Курс на Север

Корабль уверенно шел заданным курсом. Волны ударялись о корпус, ветер наполнял паруса. Дейнерис Таргариен смотрела куда-то в пространство, пытаясь убедить себя в том, что и её курс так же выверен. Тени плясали по каюте, мягкий свет свечей управлял ими. Королева прокручивала в мыслях события последних дней, вместо умиротворяющих водных пейзажей, перед глазами женщины калейдоскопом сменялись обрывки диалогов, лица людей и их поступки. Она в очередной раз перебирала свою жизнь, представляя себя маленькой лодочкой, которую бросало по волнам, а вовсе не уверенным большим кораблем. С некоторых событий казалось, что прошло несколько десятков, а не несколько лет. Она вспомнила брата и то, как была слаба, обращение «Дени», услышанное ею недавно от Джона Сноу, всколыхнуло эти воспоминания, она размышляла о том, как стала сильной, как вела за собой свой народ, как у неё появлялось всё больше врагов, как у неё появились дети… Горечь болезненным уколом впилась в сердце, как только мысли её обратились к драконам: потеря будет с ней всю жизнь, какой бы долгой или короткой та не оказалась, после всех принятых решений, после взятия курса на Север. Перед глазами появились лица Мормонта и Тириона — удивление и немой укор — как раз тогда, когда Королева в очередной раз пренебрегла советами и мнением тех, кого сама же возвела в ранг советчиков. Всё из-за Джона Сноу. У него был аргумент, но был ли он настолько значимым, как ей показалось тогда, в момент обсуждения плана действий? В очередной раз Дейнерис поймала себя на том, что её мысли так или иначе возвращаются к Королю Севера. — Чёрт бы его побрал, — прошептала Дейнерис и улыбнулась. Она живо представила, что думают её подданные о внезапной перемене мнения и бесконечных послаблениях этому названному правителю. Но все уступки казались логичными и оправданными, продиктованными взвешенной необходимостью. Бурерождённая, промучившись пару минут, сбросила с себя сомнения, поведя плечами. Не пристало Королеве сомневаться в своих решениях. Не спалось не только ей. Но Король Севера, напротив, не стремился к уединению в каюте. Джон стоял на палубе корабля и смотрел вдаль, думая о доме, прекрасно зная, что он не сможет различить отсюда не то, что башни Винтерфелла, но и берег вообще, но воображение и любовь к Северу дорисовывало картины за него. Ему придется объясняться с целым миром Севера, когда он огласит новость о своей присяге дому Таргариен, но, как ни странно, у него не было сомнений относительно этого решения, просто опасения, сопряженные с непониманием людей. В том, что он гораздо раньше присягнул Королеве, он боялся признаться сам себе. Он вышел на палубу, чтобы привести мысли в порядок, холодно не было, несмотря на то, что выдыхал Сноу облако пара. Открытое пространство было куда более предпочтительным, чем заниматься разбором собственных чувств в четырех стенах каюты, меряя ту шагами из угла в угол. «Ты ничего не знаешь, Джон Сноу» — в голове ласковым голосом знакомая фраза, Джон всё чаще думал об Игритт в последнее время. Он сравнивал эмоции, заполняющие его при виде Дейнерис Таргариен, с теми, которые он чувствовал в присутствии одичалой. И приходил к выводу, что у него проблемы. Чувства к женщинам были и схожи, и отличались. Сноу всегда думал, что если позволит себе увлечься кем-то, то глупая вина, обвинение самого себя в предательстве памяти, будет давить на его плечи, но нет. Не ощущал он вины. Он ощущал тоску, грусть по девушке, поцелованной огнем, но и благодарность за то, что она научила его распознавать искренние чувства. Чувства, которые некоторое время назад вновь зародились в его сердце. Ему хотелось быть подле Королевы, и не просто тенью: держать за руку, охранять. Впрочем, пока он больше ставил её под удар, чем охранял. Сноу сглотнул, припомнив, что это она несколько раз спасала ему жизнь, а должно же быть наоборот. Вернее, вообще не должно быть таких ситуаций, но… Чем руководствовалась Таргариен, когда решила плыть на корабле, согласившись с его скоропалительным предложением? Хороший вопрос. Увидела ли она логику в его словах или тоже хотела быть поблизости? Джону хотелось, чтобы обе причины были верны, в груди возникало странное теплое затапливающее ощущение, когда он позволял себе думать, что Королева тоже обращалась в своих мыслях к нему. Король Севера осознал, что не сможет заснуть, пока не получит ответ на этот вопрос. Обычно за спрос не платят, но за такую формулировку можно уплатить сполна. Однако палуба уже опустела. Вся решимость Джона Сноу куда-то испарилась, стоило ему поравняться с дверью, ведущей в каюту Королевы. Несколько мгновений он рассеянно смотрел на изваяние драконов, не решаясь потревожить её покой. «Может она спит?». Но в дверь все же постучал. Негромко, глухо. Где-то между сомнением, удачная ли мысль мешать покою особы королевских кровей, и уверенностью, что он выставляет себя дураком, дверь отворилась. Дейнерис была удивлена, это читалось на её красивом лице. Удивление смешивалось с любопытством и чем-то ещё, что взволнованный гость не был в силах распознать. После небольшой паузы, решив, что это немое приглашение, Сноу вошел в каюту. Таргариен не сдвинулась с места, лишь шире отворила дверь, чтобы гость мог войти — стойкая, как всегда. Мужчина замер и всё в том же молчании взглядом будто попросил разрешения закрыть дверь. С собой Сноу принес свежесть с палубы, когда дверь лязгнула вновь, контраст тепла каюты и холодного воздуха, которым напитался плащ Короля Севера, был ощутим, так что Дейнерис поежилась. Джон истолковал это неверно, он почти пожалел о своем решении побеспокоить её. «Зачем ты пришел?» — читалось в глазах девушки, все те же искорки любопытства. «Спроси меня» — вторил взгляд Сноу. Пауза стала глупой. — Моя Королева, — поприветствовал наконец её вошедший, тихая интонация и взгляд выдавали полную капитуляцию мужчины перед этой женщиной. Дейнерис лишь немного склонила голову, отвечая тем самым на приветствие, не проговаривая обращения в ответ. Что она могла сказать? Сир? Король Севера? Джон? Первые два титула казались неуместны сейчас в мягком отблеске свечей, а позволить себе назвать северянина, к которому её влекло уже давно, по имени, она боялась. Все равно, что броситься в омут с головой. — Что привело вас? — Бурерождённая нашлась с ответом и сделала несколько шагов подальше от двери, приглашая тем самым пройти, хотя на самом деле она скорее хотела сделать несколько шагов подальше от самого Сноу: женщина отчетливо ощущала опасность, нависшую над её самообладанием. — Я хотел поблагодарить вас за доверие, за то, что согласились отправиться со мной… — Тогда это казалось самым разумным вариантом, — девушка не дала ему завершить предложение. — Тогда? — вопросительно вскинутые брови и неподдельное удивление, хотя сам Джон задумывался ровно о том же пятью минутами ранее. — Ваш аргумент все так же силен, — Таргариен смотрела на своего собеседника, — Это я все так же не сильна в военных играх. Своим решением я снискала неудовольствие советников, — пояснила она, в общем-то проговаривая правду, но утаивая, что беспокойство её лежит совсем в другой плоскости. Она бы хотела сказать северянину, что боится, что путешествие сделает её слабее, привяжет ещё сильнее к нему, совсем вырвет способность мыслить здраво. Ни одному полю боя ещё ни шло на пользу то, что ключевая фигура беспокоится не о целом королевстве, но об одном игроке. Она уже потеряла Визериона, отвлечение могло повлечь ещё большие потери. Но с тем, что Дейнерис волновалась за Короля Севера больше, чем за любого другого ч е л о в е к, а в Вестеросе, она спорить не могла. — Возможно, я был не очень точен в формулировках, недопонимание. Но я убежден, нет, я знаю народ Севера. Если вы хотите. Если мы хотим, чтобы они признали вас… Он снова не смог договорить, но на этот раз не будучи прерванным словами. Он увидел, как Дейнерис улыбнулась, стоило ему исправить «вы» на «мы» в своих нескладных речах, и просто не смог договорить. Полтора метра между ними. — Я бы хотел видеть, как вы улыбаетесь чаще, — проговорил Сноу, делая первый шаг навстречу. Таргариен не шелохнулась, не мигая смотрела на северянина. Ей хотелось сказать, что тогда ему бы пришлось чаще быть рядом с ней, но как это прозвучит. Ровно так, как и должно? Но слова застревали в горле. Эти полтора метра показались Джону расстоянием, разделяющим континенты, а не двух людей. Разделяющим два мира. Но останавливаться было бессмысленно, особенно тогда, когда его ладонь уже легла на щеку девушки. И он не стал. Затяжное касание губ. Король Севера боялся открыть глаза и отстраниться. Боялся не стать посмешищем и быть выгнанным, нет, боялся не увидеть в глазах напротив огня, огня под стать тому, что эта женщина разжигала в нем. Дейнерис забыла как дышать и побоялась шелохнуться, когда мужские губы коснулись её собственных. Она хотела, чтобы Сноу её поцеловал. Хотела с тех пор, как они побывали в пещере, а может и раньше, она не вспомнит уже. И судя по реакции Джона, когда она всё же посмотрела на него, он грезил об этом не меньше. Кажется, северянин увидел именно то, что хотел, в затуманенном взоре среброволосой девушки, ведь через мгновение он уже снова её целовал, и этот поцелуй был куда более жадным. В груди у Сноу полыхал огонь, торжество, желание. Несколько широких мужских шагов и торопливые мелкие женские спиной вперед, пока Таргариен не уперлась лопатками в стену каюты. От неожиданности из груди вырвался вздох, тут же превращенный в полустон ласками северянина. Мужская рука все так же у неё на щеке, затем дальше, пальцы уже волосах, перебирают, оттягивают, заставляют откинуть голову и обнажить шею, кожу которой незамедлительно обжигают мужские губы. Он целует, проводит языком по выступающей жилке, что-то шепчет, но в ушах у Королевы шумит так, что разобрать невозможно, она не уверена, но, кажется, она шепчет в ответ. Девушка прижимается теснее, осуществляет наконец свое желание дотронуться до темных кудрей, стягивает ленту с мужских волос, превращая их в полный беспорядок всего за полминуты… Она заставляет его оторваться, посмотреть ей в глаза и замереть. Тишина, нарушаемая сбитым дыханием, заставляет обоих улыбнуться. Приходит осознание, что они одни и им некуда спешить, но трудно винить друг друга в торопливости, когда уже пару недель к ряду не можешь думать ни о чем, кроме как о желании прикоснуться к друг другу. Сантиметры между лицами, Дейнерис мечется взглядом между глазами и губами Короля Севера, не может решить, чего хочет больше: не отрываться и видеть желание в глазах напротив, нет, сверху, но сейчас её совершенно не заботит, что Сноу смотрит на нее «свысока», или же поддаться желаниям и поскорее ощутить вкус его губ. И снова северянин принял решение за неё. Их губы встретились, влажное касание языка, Король Севера стал настойчивее и увереннее, понимая, что стена, если она и была, то уже пала, Таргариен моментально ответила на ласку, приоткрыв губы, позволяя Сноу целовать её так, как он хочет, играясь с языком, прикусывая губы. Ладони девушки скользят по мужской груди, плечам, она прижимается теснее, понимая, что хочет ощущать его кожу, хочет огладить и поцеловать каждый шрам, хочет забрать часть его боли и страданий. Не прерывая поцелуй, Таргариен ловко отстегивает застежки, удерживающие мужской плащ, когда тот падает на пол с шумом, у Дейнерис проскальзывает веселая мысль «Как он вообще носит этот тяжеленный плащ?», но она быстро сменяется восторженными впечатлениями, как хорошо целуется Король Севера. Насколько нежны и горячи его губы, вопреки титулу, насколько сильны руки обнимающие её, насколько он страстен, прижимая её к дереву стен каюты. С плеч спала мантия, это отрезвило Джона. Он отстранился, отставил на девичьих губах еще один поцелуй, но короткий, давая обоим шанс перевести дыхание. — Ты так красива, — мужчина озвучил мысль, которая давно поселилась в его голове, вслух, глядя на припухшие губы Дейнерис, на локоны, которые выбились из прически, на румянец на щеках, на искрящиеся глаза, он снова оглаживал её скулу подушечкой большого пальца, второй рукой упершись в стену, нависая над своей Королевой. — Люби меня, — попросила Таргариен. Джон не был уверен, имеет она в виду лишь близость или что-то большее, но сам честно мог бы ей ответить «Уже люблю». Она сама потянулась к цепочке, украшающей её одежды, ловкими движениями расстегнула застежку с драконьей пряжкой, пробежалась по скрытым пуговицам. Полы её странного для Сноу королевского одеяния слегка распахнулись, он мог видеть нежного голубого цвета нижнее платье Королевы. Но смотрел он на ладони Дейнерис, которая, будто всё ещё боялась не успеть, боялась передумать или боялась того, что передумает он, и принялась расправляться с ремнями и на его облачении. Он мягко накрыл её ладони своими, успокаивая. Сноу сам разобрался с большей частью пряжек и ремней своего кожаного доспеха, но когда мужчина остался в рубашке и штанах, Королеве наскучило ждать. Она сделала шаг вперед от стены, сама вовлекла северянина в поцелуй, надвигаясь, подобно шторму, заставляя отступать к постели. Его не нужно было заставлять, несколько мгновений и Сноу едва ни упал на шкуры, столкнувшись с краем кровати, но равновесие удержал, успев и освободить спутницу от накидки с острыми плечами, прежде чем оба они коснулись простыней. Дейнерис забросила ногу на мужское бедро, Сноу среагировал мгновенно, приподнял подол платья, обнажая кожу, лаская поверхность бедра, поднимаясь от колена выше. Таргариен добралась до расшнурованного ворота его рубашки и уже выводила узоры языком на его коже. Ладони везде, губы исследуют всё, до чего можно дотянуться. Пылко, жарко, страстно. Пара слоев одежды явна была лишней. Король Севера перекатился, оказываясь сверху. Он потянул ткань собственной рубашки, стаскивая ту через голову. Предмет гардероба был отброшен в сторону, а сам Джон снова залюбовался Дейнерис Таргариен. Она в свою очередь не могла не восхититься в очередной раз силой этого молодого война, красотой его тела, зловещей историей его шрамов. Кое-где синяки от последних сражений ещё не сошли с тела мужчины, по непонятной причине эти следы сильнее будоражили воображение девушки. Сноу скользнул ладонями по талии Своей Королевы, вверх-вниз, завел её руки ей за голову, чтобы ему было проще избавить её от платья, ткань зашуршала вверх, открывая мужскому взгляду вид её стройных ног, поджарого живота, полных грудей. Джон незамедлительно принялся покрывать её кожу легкими поцелуями, прикусывать и тут же зализывать, двигаясь от шеи к ложбинке между грудей, целуя её живот, ладони по-хозяйски легли на женскую грудь, а головокружительный коктейль из прикосновений и влажных следов помогал Королю Севера срывать стоны с женских губ. Она гладила его плечи, слегка царапала короткими ногтями, выражая одобрение, извивалась под ним, терлась как кошка, целовала сама. — Джон… — полушепот-полувосторг, когда мужчина принялся играться с вершинами её сосков языком. Сноу не смог сдержать улыбки, не открываясь от своего занятия, но вскоре вернувшись к губам девушки: успел соскучиться по их вкусу. Поглощенная поцелуем, выдыхающая раз за разом мужское имя, она обвила ногами Короля Севера, совершенно довольная своей «не главенствующей» позицией в этом «споре». Дейнерис оказалась недовольна только тем, что её партнер всё ещё одет, в отличие от неё. Сноу понял намек, как только девушка предприняла попытку освободить его от штанов. Мужчина с легким смешком отстранился, выпрямился, стоя на коленях на постели, расправился со шнурками штанов, затем ступил на пол и поспешил скинуть их вовсе вместе с сапогами в сторону ко всей прочей уже измятой груде одежды. Джон не спешил возвращаться в кровать, остановился возле, растягивая момент. Король и Королева смотрели друг на друга, изучающим, пытливым взглядом. Каждый и раньше представлял другого обнаженным, это они могли признать, и никто не разочаровал ожиданий. Дейнерис была прекрасна и величественна и на троне, и во главе отряда бойцов верхом на драконе, и на постели, когда её волосы серебряным ручьем струятся по подушкам. Причудливые тени бегают по её телу, соблазнительному, разгоряченному. Джону требовалось немало усилий, чтобы не броситься на неё, а найти в себе силы запечатлеть этот момент, рассмотреть женщину, занимавшую его мысли так долго. Таргариен была увлечена тем же делом. Она невольно прикусила губу, спускаясь взглядом по крепкой мужской груди, ниже, борясь с желанием проследить пальцами тот же путь, что проделал её взгляд. А, впрочем, зачем бороться? Девушка рывком приподнялась на кровати, к краю, так, чтобы поравняться со Сноу. Стоя на коленях на кровати она снова посмотрела на него снизу вверх и оставила поцелуй в районе ключицы, погладила ребра, поднялась выше, невесомыми касаниями губ прошлась по шее, щекам, векам и совершенно требовательно остановилась на губах, возобновляя не так давно прерванный поцелуй. Горячий мужской язык снова закружился в танце с её собственным, так что Дейнерис не смогла подавить довольный стон. Ладони Королевы вновь переместились на мужскую грудь, пока Сноу крепко обнимал её, одна скользнула между их телами, ниже, опускаясь к мужскому паху. Разгоряченная Таргариен очень хотела прикоснуться к Джону Сноу, провести ладонью по всей длине, ощутить бархатистость кожи. Когда девушка осуществила задуманное, настал черед Короля Севера простонать. Он не дал ей долго себя мучить этими прикосновениями, дразнящими ласками, а выпустил её из объятий, но только затем, чтобы переместиться. Его широкие ладони со шлепком легли на женские бедра, от неожиданности светловолосая леди «ойкнула», но весьма довольно. Сноу подтянул Таргариен к себе, её грудь касается его груди, и, не прерывая поцелуй, аккуратно снова уложил на постель. И вновь её ножки быстро нашли свое место на его бедрах, приглашая. Мужчина все смаковал момент, целовал, смотрел. Он видел, что глаза Дейнерис поблескивают, будто та собиралась заплакать, но то были эмоции, чистые, а не горечь или печаль, он знал это. Знал так же ясно, как и то, что хотел бы, чтобы не было больше ничего, кроме этой каюты, этого момента, этой женщины. Оба шумно втянули воздух, когда Джон медленно вошел в неё. Не было нужно спешить, да и не хотелось. Вернее, конечно, ему хотелось упиться ею, насытиться, утолить своё желание обладать этой конкретной женщиной, но сейчас, когда он видел, что она хочет его так же сильно, как он её, хочет стонать под ним, хочет его ласкать, хочет целовать его, он жаждал дарить ей удовольствие, чувствовать вкус момента, он не сможет забыть её выражение, её взгляд, когда они слились воедино. Уверенное движение, одно, второе, ещё и ещё, медленные толчки, отлично совпадающие с тягучим поцелуем. Дейнерис была счастлива, Сноу чувствовал это. Чувствовал в каждом её движении, она подавалась навстречу, массировала шею, гладила плечи, прогибалась, подставляя шею под поцелуи. Всё, чего хотел Король Севера, чтобы его Королева знала и чувствовала, как она желанна, как сильно он хотел ей обладать и как сильно он хочет, чтобы она дрожала от наслаждения. И она дрожала. Джон оказался уверенным любовником. Не искусным, без налета дворцовых избалованных предпочтений, но нежным и страстным, умеющим распалить и знающим, как подвести к краю, но не дать упасть, заставляющим желать ещё большего, заставляющим хотеть чувствовать его в себе ещё глубже, ещё настойчивее. Таргариен точно знала, что каждое движение для неё, она чувствовала, что Джон вкладывает в каждый поцелуй, в каждую ласку всё, что не успел сказать. Всё сожаление об её утратах, всю заботу, все опасения, всё восхищение. Она пребывала в полном восторге, когда ловила на себе совершенно голодный мужской взгляд, и когда их глаза встречались, Король Севера двигался быстрее. — Постой, — зашептала Дейнерис ему жарко в ухо, когда Джон едва не вознес её на вершину, совершенно иррационально просила она его остановиться. Непонимающе он мутным взглядом поймал озорные искорки в ёе глазах. Таргариен уперла ладонь ему в грудь и отстранила на расстояние вытянутой руки, Джон сделал несколько движений в этой позиции. Смена угла подарила обоим новые ощущения, но Королева сдержалась и настояла на своем. Она приподнялась и перекатилась, укладывая мужчину на обе лопатки. Руки Сноу тут же легли на её бедра, инстинктивно, но она положила свои ладони сверху и обозначила им путь по её талии выше, до груди. Король Севера сжал в пальцах девичий сосок: ответом на завуалированный вопрос, этого ли она хочет, послужил красноречивый стон. Этого. Дейнерис уперлась коленями в постель, расположилась на мужских бедрах, еще один стон, который девушка совершенно не скрывала, вырвался из её груди, когда она снова приняла его в себя. Плавно покачивая бедрами, глядя в глаза восхищенному мужчине, над которым она сейчас главенствовала, Таргариен нашла свой темп, жестко пресекая все его попытки начать отвечать ей. — Шшшш… — шикнула она в очередной раз, не стремясь заставить его замолчать, он и так не болтал, но ещё раз подчеркнуть, что она — Королева. И не потерпит неподчинения. Именно в этот момент интересы двух королевских особ пересеклись. Сноу понял игру, но вместо покорности, удивил Дейнерис тем, что его ладони вновь опустились на её ягодицы, задавая темп. На этот раз она не сопротивлялась, лишь сильнее распалилась, отвечая его требованиям. Минута яркой гонки, затем неторопливый, вязкий словно мёд, перерыв. Затем снова. Сноу провел ладонью по влажной спине Дейнерис, её прекрасные волосы прилипли к плечам. Он никогда не думал, что ему предоставится шанс ласкать Королеву, а уж то, что его будет так стараться ублажить Королева, не мог представить себе даже в самых смелых мечтах. Северянин перестал сжимать её бедра, впрочем, он уже успел оставить на её белой коже красные отметины, выпрямился на постели, упершись руками назад, помогая девушке, давая ей новую опору. Она с благодарностью вцепилась в его плечи, не сбавляя темп. Шлепки кожи о кожу, раскаленный воздух, в конец сбившееся дыхание, жар тел. Король Севера обвил девушку рукой, прижимая к себе, заставляя замереть, снова поцеловал её грудь и вновь решил, что в этой борьбе ему стоит взять верх. Таргариен ничуть не сопротивлялась, она была уверена, что северянин захочет развернуть её спиной к себе, проведет рукой по позвоночнику и заставит прогнуться, все мужчины любили это, но к её удивлению Сноу хотел смотреть ей в глаза, видеть её лицо. Он вновь навис над ней, завел её руки вверх, свел вместе, сжал над подушкой запястья своей ладонью на манер оков… Но Дейнерис не чувствовала себя пленницей. Она чувствовала характер Сноу, и эта игра ей нравилась. Когда Джон снова начал двигаться в ней, глядя ей в глаза неотрывно, удерживая её руки, ловя каждое микровыражение на её лице, Таргариен совсем потеряла голову. Так внимателен к ней еще никто не был. И это будоражило и подкупало больше, чем всё остальное. Ей не нужно было притворяться, не нужно было быть не собой, близость с этим человеком была ей так приятна, так заполняла, посылала импульсы по позвоночнику, заставляла дрожать. Дейнерис жадно хватала ртом воздух и не знала, каким богам молиться. Сильные руки Джона Сноу, горячие губы Джона Сноу, выверенные ласки Джона Сноу, сам Джон Сноу — всё, что ей было сейчас нужно. Таргариен снова горела, знакомое чувство, но на этот раз огонь распространялся внутри, такой сладкий, и этого пламени хватало на двоих. Она сильнее подалась навстречу, крепче прижала к себе, чаще произносила имя, это пьянило. — Джон… — рваный выдох. Джон отпустил её руки, тут же ладонь скользнула ей на шею, на щеку, в волосы, он заставил посмотреть на него, снова поцеловал, торопливо, под стать той страсти, с которой сейчас любил её. — Джон… — ещё один вздох, и не нужно было объяснять, что он означает, он чувствовал. Чувствовал как её тело напряглось, что этот огонь невозможно, да и не нужно было, унять, чувствовал, что она его, полностью. — Дени… — он не смог устоять, не смог не позвать и её по имени, хотел, чтобы она слышала. И если её имя на выдохе — думал он — произвело бы на неё хотя бы вполовину такой же эффект, как-то, когда он слышит её стоны, это уже было бы счастье. Они отдались друг другу без остатка, шагнув за край удовольствия почти одновременно, с именами друг друга, произнесенными наперегонки, напрочь забыв о том, где они и кто они, отставив все титулы на это время, все проблемы, все обязательства.