Глупо

Всё это началось ужасно глупо. И именно тогда, когда жизнь стала налаживаться. Когда Бражник был побежден. Когда Маринетт успешно закончила школу дизайна. Когда Ледибаг и Кот Нуар узнали настоящие личности друг друга и стали встречаться. Когда были счастливые планы на будущее. Но всё разрушилось в один момент. До ужаса глупый момент. Маринетт знала, что идти на очередную встречу Джаггеда Стоуна с фанатами на вершину Эйфелевой башни глупо. Она столько раз сталкивалась с ним в своей обычной жизни, что очередная встреча ничего бы не изменила. Но Мари пошла. Пошла и была очень легкомысленна. Не думала о безопасности, о том, что ей, неуклюжей, нужно смотреть под ноги, и решила спиной, не глядя назад, немного отойти от толпы. И глупо споткнулась об ограждение на самом краю башни. Любой бы испугался, и она не исключение. Поэтому, падая с огромной скоростью, Маринетт перевоплотилась, чтобы выжить. Она зацепилась своим йо-йо за одну из огромных балок башни и благополучно приземлилась. А в тот же момент Леди окружила огромная толпа неугомонных папарацци, которые присутствовали там из-за Джаггеда Стоуна, но никак не ожидали узнать настоящую личность героини Парижа и снять ее превращение на камеру. С тех пор в жизни Маринетт Дюпен-Чен и ее близких начался ад. Пекарню вечно окружали журналисты, не давая родителям Мари нормально работать и распугивая покупателей. Несколько раз на Тома и Сабин пытались напасть недоброжелатели, поэтому к ним пришлось приставить охрану. Супруги пытались уехать из Парижа, но везде их находили те, кто не давал спокойно жить, поэтому они остались, решив, что скоро все успокоятся. Маринетт, несмотря на огромный талант, никто не хотел принимать на работу. Кто-то считал, что она будет слишком занята спасением Парижа, а кто-то просто боялся. Ее спасителем стал Габриэль Агрест, который взял ее в штат не столько из-за ее таланта, ведь у него полно не менее талантливых дизайнеров, сколько из-за ее отношений с его сыном. Но это не продлилось долго. До журналистов вдруг дошло, что Маринетт встречается и с Адрианом, и с Котом Нуаром, ведь свои отношения герои не скрывали. Тогда люди стали подозревать Агреста в том, что он Нуар, поэтому пришлось объявить, что Мари и Адриан расстались, как только парень узнал о второй личности своей девушки. Разъяренный тем, что Маринетт «изменяла» его сыну, Габриэль Агрест уволил ее, несмотря на мольбы Адриана не делать этого. Алья и Нино поддерживали подругу как могли. Сезер удалила свой Ледиблог, потому что не желала вмешиваться в жизнь Мари, а читателям блога только это и нужно. Как только Адриан и Маринетт «расстались», Нино стал сопровождать не только Алью, отгоняя от нее журналистов (она ведь лучшая подруга Ледибаг), но и саму героиню, так как Адриан больше не мог появляться рядом с ней не в облике Нуара. А в своем геройском обличии находиться постоянно рядом с ней было невозможно. Но то, что случилось недавно, окончательно сломало героиню, заставило ее почувствовать такую боль и такой ужас, будто ее разрывало изнутри, на маленькие кусочки разбивало душу. Будто кто-то медленно протыкал ее сердце множеством раскаленных клинков. Это заставило Маринетт сходить с ума и просто возненавидеть себя и своё существование. Из-за этого случая она, поздно ночью, стояла одна на вершине Эйфелевой башни в глупой розовой пижаме, в которой трансформировалась в Ледибаг, чтобы забраться сюда. Мари стояла на самом краю и смотрела вниз, не испытывая никакого страха. Лишь боль. Боль от своей глупости и трусости. От того, во что превратила она свою жизнь и жизнь многих людей из-за этих недостатков. Почему я струсила? Зачем превратилась? Лучше бы я сразу умерла. И сейчас она с глупой, истерической улыбкой, но со слезами на глазах, трясущимися руками взяла телефон и набрала номер Альи. — Алло, Маринетт, это ты? Как ты детка? С тобой всё в порядке? — быстро проговорила обеспокоенная подруга и встала с постели. — Д…да, Алья, это я, — неуверенным голосом произнесла Маринетт, — я звоню попрощаться. — Мари, о чем ты?! Где ты? — Девушка спрашивала ее, попутно одеваясь. Алья понимала, что что-то не так, предчувствовала беду. Сердце бешенно билось, руки тряслись, и Сезер никак не могла найти в темноте пальто. — Я приеду к тебе, скажи, где ты? — Не надо, Аль. Ты знаешь, что произошло вчера? — Да, Мари, мне очень жаль… — Ты не понимаешь, — перебила ее Маринетт, — там было много людей. Знаешь, туристический автобус, в котором было пятьдесят человек. А с другой стороны стояли м…мои родители. Те люди… они вырубили водителя автобуса и подъехали на нем к самому краю моста. Потом они вышли, но хватило бы лишь одного толчка сзади, чтобы автобус упал в Сену. И эти бандиты, которые сделали это… Они сказали мне выбрать: спасти родителей или людей в автобусе. — Она всхлипнула и заплакала. Алья за это время вычислила, где Мари сейчас находится, и, мысленно поблагодарив создателей такой функции на современных телефонах, направлялась к Эйфелевой башне. — Понимаешь, у них даже цели никакой не было. Они п…просто хотели сделать мне больно. А потом я заметила Нуара. В тот же момент я бросилась спасать моих родителей, я выбрала их. Я была уверенна, что Кот спасет людей в автобусе. Но он не успел добраться до них, прежде чем автобус был сброшен в воду. Тогда я уже схватила свою маму и уносила в безопасное место. А Нуар… Он бросился в воду, но в тот момент эти ублюдки стали стрелять по воде. Кот успел вытащить двоих, Алья! Он успел вытащить только двоих, пока в него не попали пулями. Когда я уносила маму, отец пытался остановить стрелявших и был ранен. Я увидела это и унесла его, ни на секунду не подумав о людях в автобусе. И они погибли. Из пятидесяти человек выжили двое, а два моих любимых человека были тяжело ранены. И всё из-за меня, Алья, по моей вине! Я не героиня! Я глупая девчонка, из-за которой многие лишились родных! — Маринетт горько заплакала, задыхаясь и кашляя, будто кто-то или что-то душит ее. — Я не достойна жить. — Мари, девочка моя, — захлёбываясь в рыданиях, закричала Алья, — я знаю, что ты на башне. Пожалуйста, не делай этого! Ты ни в чём не виновата! Мы справимся вместе, мы все любим и поддерживаем тебя! Твои родители, Маринетт! Что будет с ними, если ты сделаешь это? Пожалуйста! — она кричала, стоя под Эйфелевой башней, смотрела вверх, хоть и не могла разглядеть свою подругу. Алья, увидев на карте, что Мари находится здесь, надеялась найти ее внизу, около башни. Молила всех богов, чтобы увидеть ее внизу. Но была разочарована, поняв, что случилось худшее. — Не плачь, Алья. Ничего уже не исправить, — решительным, но обреченным голосом произнесла Маринетт. — Передай моим родителям, что я люблю их и не хочу, чтобы они горевали. Пусть помнят обо мне самое хорошее, если такое было. И ты тоже. Алья, ты самая лучшая подруга, я безмерно люблю тебя и за всё тебе благодарна. Скажи Адриану, что я люблю его и хочу, чтобы он жил дальше, не оглядываясь на прошлое. Это закончится там, где так глупо началось. Я должна была умереть ещё тогда. Я больше никому не причиню вреда. — Нет! Нет, Маринетт, нет, пожалуйста! — Алья кричала, захлебываясь слезами, но Мари ее уже не слышала. Связь прервалась Маринетт стояла на вершине Эйфелевой башни, на том самом, глупом, месте, откуда упала в первый раз. Отсюда открывался восхитительный вид на ночной Париж. На город, который она всегда так любила, который всегда защищала. Но который предал её и уничтожил все ее мечты, всё равно оставаясь для нее самым прекрасным и лучшим городом на свете. Девушка обвела взглядом каждую улочку, каждое здание, попадавшее в поле зрения, понимая, что видит их в последний раз. А потом подняла взгляд на прекрасное звездное небо. Она так любила смотреть на него, помнила расположение каждой звездочки. Вдруг, Мари увидела падающую звезду. Каждый раз, когда она, сидя на своей крыше, видела падающие звезды, всегда загадывала желание. Хотела сделать это сейчас, но с резкой болью в груди пришло осознание того, что это последняя в ее жизни падающая звезда. — Это… это будет больно, Тикки? — тихо спросила Маринетт у своей квами, утирая слёзы. — Я не знаю, милая. Но я буду с тобой. — Тикки понимала, что не сможет разубедить свою хозяйку, поэтому лишь поддерживала ее в этом горе, какую бы боль сама не испытывала. — До самого конца? — До самого конца, — ответила квами. И шепотом добавила, — И даже после конца. И тогда героиня сделала шаг вперед. Она глупо летела вниз в своей розовой пижаме, крутясь в воздухе словно безвольная кукла. И на асфальт она приземлилась в глупой позе, звездочкой, как падают дети, изображая в игре, что их убили. Но это не игра. Это жестокая жизнь, в которой самого самоотверженного человека, спасителя множеств жизней, бестолковое общество раздавило. Использовало и выбросило. Маринетт упала метров за пятьдесят от того места, где стояла Алья. И над ней сразу столпились люди, глупо смотрящие на нее, глупо охая и ахая. Алья пробилась через толпу и упала на колени перед изломанным телом своей подруги. Она громко и горько взвыла, обняла маленькое тело героини и затряслась в беззвучных рыданиях. — Уходите все прочь! Это вы виноваты! Это всё случилось из-за вас! Алья кричала, била кулаками землю, вновь обнимала бездыханное тело и не переставала плакать. Маринетт совсем не выросла со школы в свои двадцать три года выглядела такой же маленькой и хрупкой, особенно теперь, когда в глупой розовой пижаме лежала ночью на асфальте под огромной Эйфелевой башней, с которой только что упала. Алья не знала, сколько прошло времени с тех пор, как произошло это. Но толпа вокруг стала сгущаться, появились доктора, полиция и первые журналисты. Полицейские пытались оторвать ее от тела подруги, но она кричала болезненным, диким, нечеловеческим криком, вырывалась и опять кидалась на тело Мари, будто защищая ее. Когда полиция всё же смогла оттащить ее, а доктора приблизились к телу, произошло нечто странное, но прекрасное. От хрупкого, изломанного тела начало исходить красное сияние. Вывернутые, неестественно располагавшиеся кости встали на свои места, огромная рана на черепе ярко засветилась. Маринетт стала выглядеть такой же прекрасной, красивой, как всегда. А после, ее тело медленно взлетело вверх, продолжая излучать красное сияние, так, что все могли видеть это пугающее, но восхитительное зрелище. И вдруг Маринетт Дюпен-Чен исчезла в сияющей, яркой розовой дымке. Разве может глупая героиня умереть так благородно?