Сочувствие невозможно

      И кажется, будто сознание оказалось в ином мире, в параллельной вселенной. Веки резко распахнулись, на ресницы упало несколько снежинок. Горячее дыхание. Воздух влажным паром вырывается наружу. Как она здесь оказалась и что делает сейчас, понять не в силах. Однако, подчиняясь потаённым отголоскам нынешнего сознания, выкрикивает что-то неопределённое в адрес человека напротив.       Перед ней стоит невысокий измождённый парень. Пистолет, который он держит в руках, направлен на неё. Сильный порыв ветра срывает капюшон со спонтанного противника, открывая худое, покрытое синяками, бледное лицо. И без того большие глаза, кажется, могут выпасть из глазниц. Резкий рваный выдох заставляет скосить взгляд назад. Только сейчас она поняла, что раскинула руки, защищая ещё одного неизвестного: полный мужчина средних лет, одетый в тёплый дорогой пиджак.       -Чего медлите, уроды?! Гоните бабки! - неожиданно завопил малец, сняв предохранитель.       Сердце пропустило удар. Неужели снова начинается Ад? Она осторожно сделала шаг вперёд. Идей нет никаких, но стоять на месте тоже не дело. Когда-нибудь он выстрелит.       -Постой! - резко оборвала она его, вновь шагнув вперёд. В плечо вцепилась дрожащая рука, но девушка её смахнула.       -Неужели ты думаешь, что этим что-либо решишь? Если сейчас выстрелишь, то сделаешь только хуже. Не делай того, о чём потом будешь жалеть! - голос дрожит, как и всё тело. Она по себе знает, какого это –причинять боль другим.       -Нет, нет, нет…,- сбивчиво бормочет мальчишка.       Стоило сделать очередной маленький шажок, отчаянно вцепившись в пистолет, который всё ещё держал перед собой. Она видит, понимает, что преступник вообще не целится. Она надеется, что удастся спастись. Замёрзшие пальцы не хотят больше слушаться. Руки словно бетоном облили - она не может ими больше пошевелить, не в состоянии опустить. Снова пытается подойти ближе и лихорадочно ищет что-нибудь тяжелое на земле, что можно было бы быстро схватить и кинуть в противника. Однако ни камня, ни ледышки не видно и в радиусе метра.       -Опусти оружие! - снова повторяет она. И тихо добавляет,- Пожалуйста…       -Заткнись! Заткнись, дура! - восклицает парень с пистолетом, отскакивая назад. Этим вечером ударили сильные морозы, сковал лёд. Несчастный поскальзывается на обледенелом снегу. Палец дёргает чувствительный спусковой крючок, и пуля вылетает из дула пистолета. От грома выстрела заложило уши.       Далее всё разбивается на кадры и замедленные действия. Её зрачки мгновенно сузились в разы, мощный удар сердца протолкнул кровь в сосудах, распространяя по телу огромную дозу адреналина. Правая рука беспомощно протянута вперёд, сильный ветер развивает растрёпанные каштановые кудри. Давящая тишина обрушилась стеной на всех троих, а затем её рушит её шумный рванный выдох. Последний выдох, сопровождаемый белыми клубами пара. Она не хочет умирать, тем более так глупо. Увы, ничего поделать нельзя. Пуля вонзилась прямо в лоб. Капли ещё тёплой алой крови разлетелись в стороны. Часть её согрела замёрзшее лицо спасённого мужчины. Другая же часть упала на снег, вместе с уже бездыханным телом. Удар о землю сопровождается хрустом снега и глухим стуком. Лужица крови, образовавшаяся под её головой, растекается, соединяясь с алыми каплями на снегу. Так рисуется посмертная картина, состоящая из незатейливых багровых узоров. Снижающаяся температура её тела смешалась с холодом середины зимы.       За всем этим молча наблюдают двое мужчин, ошарашенно округлив глаза. Один из них –виновник чужой смерти. Встав с холодного мокрого снега, он молча подошёл к хрупкому телу и опустился на колени. Схватил свою жертву за воротник.       -Вставай! Вставай! Вставай! –неожиданно заорал он, с силой дёрнув за ткань куртки, в которую вцепился. Полуопущенные веки скрывают потускневшие глаза цвета хвои. А он до сих пор не верит, что убил. В отчаянии трясёт умершую за ворот куртки, будто пытаясь разбудить. Его длинные, тонкие пальцы запутались в её волосах. Теперь её смерть сплетена с его жизнью. Теперь его душа раскололась на двое.

Сочувствие невозможно.