***
— Эй! Ты заснул, что ли? — отворив тяжелую дверь, пробурчал архивариус, вырвав Вертрана из пучин своей памяти. — Сидишь тут, глаза закрыты, бормочешь что-то. Ты, случаем, ничего не употребляешь? Если так, то проваливай. Надумаешь помереть здесь, я тебя сам прибью, — продолжал ворчать мужчина. — Мне тут покойники не нужны. Оливер перевел взгляд на застывшее изображение, где был запечатлен момент убийства его матери. И, не желая, привлекать излишнего внимания, быстро ответил: — Все в порядке. Я просто задумался. На самом деле Оливер был окутан омутом старых мрачных воспоминаний. Это был день, когда погибла его мать. А точнее, ее убили… убил, но вовсе не отчим, как ранее думал Вертран, а его демоническая Тень, данная по праву крови. В то мгновение, как парень увидел пред собой размытый образ демона, душившего мать, он снова оказался в комнате своих родителей. Маленький беззащитный мальчишка, ставший свидетелем жуткого события, перевернувшего его мир с ног на голову. Вот только перед тем, как архивариус вернул его в реальность, Тень сказала то, чего в реальности не было. Последние слова крутились в голове, не давая покоя. Казалось, они станут предвестниками чего-то ужасного. И отчасти это оказалось правдой. — В порядке, в порядке… — ворчливо продолжил архивариус Профус. — У тебя, быть может, и в порядке. А у меня тут полная жопа творится! Оливер Вертран — это ты? — Д-да, — от неожиданности оставшиеся мрачные мысли разлетелись, как стая крикливых воронов, оставив лишь неприятный осадок в душе. — А в чем…? — Собирайся! Какой-то мужик в мундире банковского служащего пришел по твою душу… — немного помолчав, Профус Баттерфляй добавил. — Он сказал, что из Орвудов. А Орвудам поперек глотки вставать я не буду — дороже выйдет. Посему собирайся и выматывай. — К-Кристиан?! — слегка дрогнувшим, тихим голосом произнес Оливер. — Да-да, так он и представился, — не желая больше слушать парнишку, он грубо отчеканил. — А ну, вставай! Я что, торопить тебя должен? Опекун Вертрана был здесь. Но как он нашел парня, оставалось для того загадкой. Или может он и вовсе знал, где его надо искать. Тогда, скорее всего, Кристиан был осведомлен и для чего Оливер пришел в Архив. С этими мыслями парень быстро собрал со стола найденные улики и оперативно ретировался из комнатки. Оливер Вертран прекрасно понимал, что некоторые из найденных улик могли представлять реальную ценность, а посему их стоило спрятать. Правда, по какой-то неведомой причине он не желал этого делать. Словно устал лгать, устал прятаться, желал всем сердцем вступить в бой. Но с другой стороны, было еще кое-что: любовь и забота Кристиана, что мужчина дарил своему приемному сыну на протяжении всех этих лет. Вертран ненавидел его и в то же время… любил, хоть это и звучало до боли странно и в то же время омерзительно. Парень не мог понять, как можно любить человека, пусть и косвенно, но причастного к гибели родного человека, а потому всеми силами пытался прогнать подобные мысли. После непродолжительных раздумий парень решительно отворил дверь, так и не спрятав найденных улик. С улицы вмиг донеслось ржание лошадей, а значит, опекун приехал с целой свитой. Кристиан был хорошо осведомлен о «правилах игры» в высшем свете. Он понимал: для того, чтобы тебя уважали, нужно блистать показной роскошью и властью. Но Оливер знал и другую, сокрытую ото всех сторону своего отчима. В быту Кристиан Орвуд всегда был необычайно сдержан и скромен, что вызывало у парня уважение. А вообще у опекуна было множество качеств в его характере, что были достойны не меньшего признания. Хладнокровный убийца, строгий отчим и настоящий дворянин — странное все-таки сочетание. И, улыбнувшись своим мыслям, парень выходит на улицу. Минуты до судьбоносного разговора пролетели незаметно. Вертран молчаливо сидел напротив отчима, пока карета, медленно покачиваясь, увозила их от городского Архива. Когда экипаж скрылся в густой лесной чаще, Кристиан начал разговор. До этого он долго молчал, изучая своего сына с ног до головы, сканируя тяжелым пронзительным взглядом. Это было подобно пытке, и, несмотря на былую решимость, теперь Оливер боялся что-либо произнести, а в голове и вовсе затрепыхалась безумная мысль об ошибке, кою он совершил, оставив улики в прежнем виде. Но теперь пути обратно уже не было. — Здравствуй, мой мальчик. Рад снова тебя видеть, — спокойным тоном произнес отчим и все так же с нескрываемым любопытством и, казалось, неким наслаждением продолжил смотреть на напряженного до предела Оливера. — Здравствуй, Кристиан, — стараясь не выдать дрожь в голосе, ответил Вертран, и, наконец, поднял взгляд. Раскрепощенно закинув ногу на ногу, пред ним расположился Кристиан. Он был все так же грациозен и, даже можно, сказать элегантен в своем черном одеянии, несомненно, подчеркивающем красоту его безупречной статной фигуры. В руках, как и прежде, была трость, что являлась знаком отличия в высших кругах, а на лице была добродушная улыбка. Казалось, он не верил, что парень мог отыскать хоть крупицу информации о его прошлых прегрешениях. Такое отношение обжигало, вызывая обиду и злобу на отчима. — Ты выглядишь измученным и уставшим. Очевидно, учеба дается тебе нелегко, — хитро прищурившись, мужчина продолжил разговор. — Но, быть может, дело не в учебе и у твоего утомления есть ряд иных причин? Не желаешь объясниться? Не ожидав такого прямого вопроса, Оливер Вертран растерянно пробормотал: — Кристиан? Т-ты о чем это? Он понимал абсурдность ситуации и насколько глупо он себя вел. Ведь оба прекрасно знали, о чем шла речь. И теперь уже отпираться не было никакого смысла. — Ты опаздываешь! — выражение лица Орвуда вмиг изменилось, и по коже парня пробежали противные мурашки. — Опаздываешь домой! Уже почти девять вечера, Оливер! Он с осуждением глядел прямо в глаза своему сыну, продолжая начатую тираду: — По твоей милости я должен поднимать людей и отправляться на твои поиски! И о чем ты только думаешь?! — Извини, Кристиан, — только и смог вымолвить Оливер, слегка сбитый с толку неожиданной заботой. Но следом тут же последовал хлесткий удар тростью по щеке. От неожиданности и резкой боли на глазах выступили предательские слезы. И дабы не сказать чего лишнего и не вызвать очередную волну агрессии, Вертран сжал зубы и обиженно уставился на вмиг успокоившегося Кристиана. — Я тебя сильно ударил? Болит? — добродушно улыбаясь, спросил Кристиан Орвуд, и, казалось, в его глазах взаправду промелькнуло волнение и забота. — Нет, все в порядке, — в смешанных чувствах произнес Оливер. Выдержав легкую паузу, Кристиан продолжил свой разговор: — Прости. Воспитание — жестокая штука. Оно бывает болезненным, но оно столь же болезненно необходимо, — мужчина задумчиво помолчал и снова задал мучающий его вопрос. — И все-таки, Оливер, я так и не услышал твоего ответа. Что ты делал в Архиве в столь поздний час? Больше юлить не было смысла, да и лишний раз злить отчима не было никакого желания. Потому Вертран смело выпалил правду, глядя прямо в глаза своего оппонента: — Я искал улики против тебя! Я знаю, что ты виновен в смерти моей мамы, и я хочу наказать тебя за это! На какое-то время в карете повисла гнетущая пауза, длившаяся будто целую вечность. Кристиан неотрывно следил за парнишкой, явно о чем-то размышляя. — Честно. Подкупающе честно, — наконец сказал отчим. — Я знаю об этом, мой мальчик. Мне известно о твоих поисках. Шокированный такой спокойной реакцией на свои слова и тем, что Орвуд уже знал обо всем, Оливер тут же спросил: — Известно?! Но… откуда?! — Доброжелатели нашептали мне, что ты вздумал ворошить прошлое… И зачем, Оливер? Что стало причиной? Какая-то обида, или… — Кристиан… — Нет, не говори ничего. Мне хотелось бы верить, что это нечто более глубокое, чем обида. Нечто более зрелое. Когда я узнал, что ты вздумал расследовать смерть своей несчастной матери, я испытал то, что прежде не испытывал никогда… Это была радость, Оливер. Оливер Вертран удивленно уставился на отчима, что говорил о какой-то радости. Но он никак не мог связать все воедино. С чего бы убийце чувствовать что-то подобное, когда его пытаются разоблачить. — Именно так, радость, — заметив вопрос во взгляде, ответил Орвуд. — Счастье, Оливер. Восхищение тобой, твоим мужеством. Твоим глубинным чувством справедливости, которое, как оказалось, ведет тебя вперед даже спустя столько лет. Не дав и шанса ответить, Кристиан Орвуд продолжил: — Я помню тебя совсем маленьким, Оливер. Вот таким, — показав жестом, он снова вернулся к рассказу. — Сонный, растрепанный, напуганный мальчик, лицо которого озаряет огонь праведной искренней ярости, когда он кричит: «Эдна убей!». Именно таким я запомнил тебя в ту печальную ночь. И вот я вижу: то лучшее, что было в тебе, не угасло. Напротив — оно разгорелось, заняло всю твою душу, все твое существо, и этот свет — он пробивается наружу! Несмотря на все, отчим по непонятной причине был горд своим приемным сыном. И от этих слов на душе Оливера Вертрана разливалось нечто теплое и безумно приятное. Казалось, словно родной отец хвалит своего малыша. Но от этих мыслей сразу стало тошно, ведь парень наотрез отказывался принимать убийцу в качестве своей семьи. — Весь город шепчет: «Оливер Вертран… Вы слышали? Оливер, он ищет, ищет убийцу своей матери…!», — снова мысли Оливера были нещадно прерваны. — А свет все ярче, и я, привлеченный этим светом, мчусь к тебе и… нахожу тебя здесь, в Архиве. Ожидаемый финал. Ожидаемый! Грандиозный! Единственно верный, разумный и правильный! Благородный финал, достойный лучших аристократических историй! От всей этой похвальбы становилось не по себе. Вертан в напряжении ждал очередного подвоха, не понимая причин радости. А факт отсутствия какого-либо страха перед будущим и вовсе сбивал с толку. Создавалось впечатление готовности к подобному, от чего по коже пробежал холодок. — Ты молодец, я горжусь тобой, Оливер. Я всегда хотел, чтобы ты вырос настоящим аристократом: честным, храбрым, уверенным человеком, жаждущим справедливости любой ценой, — и вдруг разговор стал уже более серьезным и гнетущим. — Оливер. Теперь я хочу попросить тебя об одной вещи. Хочу трезво обсудить с тобой кое-что, расставив все точки над «i». Выверни карманы, Оливер. Мне хотелось бы увидеть то, что ты нашел. От давящего взгляда вспотели руки и слегка задрожали ноги. Отчим знал все и сейчас не потерпит отказа, а значит, выхода нет. Оливер Вертран осторожно вывернул свои карманы и передал опекуну все найденные улики вместе со старой сумкой. Кристиан взял в руки старую кожаную сумку из Архива, и возмущенно спросил: — Что это? Что за рухлядь? А после с интересом заглянул вовнутрь и достал газетные вырезки, в коих говорилось о убийствах мальчишек того же возраста, что и Оливер, когда он был ребенком. — Так. Так. А это что? Это, — на лице Орвуда вмиг отразилось разочарование и обида, стоило ему понять, какую правду раскрыл его приемный сын. — Нет, Оливер! Я не хотел, чтобы ты знал…! А следом, среди вещей, извлеченных из карманов Оливера, опекун обнаружил перстень матери с вытащенным из оправы янтарным камнем. Благодаря способностям рода Вертранов, этот камень запечатлел в себе образ демона, задушившего мать мальчика. А картинку с янтаря могла считать лишь специальная машина, которая так кстати оказалась среди вещей в Архиве. — Оливер, зачем ты вытащил камень? — К-кристиан, я не вытаскивал! Так и было! — испуганно протараторил парнишка. — Ложь, — отчеканил холодным тоном Орвуд. — Я повторяю вопрос, Оливер. Зачем ты вытащил камень из оправы? Оливер не знал, что ответить. Когда отчим смотрел на него так, казалось, он видел его насквозь. Ко всему прочему, вся былая храбрость куда-то улетучилась, оставив его один на один с огромными проблемами. — Оливер? Ты видел Тень в этом камне. Видел, так? — и снова в ответ тишина. — Об этом не должно быть известно, Оливер. Никому. Никогда. Сейчас я просто выброшу это кольцо, и мы обо всем забудем. — Кристиан, нет! — осознав масштаб своего фиаско, парень попытался забрать улики, но все было тщетно. — Сядь! Сядь на место! СЯДЬ! СЯДЬ! СЯДЬ! — гневно закричал опекун. И снова взмах трости, а следом череда ударов осыпает парня. В этот раз мужчина прикладывает больше силы и нападает без разбора. От нарастающей боли темнеет в глазах, и кажется, что Вертран вот-вот рухнет в обморок. Последнее, что успевает увидеть Оливер, как Кристиан открывает дверь кареты и быстрым движением выбрасывает улики на дорогу.***
Пробуждение далось с трудом, но даже открыв глаза, Оливер не смог разглядеть ничего, кроме всепоглощающей тьмы. Паника вмиг окутала и без того дрожащее от жгучего холода тело, заставив робко протянуть руки, дабы ощупать пространство. Он сидел обнаженный на каменном полу, коего не припоминал ранее, а значит, и сказать о своем местоположении не мог даже на вскидку. — Д-да, г-где же я? — дрожа, как листок на осеннем ветру, пробормотал себе под нос парнишка. Каждое движение давалось с трудом, яркими всполохами разнося боль по тем местам, куда ранее наносил удары отчим. Но, не смотря на все это, Вертран продолжал ощупывать пол и стены вокруг, медленно отползая со своего места, пока не услышал металлический звон и не ощутил странное давление на своей шее. Жуткое осознание положения донельзя пугало и не давало двигаться. Он боялся. Боялся даже пошелохнуться, чтобы в очередной раз не услышать звон цепи и подтвердить свою догадку. На него… Оливера Вертрана, молодого, статного и весьма симпатичного мужчину, надели ошейник и, словно собаку посадили на цепь. Это было чертовски унизительно. Но хуже всего было принятие того, что все это было впустую. Он страдал… ни за что. Улики, которые Оливер так долго искал, просто бесследно пропали где-то в лесной чаще. — Ч-черт! Идиот… к-какой же я ИДИОТ! — последнее он буквально выкрикнул от бессилия в пустоту. По щекам предательски потекли горячие слезы, прорисовывая жгучие дорожки на покрытой мурашками коже. Не особо осознавая, что делает, движимый вспыхнувшими, словно пожар, эмоциями, он с силой дернул на себя цепь. Все было тщетно. Тогда град ударов осыпал пол и стены вокруг и остановилось это безумие лишь когда костяшки рук были содраны в кровь, а боль стала буквально невыносимой. — Мама… — окончательно обессилев, он оперся спиной о стену и, терзая губы зубами, тихо заплакал. Сейчас, сидя в одиночестве в непроглядной мгле, он видел свет. Видел то, чего не замечал ранее. Демон, коего Оливер создал в детстве, оказался тем самым предателем, что докладывал о каждом его шаге ненавистному отчиму. А без помощи Эдны он отсюда просто не сможет сбежать. Время тянулось целую вечность, и никого не было рядом, кроме воспоминаний прошлого, что медленно проникали в его реальность. Но теперь и они не были такими светлыми и приятными. Оливер знал о долгах, в которые влезла его семья. Знал о сделке матери с Кристианом Орвудом на право стать его опекуном. И, конечно же, понимал, почему отец по собственной воле расстался с жизнью. Он не мог смириться с тем, что его сына просто взяли и продали, и, не найдя выхода и поддержки, решился на подобный шаг. В последствии произошедшее пошатнуло психику матери мальчика, и она забыла о сделке, тем самым приведя все к неминуемому столкновению сторон. Вспоминая, что узнал, будучи в Архиве, Вертран все сильнее утопал в море бесконечного обмана и предательства, не в силах найти спасительный берег. И когда свет почти погас, он услышал скрежет тяжелой двери, медленно отъехавшей в сторону. В проеме, держа в руках свечу, стоял уже до боли знакомый силуэт. Из-за ослепительного свечения парень отвел взгляд в сторону, ожидая скорой расправы. Но… Орвуд молча подошел к сыну и поставил перед ним железную миску с непонятным содержимым и так же, не произнося и слова, вышел, заперев за собой дверь. Мир вокруг снова оказался окутан темнотой, оставив Вертрана на едине с гадким одиночеством. Оливер ждал хоть какой-то реакции или нравоучительных речей, ну хоть чего-то… но все было тщетно, и казалось, отчим тоже отвернулся от него. От злобы на самого себя он яростно швырнул миску в стену. Внутри сжирала душу пустота, затмевая разум гнетущими мыслями. Можно ли было потерять родного человека, коего таковым не считал или это был лишь самообман? И почему его вообще так ранило безразличие Кристиана? — Ненавижу… НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — прокричал Вертран и, устроившись как можно удобнее, прикрыл глаза в надежде на спасительный сон, что унес бы его в далекие, неизведанные миры. Все было напрасно. Тяжелый липкий сон, переполненный тревогой и жуткими сценариями минувших дней, опутал, словно нити паутины, и до последнего не отпускал. Но вот, спустя пару часов волнительных метаний, знакомый скрежет пробудил парня, и в комнату снова вошел Кристиан. Оглядывая отброшенное в сторону подношение, он даже не смотрел на растрепанного парня, что с трудом сел, не в силах пошевелить затекшей рукой. — НУ ЖЕ! УДАРЬ МЕНЯ, КАК ТЫ СДЕЛАЛ РАНЕЕ! А лучше убей… ты же так поступил с другими детьми, что были до меня… — последнее он выпалил, не подумав, но и тогда реакции не последовало. Оливер лишь заметил, как слегка дернулись плечи отчима, но при этом мужчина остался все так же невозмутим. Постояв в тишине еще пару минут, Орвуд с шаркающим звуком развернулся на месте и хотел было снова выйти, но ему не дали этого сделать. Заметив, что его снова пожелали оставить, парень машинально схватил мужчину за ногу подвижной рукой, вцепившись мертвой хваткой. И тут же пронзительный холодный взгляд был обращен на его персону, что заставило Вертрана разжать пальцы и вжаться в стену. Он испугался. Испугался даже не наказания, а реакции Кристиана. Он был холоден и отстранен, словно и не знал Оливера. Или же ему было откровенно плевать на его дальнейшую судьбу. Такое было впервые. Мужчина заботился, беспокоился, строжился, порой злился и даже по-своему любил Оливера, что с легкостью читалось в его глазах. Но сейчас все было совершенно иначе. Дыханье сперло от нараставшего между мужчинами напряжения, а все мысли испуганно разлетелись в разные стороны, словно стая птиц. Оливер более не смог произнести ни единого слова или же оторвать перепуганный взгляд. — Если я так плох, чего же ты не сбежал?! — грубо отчеканил отчим и резким движением опустившись перед Вертраном на колено, схватил того за горло. — ОТВЕЧАЙ! — Я… ты… — хрипло попытался ответить парень, но мысли нещадно путались. — Цепь… — наконец уцепившись взглядом, пробормотал Оливер. — На твоей шее ошейник. Собачий ошейник, который можно было без особого труда снять. Дверь же, что позади меня, открывается с обеих сторон рычагом, — наблюдая за тем, как глаза парня расширяются от удивления, медленно проговорил Кристиан и с легкостью расстегнул кожаный ошейник. — Еще раз спрошу. Почему ты не сбежал? Цепь со звоном упала на пол, заставив парня вздрогнуть от неожиданности. Оливер и правда не знал, что ответить. Он даже не подумал проверить свои путы или же предпринять хоть какие-то попытки к побегу. Вертран обессиленно ждал расправы. Что же это было? Он потерял надежду или не хотел покидать Кристиана Орвуда. От вмиг пришедшего осознания стало не по себе. — Ты назвал меня убийцей, искал улики и жаждал ответов, — хищно прищурившись, прошептал Орвуд. — Я дам тебе ответы, но не бесплатно. Снова воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая тяжелым прерывистым дыханием парня. Орвуд ждал утвердительного ответа, продолжая сжимать хрупкую нежную шею Оливера в глазах которого застыли слезы. — Я с-согласен, — хрипло прошептал парень. В один миг его искусанные тонкие губы накрыли чужие горячие уста. Руки отчима осторожно заскользили по обнаженному телу, медленно, но верно завлекая парня в свои объятья. Не ожидавший подобного, Вертран от изумления приоткрыл рот, позволив чужому языку слиться в жгучем танце с его собственным. Он продолжал неосознанно отзываться на непривычные, но такие приятные ласки, подаваясь вперед всем телом. Близость чужой плоти, нежность и страсть, с которой партнер напирал на парня, не давали тому опомниться. Он чувствовал, что любим и желанен. Чувствовал, что не один. Но в какой-то момент Оливер так же ощутил странный металлический привкус во рту. С трудом оторвавшись от отчима, парень увидел кровь на губах партнера и, сглотнув скопившуюся слюну, хотел было что-то спросить, но его тут же прервали. — Оливер! — раздался из пустоты знакомый до боли голос, и вмиг пред ним, искажая пространство, появилась Тень, убившая его мать. — Скучал по мне? Жуткий оскал растянулся в улыбку на лице демона, отчего внутри что-то перевернулось. Все окружение на глазах переменилось, и парень ощутил странное давление в купе с цепкими хладными касаниями потустороннего мира. Обшарпанная каменная кладка в некоторых местах и вовсе обвалилась, а еще целые камни были измазаны чьей-то кровью. По полу и вовсе шли кровавые полосы, будто кого-то насильно вытащили из камеры. Чужие взгляды, странные предметы и части тел заполнили пустую комнатку. — Что происходит? — растерянно озирался по сторонам Вертран, в поисках отчима. — Его здесь нет… теперь я един с тобой, — слишком развратно облизнув тонкие пересохшие губы, смакуя при этом каждое свое слово, произнесла Тень. — Так он передал тебе все ответы. А поцелуй стал платой! — Н-но, я ничего не узнал! — ошарашенно воскликнул Вертран, пытаясь тем самым выкрутиться из сложившейся ситуации. — Узнаешь, — многообещающе произнесла Тень. — Твой отчим преследовал одну лишь цель — воспитать идеального наследника. И для этого необходим приемный мальчик, чьи жилы были бы чисты от проклятой крови Орвудов. К несчастью, прошлые попытки были весьма неудачными. Но ты… стал тем не ограненным алмазом, что все это время искал Кристиан. Тень медленно склонилась над Вертраном, касаясь подбородка холодной рукой. Теперь Оливер видел чуть более яркие, ослепительно белые зрачки и пепельную радужку его бездушных, обжигающих пламенем самого ада очей. На глазах силуэт демонической твари стал меняться, приобретая уже знакомые черты отчима, коего отличал от оригинала лишь жуткий взор. — Он убил тех детей, что были до тебя, так как не мог смириться со своими ошибками, — Тень неотрывно наблюдала за быстро сменяющими друг друга эмоциями на лице парня. — Ты отличался от тех детей. Был другим, особенным во всем. Он все это время с трепетом наблюдал за тем, как ты рос и постепенно менялся. Гордость переполнила его душу. Ты стал аристократом — человеком, достойным своей высокой крови. Но это его и погубило. Нужно было остановить тебя раньше! — Замолчи… — не желая верить в сказанное, тихо потребовал Оливер. — ЗАМОЛЧИ! — проорал парень, заметив, что ему хотели возразить. Внутри все клокотало от злости на самого себя. Он более не желал выслушивать создание, что погубило его мать. Вертран хотел увидеть отчима, просто чтобы заглянуть в омут любящих глаз и раз и навсегда решить, кем он являлся: убийцей или все же любящим отчимом. — Я хочу его видеть, — потребовал Оливер, и вопрошающе уставился на демона. — Не выйдет, — театрально всплеснув руками, заявила Тень. — Передав меня тебе, он впал в состояние комы. В холодных глазах читалась неприкрытая издевка. Существо явно наслаждалось происходящим и, кажется, питалось эмоциями Вертрана. С каждой секундой руки становились все холоднее, а тело словно бы наливалось свинцом, не в силах сдвинуться с места. — Значит… ты его вернешь обратно! — все естество парня захлестнул ураган эмоций от волнения за Орвуда до жгучей ненависти к Тени и самому себе. — Мне плевать, как ты это сделаешь. Стоило ему произнести эти слова, как в пустоте раздался знакомый звон цепи, заставив Вертрана обратить свой взор на руки. Они были скованы золотистыми полупрозрачными кандалами, от которых уходила такая же массивная золотая цепь. Приложив не малые усилия, дабы встать на ноги, парень попытался их снять, но все было тщетно. Тогда что-то внутри подсказало потянуть за цепь, и он без раздумий ухватился за обжигающе ледяной металл и дернул ее на себя. — Ты выиграл, — наглая надменная улыбка растянулась на лице демонической твари, — Прелестно! Звенья цепи медленно появлялись в воздухе, пока на металле вырисовывались причудливые незнакомые надписи. Оливер ощущал, как между ним и Тенью образуется незримая связь, пока горло существа опоясывал золотой обруч. Но стоило ему полностью проявиться, как вторая цепь со звоном упала наземь. Покрытая ржавчиной с примесью чьей-то крови, она тянулась от горла демона к стоящему поодаль силуэту. — Что происходит? — странное, неутолимое чувство голода накрыло парня с головой, с каждой секундой становясь все сильнее. — Ты сам пожелал вернуть отчима… любой ценой, — раскатистый зловещий смех разнесся по, казалось бы, безграничному пространству. — Поздравляю! Теперь вы — супруги. А я, можно сказать, ваша связующая нить. Как только Тень умолкла, из белесой дымки медленно вышел Кристиан Орвуд. Он горделиво прошествовал к Вертрану и, взяв того за руку, произнес: — Пора возвращаться, — спокойно сказал мужчина, и пространство вокруг снова начало приобретать привычные оттенки, окутывая Оливера приятным теплом. Переполненный бурей различных эмоций и сильно обессилевший от долгого пребывания на другой стороне, парень уцепился за любезно придерживающие его от падения сильные руки отчима. Он до сих пор не понимал до конца произошедшего ранее, а по сему не сразу осознал, рядом с кем он стоит и тем более не мог предсказать дальнейшего развития событий. — Ч-что за странное чувство внутри?! — дрожащим от волнения голосом спросил Вертран, вопросительно уставившись на Кристиана. — Голод… теперь он не исчезнет никогда. Его можно лишь приглушить на какое-то время, — монотонно ответил отчим. — Чтобы его заглушить, мне и приходилось убивать. Желание было столь сильным, что я не мог держать себя в руках. Такова плата проклятой крови рода Орвудов. — Ну, теперь у тебя есть выбор, — шепотом произнесла Тень, склонившись над дрожащим, словно лист, парнем. — К тому же… он явно не равнодушен к тебе. Ты ведь это желал услышать от Оливера?! Сказанное поразило в самое сердце. Вертран все еще был в смятении, но странное, болезненное чувство привязанности не покидало его с самого начала. Парень не желал верить в это, ведь он все еще был зол и по-своему ненавидел отчима и его проклятую Тень за то, что они сотворили с его матерью. — Запутался? Ничего страшного… скоро, очень скоро ты окончательно погрязнешь в этом болоте, и никто не сможет тебе помочь, — продолжал нашептывать демон, отчего по коже бегали мелкие противные мурашки. — Ты сам им не позволишь, утопив в мутной воде, если потребуется. Оливер встрепенулся, желая возразить, но тут же был грубо прерван жадным властным поцелуем отчима. Чужие холодные руки заскользили по обнаженному телу, все сильнее прижимая парня к бешено вздымающейся груди демонической твари. Странное сладостное чувство легкого насыщения с примесью возбуждения окутало разум, доводя до извращенного, головокружительного экстаза, охватившего все нутро. Но этого было чертовски мало, дабы утолить нестерпимую жажду… крови. Желание оттолкнуть убийц и поддаться влечению смешались воедино. Он слышал крик матери, видел ее мертвое тело, холодный взгляд и в то же время наслаждался ласками и грубым напором со стороны партнеров. Он танцевал на грани безумия и реальности, готовый в любой миг сорваться в пропасть бушующих страстей. Кристиан жадно впивался зубами в губы Оливера, доставляя нестерпимую боль и желанное наслаждение, терзал их, пока не ощутил на устах металлический привкус, а после нестерпимо нежно очерчивал припухшие окровавленные изгибы своим языком. Дыхание стало обжигать бледную кожу Вертрана, а хищный похотливый взгляд отчима обезоруживал и подталкивал к неминуемой капитуляции. Он медленно шел ко дну, утопая в омуте глаз Орвуда. — Ты… не идеален, — томным от возбуждения голосом проговорил Кристиан Орвуд, пока на его припухших губах поблескивала в полумраке чужая кровь. — Ты совершенство, о котором я даже мечтать не смел! Кровь бурным потоком прилила к лицу и ушам парня, укрыв их нежным румянцем. И не в силах более сдерживать себя, он подался навстречу, но вместо поцелуя с силой прикусил кожу на шее Кристиана. Оливер слышал сдавленный стон и лишь сильнее сжимал зубы, пока они не пронзили плоть. И когда кровь обволокла глотку и заполнила рот, Оливер, наконец, выдохнул, ощутив истинное удовольствие. Тень молчаливо наблюдала за всем со стороны, ненавязчиво поглаживая Вертрана, и смотрела, как по его подбородку причудливыми узорами стекают капельки крови. Парень был чертовски привлекателен, словно запретный плод. — Пожалуй, я тоже попробую кусочек, — рука демона осторожно коснулась плоского живота Оливера, и с кончиков пальцев сорвались тонкие черные нити, проникающие прямо под кожу. Внутри все скрутилось в тугой ком, отчего напряжение в паху стало невыносимым. Казалось, он касался не тела, а самой души Вертрана, принося немалое, пусть и весьма странное удовольствие. И стоило второй ладони водрузиться на дрожащий от возбуждения член парня, с уст Оливера эхом разнесся сладострастный, полный похоти и желания стон. — Мой мальчик! — восторженно произнес отчим и коснулся двумя пальцами губ парня, медленно проскальзывая внутрь. — Ну же, оближи их хорошенько. И Вертран послушно закружил языком, ощущая, как последние частички разума покидают его, оставив после себя лишь животное желание. В это время Тень осторожно прикусила мочку уха, обдав кожу холодным, подобно льду, дыханием. — Не бойся, — эхом раздался голос демонической твари в голове парня. Границы реальности вновь покрылись легкой рябью, но они словно застряли где-то между мирами, где часть пространства осталась прежней, а часть изменилась до неузнаваемости. С потолка свисали мощные кандалы, что подобно змеям извивались, стремительно приближаясь к кистям парня, опоясывая их и тут же поднимая того над полом. Пара отрубленных голов хрипло ухмыльнулись, внимательно наблюдая за происходящим, как и странные глаза, что были всюду. Внимание со стороны сковывало лучше всяких оков и в то же время лишь разжигало пылающий внутри огонь. Отчим молчаливо стоял пред подвешенным сыном, предвкушая скорое и полное подчинение. Это будоражило кровь и было не сравнимо ни с убийствами, ни тем более с интригами, что окружали его всю сознательную жизнь. Это было нечто новое… нечто невообразимо манящее. Поглощенный потоком собственных фантазий, мужчина не заметил, как к нему приблизилась Тень и медленно начала стаскивать ненужное одеяние. Демон затылком ощущал похотливый, жаждущий продолжения взгляд парня, пока расстегивал ширинку облегающих брюк и стягивал белье. Рельефное тело отчима выглядело до безумия идеальным, а гордо вздымающийся член уже вовсю истекал сладострастными соками. Один лишь хищный взгляд Кристиана сводил с ума, пока Оливер стискивал от боли зубы, чувствуя, как метал сильнее впивается в нежную кожу под весом собственного тела. — Не будем более заставлять парнишку ждать, — ехидно сказал демон и вмиг испарился, материализовавшись позади него. Отчим медленно подошел к Вертрану и, подхватив того под колени, прислонил всем телом к себе. На устах снова появилась еле уловимая ухмылка, а позади послышался странный шорох. Тень осторожно опустилась на колени и, раздвинув ягодицы, припала губами к анусу парня. В то же мгновение холодный влажный язык проскользнул в пульсирующее нутро, тщательно подготавливая его к продолжению. — Что? Ах-н… — попытался было спросить Оливер, но что-то странное в такт языку проникло внутрь. Словно щупальца, они проскальзывали все глубже, пока не отыскали местечко, что более всего откликалось на ласки, вызывая дрожь во всем теле. Не в силах сдерживаться, парень выгнулся навстречу отчиму и бурно кончил тому на грудь, издав приглушенный стон. Голова приятно кружилась, картинка пред взором блистала различными красками, пока он содрогался от нескончаемых ласк второго партнера. — Думаю, хватит, — оторвавшись от своего занятия, облизнувшись, произнесла Тень. Ухватившись за сочные ягодицы парня, отчим прижал его как можно ближе и с помощью демона резко насадил парня до самого упора, сорвав болезненный крик с чарующих губ приемного сына. У Оливера вмиг перехватило дыхание, но, несмотря на это, Кристиан не остановился, а лишь повторил проделанное ранее, наслаждаясь чужой болью. — Это твое наказание. Больше ты не будешь перечить мне, и я буду знать о каждом твоем шаге! — грубым командным тоном произнес отчим. Ногти впивались под кожу, пока Орвуд рывками входил в пульсирующее, горячее нутро. Мужчина чувствовал, как по его бедрам стекает что-то теплое и как в воздухе витает приятный, еле уловимых запах крови. А также видел, как с нескрываемым вожделением за всем наблюдает со стороны его Тень. — Пожалуй, я немного помогу… с наказанием, — произнес демон и подошел ближе. Пусть это и был, казалось, лишь бесплотный дух, но, приобретя черты своего хозяина, он стал обладателем еще и первичных половых признаков. Правда, кожа так и осталась полупрозрачной дымкой, что в какой-то степени даже украшало демона, придавало некий извращенный шарм. На его члене виднелись не только венки, а еще синяя кровь, быстро пульсирующая вдоль ствола, который опоясывали несколько черных щупалец-нитей. И вот, придерживая парня одной рукой за талию, а второй обхватив повторно налившийся кровью член, демон так же резко вошел внутрь. Вертран ощущал, как хаотично двигались внутри два члена, терлись друг о друга, пока ловкие щупальца, обвивая стволы, проникали немного глубже, касаясь простаты. Лед и пламя обжигали все внутри, а в то же время острая нестерпимая боль накрывала равноценно с подступающим оргазмом. Кожа на запястьях была стерта в кровь. Красивые кровавые узоры покрывали руки парня, приковывая внимание партнеров и сильнее распаляя их желание. Безумный танец, окутанный сбитым дыханием двух мужчин и сорванными криками третьего, казалось, будет длиться целую вечность. Но после очередного толчка Оливер несдержанно застонал и снова излил свое семя на грудь отчима, содрогаясь всем телом, неосознанно сжимая внутри пульсирующие от перевозбуждения члены. Это стало последней каплей, и партнеры, более не сдерживаясь, заполнили Вертрана горячей спермой. В ту же секунду цепи испарились, и обмякшее бессознательное тело упало в руки Кристиана. Мужчина с любовью смотрел на своего сына, с удовольствием подмечая, насколько гармонично смотрелась на белой коже кровь. Парень был все так же прекрасен. — Мой мальчик… люблю тебя, — прошептал чуть слышно Орвуд.***
Оливер проснулся, когда на улице вовсю сияло полуденное солнце, противно слепя уставшие глаза. Все тело уже знакомо ломило, и каждое движение разносило по телу легкую боль. По непонятной причине это вызывало ностальгию и приятное возбуждение, яркими всполохами подкидывая красочные картинки минувших дней. Немедля парень соскочил с мягкой двуспальной кровати и резво сбежал по красивой винтовой лестнице в просторный холл. В груди приятным теплом разливалось давно забытое чувство любви во всех его проявлениях. Глядя на Кристиана, что удобно устроившись на большом диванчике, украшенном причудливыми вензелями, читал какую-то старую книгу, он чувствовал, как мятежная душа вновь обретает покой. Но и он мог быть не долгим… — Хорошо, что сегодня выходной. А иначе… мне пришлось бы вновь наказать тебя, мой мальчик! — отложив большой черный фолиант, глядя в лучащиеся теплом глаза Оливера, произнес мужчина. — Обед на столе. И если не возражаешь, я хотел бы провести этот день с тобой. Грудь неприятно кольнуло. Ведь Вертран вновь увидел образ покойной матери позади отчима. Он мучил его с того самого дня, когда парень отказался от возмездия и принял свои чувства. Но то была не единственная причина его душевных терзаний. Его лучший друг отказывался верить в красивую сказку, что пришлось придумать после случившегося. И Оливер боялся, что это может лишить его всего… — Люблю тебя, — и нежные горячие губы парня коснулись щеки Орвуда. — Но сейчас мне нужно ненадолго уйти… мы договорились увидеться с другом. А после, обещаю, я весь буду твой! Пробубнив что-то невнятное напоследок, он побежал собираться, на ходу откусывая сочное яблоко, так кстати оказавшееся на небольшом столике возле диванчика. А спустя пару минут уже был в пути, разглядывая лучащийся золотыми нитями лес. — Проще… было бы убить его, — скрестив руки на груди, произнесла Тень. — Как ты вообще планируешь заставить его молчать?! Да и кто теперь ему поверит? — Лучше перестраховаться. К тому же… он мой друг. И вообще, я считаю его братом! — Кристиан итак прикрыл его задницу от отца, когда тот заметил пропажу кольца… мог бы быть более благодарным, — хмыкнув, пробурчал демон и исчез. — А это… уже моя вина.***
— Кел, что ты хочешь взамен на молчание? — настойчиво переспросил Оливер, не в силах убедить своего друга в невиновности Орвуда. — Ну же… скажи мне. У всего есть своя цена. — Хорошо. Тогда, — он с силой прижал Вертрана к каменной горгулье, что столетиями покоилась на крыше университета, и злобно процедил сквозь стиснутые зубы. — Я хочу тебя!