Синяя ночь

      За что Самаэль всегда любил Ассию, так это за возможность насладиться всеми возможностями своей физической оболочки. Есть не ради насыщения, а ради вкуса, а пить не затем, чтобы утолить жажду, а чтобы утолить жажду чем-то особенным. И по этой же причине он любил алкоголь. Так кому же не понравится то неуемное чувство свободы и всемогущества, возникающее после хорошей синьки? И плевать, что по колено только море, а на пути все лужи да лужи.       А еще Самаэль понял, что и его склонная к авантюрам натура может хотеть стабильности. Дразнить демонов с другого конца пропасти тоже наскучило. Пусть он самоустранился из Геенны, все же иногда скучал по братьям, по посиделкам и разговорам по душам с ними, даже по Совету. И жалел, что видятся они крайне редко. Конечно, он сказал им, что встретятся разве что на поле боя, но позже понял, что погорячился. Отчаянно хотелось собрать всех и устроить вечеринку, как следует. По-хорошему, еще и отца позвать.       Впрочем, почему бы и нет? Может, получится уговорить Люцифера отстранить Фекалоида от безоговорочной службы в качестве личного телохранителя Короля времени. С появлением этой образины его популярность среди людей очень резко упала, что никак не радовало безнадежного демона-филантропа. И это не говоря уже о том, что ни запаха вкусной пищи, ни аромата цветов, травы и прочих запахов не чувствовалось даже в непосредственной близости, и приходилось довольствоваться только «ароматами» дерьмового слуги, не отстающего от своего подзащитного ни на шаг.       Срочно нужно организовывать вечеринку. Она необходима, как воздух.       Вот только проблема: в Ассии физические оболочки демонов разрушались очень быстро. Особенно у Люцифера и отца. Впрочем, Самаэль был в курсе всех передовых технологий и исследований людей. И, если очень постараться, то вполне возможно было создать такие тела для его семьи, что никому не пришлось бы переживать по поводу их сохранности в этом измерении. Конечно, мало кто из Ассии поддержит эту инициативу. Ход был рискованный, но его подталкивала к действиям смертная тоска по семье. Ну и маленький шанс освободиться от удушающей во всех смыслах этого слова опеки Фекалоида.       Вдохновленный этой мыслью, демон занялся делом. Создав в тайне от Ордена Истинного креста (одним из непосредственных руководителей которого, по сути, и являлся) целую лабораторию, он созвал в нее лучших ученых Ассии. После первых успехов эксперимента он послал осторожную весточку братьям о своих намерениях. Те единогласно поддержали его инициативу. Осталось только подождать пару лет. Или пару десятков лет. Или не пару…       И вот, когда терпение Самаэля уже готово было лопнуть, эксперимент наконец увенчался успехом. И наконец настал момент всеобщего сбора. Первым в особняк нагрянул, как и ожидалось, Люцифер, и сразу же был оккупирован Королем времени.        — Старший брат, — в первых же словах послышалась такая неприкрытая мольба, что тот не сумел удержать злорадную улыбку до ушей.        — Можешь не продолжать. Ты хочешь, чтобы я приказал Фекалоиду оставить тебя в покое и вернуться к Голгофе.        — Прошу тебя! — Самаэль пересилил себя и даже сложил перед ним ладони. — Сил нет уже ходить бок о бок с этим уродцем. Мои приказы он игнорирует!        — Это потому, что он подчиняется только мне, — Люцифер, судя по всему, искренне наслаждался ситуацией. Подонок. — Я прикажу ему уйти, если ты признаешь, что был неправ и извинишься за все, что когда-либо со мной делал.        — Хорошо, — стиснув зубы, прошипел тот. — Я был неправ. Прости. Я тебя бесил.        — Не то слово, — вставил первенец.        — Я вел себя, как кусок… того, из чего сделан твой гуманоид.        — Угу. Продолжай, — улыбка Люцифера все растягивалась. Сейчас, наверное, перелезет за пределы комнаты. Самаэль начал закипать, но сдержал себя. Чего не сделаешь ради освобождения от ненавистного телохранителя.        — Я наглел и пользовался благосклонностью отца. Свалил в Ассию, чтобы не возиться с братьями. Сплавил тебе Астарота, хотя сам должен был воспитывать его.        — И?        — Я. Прошу. Прощения, — Второй даже поклонился, но Люцифер лишь приподнял брови и сделал однозначный жест рукой — мол, продолжай, я слушаю. Самаэль глухо зарычал.        — Оставил себе власть над временем и привилегии, хотя ничего не делаю в Геенне.        — И?.. — сколько же пунктов было у первенца в списке?!        — … и был очень непослушным младшим братом в детстве, — это он пробормотал прямо под нос. — Прости меня, и убери эту образину, пожалуйста.       Еще с полминуты они смотрели друг на друга: один — сверху вниз со злорадством и чувством неимоверного превосходства, другой — с немой мольбой. В конце концов Люцифер, довольный этой исповедью (и подгоняемый появившимися позади Астаротом и Сатаной), отдал приказ Фекалоиду убраться к Голгофе. Ухнув, безотказный слуга исчез, словно провалился сквозь землю. Самаэль вздохнул с облегчением.        — Спасибо, — улыбнулся он старшему.        — Вот только попробуй мне нашкодить еще хоть раз, я верну его к тебе навсегда, — тот оголил верхний ряд зубов в довольном оскале и скрылся в дверном проеме, предоставив брату возможность поприветствовать остальных.       А демоны все прибывали. Такого случая им еще не предоставлялось. О, они обязаны сегодня отгулять так, чтобы Ассия на века запомнила их вечеринку! Ни один самый великий человек не способен на такие безумства, как самый простой демон, не говоря уже и о тех, у кого привилегии.       Самаэль наготовился на славу. Стол буквально ломился от вкусностей и сытностей, но, как выяснилось очень скоро, еда мало интересовала гостей. Гораздо больший ажиотаж вызвало саке. Самаэль никогда не скупился на качественные продукты, что сказалось буквально в первый же час. Демоны упивались возможностью чувствовать, восхищенно подмечали, как хорошо становится с каждым новым глотком веселящей воды. Время сорвалось с шага на галоп: семья отрывалась по полной.       Шум от нее стоял просто невообразимый. А еще десятикратная концентрация сверхъестественной энергетической активности в особняке Иоганна Фауста привлекла к себе внимание целого офиса рыцарей Истинного креста. Экзорцисты, настороженно присматриваясь и прислушиваясь, стекались к пентхаусу Академии со всего города.       Главное веселье началось, когда их заметили демоны, а точнее — Амаймон. Услышав странный шум со двора, он вышел на улицу и решил на всякий случай обойти территорию. Шум раздался снова, а следом за ним — ругательства. Какой-то особо наглый рыцарь пробрался прямо на территорию Самаэля. Но дело было даже не в этом: перебираясь через забор (ворота по случаю были закрыты), он совершил нечто непростительное.       Он упал и разрушил вольер с хомячками.       Амаймон, в принципе, никогда не нуждался в поводе для драки, но здесь уж было ни в какие рамки. Недолго думая, демон засучил рукава и напал. Рыцарь немедленно запросил подмогу. Однако и Король земли тоже заручился поддержкой: остальные члены семейки, разгоряченные до кучи алкоголем, почуяв нехилую развлекуху, тут же побросали все темы для обсуждений и присоединились ко всеобщей куче-мале. Ну, кроме одного, естественно: Самаэль, подумав, что ни к чему участвовать в потасовке, поднял в воздух свой дизайнерский диван и с неописуемым удовольствием лицезрел, как на пятачке земли, венчающей Академию, разворачивается грандиозное побоище. Ради такого зрелища даже не жалко было своей репутации. И так уже запятнали ее Фекалоидом. Академия окружена барьерами, её не заденет. Так что гори оно все…       Впрочем, долго демонам сражаться не пришлось: противостоять и одному из главных в иерархии Геенны экзорцистам было почти не по силам, не говоря уже и о восьми. Поэтому не прошло и получаса, как семейка, взвинченная и довольная, вновь собралась за столом и продолжила посиделки, продлившиеся до позднего утра.       Но приключения на том не закончились: ближе к полудню, после нескольких часов алкогольного наркоза двое главных Принцев Геенны с ужасом обнаружили, что где-то в процессе вечеринки они потеряли Сатану. В самом что ни на есть прямом смысле этого слова: отца в доме не было.        — Кто-нибудь видел его после драки? — трясли они братьев. Те только мотали головами. — Он возвратился за стол?       Отрицательный ответ.        — Вот дерьмо! Куда он мог деться? — даже обычно спокойный как удав Люцифер паниковал. Такого расклада точно не планировалось. — Самаэль! Ты умный. Давай, думай, куда мог отправиться отец, оказавшись в Ассии?        — Да я почем знаю. Может, развлекаться с экзорцистами. Может, ему понравилось драться с ними, — пожал плечами тот. — Ладно. Давай успокоимся. Уж кто-кто, а отец точно не потеряется. Не маленький, чай.       Ближе к вечеру Сатана действительно нашелся сам. Вернее, нашелся он уже в Геенне, потому как его физическая оболочка успела износиться за эти полтора дня. Это было неудивительно — с рыцарями он подрался тогда на славу, изведя больше половины штата Ордена. Интересное дело, что, находясь в человеческом теле, он на какое-то время перенял и его физиологические особенности, а именно — не помнил из пережитого абсолютно ничего. Впрочем, была ли разница? После того, что они устроили в особняке Самаэля (за братишками, к слову, пришлось долго убирать бедлам — благо, большая часть свидетелей не выжила, а остальные предпочли молчать), вряд ли выяснится что-то еще хуже. Так решили они с Люцифером.       Однако меньше, чем через год, выяснилось, что хуже быть действительно могло, и даже более того — было. Орден Истинного креста созвал представителей всех офисов на суд над Юри Эгин, принадлежащей к именитой семье экзорцистов. Признаться честно, даже Самаэль заинтересовался, что такого было в этом судебном процессе, что собрали верхушку руководства со всего света. Прояснения долго ждать не пришлось: в начале же собрания девушка сама прямо объявила, что носит под сердцем дитя Сатаны.       Внезапно зал суда разорвал неистовый, громогласный хохот. Взоры присутствующих разом обратились на Короля времени, которого просто разрывало на части от смеха. Под пристальным вниманием присяжных он все-таки нашел в себе силы заткнуться, хоть до сих пор улыбался.        — Прошу меня извинить, — Самаэль деловито поправил шейный платок. — Но это же какой-то абсурд. Мисс Эгин, с чего Вы взяли, что Ваш ребенок — от Сатаны?        — Потому что его отец называл себя Сатаной, — она пожала плечами и зачем-то описала своего «женишка». И чем дальше Самаэль слушал ее, тем яснее ощущал, как его тело медленно, но верно коченеет. Юри описала в точности, как выглядел отец в ту ночь. То есть, выходит, что он не только поперебил половину рыцарей его Академии, но еще и бабу себе нашел? Сполна, что ли, решил насладиться пребыванием в физической оболочке? Да еще и сам не в курсе, что натворил?       «Плохо дело. Плохо!»       Люцифер, которого он вызвал сразу же после суда над Эгин, выслушал сообщение брата с выражением лица дорожного кирпича. Несколько секунд помолчал, после чего скороговоркой выпалил:        — Можете меня утопить, но этого ребенка я воспитывать не стану.        — Нет, Люц, ты не смеешь бросить его на меня! — замотал головой Самаэль. На лицо первенца наползла подозрительно хитрая ухмылочка.        — Что, соскучился по Фекалоиду?       «Шантажист гребанный», — подумал Король времени и согласился, что после сообщения отцу вызовется на роль опекуна.       Сатана выслушал старших сыновей с бесстрастным выражением лица.        — Очень смешно. Обхохочешься, — заключил он, даже не улыбнувшись. — Кто из вас двоих сочинил этот розыгрыш? Ты, Самаэль?        — Я ничего не сочинял! — возмутился Второй. — Это чистая правда!       То, как рьяно он отстаивал свои слова, навело Сатану на сомнения относительно своих мыслей. Копия протокола заседания, непонятно каким образом оказавшаяся у Короля времени, окончательно убедила его в правоте Самаэля. Теперь настал черед смертельно поражаться и Богу Геенны. Сначала поражаться, а затем — сотрясать свое измерение хохотом, подобно землетрясению.        — Хотите сказать, что у меня будет еще один ребенок?        — Да. И воспитывать его будет он, — Люцифер с довольной улыбкой ткнул пальцем в брата. Тот уныло кивнул в ответ. — Видишь? Он согласился!        — Хорошо. Только чтоб не так, как вышло с Амаймоном! — Сатана, посерьезнев, повысил голос. Принцы рефлекторно отшатнулись назад.        — Ладно, ладно, буду на этот раз ответственней, — пробормотал Самаэль. Настроение его упало под ноль: к воспитанию спиногрыза у него вообще не лежала душа.       Еще меньше она стала лежать, когда выяснилось, что Юри Эгин родила двойню. Два спиногрыза!!! Нет, это уже ни в какие рамки! Самаэль не любил детей. Мелкие, шумные и отнимают уйму времени. Только увидев близнецов, он сразу же начал думать, куда бы их можно сплавить. Люцифер отказался. Никого подходящего…        — Мефисто, — от мыслей его отвлек экзорцист Фуджимото, рассеянно вертящий в руках меч Кома. — Я не могу их убить. Я пришел сюда за этим, но…       «Черт возьми! Черт возьми!!! — возликовал в душе демон. — Это мой шанс!!!»        — Но что? — на его лице появилась лишь сдержанная ухмылка.        — Я воспитаю их. Сделаю из них людей. Думаю, мне это по силам.       Где-то внутри разорвалась тысяча фейерверков. Как же все-таки ему везет! Ох, Самаэль и вправду был любимчиком судьбы! Он не удержался и захохотал. Правда, пришлось завуалировать это под сарказм (больно уж озадачен был Фуджимото), что получилось вполне убедительно, зато тот укрепился в своем решении еще сильнее. Какое облегчение! Чувствуя на душе невероятную легкость, демон даже пошел на уступки человеку и запечатал сущность своего маленького братика в меч, так кстати оказавшийся под руками.       Ему оставалось только немного контролировать процесс воспитания Юкио и Рина со стороны, даже не вступая в прямой контакт. Младший из близнецов в довольно раннем возрасте начал учиться в его Академии, постигая экзорцизм. Мельница вращалась, закручивая события в такой водоворот, что любая последующая секунда была непредсказуема. Разве что-то может быть лучше для демона, всей душой жаждущего развлекаться?       А день зачатия близнецов в памяти людей не померк, став чем-то вроде дня поминовения. Самаэль, узнав об этом, заинтересовался.        — И как же теперь вы его называете?       Услышав ответ «Синяя ночь», демон подумал, что точнее названия для тех событий и быть не может.