Полковнику никто не пишет

Москва - огромная мрачная паутина, убивающая в себе каждого, кто даст слабину. Некогда непреступная столица превратилась в большой смоляной котёл, в котором доваривались те, кто не захотел стать мразью. Множество городов, особенно самых крупных, уже порядочное время назад наводнились мафией и мелкими грабителями настолько, что после семи вечера улицы пустеют. На несколько часов город будто подыхает: в окнах изредка можно увидеть испуганно снующих людей, все магазины гасят свет, надеясь, что сегодня они не станут следующими в очереди на разгромление; междугородние и городские поезда и метрополитен абсолютно пусты. Если тебе не посчастливится в это час выйти из дома, ты удивишься, насколько мёртвой выглядит, блять, столица. В этом деле главное не мешкать, и постараться как можно быстрее вернуться к себе, потому что время здесь давно стало обманчивым. Оно утекает, словно вода, и когда тебе кажется, что ты провёл вне квартиры несколько минут, на самом деле прошли те драгоценные часы, в которые всё начинается. Отвратительный смрад из закоулков выползает на тёмные проспекты, заставляя замешкавшихся прохожих ломиться в ближайшие бакалеи. С наступлением темноты город оживает снова, но теперь в нём господствуют нелюди, вурдалаки. Ну а как их ещё назвать, сам посуди: живут только ночью, днём отсиживаясь в тёмных подвалах и переулках, отвратительно воняют и гниют заживо. Бродят в поисках обычных, живых людей, чтобы обобрать их до нитки, а в случае чего и убить не побрезгуют. С развалом Союза наркотики стали огромной проблемой, и почти никто не смог ей сопротивляться. Даже после того, как мы убрали Некро, его отголоски всё ещё видятся в простых героинщиках и токсикоманах. Грёбанные рыцари чумы. Они сами - чума. Лично для меня они никогда опасными не были, и хоть таких додиков стало большинство, наркоманы не стали чем-то по-настоящему страшным. Реально опасными стали вымогатели и мародёры, или как их... Подружка Серёгина как-то умно назвала... Рекетиры, во! Да как не назови - свёкла или свекла, она всё равно красная. Сумасшедшая волна, фундамент и середина общества Братвы, которая выходит в поисках добычи следом за наркоманами. Некоторые не брезгуют "доедать" за гниющими выродками, жадно выискивая у бедолаг остатки ценностей. Если после встречи с наркоманом тебе удастся выжить (и не подхватить заразу какую), то после встречи с представителем Братвы ты точно труп. Погромы, грабежи, убийства, вымогательства... Ночь превращается в бесконечное, казалось бы, кровавое месиво, которое будет ещё долго приходить к нам в кошмарных снах. Нигде нам нет покоя... Простые граждане не могут и не хотят ничего делать. Им хватило прошлогодней демонстрации, закончившейся локальной гражданской войной. Всё, что теперь они могут - сидеть и бояться. Бояться своей страны, голода, холодной войны с Америкой, уходящего времени. Бояться заявить о без вести пропавших дочерях и сёстрах. Бояться свихнуться от вечной борьбы за жизнь, в пределах собственного двора. Хуже всего сейчас, полагаю, нашей милиции. У них работа такая - ловить бандитов. По сути, бесполезная: Братвы сейчас гораздо больше, чем настоящих милиционеров. Можно понять и тех, кто берёт взятки - есть хочется всем. Но неужели не гложет совесть за то, что они фактически оставляют на растерзание ни в чём не виноватых людей? Вот и получается, что силы чертовски не равны. Да и хотят ли они каждую ночь проходить через череду убитых, изнасилованных и ограбленных, разорённых. Собирать по пустым станциям метро испуганных и заблудившихся людей, чтобы доставить их домой. Для нашей милиции уже наверняка вошло в привычку слышать шум уходящих пустых вагонов, изредка похожий на гул толпы, уходящей в тёмный тоннель подземки. Рвущийся на обрывки фраз и слова стук колёс. Мы держим позиции в посёлке уже достаточное время, но понимаем, что каждая спокойная минута может обернуться гробовой тишиной навсегда. И ведь даже не закопают, ублюдки... - Тоска зелёная, - Сергей лениво тыкал палкой в костёр. Вот кому не напряжно жить. Этому охламону лишь бы подраться. - Может радио включим? - Наташа с какой-то надежной посмотрела на меня, держа в руках откровенно раздолбанный приёмник. Видимо боялась, что лишние шумы мне совсем думалку загрузят. - Иван? - Почему бы и не включить, - я кивнул, принимая от Бориса магазин. Нужно загрузить в него патроны. Техника недовольно шипела, пытаясь поймать хоть какую-нибудь волну. Наконец, из пелены белого шума стали слышаться знакомые ноты, а потом и вовсе чётко и довольно громко заиграла песня. - Полковнику никто. Не пи-шет, - начал подпевать Борис. - Полковника никто... - Не ждё-ё-ёт! Мы все немножко полковники, похоже. Для всех мы давно мертвы, и никто не ищет нас, не дожидается. Мы умерли, и попали в Ад, где до конца веков вынуждены бороться со всякой нечистью. Порождённой нашей же страной.