V is for...

«Это озеро — оно искусственное. Ты специально выбрала его?» «С течением времени искусственное тоже может стать настоящим». «Значит ли это, что ты сможешь полюбить меня по-настоящему?» Тэхён медленно открыл глаза, ощущая всю безжалостность встречного ветра. Если он так и будет стоять, то потекут слёзы. А есть ли они у него до сих пор? Кто знает… Юбин повела его в фотосалон, чтобы распечатать фотографию и выполнить задание конкурса. Среди всех снимков, парень увидел тот, который пробудил в нём неистовый гнев, способный разрушить всё до основания. Однажды, Тэхён уже видел своё лицо в таком состоянии. Злость. Обида. Страх. Гнев. Скорбь. В зеркале он не узнал себя. И это надломило его. Заставило испугаться. Самого себя. Того ужасного, чудовищного отражения… он не может быть таким. Это не он. Не он. Но в тот день Намджун сказал, что отныне ему придётся мириться с обеими сторонами себя, принимать и понимать их. Находить между ними компромисс, успокаивать, задабривать. Но не отрекаться. Потому что Тэхён, наконец-то, понял, что в человеке может быть несколько разных «я» и это делает из него человека. Реального. Сознательного. Все отражения в зеркалах — это всё ещё он. Но в том отражении на фото, под каплями дождя и светом габаритных огней, была она. — Гнев — убийца любви, Тэхён. Но ты должен полюбить себя, чтобы понять — с ним можно жить. Тогда ты не будешь его так называть, ты привыкнешь к нему. Примешь самого себя в таком облике и поймёшь, что всё это нормально. Ты нормален. Сейчас так не хватало Намджуна. Тёплая рука подруги легла на плечо и парень улыбнулся, повернувшись к ней. Блондинка изо всех сил старалась делать вид, что её ничего не беспокоит, но он уже достаточно узнал Юбин. Она переживает. Хочет знать, что происходит. Сказать ей? Разочаровать в себе? — Ты распечатала фото? — поинтересовался он. Девушка кивнула, передавая ему снимки в конверте. — Отлично! Тогда, поехали скорее на место, а то опоздаем и вообще вылетим. — Зато у меня будут прекрасные кадры для украшения интерьера своей кофейни, — хмыкнула Юбин, толкнув его в плечо. — Спасибо за то, что дала мне почувствовать себя нормальным снова, — нацепил он маску на лицо и, приобняв её по-дружески, зашагал к метро. — Ты всегда был нормальным. Просто, у каждого человека свои рамки нормальности, но в мои ты вполне вписываешься. Можно даже сказать, что я терпеть не могу обычных людей. — Если бы все были такими сумасшедшими, как я… мир бы давно уже рухнул. — Да гори он огнём, — отмахнулась девушка, доставая проездной. Завершив миссию с фотографиями, друзья неспешно побрели в сторону «blah-blah coffee», отмечая в календарях день, когда объявят результаты конкурса. Тэхён грустно вздохнул, сказав, что в этот день будет далеко от Сеула — если повезёт, то всего-то в Японии, но если он снова перепутал даты… то в Штатах. У них будет существенная разница во времени… — Если ты позвонишь мне поздно ночью — я всё равно возьму трубку, — убрал мобильник в карман парень, пропуская подругу вперёд. Они вошли в тёплое помещение кофейни и оба сразу стали чувствовать себя лучше. Тэхён потому, что промок и воздух снаружи был сырым, а Юбин потому, что они были в безопасности для её неугомонного друга. Теперь о нём можно не беспокоиться. — Даже если я позвоню тебе по ерунде? — хмыкнула блондинка, стаскивая дождевик и, взяв его у парня, повесила на вешалку. — Ты мой друг. Ты не можешь звонить по ерунде — всё, что случается с тобой, важно и ценно для меня. Девушка улыбнулась ему, осознавая, что Тэхён вновь в порядке. Что бы то ни было сегодня днём — он уже в норме. Попросив у порядком уставшей Сонми сделать ему какао, сама Юбин пошла в подсобку переодеть джинсы — они были мокрыми до колен. Когда за ней закрылась дверь, девушка тут же кинула рюкзак на пол, стараясь как можно быстрее вытащить фотографию, пока та не помялась окончательно. В то время, как Тэхён вышел подышать воздухом, оставив подругу распечатывать снимки, девушка тут же попросила сделать два экземпляра одного кадра. Того самого, после которого в глазах друга больше не отражались доброта и тепло. Именно тот снимок, на какую-то долю секунды показавший ей совершенно иного Ким Тэхёна. Того, каким она боялась его увидеть. Слишком жёстким. Слишком взрослым. Слишком не таким. Чёрно-белая фотография, на первый взгляд совершенно обычная. Дождливое окно кафе, огоньки отражающихся габаритных огней, даже можно различить их образы — чуть смазанные, добавляющие кадру динамику. И за всем этим мельканием и мельтешением вырисовывается лицо девушки, которая на запотевшем стекле рисует тонким пальцем небольшую галочку. Черта вверх и черта вниз. «V». Девушка смотрит на эту букву-знак, её взгляд направлен вправо от фотографа. А с левой стороны виден едва не смытый дождём облик парня в чёрном дождевике. Который становится центром композиции снимка, но ведь он в ту минуту даже не смотрел на то, что снимал. Тэхён сказал, что увидел красивую игру огней в отражении. Случайно смазал кадр и в тот миг просто «пристреливался», но в итоге получил лучшее фото за весь день. Кадр, который Юбин и отдала как финальный на конкурс. Распечатав его в цвете, а себе оставив чёрно-белую копию, относясь к снимку как к готовому произведению искусства. Ничего не сказав ему. Чтобы поддержать свою легенду, Юбин переодела джинсы на чёрные брюки, в которых обычно стояла за кассой, сделав чёрный цвет форменным для кофейни. Затолкав фотографию далеко-далеко на свою полку, вышла, переведя дыхание. — Чего скучаешь? — хлопнула она по столу, искренне улыбаясь парню. Тэхён рассмеялся, попивая свой горячий какао. — Это был хороший день. «Она здесь…» — Думаешь? Нас полило так, что, я боюсь, ты можешь простыть… — округлила глаза Юбин, улыбнувшись Сонми, которая как раз несла директору кофейни двойной американо. — Дождь не был холодным. — Но ты промочил ноги! — Окей, если у тебя завалялась тут вторая пара туфель — то я их надену. Готова к тому, чтобы увидеть такое? — хмыкнул тот. Юбин фыркнула. «…я слышал, что она уехала в Сеул. Но как он мог оказаться таким маленьким…» — У нас есть свободные тапочки. Можешь взять хотя бы их — это лучше, чем носить сырую обувь. «Хочу её увидеть!» — Да брось, я уже сказал хёну, чтобы за мной приехали, а там разогреюсь в тренировочном зале. Нам нужно столько всего приготовить! Ты себе не представляешь… «Нет. Я не хочу». — В такую погоду, ты должен обязательно выпить глинтвейн или что-то типа такого, — покосилась на его кружку Юбин. Тэхён лишь рассмеялся, играя трубочкой с зефирками на молочной пенке какао. — Сегодня, я бы выпил. С удовольствием. «Почему больно только мне?». — Обещай, что не будешь пить в одиночестве. — тронула рукой его плечо девушка. Тэхён поднял голову и улыбнулся, радостно кивая. Если бы он захотел выпить… напиться… отключиться к чертям, то позвал бы Чимина. Потому что он знает. Он был рядом. Он прибегает к нему в комнату всякий раз, когда парень молотит воздух ногами во сне и что-то кричит. Кого-то зовёт. Кого-то всё ещё ждёт. К кому сам не пришёл. «Потому, что я это заслужил». Парень закрыл глаза, стараясь успокоиться. Не винить себя. А надо. Но Намджун запретил это делать. Юбин вновь коснулась его руки и пришлось очнуться от этого наваждения. Завибрировал телефон — это менеджер приехал за ним, чтобы увезти в общежитие, переодеться и кинуть вещи, а после они поедут в зал. Менеджер приехал, чтобы вновь забрать его из обычной жизни. В жизнь, полную работы. Полную «не себя». В ту жизнь, где он должен прятать всё настолько сильно и глубоко, чтобы ни одна живая душа так и не узнала всего, что таится внутри его больного сердца. Израненного. Так похожего на треснутое зеркало… или потрескавшуюся гладь озера. Которая трескается тогда, когда приходит весна… — Тэхён, что с тобой происходит? — прошептала Юбин, обеспокоенно посмотрев ему в глаза. В те глаза, которые она знала, думала, что знала. Но они уже были другими. Сейчас и навсегда. Он решился. — Когда-то жил один мальчик, — едва слышно пробормотал парень, встав на ноги. Блондинка посмотрела на него, не в силах оторвать взгляд — в эту минуту Тэхён был настолько мужественным, печальным и каким-то сломленным, что заболело сердце. — Кажется, он был родом из Тэгу… рос у бабушки с дедушкой счастливым ребёнком и мечтал стать фермером. Так вот. Жил-был один мальчик и всё это. Было. Ложью. *various — разный