко. Люси резко повернула голову, встречаясь с удивленным взглядом красных глаз с вертикальным зрачком. Лицо парня было на удивление близко, в десяти сантиметрах от её. Темная челка закрывала левый глаз, а тонкий шрам пересекал переносицу. Кожа из-за отблеска телевизора казалась какой-то неестественно синей и больной. А может, так было на самом деле? — Нет, не отвечай, — тут же произнес он, продолжая вглядываться в побелевшее от испуга лицо Хартфилии. — Тебя не существует. — Разве? — Так же тихо спросила Люси, улыбаясь краюшками губ, но так же внимательно разглядывая парня. На мгновенье ей захотелось прикоснуться своими губами его губ, чтобы по-детски доказать, что она жива и все еще существует. — Я такая же реальная, как ты или тот горшок с цветком на подоконнике. — Поддаваясь порыву, прикоснулась пальцами к холодной коже, очерчивая большим пальцем контур губ. Она больна и безумна. Так говорят все, и в том числе сбежавший за несколько тысяч километров отец. Люси старается быть нормальной для всех, только Стинг знает, как тяжело ей дается эта «нормальность». И можно сказать, что успешно. Никто из их одноклассников и учителей не догадался. Удивительные идиоты. Юноша замер, закрывая глаза и наслаждаясь теплыми прикосновениями к своему лицу. Так спокойно и до одури желанно. — Тот цветок сгнил еще месяц назад, — резко и грубо, а после брюнет одним рывком оказывается на другом конце дивана, где и сидел ранее, подтянув к животу длинные ноги. Люси вздохнула, пытаясь мысленно унять быстро бьющееся сердце. — Ты тот ребенок, за которым нужно следить? — Поинтересовалась девушка сухо, мечтая, чтобы это было не так. — Зачем за мной следить? — Удивился тот, по-птичьи склонив голову. — Я вполне могу справиться со всем сам. — Например? — Зачем она задала этот вопрос? — Например, я сам могу достать снотворное с верхней полки шкафа и покончить с собой или взять тот милый узкий нож, что мой братец любезно спрятал за холодильник и вскрыть себе вены, — спокойно произнес Роуг, внимательно смотря за реакцией своей собеседницы, что уныло смотрела на него, — или лучше трахнуть тебя сейчас, а после вскрыть твой живот. — Для начала тебе все равно придется достать тот нож, — ответила ему блондинка, а после широко улыбнулась и, бросив сумку на пол, забралась на диван с ногами, пододвигаясь к парню ближе. — Или достать еще один, что Стинг прячет в недрах шкафа, рядом со своими носками. — Правда? — искренне удивился тот, наклоняясь вперед. — Ты так хорошо знаешь моего брата? — Нет, — резко, — но я согласилась провести время с тихим ребенком, что любит смотреть мультики. Чени хмыкнул, а после повернул голову к экрану и замолчал, давая Люси перевести дух от восхищения. Этот парень завораживал, заставляя будоражить кровь в венах, а сердце биться еще сильнее, чем нужно. Почему она раньше не видела его? Люси оперлась спиной на мягкую спинку и закрыла глаза. Пару часов, не больше и она будет дома. Снова одна с кошмарами наяву. Хорошо, что завтра не будет первых уроков и можно будет напиться и возможно вскрыть острым лезвием канцелярского ножа старые шрамы на руках, чтобы чувствовать, что жизнь теплится в этом теле. Не её, чья-то. — Ты ведь Заклинательница! — Неожиданно громко воскликнул Роуг, заставляя Люси открыть глаза и подпрыгнуть от неожиданности. Чени резко встал и, перепрыгнув через спинку дивана на пол, бегом направился в коридор. Люси завороженно смотрела на то, как парень запнулся об свои длинные ноги и упал на пол, больно ударившись лбом. Но даже это не помешало ему чуть ли не ползком скрыться в темном коридоре. Люси пробил дикий смех, что постепенно должен был перерасти в поступающую истерику. Этот парень просто нечто! — Вот, — брюнет вернулся через несколько минут, запыхавшийся, с покрасневшими щеками, словно при лихорадке, и почему-то с пылью в волосах. Чени протягивал девушке связку странных, явно позолоченных, но не менее красивых золотых ключей. Люси завороженно смотрела на них, не решаясь притронуться. Её маленькая слабость и боль — ключи, различных размеров и форм, что та бережно начала собирать с семи лет, ища те единственные. И эти единственные были перед ней. — Как… — её голос охрип, — как ты узнал? — Я знаю о тебе все, — произнес Чени, безумно улыбаясь, — возьми, они твои. Хартфилия не видела его улыбки и не задумывалась о значении сказанных им слов. Все существующее сейчас меркло перед связкой ключей и шершавой ладони, что держала их. — Заклинательница, что уничтожала мир и прокляла меня на тысячелетия, — ключи упали с тихим звоном на пол, заставляя блондинку проводить их долгим взглядом. У нее не было времени на размышления и вопросы, что должны были возникнуть ту же секунду, так как Роуг схватил девушку руками за шею, перекидываясь вместе с ней за диван, на холодный пол. Горячие пальцы сомкнулись на тонкой шее, лишая девушку желанного кислорода. В голове пусто и нет желания жить или бороться. Чени продолжая улыбаться, сжимает руки сильнее, а после отпускает. В голове гудит от боли, из глаз льются слезы, а парень продолжает сидеть на ней и сожалеть, что не смог убить её. Люси тянет к нему трясущиеся руки, хватаясь ими за ткань толстовки, и с оставшимися крохами силы тянет парня на себя, чтобы прикоснуться обветренными губами его искусанных в кровь губ. И на секунду становится спокойно. Целуются долго и упоенно, пока Люси не начитает задыхаться от боли. Из её глаз текут горячие дорожки слез, что Роуг тут же слизывает языком. Он нашел её, через столько лет. И плевать, что Стинг вспомнил все и вытащил его из психиатрической лечебницы и давно простил Заклинательницу. Она его! Полностью и безгранично. Осталось только помочь вспомнить ей… Люси не боится, не кричит, чтобы тот перестал оставлять засосы-укусы на её нежной коже. Ей даже это нравится. Дышать все еще трудно и на шее начинают проявляться красные следы от пальцев. Очередное напоминание. Раздевает медленно, отбрасывая мешавшиеся вещи в сторону, и смеется над её безразличным лицом. Все как тогда, множество сотен лет назад, когда магия была обыденностью и чем-то неизменным в этом прогнившем мире. — Тебе нравится? — Улыбается почти нежно и в какой-то степени мило, на что блондинка закрывает глаза. При других обстоятельствах она возможно даже согласилась бы! Но сейчас ей ничего не хотелось отвечать. Не видела смысла. Не сейчас. — Тебе грустно, — зачем-то отвечает и даже улыбается, — маленький и одинокий Дракон. Хартфилия не смогла забыть крики полные боли и страдания; огромных чудовищ, что уничтожали все на своем пути; множество смертей и того, кого когда-то любила всем сердцем. — И я никогда не забывала. Сейчас можно было, не притворятся. Десять лет её преследовал кошмар из далекого прошлого. Они прокляты, оба. И даже Стинг, что отдал свою силу, чтобы спасти этот несчастный мир. — И я хочу быть с тобой, — упрямо и гордо, так как признают свои многолетние ошибки. Роуг смеется, почти до слез, но становится легче. Немного, но легче. Люси сама тянется к нему для очередного продолжительного поцелуя, что перерастает в нечто большее. В этот раз она спасет его из тьмы.