Королева из-за Моря.

Легкие, но просторные одежды трепались на ветру. Они вздымались при каждом дуновении, ей сделалось не по себе от наготы. Дейнерис укутала плечи тяжелой шалью, ткань которой даже и не видывала ранее. Это подарок Иллирио, ее верного друга и наставника ее Короля. Другие подарки выставляли в огромных ящиках прямо перед ней на палубе корабля. Она дивилась каждому открытому ларцу, очарованная блеском или полировкой данных скульптур, запаху специй и ароматам ягод и сушеных фруктов, благоухающим по сим просторам. Палицы, факелы, облитые золотом, драгоценные камни. А это что? Фиалковые глаза девицы стремительно нащупали среди других вещей разноцветные овальные предметы. — Сир, — с любопытством протянула она, указывая тонким пальцем на находку, — Что это за диво? Ветер еще сильнее дернул ее за подол платья, а волосы всполошились и стали на дыбы у ее прекрасного, юного личика. Белоснежные пряди спутанно легли на ее плечи и она снова повторила попытку указать, но тостощекий молодец лишь почесал затылок, плюнул на пол и рассмеялся, пожимая плечами. Его лохмотья давно просили новые одежды, но Иллирио не одевал его так же, как ее, указывая тем самым, что его люди — не заслуживают чистые и пахнущие свежестью тряпки, пускай они и служат ему, самому чистому на свете человеку. — Это не сир, моя дорогая, а благочестивый контрабандист. Он продает мои товары на других берегах, а затем возвращается ко мне, чтобы отплатить монетой. Разграбленные или позаимствованные вещи он продает в два раза дороже, но на всякий его товар — у меня имеется лучше. Пентошиец появился как всегда незаметно, но Дени удалось бы на сей раз вычислить его среди остальных серых и неуклюжих, если бы не внимание, принадлежавшее только одному подарку. — Это три драконьих яйца. Мой подарок тебе, красавица, ведь я знал, что твой глаз нащупает эту драгоценность среди прочих. Ты можешь продать их и у тебя будет лучшая свадьба, о которой мечтают все королевы. Но не забывай, дитя, слишком пышно гудеть не стоит, ибо о Вас с Королем узнают и другие, а потом дело дойдет до узурпатора. Не избежать Вам смерти, в таком случае, да и я уже помочь не смогу. Он изобразил на своем лице удручающий вид, но на самом деле мыслями он был далеко. Дени это заметила, но говорить не стала, хоть и всегда замечала его истинное настроение. Он взял ее под руку и приказал торговцам лично доставить в ее каюту сей подарок. Остальные велел сложить в трюм и расписать каждый, предоставив ему роспись. Но этого девушка не смогла распознать. Старец общался с ними на языке жестов, которые сам же ввел за основные правила передачи товара. Многие набеги совершались немыми пиратами, а согласовывать цену нужно было по достоинству. Иллирио Мопатис проводил юную Таргариен чуть ли не до самой постели, пожелав ей прекрасных сновидений и скорейшего прибытия в Асшай. Он громко взмолился к богам, взывая к хорошему и складному ветру, чудесной и ясной погоде и чистому пути на волнах. Пираты, практически все, были знакомы ему, но его давно не интересовали заморские восстания мятежников, а лихачей всегда хватало на пути морского бога. Серебряной принцессе показалось, что он о чем-то знает и скрывает правду, наводя беспокойство на ее грядущий сон. Прощается, а может показалось? Она забралась в свою постель словно ребенок, скрываясь в перинах из гусиного пуха практически полностью, но потом ее снова потревожило беспокойство. Приподнявшись, она обернулась к пылающему тусклому огарку свечи и позвала служанку, чтобы та, заменила свечу на новую. Девушка незамедлительно стала возиться с этим затейливым делом, изредка косясь на нагую и прекрасную принцессу. — Позвольте спросить. — начала свою песнь браавосийка, закончив менять свечи в каждом уголке названной комнаты, хоть Дени попросила справиться лишь с одной свечой. — Вам страшно? — С чего ты это взяла? Цепко вонзив свои фиалковые глазищи в лицо девушки, спросила Дейнерис. — Скажи мне имя, я ведь должна обращаться к тебе. — Меня называют Лунная Тень. Жила в Браавосе одна девушка, которая одевалась только в белые и серебристые одежды. Я поступаю так же, Ваше Величество, поэтому ко мне так и обращаются, но Вы можете прозвать меня как угодно. —… Шлюха. Жила в Браавосе одна шлюха. Дейнерис дрогнула, когда тень в ее каюте стала расплывчатее. Добавилась голова брата в потемки комнаты и тени узорчато воплотили рисунок герба дома Таргариенов. Трехглавый дракон. Ей вспомнился подарок Иллирио, но выдать взглядом его она не посмела, ведь жадность брата в последнее время не знает границ. Да и в этой кромешной тьме, удрученной пляшущими языками пламени, ей не разобрать, куда именно их положили в том золотом ларце с прорезью у основания. «Куртизанка, раз уж на то пошло.», — поправила бы его сестра, но Лунная Тень уже скрылась за дверью, оставляя их наедине. Истинного Короля и его Принцессу. Дейнерис мечтательно поддержала его в настойчивости прилечь рядом, но брат и не стал бы спрашивать. Она позабыла свои страхи и предалась его ласкам. Она знала: кто такие куртизанки и на что они способны, чем отличаются падшие женщины Браавоса от лиссениек, да и какая чаще всего бывает с его братом в постели. Чаще всего ее общение сводится к постоялым и приближенным: Иллирио, пару служанок и ее Король. Знакомиться или принимать кого-то ей не разрешено, поэтому ей и приходится выслушивать мудрости женские, ежели политические. В последнее время им много приходилось скрываться, много путешествовать, а вот и сейчас путь до Асшая не близкий. Кто знает: может демоны не дадут им доплыть до желаемого острова? Она хотела лишь вернуться домой. Законной женой своего Короля, своего любимого брата. Она дала ему согласие и была так счастлива в тот день, что ее невинность чуть не погубили пороки, затуманившие разум. Визерис продолжал водить по ее плечу, свободному от ткани и заклепок, спускаясь к ее груди цепкими пальцами. Вся настороженность теперь проходила под кожей подобно огненной лавине, забирающей все на своем пути, что она способна забрать. Дени вспотела, она сделалась мокрой и безоружной, а ее брат тем временем был куда настойчивее, чем прежде. Она всего лишь расчесывала его волосы, а он отвечал ей жестокой хваткой за подбородок. Ее рот молил о пощаде, она застонала так громко, что на секунду ей показалось, будь-то сама мачта завыла под натиском ветра. Визерис настойчиво повернул ее талию и накрыл ее губы своими влажными губам, а его сухое, острое лицо сделалось самым желанным. — Я скоро стану твоей женой. Стоит немного подождать, — выпалила принцесса сгоряча, но Визерис не слушал. Когда это ее брат слушал и подчинялся женщине? — Ты смеешь перечить мне? Будущему мужу и твоему Королю? Я могу подумать, что это измена. — ловко играл он, цепляя серебряные локоны на свои пальцы и притягивая ее к себе спиной, насколько это было возможным. Он опустил лямки ее белья полностью и другой рукой освободил себя от одежды. Дени горела от желания, как казалось ей, во всех вопросах женственности и расцветания; но столько страха к ней вернулось, сколько она испытала за все эти годы странствий с Королем-Попрошайкой. Что за дурные помыслы в ее голове, как она только смеет думать, что ее брат любит причинять ей боль? Он всегда защищал ее колыбель и отгонял голод прочь, добывая еду и защищая ее собственноручно. Как только ему удалось взобраться на нее, как в его снах и размышлениях о наездниках, как вдруг послышался треск. Сначала ему показалось, как он хотел верить, но треск еще пуще прежнего заполнил не только каюту, но и все пространство корабля. Послышались громкие голоса, крики, затрубил рог. Тяжелый вес брата теперь мял постель, а Дени натягивая одеяло из лоскутов разномастного шелка смахнула с щеки одинокую слезинку. Она дивилась себе, но в глубине души она просто надеялась на обыденный вечер, где ее Король скрепит узы поцелуем, подхватит ее клятву и они останутся наедине. Но сначала он расскажет ей о драконах, как в детстве и она поверит в него, как верила тогда. Шипение обрывающейся палубы вернуло ее в реальность, когда Визерис тянул ее уже за собой. Он был в ужасе ровно столько, сколько стоили сейчас напуганные лица слуг и прочих рабочих, бегающих в панике. Иллирио они так и не смогли отыскать среди прочих, поэтому приходилось спасаться самостоятельно. — Корсары! Корсааааары! Завопили все вокруг, подчеркивая панику догадки, которая уже поселилась в голове Дени. Где же мой надушенный друг? Он спасет нас? Но персиком уже не пахло, да и другими маслами тоже. Корабль горел, поэтому смрад выжженной плоти развеяло над палубой, которая боком погружалась в синие пучины вод. Вода переливалась, она не везде была синей, в других местах гладь казалось неизбежно чистой как сапфир, а в других была такой фиолетовой, как глаза серебряной принцессы, затмевая ляпис-лазурь отблеском своей непорочности и чистоты. Странно, но девушке захотелось вернуться обратно в каюту, лечь в свою постель, окружив себя подарками из драконьих яиц и уснуть. Наверное, все так и было дальше. Она помнила лишь то, что ее веки сомкнулись, а ее бесформенное и невесомое тело подхватили чьи-то руки.