Невеста лучшего друга

      Темноволосый высокий мужчина не чувствует духоты заполненного зала прибытия аэропорта, он переминается с ноги на ногу не то от волнения, не то в предвкушении. Он часто одергивает рукав дорогого пиджака, чтобы взглянуть на часы, стрелки которых не продвинулись вперёд дальше минуты с прошлого раза. Ожидающие бросают заинтересованные взгляды на горшочек с ярко-красной геранью в его руках, пока внимание самого мужчины приковано к раздвижным дверям, из-за которых, наконец-то, начали выходить люди.       Серьёзность моментально улетучивается, когда он видит ее. Сейчас, когда на его лице расцветает по-детски искренняя и радостная улыбка, ему не дашь прожитых тридцати пяти лет. Привычным движением брюнет поправляет галстук и делает шаг навстречу женщине, ищущей его в толпе взглядом. Он знает, что случится минутой позже, и предусмотрительно ставит цветок рядом с собой.       Она перекидывает копну огненно-рыжих кудрявых волос на правое плечо, когда находит знакомое лицо в толпе, и усталость от долгого перелёта сразу забывается. Его приветственная белоснежная улыбка сверкает на фоне хмурых лиц и наверняка дождливой серости родного города. Женщина замирает на несколько секунд, пока от кончиков пальцев ног тепло долгожданной встречи волной наполняет тело. Не задумываясь, она отпускает ручку чемодана, который с глухим стуком приземляется на кафельный пол.       Брюнет ехидно улыбается, оценивая в эту недолгую паузу короткие джинсовые шорты и легкую белую майку, обтягивающие стройную фигуру женщины. Он успевает оценить ровный загар и большую с прошлой встречи рельефность мышц ее рук, что рождает массу шуток, которые он обязательно отпустит в ее адрес. Но сейчас брюнет уже обхватывает подругу за талию, чувствуя, как ее ноги крепко сжимаются вокруг его торса, а руки приятно сжимают волосы на загривке.       Они не нарушают тишины этой встречи, понимая, что ещё не скоро смолкнут разговоры. Они успеют задать друг другу миллион вопросов и рассказать о событиях последних двух лет потом, а сейчас молча наслаждаются моментом, мягко покачиваясь усилиями мужчины.       — Окс, ты точно перепутала рейс! — засмеялся брюнет, когда отпустил женщину из своих объятий. — Или забыла, чем печально известен Петербург?       — Я просто знаю, что всегда могу рассчитывать на твой пиджак, — возвращая улыбку, ответила рыжеволосая. — Господи, Димка, хотела сказать, как соскучилась по тебе, но вперед рвется фраза: какого черта ты такой колючий? — Оксана в качестве подтверждения своей реплики скользнула ногтями по щетине друга.       — Решил сменить имидж, я ведь почти глава семейства! — гордо парировал брюнет.       — Если отрастишь усы, клянусь, я сотру твой телефон из своей памяти, — серьезно предупредила рыжеволосая, и они, не сговариваясь, расхохотались, привлекая все больше косых взглядов по-соседству.       Оксана с Димой были друзьями с тех пор, как помнили себя. Их родители познакомились, когда обе матери были беременны, родив своих детей с разницей в три часа ноябрьским вечером. Они вместе пошли в садик и первый класс, вместе мечтали о будущем, делясь самыми смелыми фантазиями, а потом поддерживали друг друга в их реализации. Она пошла осваивать профессию режиссера, всем существом стремясь отдать себя искусству, а он на юридический, страстно желая озвучить голос справедливости. А потом у них становилось все меньше времени на встречи, и их заменяли телефонные разговоры. Оксана проявила себя в фотографии, все чаще работая за границей. Дима днями и ночами трудился над становлением своей юридической фирмы. Но они по прежнему оставались друг для друга самыми близкими.       И когда Оксана шикнула на галдящих коллег, в очередной раз меняющих свет в студии, с улыбкой отвечая на очередной звонок друга и слушая новость, которую он внезапно ей сообщил, она не сомневалась, что бросит все и поедет на свадьбу своего лучшего друга.       — Алена не смогла со мной приехать, — с читаемым в голосе оправданием объяснил отсутствие своей невесты Дима, когда немногочисленный багаж его спутницы уже лежал в багажнике, а сама она щёлкнула ремнём безопасности соседнего с ним пассажирского сидения его новенького Тигуана. — Какое-то срочное дело.       — Я, разумеется, уже заведомо люблю твою будущую жену, но, знаешь, я пока не успела пережить саму новость, — расслабленно оглядываясь по сторонам, в ожидании знакомых картинок за окном, начала рыжеволосая. — Как это вообще произошло, я была уверена, что ты отдал свое сердце уголовному кодексу. Она стенографистка, которая сжалилась над парнем, лишенным секса? Или как они называются?       — Евнухи.       — Те, что записывают в суде, придурок, — засмеялась Женщина.       — А, ну да, — внимательно следя за дорогой, подтвердил брюнет. — В смысле, нет, она писательница. Детские книги, ну, знаешь?       — Пи-са-тель-ни-ца, — сладко растянула по слогам, пробуя на вкус информацию Оксана. — Ну не томи же, выкладывай подробности?       Пока они едут по Московскому, мужчина рассказывает подруге о том, как они познакомились с Алёной. Какие-то два месяца перевернули его жизнь с ног на голову, а у Оксаны никак не укладывается в голове, как ее, сто раз отмеряющий, Димка умудрился сделать предложение совсем незнакомому человеку. Просто невозможно. Проезжая мимо Михайловского дворца, в ее памяти всплывает разговор, который состоялся с другом лет двадцать назад.       Подростки, не боясь осуждения, крепко сжимая в руках по бутылке пива «Степан Разин» и опираясь на ограду моста, разглядывают здание напротив.       — Нет, ты понимаешь, он замочил собственного отца ради сомнительной власти и славы? — возмущается темноволосый мальчишка, указывая головой на достопримечательность. — Да нафига вообще рожать детей? Неблагодарные свиньи.       Девушка тихо рассмеялась, опуская в смущении голову от того, что одинокий прохожий тяжело вздохнул, проходя мимо, явно зацепив и расценив по-своему лишь последние слова ее друга.       — Просто воспитай их так, чтобы они тебя пощадили, ну, или на худой конец, не переходи им дорогу.       — Да ну, я вообще никогда не заведу семью, — серьёзно начал парень, пока его спутница не разразилась громким смехом, на что он возмутился. — Чего ржешь?       — Семья, по-твоему, собака? Не зря говорят, парни взрослеют умом явно позже девушек, — пытаясь сдержать смех, чтобы не обидеть друга, объяснила Оксана.       — Зануда! Ты же поняла, — улыбнулся парень, мысленно отметив, что Оксане так идёт улыбка, только сейчас он заметил, что она какая-то другая, когда смеется. — Я тебе точно говорю, вот поймай на слове, никогда не захочу семью. Буду трахаться с кучей баб, не сдались мне эти обязательства. Работай потом до седьмого пота, чтобы всех прокормить.       Она смеялась, а он радовался в душе тому, что снова заставил ее улыбаться, в награду получая этот короткий миг ее свободы, веселья.       Машина останавливается напротив многоэтажки, и они смотрят друг на друга, безмолвно ожидая, что начнет другой.       — Ты уверена? — берет инициативу в свои руки мужчина.       — Да. Я предупредила их, что заеду завтра, — успокаивает друга Оксана. — Мне нужно отдохнуть после дороги.       — Вряд ли удастся, — предостерегающе улыбается брюнет, — ты же знаешь моих родителей.       — Какого черта? — моментально вспыхивает женщина.       — Окс, я пытался, но они оккупировали мою квартиру. Я никогда не мог им противостоять. А тебя я знаю достаточно, чтобы придержать эту информацию, иначе улепетывала бы похлеще Робертс, — Дима улыбался так виновато, что у рыжеволосой просто не хватило духу, чтобы ругаться на него, а тем более высказать свои страхи.       Пока они ехали в лифте, она лишь вдохнула побольше воздуха в легкие, чувствуя себя маленькой девочкой, которую снова отчитают за вылитый из окна недоеденный суп, (когда Димина мама увидит на своём окне прилипшие макароны, ей не составит труда мысленно пробежаться по этажам выше и вычислить, из какого именно окна только что начал свой полет обед) или громкие крики под окнами, в попытке дозваться родителей, чтобы не подниматься на пятый этаж.       — Девочка моя, — даже не дав возможности увидеть родного лица, Димина мама заключила в объятия Оксану, крепко прижимая к себе. — До чего исхудала!       — Мама, — возмутился брюнет, — не разоружай мой запас острот!       Оксана лишь легко улыбнулась, отдаваясь давно забытым детским ощущениям, легко принимая радость пожилой и такой знакомой женщины, внимательно рассматривающей ее лицо.       — Как я рада, что ты согласилась заехать к нам, — восторженно демонстрировала свою заинтересованность Ирина Николаевна.       — Ко мне, мама, это все же моя квартира, — беззлобно напомнил Дима.       — Хватит паясничать! Все, что рождено мной — мое, в том числе и твои мозги, позволившие тебе, наконец-то, заработать на свою жилплощадь, — безапелляционным тоном выдала женщина, в то время как глаза, смотрящие на Оксану, противореча, улыбались.       — Ты лишаешь меня удовольствия, — наигранно обреченно вздохнул брюнет и понес чемодан в гостевую комнату.       Они сидели на кухне, другой: со вкусом и дорого обставленной, до невыносимости чистой и дизайнерски гармоничной, но все тем же неизменным составом. Немного постаревшая Ирина Николаевна, которую Оксана не видела целых десять лет, молчаливый Николай Петрович, изредка незаинтересованно, как и всегда, поглядывающий на компанию, Димка, лучезарно улыбающийся своей белоснежной улыбкой, и она, так вписывающаяся, но далекая от позабытой юности, Оксана.       Утро злопамятно возвращало во вчерашний вечер со всеми его домашними наливками (только рюмочка «на пробу» — лимонная, смородиновая, вишневая, и черт знает какая еще). Первая мысль женщины была связана с мечтой добраться до ванной комнаты и смыть с себя это позабытое похмелье. Оксана никак не ожидала наткнуться на незнакомую девушку, которую она практически впечатала дверью в стену напротив ванной.       — Доброе утро, — с привычной утру хмуростью поприветствовала нежданную гостью Оксана, всматриваясь в незнакомое лицо опешившей девушки, стоящей напротив.       — Взаимно, — выдохнула незнакомка, вопреки любым правилам приличия окидывая женщину оценивающим взглядом - начиная с босых ступней, вдоль оголенных ног и выше, где начиналась длинная футболка ее жениха и до рыжей макушки.       Они молча смотрели друг на друга, то ли не находя слов, то ли смущаясь продолжить, пока из-за угла не выплыл Дима, явно намеревавшийся организовать знакомство самых важных женщин в его жизни по-другому.       — О, — выдохнул он. — Познакомились. Славно. — Он бы продолжил, если бы в него не прилетело полотенце, запущенное Оксаной, уже пришедшей в себя после столь неожиданной встречи.       — Кофе! Надеюсь, ты не забыл, какой я люблю, — проворчала она, не глядя на друга и все ещё сохраняя затянувшийся зрительный контакт с растерянной девушкой. Вот и познакомились, значит, скоро станет еще веселее.