Смех сквозь слёзы

– Боже мой, Ангст, только не это… Осторожно приоткрыв дверь в комнату юноши, Флафф застыл на месте, обеспокоенно вздохнув. Час назад его благополучно отсюда вытолкнули, запретив даже стучаться в дверь вплоть до самого вечера, но озорная рыжая натура не смогла сдержаться. В гостиной было слишком одиноко, а такой манящий Ангст был всего лишь за стенкой… И спустя ровно шестьдесят минут Флафф все же решил действовать на свой страх и риск. К его удивлению, дверь поддалась сразу, хотя обычно Ангст закрывал ее на замок – не любил лишнее внимание и, впрочем, лишних гостей. На глухой стук кулаком о деревянное покрытие двери никто не бросил привычное «Чего тебе?», и Флафф, набрав в грудь побольше воздуха исключительно для смелости, заглянул в небольшую щель. Ангст сидел на полу спиной к двери, чуть сгорбившись, и слегка подрагивал, попеременно шмыгая носом. Флафф чертыхнулся. Ну вот, оставил парня одного – и вот результат… Больше он от него ни на шаг не отойдет! Никогда, хм. Флафф осторожно зашел за порог, закрыв за собой дверь и оглядываясь. В комнате Ангста было по обыкновению тускло и мрачно, и из динамиков за столом еле слышно доносилась его любимая трагическая баллада. Не заправленная кровать, горстка скомканных бумажек, валяющихся в мусорке и около нее – обитель Ангста оставалась такой же, как и час назад, а потому Флаффу сложно было выяснить с первого взгляда, что же испортило настроение его любимого человека. Сердце сжалось сильнее от очередного вздоха юноши на полу, и Флаффу показалось необходимым как можно скорее пролить на него собственный свет, чтобы Ангсту стало хоть чуточку легче. Заставлять Ангст улыбаться – это высшей степени удовлетворение, и юноша был счастлив, что он один имел привилегию любоваться тем, как в изящном изгибе приподнимаются вверх уголки губ вечно угрюмого, но такого чувственного человека. Флафф осторожно подошел ближе, сел сзади и, не произнося ни слова, обнял парня. Тот отреагировал неизменным молчанием. Поджав губы, Ангст смотрел в пол: на колени в порванных джинсах, на яркие штаны Флаффа, бьющие по глазам своим контрастом. Ангст хотел выдохнуть, успокоиться, но не мог. Слишком эмоциональный, слишком болезненный… Черт. Как же глупо. Мысли в голове противоположности кричали наперебой, Флафф знал это наверняка, искоса поглядывая на хмурые брови Ангста и его серые глаза, пропитанные влагой горечи и пустоты. Флафф положил голову ему на плечо и тяжело выдохнул, сильнее сжимая футболку на груди юноши своими поцарапанными пальцами в цветастых пластырях. Там, где красовался очередной белый принт на черной ткани – маленькая туча и капли дождя. Там, куда Ангст, наконец, положил и свою руку, накрыв прохладой теплую ладонь Флаффа и бережно переплетая пальцы. Растрепанные рыжие волосы коснулись шеи, и Ангст поморщился от слабой щекотки, еле сдерживая улыбку. Пора бы уже успокаиваться. Флафф переживал, а Ангсту всегда было больно доставлять жизнерадостному романтику еще больше хлопот и причин для тревоги. Ангст осторожно провел согнутыми пальцами под носом и, выдохнув, наклонил голову влево, спутывая свои тёмные волосы с солнечными прядями столь переживательного юноши рядом. Флафф слегка улыбнулся и прижался к парню крепче. Теперь можно начинать разговор – Флафф был уверен, что Ангст ответит. – Скажи мне, что случилось, – Флафф шептал мягко и медленно, согревая шею своим дыханием, и Ангст в очередной раз убеждался, что быть таким милым — вовсе нечестно. – Пожалуйста. В комнате было холодно, но тело Флаффа согревало своей близостью, и Ангст позволил себе облокотиться, чтобы еще сильнее прижаться к парню. Как же это… мило и приятно: иметь рядом подобного человека, который всегда поддержит, какой бы глупой ни была причина плохого настроения. – Мой любимый герой опять умер, – Ангст тяжело выдохнул, сжимая ладонь Флаффа сильнее и жмурясь, чтобы успокоить покрасневшие глаза. – И книга кончилась прямо на следующей странице. Сквозь поджатые губы Ангст хотел было продолжить жаловаться – он мог часами рассказывать, о чем была прочитанная история, почему так кончилась, за что именно он столь сильно полюбил главного персонажа, но почувствовал, как сзади слегка дернулись плечи Флаффа – Ангст не видел лица юноши, но был уверен, что тот еле сдерживал смех. Рыжик, бесспорно, испытывал радость облегчения от несерьезности причины страданий Ангста, пусть для того это и было по-настоящему тяжело. Ангст не стал продолжать – Флафф потом спросит, это точно, а пока ему можно было отдать должное за то, что изо всех сил сдерживал смех из-за уважения к любимому. Ангст бы бережно потрепал его за это по голове, если бы мог поднять тяжёлые от усталости руки. – Мне очень жаль, правда, – наконец ответил Флафф, осторожно потершись кончиком носа о щеку Ангста. – Но я бы не хотел, чтобы ты продолжал грустить. Юноша ничего не сказал. С одной стороны, рядом сидела до невозможности яркая и романтичная особа, которая безмерно согревала одним своим присутствием, но с другой – боль от потери очередного любимого персонажа не проходила так скоро, несмотря на то, что Ангст уже давно должен был к ней привыкнуть. Но нет. Каждый раз это происходило неожиданно и заставало парня врасплох, вызывая фейерверк негативных эмоций внутри. Да уж, это разочарование его не скоро покинет. – Ну улыбни-ись! – протянул Флафф через несколько минут тяжелой тишины и неподвижности. Хрупкие пальцы сами потянулись к щекам Ангста, насильно приподнимая уголки его губ, что в совокупности с грустным и серьезным выражением лица парня выглядело более, чем комично. Фыркнув от того, что это не помогло, Флафф надул губы и насупился. Впрочем, обижаться пришлось недолго: светлую голову практически сразу озарила беспроигрышная, по мнению Флаффа, идея. Ничего не подозревающий Ангст все так же сидел чуть впереди, тяжелым взглядом прожигая босые ступни, как вдруг почувствовал прохладные руки у себя под футболкой. Что за! Флафф, закусив нижнюю губу от волнения, ловко задрал черную ткань на теле парня и прежде, чем тот начал брыкаться, успел добежать пальцами до подмышек и начал быстро щекотать чувствительную кожу – чтоб наверняка. Ангст не мог понять, откуда же в этом рыжем юноше столько желания развеселить его – трудно было вообще что-либо понимать, когда приходилось загибаться и кряхтеть от щекотки, прижимая руки Флаффа к своему телу, чтобы ограничить его действия. Но Флафф был настроен решительно, несдержанно смеялся и сам, наблюдая, как краснел Ангст, безуспешно пытаясь вырваться из коварной западни. Ангсту было тяжело, жарко и… слишком щекотно. Сквозь плотно стиснутые губы все-таки прорвался смех, звонким переливом заполняя всю комнату с мелкими перерывами на истошные просьбы Ангста о пощаде. Он, наконец, широко улыбался. Флафф остановился практически сразу же, с воодушевленным блеском в карих глазах наблюдая за смеющимся юношей. Ангст был столь прекрасен, что Флафф не сдержался и прильнул к нему, обнимая сильно-сильно – наблюдать за подобными эмоциями было невероятным наслаждением даже для привыкшего к позитиву и идиллии парня. Когда Ангст наконец-то сумел отдышаться, выплевывая остатки истеричного смеха, комнату вновь заполнила тишина. Однако, на этот раз она не давила на уши, а, напротив, казалась спасительно-приятной – будто стены впитали в себя все радостные брызги, на время запечатав их в себе. Ангст запрокинул голову назад, положив ее на плечо Флаффа и спокойно выдыхая. Рыжик тихо хихикнул и, довольный результатом собственных стараний, нежно поцеловал парня в щёку, обнимая его ещё крепче. – Спасибо, милый, – Ангст робко улыбнулся, переводя взгляд на юношу. – Но в следующий раз я убью тебя за подобное. И всё равно Флафф был доволен.