***
И кто Вам сказал, что прощаться легко? Ах, никто, наверное, так и не думает. Но если хотя бы отвлечься, какое же это удовольствие, перестать обо всем думать, за всех переживать, и наконец, забыть даже о себе и собственных желаниях, разочарованиях, надеждах и прочем, прочем, прочем… Наверное, топить себя в алкоголе — не вариан. Но чем же отличается алкоголь от работы? Работа — тот же алкоголь для работяг и карьеристов, что напиток для алкоголиков. Так что, для Реджины Миллс не было никаких отличий. Если не считать того, что она решила совместить два варианта и, кажется, ей вполне хватало этого, чтобы в целом перестать думать и забыть все, что у нее было, во времена проклятой Эммы Свон. Было ничего, а с появлением Свон, явилось что-то, чего сейчас не стало. Собственно, как и самой Эммы. Где проблема? Нет проблемы. Ну, только если не считать малюсенького упущения, ничем не названного, но по-прежнему бегущего, — время. Алкоголь все-таки выводится из организма, но он по-прежнему остается тем, чем несчастные люди себя травят, а работа не может длиться вечно, как и то самое забытие, которым ты постоянно пытаешься спастись, которое лишь иллюзия для твоего организма. Ты в нем блуждаешь, а потом, рано или поздно — лучше конечно рано — приходишь к выводу, что так проблемы не решаются. Но сейчас, до этого еще не дошло. А пока, твоя старшая сестра, внимательно наблюдает за тобой, под покровом дня и ночи, как личный охранник — секретарь — или твой личный постоянный собутыльник. Казалось бы, грех не иметь такую сестру, которая не возмущается и молча притаскивает тебя домой, чуть ли не на себе. Что ж, пожалуй, у всех бывают взлеты и падения, но в падении своей сестры, Зелена явно нашла виновника, что не скажешь о Реджине. Она все еще хранила письмо и, в тайне, по несколько раз на неделе, а то и на дню, перечитывала его, пытаясь найти скрытое послание, найти подсказку, ту самую причину и, наконец, найти виновного. Узнать, кого винить: себя или все же ту блондинку, которая совсем скоро станет незнакомой или же временно забытой, под слоем градусов. Но, кажется, сегодня только та блондинка и будет преследовать Реджину каждую минуту этого дня, а может и следующего, а потом ближайшую неделю, месяц, год. Утро не задалось с самого начала. А началось это с открытых глаз. Мощная боль, будто гроза в черепной коробке, одолевала только что очнувшееся тело. Глаза нещадно резало при каждом взгляде на мир, да даже если их не открывать, они были такими сухими, что казалось, будто в глазницы насыпали толченое стекло. Реджина искренне надеялась, что не бутылочного стекла. Надеясь на несусветное чудо и еле мотнув головой, с огромным желанием повернуть все тело, она смотрит на пустую прикроватную тумбу. Не то, чтобы там что-то когда-либо лежало, но насколько она помнит, со вчерашнего утра, лампа там точно была. Продолжительное время продолжая, с еле разлепившимися глазами, пялиться в ныне пустое пространство перед собой, ее взгляд, наконец-то, забороздил по просторам темной комнаты. В ее голове не состыковывалось почему же так темно, хотя внутренние часы организма говорили, что сейчас утро, если уже не обед. Так ничего и не поняв, она повернула свою голову, теперь уже вместе с телом, в другой бок, начиная штудировать пространство с открытой дверью и волосами. Ничего не соображая она соскочила с кровати, к счастью для себя, не разбудив хозяйку длинных и пышных волос. Судорожно, Реджина начала искать свои вещи, опасаясь, что она забрела не туда и осталась в кровати не с той. Казалось бы, чего так переполошилась? Обычный одноразовый секс, с кем не бывает? Да и попасть в неловкое положение, потом с ребенком на руках, не получится. Так в чем же проблема? Как только Реджина доходит до приоткрытой двери, ее сознание начинает просыпаться. Несколько отстав от собственного тела, оно начинает накатывать всё сносящей на своем пути лавиной. И Миллс настолько плохо от этой лавины, что она готова, распластавшись на полу, ждать своей смерти, что она и делает. Только вот смерть ее приходит в виде осознания. Осознания того, что она чуть не решила сбежать из собственной квартиры, при том, что ее сосед по кровати — ее сестра. Ну, конечно, как можно вообще с кем-то перепутать этот ядовитый рыжий цвет, который постоянно перед твоим лицом? Казалось бы — никак, но алкоголь, исходящий из организма, говорит, что такое допустимо. Долго обвинение самой себя в такой малюсенькой оплошности не продлилось и, резко подлетев с пола, Реджина, на каких-то, только себе известных, радостях, рванула обратно в постель, приземляясь прямо на сестру. Мягко и удобно, и тепло. Даже от прямого контакта своими заостренными коленями в чужое тело, все равно мягко. И что действительно интересно, никакого возгласа. И вот тут уже по настоящему стоит испугаться, но не сонной Реджине, которая уже лезла под покрывальце в надежде обнять свою сестру и подарить ей тепло. Вот такой вот приступ любви. Ее разочарование было настолько велико, когда она поняла, что она одна в кровати и единственное, что могло перекрыть это разочарование — глубочайший страх. Конечно за сестру, но за себя был куда сильнее. «Что со мной происходит?» — Наконец задалась вопросом Реджина, соскакивая с кровати, как ошпаренная и снова сфокусировав свое зрение на пустом месте и клочке чего-то рыжего. Как бы странно это не было, да и почему бы это рыжее Чудо не проснулось от скачка Реджины на кровать, но сейчас это рыжее нечто издало писклявое «мяу». Миллс же от этого звука попятилась, понимая на самом деле, от чего страдают ее глаза и что это никак не связанно с блондинкой, которой сейчас вообще нет, и которая больше не существует для Реджины или для мини семьи Миллс, или для всего Сиэтла. Ну или вообще во вселенной. Может, Свон и не должно было быть в их жизнях, и она пустая трата времени. Ладно, на данный момент, Док хотела себя ударить по голове за такие мысли, а еще больше, она хотела быстрее бежать, кричать на весь дом имя Зелены и вспомнить название таблеток от аллергии. Ни то, ни другое не вышло, но это нестрашно, ведь всегда можно было добежать до аптеки, когда ты проснулся уже в одежде, а по пути можно и прическу подправить. Кажется, сейчас неважное утро выдалось, ну или вечер, или что сейчас было, потому что ей видимо что-то глаза загородило, ибо резко темно стало, после открытия двери. Немного погодя, Реджина начала медленно отходить назад и ведь лучше бы она делала это с закрытыми глазами или шла вперед, потому что увиденное не понравилось бы никому. Как предполагалось, Реджина должна была испугаться, но она же подумала что все это бредовая шутка и даже не хотела обращать внимания, но потом испуганный вопль, инстинктивно заставил ее следом издать такой же. А затем, когда рука коснулась ее лица, тогда она уже почуяла липкую субстанцию на лице, и когда рука отодвинулась, она уже имела не только предположения, но и явные очертания своих предположений. Правду она говорила людям, — «мысли материальны» — хотя сама не всегда в нее верила. Теперь поверила. Перед ее взором, прям в дверном проеме висело то ли чучело животного, то ли настоящее животное, чей живот был вспорот, кажется, с настоящими висящими кишками. — Реджина, кажется, стоит это все убрать. Миллс, которой даже в голову не взбрело ответить, какое-то время пыталась собрать свои мысли в кучку, не обращая никакого внимания на сестру. Моргну, и выйдя из оцепенения, она разворачиваясь с большими стеклянными глазами, смотря на Зелену: — Может копов? — низким хриплым голосом. — Никаких копов, ты себя видела вообще? Да может вообще малыши к Хэллоуину готовятся, пошутить решили, чего шумиху наводить зря, — беспокойно говорила Зелена, собирая себя в руки и мельтеша по всему этажу в поисках чего-нибудь, что бы ей помогло убрать это чудовищное видение с доборов над дверью или заранее вырвать свои глаза минутой ранее, чтобы никогда не видеть эту ужасающую картину. Реджина не понимала поведения сестры, да и черт с ней. Где-то в области бокового зрения что-то пронеслось, и она стала внимательно наблюдать, присматриваясь и ища что-то или кого-то, кто заставил ее испытать тревогу. Пока Зелена пыталась навести порядок, даже там, где он уже был, Реджина незаметно покинула дом, спускаясь по ступеням и оглядывая оживленную улицу. Ветер обдувал пустые кусты, шевеля их руками, и выглядело это так не на шутку ужасающе, будто те молили, чтобы им помогли. Как и Док, внутренне. Внутренне она тоже молила, чтобы ей помогли. Может спасли, как и ранее. Миллс-младшая, наконец-то нашла источник, ранее зарегистрированного ее зорким глазом, движения и решила последовать за ним, не смотря по сторонам. У нее появилось неописуемое желание подобрать эту живность, будто той, что у нее дома на кровати спала — если же это не очередной обман зрения — было мало. И в то время, как Зелена, наконец-то, обнаружив пропажу, в ужасе застыла, пытаясь выдавить хоть слово, Реджина шла прямиком в лапы смерти. 1… Перед ее глазами так мило махал маленький пушистый хвост, грех было не пойти за этим милым пушком шерсти. 2… Наконец-то подняв глаза чуть выше, она попала под свет таких ярких софитов, что можно было потеряться. Сразу же вспомнилась чисто белая больница, белая простынь и стены, и такая же мертвецки бледная Эмма. Чертова Свон. 3… Свист колес. Блеск фар. Переполох на улице и крик. Резкий вдох…выдох…***
«СВОН, ВСТАВАЙ!» — Буквально кричал телефон Эммы. Ее мозг просто не мог себе представить, кто мог названивать в такое время, да и что такого случилось, что нельзя передать Руби, которая бы потом передала Эмме, как только Солдат бы проснулась. А потом ее мозг поднял только одну неописуемую ситуацию, которую Руби бы не смогла ей сообщить. Реджина. Как ошпаренная, Свон начала вертеться и метаться по кровати, в поисках, обычно не нужной ей, жужжащей пищалки. Наконец, найдя, она опознала на экране 5 пропущенных вызовов и 7 сообщений с разных номеров. Разблокировав телефон, Эмма его в шоке уронила, ибо на весь экран телефона вылезло лицо Киллиана и Милы, которые не предвещали ничего хорошего. «Никто от балды и веселухи телефоны не взламывает» — подумала Эмма. Видимо, по текущей тишине, они поняли, что взлом явно был лишним, ведь лицо Свон ничего хорошего не предвещало после такой утренней уловки. Но так же, их лица ей говорили в сто раз больше. — Говори! — Заорала она, потрясенная своими эмоциями и реакцией, а ведь ей даже ничего и не сказали еще. — Думаю, наш отпуск в Англии закончился, душа моя, — на выдохе произнес Киллиан, и даже обычно непроницаемое лицо Милы сейчас было грустным, или, скорее, потерянным. — Говори, — прорычала Эмма, непроизвольно показывая оскал, будто она готова прямо сейчас метнуться в мир программных кодов, и выйти на другой его стороне — к абоненту, чтобы сломать ему голову. — Эмма, думаю, пришло время, — сказала Мила. И она же выложила всю информацию по факту, видя лицо — на данный момент — человека, ставшего другом: — Вчера они начали действовать, или только он. Я без понятия. Все, что я видела, это моменты с камер, которые успела зацепить, до того, как основные перестали работать. И слова, которые успела услышать, так же с уличных камер, до того, как их испортили. А также, в полиции доложили об инциденте на улице, где живет Реджина. Сегодня же там и Зелена, это я поняла из громкого пьяного вопля, судя по всему, Мисс Миллс. — Пьяного? — удивленно проворчала Свон. «Боже, пожалуйста, можно мне никогда не приходить в больницу к Реджине, или хотя бы только в тот день? Сейчас бы ничего этого не было. Она бы не страдала, я бы не страдала. Какой алкоголь? Надеюсь, хотя бы без наркотиков. Ииииии без секса.» — Сокрушалась Эмма про себя, слыша, как на ее вопли еле ворочала ногами Руби. Она была уверена, что та по-детски сейчас протирает глаза. Но все же, Солдат сильно отвлеклась. — К сожалению, Свон, — Сказал Киллиан, — Так что, собирай свои манатки, а билеты мы уже заказали. У тебя есть 20 минут на сборы, и еще минут — Мила показала ему часы и пальцами показала какой-то знак, параллельно же указывая на монитор. Знак, который судя по всему, был сугубо между ними, раз он кивнул и сказал — с учетом пробок еще 32 минуты на поездку. Ждем тебя в том же аэропорту, что и ранее. Там более детально покажем и расскажем. И весь экран потух. К этому же моменту и Руби вошла в комнату Эммы без стука, на что получила небольшой сумкой по лицу, которую спросонок в полете и не заметила. — Эй, Эмс, что это значит? — недоуменно нахмурилась Руби. Минуту, собирая вещи, Свон молчала, в надежде, что Лукас начнет делать тоже самое, наконец осознавая, что к чему. Но нет же… — Это значит, Руби, собирайся! — Почти на веселе выкрикнула Эмма. Почти. — Мы летим в Сиэтл. — Но… — промямлила Рубс, вяло сопротивляясь, когда подруга начала ее на буксире тащить в ее же комнату и помогая утрамбовать вещи в дорожную сумку. — Никаких «но», Волчок. Разве не ты хотела участвовать в моей операции? Операция начинается, — задорно прокряхтела Эмма, все еще не уместив вещи Руби, но упорно трудясь. *** Как бы Эмма не пыталась показать, что у нее все хорошо, и что незнание ее не убивает и не заставляет страдать, она не могла сохранять глубочайшее спокойствие, которое она постоянно сохраняла в армии и на любых других заданиях. Сейчас, когда незнание заставляет все ее тело гудеть, а мозг, почти зудит, чтобы думать. Чего переживать о неизвестном? «Стоит» — кричал мозг. — «Она того стоит!» Солдат сходила ума, почти выдирая волосы на голове. Когда-то, незнание это очень даже хорошо, но сейчас, когда тебя на части разрывает от различных догадок, мыслей и фантазий — это жутко. Сейчас, незнание — буквально смерть. Будто заживо сломали ребра. Но все же, где-то на заднем сидении такси, сонно бубнила Руби, все еще до ужаса хотящая спать, в то время, как взгляд Эммы на первом сидении дрейфовал по старинным архитектурным зданиям, под звук Биг-Бена. Прям как и ранее, как и когда она впервые сюда приехала, как и тогда, когда она встречала до ужаса невозможного Киллиана и нового друга — Милу. И почему-то она была уверена, что в тот день, в те минуты, когда она приняла решение пожертвовать своей любовью, чтобы защитить Реджину, величественные часы тоже издали звон. На ощущение невозможно медленно тянущееся время, на удивление быстро доставило их к аэропорту. Оживленному, как муравейник, и непомерно большой, для таких маленьких существ, как люди. Все еще далеко не откладывая от себя костыли, прежде потолкав Руби, чтобы та очнулась и собрала себя, Эмма покинула такси, мужественно отказываясь от помощи таксиста с багажом. При всем этом, Лукас так и не смогла собрать свое лицо и саму себя, поэтому Эмме пришлось нести и багаж подруги. Не то, чтобы это было проблемой. Все же, не пришлось Свон долго мучиться, ибо вышел рыцарь в черных кожаных доспехах. Хотя, язык бы никогда не повернулся его назвать рыцарем, только если в этом случае с его благородной помощью с багажом, а также, в способствование оставить ее наедине с ее ужасными мыслями о чертовом инциденте. Сейчас же она была ему так благодарна за его вмешательство, ведь у нее появился момент, чтобы остаться наедине с Милой, даже если Киллиан и так все знал, а Руби пока не стоило, хотя бы пока что, чтобы не видеть реакции Свон на происходящее, ибо ее это может напугать или и вовсе травмировать. Мила же, видимо все поняв и без слов, молча подошла к Эмме, подхватывая ее под локоть, кивком предупреждая Киллиана, что они ушли и чтобы их не искали. Если снаружи было множество людей, то внутри было еще больше, но теперь из-за того, сколько внутри народу, казалось, что все стены здания сжались и строение ощущалось размером с кукольный домик. Так же и внутренние стены Эммы, возросли и стали настолько близко к ней, будто они и есть она, они никого не могли туда пропустить, но она знала только одного человека, который даже и не подходя к ней, не говоря с ней, обязательно бы их сломал, даже без труда, только одним своим взглядом, который, она была уверена, при встрече, которую им предстояло пережить, смотрел бы на нее злобно, расстроенно, разочарованно. Не успев распознать собственные передвижения, обращая лишь внимание на свои мысли и лица людей, быстро появляющиеся и исчезающие из поля зрения так, будто это были сверхскоростные машины разгоняющиеся до 1200 км\ч. Полнейший ужас от этого осознания пробрался под кожу Эммы. Все летит с огромной скоростью, а с еще большей, когда ты этого даже не осознаешь. И вот уже ее заставил очнуться звук закрывшейся двери общественного туалета. Звук щеколды резанул ее слух, который обострился до невозможного, а резкость в глазах, грозилась разрушить ее глазные яблоки своей яркостью и невообразимой четкостью, будто она смотрела в оптический прицел и готовилась выпустить смертельную пулю. Все обострилось перед неизбежным. Перед знанием. — Хватит думать, я уже устала слышать твои вычислительные процессы. Просто возьми, посмотри на меня, и внимательно слушай! — рыкнула Мила. Эмма же дернулась от столь чистого звука в сочетании с неприкрытой агрессией и жесткостью. И как ни странно, это было то, что было необходимо. Любой из них всех в данной ситуации сейчас бы сюсюкался с ней, боясь сказать что-то не так, но только не Мила, и Свон ей была благодарна за то, что та не прыгала перед ней на задних лапках, даже с учетом ее знания того, что Солдат была инвалидом и, возможно, все еще является. Где-то в своих мыслях, может, она даже навсегда останется там инвалидом. — Ты права, Мила, спасибо, — выдохнула Эмма свое напряжение, провернув действие «вдох-выдох» несколько раз, по какой-то причине поднимая руку, чтобы мягко коснуться плеча брюнетки рядом с собой. Та же, подарила мягкое поднятия одного уголка губ, как бы подбадривая и заставляя ее внутренне приготовится к известиям и тяжелому разговору. — Хорошо, — сказала Мила, передавая телефон, с видеозаписью. Осталась только нажать на «play». Что-то упорно не давало Эмме этого сделать, то ли она не хотела наконец узнать то, что случилось, то ли она не хотела знать, что все, что она сделала — было зря; зря уехала, зря пыталась защитить Реджину, ведь в итоге, на нее все равно началась охота. Может, дело было и вовсе не в этом. Дело в том, что Эмме стало страшно, стало стыдно, может быть и вовсе чувство несправедливости жизни снова вылезло наружу, точно так же, как и стыд, который начал окутывать всё ее тело красными пятнами. Или это ее воображение. Короче говоря, не спрашивая саму Эмму, Мила запустила видеозапись, просто молча ожидая, спрятав руки в карманах и наблюдая за неизвестно куда спешащими эмоциями начальницы. Эмма же в этот момент, упала в небытие наблюдая за ужасными зрелищами, которые исполнить горазды только психически нестабильные люди или просто обыкновенные маньяки-сталкеры, а может что и похуже. Досмотрев и дослушав, пролистав дальше, найдя более подробные фотографии, приближенные и пиксельные, Эмма захотела спрятаться, как страус, головой в песок. Не то, чтобы она не видела зрелищ похуже, но эти действия были произведены ей самой: убийства, слежка, взрывы, драки. Но это был ее долг, а не личная прихоть. Это было на благо государства, или чего бы то ни было. Но тут же, человек, из каких-то никому не понятных побуждений охотится за человеком, пугает его, питается его страхом, радуется его потерянности, радуется ощущению опасности, которое испытывает его жертва. Радуется инстинкту самосохранения и желанию бежать подальше от опасности и тому, что убивает в человеке любое чувство безопасности, даже в ближайшем обозримом будущем. У Эммы же глаза горели огнем, и даже налились кровью от злости. Она бы не допустила такого ни с кем, кого она знала, и не пожелала такого никому, кого она даже не знала. А в случае с Реджиной, она готова была убить и сесть за это, без каких-либо сожалений. «Зато Джина больше не пострадает от таких недалеких людей, как эта конченная мразь. Даже если я сяду за убийство такого психически больного дуэта.» — Думала Свон, уже прикидывая план в голове. Остался только один вопрос. — Что за инцидент на улице? — Опасно низким голосом спросила Эмма. — Я уже думала ты никогда не спросишь! — Выдохнув. сказала Мила, наконец радуясь, увидев на лице Эммы не нервозность и беспокойство, а готовность драться и уничтожать. — Произошла авария, прямо перед ее домом, можно почти обвинить Миллс в том, что она была виновницей этой аварии, хотя. в таком случае, можно обвинить и живность, которую она спасала. — Она… она в порядке? — Она да, но думаю, пока мы долетим, к тому моменту она уже будет не в порядке. Наступила тишина. Как будто тишина ночи, не было слышно ничего, кроме шелеста лист, а в нашем случае, звук турбин самолета и звук соприкосновения посадочных колес с асфальтом. Тишина разрушающая разум, в котором пролетало перекати поле по воображаемой дороге в мозге. Ничего, ни единой мысли, как им оказаться в Сиэтле, как спасти Реджину и вообще узнать о ее состоянии. Но где-то, невообразимым образом, в определенной точке тела Эммы прошла вибрация, которая заставила ее вспомнить и принять в голову невообразимую мысль, которая определенно бы ее разрушила. Все же, неосознанно, руки, будто дивя собственной жизнью, отключившись от мозга, проследовали во внутренний карман куртки, достав оттуда замусоленную, потерявшую краску в предполагаемом месте, где ее постоянно держали, визитку. Протершееся пятно, освещающее белый картон, выдавал то, что хозяйка этой визитки часто держала ее в руках, надеясь, что у нее хватит смелости, хоть раз за последние несколько месяцев, набрать номер и позвонить. Наконец, у нее появилась и причина и смелость набрать номер, который она, наверное, выучила на изусть: +1(206)555-22-00 Гудок. Сердцебиение участилось. Руки вспотели, да так, что сейчас телефон рухнет из рук на холодную туалетную плитку. Гудок. Где-то на затылке, волосы от ужаса встали дыбом. По спине катился невидимый пот, такой же как и где-то на лице, и в ложбинке меж грудей. Гуд… — Алло, — хрипло раздалось из динамика, прервав гудки. И все же, телефон выпал из рук. Хотя, если посмотреть на руки, они были безбожно сухими, как пустыня Сахара, почти не имеющая воды. Взгляд Эммы же, был безумным в одно время, но в другое, был как у раненого зверя, который сейчас готов умереть. Свон же, как безумная, схватилась за сердце, стараясь усердно дышать. Она буквально начала задыхаться. Сколько всего нахлынуло с этим голосом. Вина, боль, потеря. Она столько упустила, боясь, что не сможет ее защитить, сидя на своей заднице в инвалидном кресле, что упустила то, что, возможно, защита бы и не потребовалась, не покинь она Реджину. Медленно опускаясь на колени, едва сдерживая свои всхлипы даже с прикрытым ладонью ртом, Эмма поняла, что она готова на все, чтобы вернуться. Неважно когда, неважно как. Главное, защитить семью Миллс. Главное, вернуть все обратно. Да, она прекрасно осознавала, что упущенные моменты не вернуть, но можно обрести новые. Нужно, наконец, все рассказать, почему и зачем она ушла. Объяснить и только надеяться на то, чтобы ее простили. Краем своего сознания она услышала голос Милы: — Мисс Миллс? — И ее же глаза распахнулись в ужасе. Она начала ошалело мотать головой. — Нет. Нет. нет. нет… нет, — Мила же, показала один указательный палец, как бы говоря — «все хорошо, я все решу». И как ни странно, Эмма успокоилась, все еще с невообразимым биением сердца, ожидая развязки диалога. — Здравствуйте, я офицер по кибер-безопасности Мила Голд, — на этом наступила неудобная тишина. Эмма упорно пыталась вспомнить, откуда она знает эту фамилию. Что ж, пока неудачно. Мила же продолжала играть свою игру. — Сегодня, была замечена подозрительная активность у Вашего дома, а так же взлом ваших аппаратных средств хакерами, которых мы преследуем. Убедительная просьба, в ближайшее время, не покидать ваше жилище всем, кто в нем находится. Так же есть риск попасться в руки вашим преследователям, поэтому, пожалуйста, не покидайте дом и никому не открывайте, — сказала Мила, и не став слушать далее, положила трубку, ибо она мимолетно глянула на часы, и поняла, что им пора на посадку. Эмма же, в шоке наблюдала за ложной правдой, которую выдала Мила. — Мисс Свон, поднимайся с пола, иначе мы опоздаем на рейс, и попадем в Сиэтл не через 10 часов, а только на следующей неделе, с темпом твоих осознаний. Свон, недолго думая, поднялась с пола, и даже не подумав скрыть следы своего маленького приступа, рванула на всех костылях к стойке регистрации. По пути спрашивая: — Что ж, Мила Голд, в таком случае, мы можем арендовать оружие у Мистера Голда. Я почему-то думаю, что это не простое совпадение. Оно нам действительно понадобится. *** Сиэтл. Здание Gold Building. На часах 7-20pm. Заходящее солнце освещает весь Сиэтл, отражаясь от зеркальных поверхностей каждого большого и маленького здания, падая на асфальт и лица людей, заставляя прятать глаза от бликов. Невиданно откуда в глаза дул песок, а в голове у Эммы снова всплывали картины из пустынных местностей с запеченной на солнце кровью. Всеми силами она отметала эти воспоминания, и кажется, не она одна. Воспоминания, как ты идешь на базу, с огромной сумкой, чтобы бросить туда мелочное снаряжение, которое даже разобранным не влезло бы в сумку. Сейчас те же самые ощущения. Словно еще минута, и над их головари разразится дыра, через которую будут лететь гранаты и свистеть пули. Первые шаги, при выходе из машины были не такими уж и смелыми у Эммы. Но ее шаги становились все увереннее и сильнее, будто она готова была оставить след от своего ботинка на асфальте. Девушка уже готова была бежать к дверям стеклянного монолитного здания. Возбуждение Эммы передавалось словно инфекция. Каждый член команды прочувствовал энергию исходящую от Эммы. И они готовились влететь в это здание, распихивая людей выходящих с работы. Каждый шаг к дверям отдавался эхом, волнами, по всем телам. Подойдя к двери и взявшись за ручку, Эмма потеряла весь страх, оставляя лишь уверенность. Недалеко от входа, милая секретарша сидела и набирала, что-то в компьютере. — У вас назначено? — Подняв глаза, спросила мягким голосом и с легкой улыбкой девушка. — Да, мы пришли на встречу с мистером Голдом, — уверенно отрапортовала блондинка. — Мисс Голд? — спросила секретарша. — Я, — сказала Мила, выходя из-за спины блондинки, сообщая: — Это, — указывая пальцем на Эмму, — Мисс Свон и она же и идет со мной. — Мисс Голд, Мисс Свон, прошу за мной, — проговорила девушка с ресепшена, выныривая из-за большой стойки, сразу через пол минуты. Очевидно, связывалась с самим Голдом. «Мисс Свон» — эти два слова эхом пролетели по телу, залетая в уши и охватывая разум: «Ох как мне не хватало этих слов, жаль, что это не она…» — пронеслась так же мысль в голове Эммы. — О, отлично, Мистер Голд ждет вас, я провожу вас до лифта, далее 32 этаж и считайте вы уже в офисе, — учтиво произнесла девушка, блестя ключом-картой. — Видимо, элитный этаж этот, тридцать второй, раз эта дама, даже жопу свою из-за ресепшен-стойки вытащила, — пробубнила Свон. Лифт был просторным, а подъем до 32 этажа, прошел настолько быстро, будто на реактивном самолете полетал, со скоростью света. Почему-то, Эмме казалось, что новейшие технологии будут именно такие — быстрые. Ну, даже за это время, ее сердце успело разогнаться до такой же скорости, что и лифт, в котором они ехали. Непонятное волнение охватило все тело, в том числе, и еще не до конца окрепшие ноги, которыые подкосились. Благо, лифт был оснащен поручнями. Мила же, не обращая внимания на переживания и терзания Свон — терзалась сама. Ощущая на себе все мучения и угрызения совести сразу перед входом в заветный офис. Звоночек. Двери распахнулись. Обе глубоко вздохнув, сами того не замечая — синхронно, увидели перед собой, седого, солидного мужчину лет 55. Язык даже не повернулся бы назвать его старичком. Весь из себя ухоженный, чисто выбритый, со стильной тростью и в строгом костюме, хотя, волосы покороче ему определенно подошли бы больше, а так, он выглядит как злодей. — Деловой-деловой, — подумала Свон. — Такие нам и нужны. Эмма хотела было начать говорить, но тут ее прервал сухой голос, хотя эмоции в нем были слышны, как не скрывай. — Здравствуйте, дамы. Вздох. — Хватит этой напыщенности, дорогуша, — на это у обоих проступила улыбка. — Переняла от меня, не так ли? — Спросил, судя по всему, Мистер Голд, указывая пальцем с еще большей улыбкой. — И такое случается в нашей семье, — пожимая плечами, ответила Мила. О Свон, кажется, забыли. Ну или нет, потому что теперь потерялась она в этой непривычной атмосфере. Из-за чего захотелось резко вернуться в этот сверхбыстрый лифт, чтобы сверхбыстро смыться с этого чертового этажа. И единственная мысль, останавливающая ее — Реджина. Все ради нее, и конечно, ее сестры, составом из жестянок. — Мисс Свон? «Боже, не могу. Что тут не так? Что здесь происходит? Что не так со мной?» — Сво-оон! — Так точно, Сэр! — Выпрямилась Эмма, по стойке ровно, да и честь отдать не забыла. — Вольно! — Слово говорит само за себя. Наконец расслабившись, Свон очнулась что ее звали. «Нехорошо получилось, — подумала Солдат». — Свон? — повторил Голд фамилию, будто пробуя ее на языке. — Где-то это я уже слышал, — задумчиво потирая подбородок, сказал мужчина, сейчас, больше похдивший на пожилого человека, у которого проблемы с памятью. Да что сказать, тогда и Эмма уже пожилая дама, с короткой памятью. — Голд? Это я уже тоже где-то слышала, и явно не от Милы, — задумчиво добавила Эмма, уже вальяжно прогуливаясь по офису и найдя себе место, чтобы прилечь. — Ваа-у, Мисс Свон, да ваша наглость не знает границ, — издевательски протрещал сухой голос Голда, все с теперь же еще более странной улыбкой. — Позвольте все же представиться, Я — Роберт Голд, и Вы определенно понравитесь моей дочери. Ну или уже нравитесь, — хихикнул под конец хозяин сего этажа. Эмма же, довольно странно посмотрела на Милу, так как она единственная женщина, находящаяся в этой комнате, после Свон. Мила же, загадочно улыбалась, как и ее предполагаемый отец. «Оставим это на потом», — произнесла про себя Эмма. — Давайте сразу к делу. Не так уж и много времени у нас осталось, не так ли, Мила? — Наконец, прогремел командный голос Эммы, хотя, на Милу, уже привыкшую к этому тону, это никак не повлияло, но все же, она исправно решила проверить все данные, оставив их двоих. — И какое же у вас дело, Эм-ма? Свон же вздрогнула от этого, настолько знакомого, произношения ее имени по слогам. Надеясь, что это было не столь уж заметно, она села ровно, сложив руки в замок, и из-под ресниц, глазами обведя все помещение, перевела его, наконец, непосредственно на мистера Голда. — Оружие, — четко и внятно, будто снова найдя себя и вернувшись в армию, проговорила девушка. — Зачем же оно вам? — Мне нужно, — упрямо уворачивалась от ответа Эмма. — Зачем? — Это срочно! В конце концов, я Вам деньги за оружие вручу, а не за вопросы. — А я не говорил, что мне нужны ваши деньги, Мисс Свон. — Ну и что Вам тогда нужно? — Медленно вставая, сказала блондинка, глубоко дыша. — Наверное, будет логично, если на заданный вопрос ты сама дашь мне ответ, — улыбаясь, ответил Голд, — Так, зачем тебе оружие? Эмма в ступоре уставилась ему в лицо: — Просто ответ? Почему ответ именно на этот вопрос? — Потому что обычно, на него никто верно не отвечает, — пожимая, плечами ответил мужчина. Повисло тягостное молчание. Эмма думала: Соврать или сказать правду? Чем поможет ей ложь? Ничем, но сделает ответ проще и легче. Но тогда, чем плоха правда? Почему сказать правду другому так сложно? Это же обычное дело. Просто защитить любимых. — Просто защитить семью, — прокричала Эмма, и запнулась от собственного голоса, до неузнаваемости расширив глаза. Роберт же, довольный собой, незаметно кивнул, будто сам себе, хотя, Эмме было и не до него. Она была в себе, и не очень довольная тем, что ее мысли вырвались наружу без ее желания. Или она все таки-хотела? — Мисс Свон, — прервал ход ее мыслей Роберт, — Вы свободны. Рад был познакомиться. Эмма же, полностью потрясенная данным происшествием, молча покинула офис, не совсем понимая еще, что к чему.