Утонуть

      Губы Луффи тонкие, немного обветренные на постоянно гуляющем в море ветре. Он жадно целует Зоро, который вжимает его в стену, и привстает на цыпочки для удобства, обвивая руками шею мечника. Этот жест, в чем-то даже милый, заставляет Зоро улыбнуться краешками губ. Капитан хоть и подрос, а таким же мелким и остался. Сейчас, тихой лунной ночью, зажимая и целуя его капитана на их корабле в святая святых Зоро — спортивном зале, ему даже не верится, что прошло два года. Словно и не уходил никуда, так, за выпивкой на остров вышел и сейчас вот вернулся.       Но очертания тела Луффи словно кричат об этом времени — времени, проведенного порознь. А крестообразный шрам на груди кричит громче всех, пробуждая в мечнике не самые приятные воспоминания и тянущее чувство вины.       Луффи чуть шикает, когда Зоро прихватывает зубами нежную кожу шеи, в порыве избавиться от этого неприятного чувства. Головой мечник понимал, что не виноват, ведь обстоятельства тогда были сильнее их, но, в то же время, каждый из них ведь столько раз совершал невозможное.       Кожа капитана на вкус такая же, какой помнит её Зоро. Он проводит носом по шее к обнажившемуся плечу капитана, вдыхая и вспоминая его запах, закрывая глаза.       Не изменился.       Только словно стал вкуснее. Зоро стягивает красную рубашку с Луффи, про себя отмечая очертания подросших мышц на все таких же острых плечах, и порывисто целует ключицу, чуть посасывая кожу на ней.       Луффи запускает в жестковатые зеленые волосы пальцы, перебирая короткие пряди на затылке.       Приятно. Он снова целует его и тянет вниз, на пол, укладывая на заранее брошенном зеленом кимоно. Луффи опускается не расцепляя рук и старается восстановить потерянный контакт. Если бы его спросили в этот момент, что он чувствует, он бы не назвал конкретного чувства и не смог бы это объяснить, просто так…хотелось. Возможно, он бы назвал это одним из способов насытится Зоро после его двухлетнего отсутствия. Все же, соскучился.       Мечник проводит руками по плечам и груди Луффи, укладывая того на поверхность целиком, и целует запястье, щекоча кожу губами и дыханием. Капитан хихикает, жмурится, но руку не отдергивает. Ророноа проводит носом по коже предплечья, двигаясь вверх, прикусывает завиток уха, чем заставляет Луффи снова тихонько хихикнуть и согнуть шею, останавливая щекотную волну пробегающих мурашек, и незаметно для капитана поднимает его руки над головой.       Тонкие наручники из специального сплава с кайросеки защелкиваются на запястьях, и без того разморенное ласками тело и вовсе становится вялым и ленивым. Зоро пришла эта идея давно, но осуществить ее не было возможности. Чего стоило только достать эти наручники, которые были гораздо тоньше обычных и содержали в себе меньше кайросеки, чем те, которые использует дозор.       У Луффи глаза полны негодования, он догадывается, что наручники вовсе не обычные, но он не требует остановиться или прекратить.       Это же Зоро. Мечник чувствует капитана и старается расслабить его сильнее: от плеч спускается к соскам и обводит один языком вокруг, рукой чуть сжимая поясницу Луффи, чем заставляет его немного выгнуться ему навстречу.       Собственное возбуждение мешает в штанах, принуждая ускорить процесс, но Зоро в этот раз хочет подольше, помедленней. Расположившись между раздвинутых ног его капитана, языком обводит сосок, теребит его, и затем переходит на второй, руками оглаживая бедра капитана через штаны. Луффи теряется в ощущениях и совсем не понимает, куда деть такие мешающие сейчас собственные руки в наручниках. Ладони Зоро на бедрах даже через ткань кажутся горячими, плавящими изнутри и почему-то очень большими на собственных худых ногах. Тело тяжелое, в помещении душно, несмотря на периодически проходящий по помещению ночной ветер из открытых окон.       Поцелуями Зоро пересчитывает ребра капитана, опускаясь ниже, тянет мешающую ткань на косточках вниз, затем прихватывая одну зубами, отчего пресс Луффи на миг напрягается. Не спеша стаскивает штаны с капитана дальше вместе с бельем и мягко целует внутреннюю сторону бедра, двигаясь к колену, а затем и к узкой щиколотке, которую закидывает себе на плечо. Стопы Луффи как всегда холодные и все исполосованы сеткой вен, чуть вздутых сейчас и выделяющихся сильнее обычного. Зоро проводит по каждой языком, щекоча кожу и оставляя влажные дорожки.        — Зо…-ро…       Шепот хриплый, едва различимый в тишине. Взгляд падает вниз, на капитана, и скользит сверху вниз от сцепленных наручниками запястий, по черным в темноте и осоловевшим глазам, задерживается на подсвеченной лунным светом выдающейся ключице, по мягким очертаниям мышц на плечах и животе, натыкаясь дальше на блестящую головку на аккуратном стоящем члене.       Луффи никогда не отличался хоть каким-то количеством терпения, и не важно, где оно от него требовалось. Он тянется руками сначала к харамаки, затем к штанам (мысли путаются, не позволяя определиться), но в наручниках ими особо не подвигаешь, и смотрит на Зоро недовольным взглядом, хмуря брови и капризно надув губы.       Нечестно же. Зоро опускает ногу и склоняется над ним, целуя тонкие искусанные губы. Ухмыльнувшись подобному поведению капитана, на миг отстраняется, снимает одежду и возвращается к нему, ложась сверху. Облокачиваясь на предплечья около головы Луффи, он целует его. Нежно, плавно, тянуще. Прижимается телом к горячему и чуть костлявому телу капитана, чьи тазовые косточки привычно и неудобно упираются в бедра Зоро. Луффи двигается вяло, медленно кладет руки на плечи мечника, запускает пальцы привычным жестом в волосы, и все медленно, вызывая по телу мурашки и теплоту где-то за грудной клеткой. В который раз хочется извиниться. Попросить прощения.       Что не смог.       Что был слаб. И подвел капитана.       А Луффи извинения не нужны. И Зоро не станет извиняться.       Вслух. Он целует выступающий подбородок, кадык, ключицу, и спускается снова ниже и ниже. Ведь способов извиниться много.  А услышит их капитан или нет — неважно. Ему-то они не нужны.        Но почему-то Зоро уверен, что тот поймёт и без очевидных слов. Ророноа целует живот Луффи, и тому кажется, что по коже водят чем-то раскаленным; голова кружится, живот ходит ходуном, чужие руки гладят ребра, принося еще больше расслабления.       Капитану хочется скорее, быстрее, резче, но Зоро умеет обращаться с его телом так, что хочется еще, чтоб не прекращалось, чтоб ну еще немного… Он бы и рад взять немного инициативы на себя, но, совсем разомлевший от ласк и ослабевший от кайросеки, не может толком даже произнести имя любовника вслух, буквы кажутся такими сложными и грубыми, особенно «р», рычащая, твердая, совсем не идущая на язык. И юноше только и остается льнуть под чуть шершавые руки мечника в надежде, что тот перестанет свою сладкую пытку.       А Ророноа пытку только начал. Ему давно было интересно, как Луффи будет реагировать на него без его резиновой способности. Он подхватывает капитана и переворачивает на живот, тут же целуя острые плечи. Луффи опирается на локти и выдвигает одно колено немного вперед, опираясь на него сильнее: стоящий член напряжен почти болезненно, с головки на пол капает вязкая жидкость.       Мечник, нависая над капитаном, проводит носом по коже от самого копчика до седьмого позвонка, и Луффи сводит лопатки, чуть прогибая позвоночник и тихо выдыхая. Зоро наблюдает за покрывающими кожу мурашками, и у самого внутри что-то щекочет, он утыкается носом в загривок Луффи и вдыхает его запах, попутно сжимая его бока ладонями.       Сочащийся член Ророноа оказывается между ягодиц внезапно, и Мугивара довольно вздыхает от этого ощущения. Зоро трется основанием члена между ягодиц капитана, и у того от ощущения подкашиваются ноги, но он упорно продолжает стоять на коленях из оставшихся сил.       Мечник поднимается над капитаном и рукой ведет головку между упругих мышц, чуть надавливая на отверстие. Капитан в нетерпении призывно разводит ноги шире, подставляясь.       Проникновение первого пальца оказывается внезапным, но таким желанным.       Луффи кажется, что помещение куда-то плывет и кружится, а палец Зоро внутри вызывает лишь единственное желание — продолжить, продолжить как можно скорее. Но он ждет, не в силах даже пальцем шевельнуть.       А Зоро медленно двигает пальцем внутри и наблюдает, как плывут тени острых позвонков по спине, как ходят под кожей углы лопаток, как голова то запрокидывается назад в немом вздохе, то опускается на сложенные впереди руки. И у мечника на миг перехватывает дыхание.       Луффи такой повзрослевший. Зоро добавляет второй палец, и Мугивара начинает отчетливо ощущать разницу между прошлым сексом и нынешним. Мышцы тянет сильнее, ощущение чужих пальцев внутри острее, наручники из кайросеки немного давят на запястья.       Ророноа впервые видит капитана таким размеренным, даже плавным, и таким нетерпеливым одновременно, и разводит пальцы внутри, растягивая тугие мышцы. У Луффи в глазах звездочки, он глубоко дышит и даже не шевелится: стоит это сделать, как внутри все вздрагивает и ухает вниз, а потом с кровью разносится по телу вибрацией. Зоро ставит одну руку рядом с головой капитана, облокачиваясь на нее, и добавляет третий палец.       Луффи чуть слышно шикает и поражается контрасту ощущений. На фоне пробегает мысль, что это только пальцы, но в то же время сменяется другой: это только пальцы, а он уже потерялся в ощущениях.       Зоро выходит, принося странное чувство опустошения, но сразу же к входу прикасается влажное, и он утыкается Луффи куда-то в шею, в надежде, что тот потерпит, а сам он сможет сделать все аккуратно.       Давление внизу подстегивает возбуждение, вместе с тем принося чувство неприятной тянущей боли. Капитану хочется как можно быстрее продолжить, медлительность Зоро раздражает, но малейшее движение заставляет замереть и не торопиться, так что Луффи роняет голову на руки уже в который раз и почти хнычет. Зоро ловит каждый вздох своего капитана, стараясь входить не спеша, но это так сложно: внутри Луффи так узко и горячо, влажно, в эту жаркую тесноту хочется войти одним движением, но чуть подрагивающие плечи, жмурящиеся глаза и рваное дыхание сбавляют пыл.       Капитану кажется, что мечник входит ужасно долго, Зоро очень-очень много, он входит внутрь него и нависает над ним снаружи, Луффи чувствует горячее дыхание на собственном затылке и зажмуривается уже от более приятных ощущений.       Войдя примерно до середины, Зоро останавливается и дает время привыкнуть телу Луффи окончательно. Он замирает над ним, целует его куда-то в шею и вздрагивает, когда зубы впиваются ему в кисть и не отпускают.       То есть, он довел своего капитана до такого состояния, что тот только и может, что укусить из последних сил. К горлу внезапно подступает ком. И Зоро поспешно прижимается к капитану сильнее.       Луффи…       Его Луффи.       Его Капитан. Зоро сжимает кожу юноши где-то около ребер свободной рукой, вторую даже не пытается вынуть из цепкого захвата острых зубов, и двигается назад, чувствуя, как зубы на коже смыкаются сильнее. Черт возьми, больно.       Он начинает снова движение вперед и слышит, как дыхание Луффи учащается, и снова замирает. А у капитана голова совсем идет кругом от скользящего члена Зоро внутри, горячего тела, прижимающегося к нему, сам слышит учащенное дыхание мечника сзади и чувствует, черт возьми, чувствует эту атмосферу, идущую от Зоро, и у самого на миг ком в горле, который он поспешно сглатывает, и запрокидывает голову назад и шумно вздыхает, потому что Зоро входит глубже прежнего.       Чувства топят обоих, накрывают с головой подобно синей глубине моря при погружении: с каждым сантиметром глубже, темнее, а вода давит сильнее и кажется, что можно потрогать на ощупь.       Зоро сильнее сгибает собственные колени и разводит немного шире чужие, и двигается уже размеренно, глубже, каждую секунду думая, с кем он это делает, кто прямо сейчас под ним, чьи костлявые плечи периодически вздрагивают. Потрясающе.       На секунду он опускается ниже, почти вжимая Луффи в пол, боже, тело этого мальчишки такое горячее, и двигает бедрами вперед сильнее, входя особенно глубоко. Луффи стонет и порывисто запрокидывает голову назад, да, еще, вот так!       Зоро рычит над ухом, и, зацепив короткую цепочку наручников, вытягивает руки Луффи рывком вперед, заставляя сильнее прогнуть спину и выше поднять задницу, медленно выходит почти полностью и вгоняет обратно. Капитан под ним протяжно стонет, жмурится и выгибает поясницу сильнее.       Мечник, не отпуская наручников одной рукой, другой сжимает бедро Мугивары, и меняет скорость движений обратно на медленный ритм. Медленно выходит по самый край головки и входит заново, миллиметр за миллиметром, растягивая каждую секунду, и, войдя по самое основание и на мгновение задержавшись, двигается назад с той же скоростью.       Луффи царапает ногтями пол, чувствуя разливающийся внутри пожар, покрывающий его затем и снаружи, и скребет ступнями по полу в нетерпении. Зоро сходит с ума от этой тесноты и такого соблазнительного Луффи, которого таким видит он один, и толкается внутрь резче, набирая ритм и тяжело дыша. Тело капитана жилистое, гибкое, отзывчивое на каждое движение мечника внутри.       Он выходит и переворачивает его лицом к себе, и входит заново, придерживая острое колено, но Луффи скоро сам обхватывает его за пояс обеими ногами, скрещивая сзади лодыжки, и Ророноа может наклониться вперед целиком, по сути, упасть на Луффи, вжимая в жесткий пол под собственным кимоно, думая, что еще секунда, и он сможет раствориться в капитане, впитать каждую его частичку и все те события, что хранит в себе его память.       Луффи жарко, член трется о живот Зоро, приближая разрядку, и он первый тянется за поцелуем, глубоким, нежным, переплетая языки.       Оргазм накрывает одновременно, оба стонут сквозь поцелуй, и…на миг отпускают самих себя. Всего на секунду. Всего на миг. Но сейчас можно.       Они кусаются, тут же зализывая губы друг друга, Луффи сжимает бока Зоро ногами сильнее, словно можно стать еще ближе, и мечник это чувствует, стискивая в юношу в объятиях, вдыхая его аромат.       А Луффи не нужны извинения.       Прямо сейчас ему нужно мясо, за чем он и посылает Зоро насупившись. Луффи не винит никого, кроме себя самого.       Он ждет, пока мечник не спустится вниз, скрипнув открывшимся люком, и вслушивается в наступившую тишину и мерную качку корабля на волнах. На черном небе звезды чуть покачиваются, и капитан вглядывается в эту черноту пронизанную серебряными точками.  — Дурак, — едва слышным шепотом, улыбаясь краешками губ и взъерошивая челку, а потом потирает запястья с небольшими потертостями. Быстро заживет. Зоро стоит напротив плиты, подогревая мясо. Не нести же его холодным капитану. И сам про себя думает, хмыкая: «Дурак».       И, улыбаясь, несет тарелку Луффи.