Мне жаль...

Руки Рейши слегка вздрагивают, когда он, помедлив секунду, кликает мышкой на знакомый ник отправителя письма – «Red King». Некстати, вспомнилось, как он подтрунивал над Суо за отсутствие какой-либо оригинальности при выборе почтового адреса. А тот лишь отмахивался, отвечая, что думать над такой фигнёй это привычка педантов как Синий Король, а ему, лишь бы практично было. Сейчас же, когда после смерти Микото не прошло и суток, видеть этот ник, было до судорог больно. Мунаката, успел только переодеться и принять душ, по окончанию такой тяжёлой и изнурительной операции. После устранения Бесцветного Короля, его ожидала масса неотложных дел, и следовало держать все эмоции под контролем, но это письмо выбило его из колеи. Отправленное, судя по времени, за час, до того, как Хомра вломилась на территорию Школы, оно уже не застало адресата на своём рабочем месте. Что же там? Что может быть в этом письме, адресованном Синему Королю перед самой операцией? В мертвенно-бледном свете монитора, разворачивается текст письма. Много. Довольно много текста. Особенно, учитывая нелюбовь Суо, к подобного рода вещам. Мунаката глубоко вдыхает, и медленно выдыхая сосредотачивается на чёрных буквах, стараясь игнорировать тянущую боль в груди. « Привет! Чёрт, не думал, что докачусь до написания слюнявых писем, но боюсь, что сказать тебе это лицом к лицу не хватит духу. Да и выглядеть это будет ещё более жалко, чем то, что я делаю сейчас, а мне не хотелось бы, быть жалким в твоих глазах. Хотя куда уж хуже, чем уже есть, правда? Но, надо придать этому посланию хоть какую-то связность, поэтому, начну с главного – мне жаль. Мне искренне, до боли жаль, что всё сложилось именно так. Это - полностью моя вина. Я хотел бы попросить прощения, но то, как я поступал с тобой не прощают. К тому же, прощение даруют после искупления, а я и пальцем не пошевелил, чтоб заслужить твоё. Но перед тем, как мой Дамоклов меч рассыплется прахом я хочу чтоб ты узнал как всё было для меня. Не известно, есть ли у меня шанс остаться в живых после этой ночи, поэтому, я отправлю это письмо, в надежде, что для тебя оно что-то изменит к лучшему. А может, это моя первая и последняя попытка поговорить начистоту, кто его знает? Пожалуй, начну сначала: я влюбился в тебя с первого взгляда. Господи, какая тупая фраза, но, сколько б я не пытался выразить то, что думаю по-другому, подходящей была только она, так что прости за банальщину. Я, правда, влюбился в тебя как только увидел. Мы тогда ещё не были ни королями, ни одарёнными силой, а были просто подростками. Ты сидел в парке, на скамейке, и читал. Спокойный, сосредоточенный, совершенно ушедший в себя. Я споткнулся о тебя взглядом. В душе, словно что-то вспыхнуло, как тогда, когда видишь то, что отчаянно желал бы иметь. И я, бесцеремонно усевшись на скамейке рядом с тобой, закурил, и с удовольствием отметил, как ты поморщился, тогда, ты ещё не перенял этой дурной привычки от меня и тебя раздражал запах сигаретного дыма. Это уже много позже, когда ты ждал меня не ложась спать у тёмного окна, с очередных гулянок, ты пристрастился к этой никотиновой дряни. Думаю, ты помнишь нашу первую встречу, и сору, и то, как я проследил за тобой до твоей квартиры. Помнишь и нашу первую ночь, когда я вытащил тебя на какую-то вечеринку, и подпоив, уговорил поехать к тебе. Мне тогда казалось, что я просто запал на твоё тело, как бывало с другими, много раз до тебя. Меня возбуждала белизна твоей кожи, длинна изящных пальцев, темнота глаз, и холодность черт. Мне хотелось растопить тебя, раскрошить как пряничного человечка, сделать своим и испить до дна. Я хотел твоих эмоций, твоего волнения и страсти. Хотел увидеть, что у тебя внутри, что переполняет твою душу и сердце, о чём ты думаешь, когда смотришь на меня. Хотел вызвать в тебе зависимость от себя. Я хотел твоей любви. Хотел, чтоб ты отчаянно и безумно любил меня. И в ту, нашу первую ночь, я наивно полагал, что делаю тебя своим, но на самом деле твоим стал я. Я умирал каждый раз, когда слышал твои сдерживаемые стоны и сжимал в объятиях твоё гибкое тело. И возрождался раз за разом, выпивая воздух из твоих губ. Жар и откровенность той ночи, которую мы провели у тебя, до сих пор будоражат мою кровь. Не смотря на то, что потом, мы занимались с тобой сексом бесчисленное множество раз. Та ночь была особенной. Именно после неё, я осознал, что не избавился от одержимости тобой, не проник за завесу твоего молчания и отрешённости ни на шаг. Ты был рядом, я владел твоим телом, но твоё сердце оставалось для меня недосягаемым. Я жаждал видеть в твоих глазах желание, любовь, ревность, тоску, что угодно, кроме твоего спокойствия и замкнутости. Я желал знать, что не безразличен тебе. Сейчас я уже знаю, что всё было до абсурдности просто. Что не нужно было, всех тех ужасных слов и поступков, тех измен и обманов, нужно было всего лишь спросить. Рейши, поверишь ли ты, что я только сейчас это понял? Что мог бы просто спросить тебя, обо всем, что меня тревожило, спросить и получить честный ответ. Что если бы я, вместо причинённой боли, окружил тебя своей любовью и заслужил твоё доверие, ты бы открылся мне, и сделал бы это по доброй воле. Но сейчас, это уже не важно. Важно лишь то, что ты должен знать – я не понимал этого раньше. Я решил, что сломаю корку твоего льда ревностью и болью. Что это единственный способ всколыхнуть неподвижную гладь твоих глаз. Вызвать в тебе ответные чувства. До сих пор помню, какое у тебя было лицо, когда ты, вернувшись в нашу с тобой квартирку, застал меня в постели с Тоцукой. Лениво улыбающегося, обнимающего сонного и смущённого Татару, и глядящего, тебе прямо в глаза. В тот момент, я думал, что вот сейчас, сейчас ты взорвёшься, устроишь скандал, скажешь, что любишь меня, что я предатель, что ненавидишь меня, что разочарован, обматеришь. А я, смогу улыбаясь, сжать тебя в своих руках, впиться поцелуем, и сказать, что этого больше не повториться, сказать, что это всё было не то, что я… Да неважно уже, что я тогда думал, поскольку, ты молча развернулся и ушёл. Не проронив ни слова, ты оставил в прихожей ключи от квартиры, и молча ушёл. Ты не знал, но я, в тот день, разнёс всю квартиру. Напугал Тоцуки, и напился в хлам. Я, ещё какое-то время ждал, что ты позвонишь, что захочешь вернуться, что будешь искать встречи. Но ты не стал. Боготворящий меня Татара скрашивал мои ночи, и старался быть лучшим из всех, не зная, что лучшим для меня был только ты. Избравшая меня сила, на время поглотила всё моё внимание, и я перестал думать о тебе, с головой уйдя в создание Хомры и управление ею. И когда мне показалось, что я смог побороть тот огонь, что ты оставил в моей душе после своего ухода, случилась первая стычка со Скипетром 4. Когда в небе, голубоватым светом засиял дамоклов меч, и по рядам Хомры прошёл шёпот о том, что это Синий Король – Новый Синий Король, я даже представить не мог, что на встречу ко мне, в окружении чопорно одетых военных, выйдешь ты. Думаю, что именно тогда, я наконец-то, начал прозревать. Понимать, какой ты на самом деле. Понимать, что ты не игрушка, или увлечение, что ты - ровня мне. Что ты, возможно, в чём-то даже превосходишь меня. Я скрыл своё изумление, и ничего тебе тогда не сказал, но ночь провёл в одиночестве, выкуривая одну сигарету за другой, и отослав Тоцуку подальше. Я никак не мог унять бешено колотившееся сердце, с новой силой забившееся, после встречи с тобой. Я хотел тебя, хотел снова так же, как в первые дни знакомства, но теперь, ты был для меня недосягаем. И я бесновался как запертый в клетке хищник. Искал с тобой встреч, провоцировал, и заставлял срываться посреди ночи, на всё новые сообщения о беспорядках, устроенных по моему указанию. Я желал хотя бы в схватке с тобой ощутить твою близость, услышать голос, коснуться тела. Веришь ли? Мне, даже тогда, не понятно было, что стоило всего лишь позвонить тебе, сказать, что я хочу тебя увидеть. Что я люблю тебя. И ты бы пришёл. Не зря ты назвал меня безрассудным идиотом в одну из наших встреч, я, видимо, таким и являлся. Поступая как глупый, высокомерный дурак. Татара пытался унять клокочущий во мне вулкан, но это только бесило. Он уже давно стал больше обузой, чем отдушиной. И я, повторяя свои прошлые ошибки, наступил на те же грабли, что и до этого. Заметив обращённый на меня, полный восхищения и обожания взгляд, взгляд, горящий и яркий, искрящийся преданностью и верой. Такой, какой я всегда хотел увидеть у тебя. Но этот взгляд принадлежал не тебе, он принадлежал Мисаки. Смешному и порывистому пареньку, похожему на искру или бенгальский огонёк. И я, не задумываясь не о чём, воспользовался этим, флиртовал с ним, шутил, то приближал, то отдалял от себя. Забавляясь его реакцией. Меня не заботили страдания Татары, который, день ото дня становился всё бледнее, меня не настораживали злые и ревнивые взгляды Сарухико, и конечно же, я не думал, что именно этим, навсегда отрежу себе путь к твоему сердцу. Ты, наверное, думал, что я так яростно мщу за Тоцуки, потому что любил его? Нет. Увы, но чувство что гонит меня вперёд гораздо ужаснее, чем боль от потери любимого, это чувство вины. Это из-за моего флирта с Мисаки, Татара стал всё чаще уходить из бара, он не хотел видеть нас, ему было очень больно. Но я никогда ему ничего не обещал, как и тебе, и он не мог упрекнуть меня. Он стал пропадать вечерами, когда мы все собирались в баре, и я, выпив, позволял себе разные вольности с Ятой. Именно из-за меня, он оказался той ночью один на крыше, с этой дурацкой камерой и желанием поговорить с кем-то незнакомым. И у меня же на руках, он умер, грустно улыбаясь ночному небу. Но знаешь, моей по-настоящему жестокой ошибкой, стал не Тоцуки, а Фушими. О, ты сейчас оценишь насмешку судьбы, ответившей на все мои глупости соразмерной карой. Мне доставляло удовольствие видеть, как он стискивает зубы и опускает взгляд, как он ревнует и страдает, наблюдая за мной и Ятой. Я сразу распознал в нём тот тип болезненно – ядовитой любви, которую питают к незамечающему тебя объекту воздыханий. Он молчаливой тенью скользил за ним, казался флегматичным и невозмутимым, но глаза и руки его выдавали. Я сразу понял, что скрывали те широкие напульсники, что он носил, сразу догадался, как именно, благодаря своим острым ножам он сдерживает огненный ураган внутри себя. И я, с каждым днём, давил на него всё сильнее, отчасти, я видел в нём тебя, как бы глупо это не звучало. Хотя, конечно, до твоей выдержки, спокойствия и холодности, ему было далеко, это была лишь неудачная копия, но всё же. Я старательно играл на публику, ожидая его взрыва, или опрометчивого поступка, но он, как и ты, грубо разрушил все мои планы. Может быть, если бы я не был так увлечён этой игрой, я бы заметил, как плохо было Татаре, и предупредил бы его трагедию, но я не заметил. Я следил за Фушими, с каким-то садистским удовольствием, а моё тщеславие подогревало обожание Мисаки. В тот день, когда дрожащий от негодования и шока Ята сообщил мне, что Фушими ушёл в Скипетре 4, я вдруг осознал, что интриган из меня совсем хреновый. Я лишился одного из членов клана, причём очень сильного, я не уследил за Тоцуки, и по сути, остался с Ятой, в котором никогда не был по настоящему заинтересован. Но у меня ещё теплилась надежда, но то, что я смогу вернуть тебя. Надеюсь, это предположение заставило тебя посмеяться, ведь ты-то понимаешь, насколько оно было смехотворным. Правда, осознал это я позже, когда увидел в очередном столкновении с «синими», как Фушими встал с тобой спиной к спине и как после боя ты подал ему руку мягко улыбнувшись. В один момент я всё понял. Словно пелена упала с глаз. Сарухико смотрел на тебя с уважением, с восхищением и… любовью. Прикрытой его сарказмом и циничностью, но любовью. И ты смотрел так же в ответ. Вы были вместе - я осознал это так же четко, как и то, что потерял тебя навсегда. Я слишком долго играл в свои игры, ждал, что ты придёшь ко мне, что сломаешься, что покоришься, и теперь, потерял навсегда. Вы так естественно смотрелись рядом, стоящие плечом к плечу, спокойные, уверенные – идеальные. Оба некогда отвергнутые и обманутые, нашедшие утешение и покой друг в друге. Вас связало нечто большее, чем страсть, вас связало общее страдание, общая боль и общий обидчик. Позже, словно в насмешку, мне выпало увидеть вас в одном из парков. Вы были в штатском, и направлялись к затенённой части аллеи, стараясь укрыться от любопытных глаз. Думаю, у вас было свидание. И я не устоял, последовал за вами, скрывшимися в уединённом уголке. Остаться незамеченным не составило труда, и уже через пару минут моему взору открылась жестокая в своей идиллии картина. Ты стоял возле раскидистого дерева, упираясь спиной в его ствол, а Фушими целовал тебя прижимаясь всем телом, и путаясь в твоих волосах руками. Одна твоя рука лежала на его талии, а вторая не спеша поглаживала затылок Сарухико. В какой-то момент ты сделал плавное движение бедром, и твоё колено вклинилось между ног партнёра. Фушими издал протяжный вздох, и откинул назад лохматую голову предоставляя тебе полную свободу действий. Чем, надо сказать, ты воспользовался незамедлительно, жадно приникая к острому кадыку, и виднеющимся в вырезе футболки ключицам. И всё это было так эмоционально горячо, так искренне, как никогда не было между нами. Я видел что ты стремился к близости, упивался ею, шумно вдыхая запах кожи этого деструктивного малолетки. Мне казалось что я не дышу, что в лёгких сплошные искры и пепел, разъедающие моё тело изнутри, пока я смотрел на вас, забывших обо всём. Ещё какое-то время вы зажимались, впрочем, не переходя грани дозволенного, затем снова вернулись к поцелуям. Я видел, как вы с неохотой оторвались друг от друга, как ты улыбался ему, так, как никогда не улыбался мне и осознание пронзило мою душу до самого дна - я никогда не смотрел на тебя так как Сарухико. Всегда только с лёгкой насмешкой, с превосходством, с циничной надменностью, а Фушими смотрел как на божество, и в его глазах, обычно царапающих презрительным взглядом читалась - любовь. Твои тонкие пальцы, легко очертили скулы Сарухико касаясь влажно блестящих губ, и ты, прошептал слова неслышимые для других, но отозвавшиеся в моей голове безмолвным воплем: «Я люблю тебя». Этот, слегка хриплый шёпот, до сих пор звучит у меня в голове. Я знаю, ты попытаешься ещё не раз уговорить меня отречься от короны, уступить и выжить, но боюсь, это будет тщетно. Члены моего клана молятся на меня, но я не заслуживаю этого, я был паршивым королём, и паршивым человеком, жаль только, что у меня не хватает мужества в этом признаться. Никому кроме тебя. Тебе, я могу сказать всё, тебя, я по-прежнему люблю, тебя, я по-прежнему желаю больше всего на этом свете, и ты, тот единственный, которого у меня никогда не будет… уже не будет… Мне жаль, Рейши, жаль, что я понял всё так поздно, что наделал столько ошибок, что причинил столько боли, что растоптал всё, что у нас было, и могло бы быть. Я хотел бы всё исправить, но уже слишком поздно, единственное, на что я могу надеется это на то, что меч который оборвёт мою жизнь будут держать твои руки…»